Это займет немало времени и сил, но выбора нет.— Матерь Божья! — прошептала Речел. — Почему сломались именно очки? Почему не рука или нога? Мне легче было бы обходиться без них.Сунув разбитые очки в карман и гордо задрав подбородок, она решительно подошла к ящичку с рецептами.После длительных поисков ей удалось найти рецепт хлеба. С трудом разбирая написанное, она смогла приготовить дрожжевое тесто, поставила три кастрюли на плиту, в которой еще тлели угли, дождалась, пока тесто поднимется, и сделала шесть караваев.Миссис Радклифф всегда натирала караваи растопленным салом, накрывала полотенцем и оставляла на еле теплой плите до тех пор, пока они не становились вдвое больше. Разыскав чистые льняные полотенца, что было совсем не просто, Речел последовала примеру экономки, а когда отступила назад, чтобы вволю налюбоваться плодами своего труда, то чувствовала не меньшую гордость, чем если бы выносила и родила шестерых детей.Вернувшись к картотеке, она решила найти что-нибудь подходящее к ужину. Поскольку Речел не терпела ничего мясного, уверенная, что страдают ни в чем не по» винные животные, то остановилась на рагу из оленины, исключив саму оленину. «О да, это не может не понравиться», — заверила она себя и начала чистить овощи.Пышный горячий хлеб и тушеные овощи на ужин произведут впечатление на всех Рафферти — от детей до взрослых.
— Боже милостивый!Клинт не поверил своим глазам: кухонная плита напоминала громадный бесформенный гриб! Потом он разглядел, что шляпка у него вроде бы из теста, и вся эта масса сползает на пол, а Бесполезный, их грязный пес неизвестной породы, жадно отрывает от нее куски.— Речел?Клинт обвел взглядом кухню, претерпевшую, к счастью, более приятные изменения, чем плита. Даже окно над раковиной блестело. В центре опустевшего стола возвышалась большая кастрюля с водой, в которой плавали очищенные и порезанные овощи. «Заготовка для рагу или супа», — подумал Клинт и действительно увидел открытый рецепт оленьего рагу, любимого блюда его мамы, Услышав голоса наверху, он понял, где находится Речел. Она разговаривала с его братьями. Не хватало по-прежнему только Мэта, еще не вернувшегося из города и наверняка страдавшего от жуткого похмелья.Речел сидела на кровати Зака, прислонившись к бревенчатой стене, положив ногу на ногу и скромно натянув поверх юбку. Шесть мальчиков — ибо Клинт до сих пор считал их детьми — сгрудились вокруг нее, а в центре образовавшегося круга лежали карты.— Ну, ребята, вам крышка, — сообщил Коул.— Крышка? — смеясь, переспросила Речел и обратилась к Джереми:— А вы уверены, что новичкам действительно везет? Я же не смогу расплатиться с вами за проигрыш.Мгновенно забыв о творящемся внизу, Клинт прислонился к одной из невысоких перегородок, разделявших верхний этаж на три спальни. Он немного понаблюдал за Речел, а затем поочередно взглянул на братьев, которые, видимо, учили ее играть в покер и нещадно обдирали. В другое время Клинт, наверное, устроил бы им нагоняй, но ребята уже давно так беззаботно не отдыхали, и он не мог сердиться. Хотя ему претила мысль о надувательстве, однако у людей есть право на развлечение.— Пара двоек, — сказал Коул, протягивая Заку открытую карту. — Ну и ну! Взгляни-ка на этого короля, Коди, у тебя почти флеш-рояль! А леди получает даму!Смотрите, у нее будет пара дам! — воскликнул он, бросая Речел последнюю карту. — Если не ошибаюсь, кто-то спрашивал, везет ли новичку? Дорогая, если только никто не прячет в рукаве джокера, тебе выпал самый большой выигрыш.Речел глядела на братьев огромными невинными глазами, и всем было ясно, что она не притворяется.— Правда? — Наклонившись, она осмотрела кучу лежавших фишек. — И сколько я выиграю?— Пятьдесят долларов! — мгновенно сосчитал Коди. — Если бы это были настоящие деньги, ты бы здорово разбогатела!Клинт облегченно вздохнул. По крайней мере они играют не на деньги. В этот момент Речел посмотрела в его сторону.— Клинт? Это вы?— Черт возьми, девочка, разве ты слепа? Конечно, я!Щеки у девушки порозовели.— Тень от шляпы падает вам на лицо, — начала она. — Я не смогла как следует рассмотреть. Кроме того… я никогда не видела столько похожих друг на друга людей.Вспомнив о хороших манерах, Клинт сорвал с головы шляпу.— Мне жаль прерывать вашу игру, но внизу творится что-то ужасное. Что это за масса, которой вымазана вся печь?— Мой хлеб! — Речел отшвырнула карты, вскочила с кровати и бросилась к лестнице, расталкивая стоявших на ее пути братьев.— Хлеб?! Это хлеб? — захохотал Клинт. — Сколько же ты положила туда дрожжей?Девушка пулей пролетела мимо него, однако ему удалось схватить ее за руку:— Ну-ну, потише, а то можешь свалиться с лестницы. Ступеньки кажутся неудобными, но ты скоро к ним привыкнешь. Осторожно!Клинт начал спускаться первым, чтобы иметь возможность поддерживать девушку, и с интересом глядел на ее маленькие ноги.Очутившись в кухне, Речел замерла и с недоумением уставилась на плиту.— О нет! Мои замечательные детки! Что с вами случилось? — горестно воскликнула она.Собакоподобное животное, по-видимому, впервые в жизни утолившее свой голод, облизнуло пятнистую морду, шлепнулось рядом с плитой и жалобно заскулило.— Господи, — тихо сказал Клинт, внимательно глядя на его живот, — надеюсь, он не заболеет.— Ты хочешь сказать, что мой хлеб вреден для здоровья? — возмутилась Речел.— Я думаю, что дрожжи могут быть вредны собакам. По-моему, ты положила их слишком много.— Одну чашку на порцию, как написано в рецепте.— Целую чашку? — присвистнул Клинт. — Неудивительно, что тесто залило всю кухню. Ты, должно быть, не правильно прочитала. В рецепте мамы говорится о четверти чашки дрожжей на порцию.В этот момент появились остальные братья. Когда они увидели, что творится на плите, глаза у них полезли на лоб.— О! — вскричал Коди. — Все это мы будем печь?— Нет, Коди, вряд ли это будет съедобно, даже если мы отдерем тесто от плиты, — ответил Клинт. — Хлеб сегодня достался только Бесполезному.— Черт! — вырвалось у мальчика. — А я весь день мечтал о горячем хлебе.Девушка выглядела такой несчастной, что Клинт тут же поспешил добавить:— Все не столь уж плохо, Речел. Сегодня мы будем есть печенье, а хлеб ты испечешь завтра.И закатав рукава, он принялся отчищать и отскребать плиту. Через десять минут стало ясно, что его заявление о том, что все не так уж плохо, несколько преждевременно.Никогда в жизни ему не приходилось видеть столько теста. Хуже того, проклятая масса прилипла к теплому чугуну, и ее почти невозможно было отчистить.— А ты положила всего чашку дрожжей на порцию? — спросил Клинт. — Я даже не подозревал, что пятнадцать чашек муки могут превратиться в нечто подобное.— Девять, — уточнила Речел. — В рецепте говорится о трех чашках муки на порцию, то есть девять на три порции.Клинт некоторое время молча изучал ее.— Нет, милая, в рецепте говорится о пяти чашках муки на порцию, значит, всего пятнадцать. Очевидно, ты напутала не только с количеством дрожжей. Ты плохо видишь?— Конечно, нет, вижу я хорошо! — сверкнула глазами девушка.Заметив выражение ее лица, Клинт выругал себя за глупость. Женщины слишком чувствительны к таким вещам, поэтому он решил быстрее загладить свой промах и больше не упоминать о ее зрении.— Ты права, нелепое предположение. Ничего удивительного, что ты ошиблась. Тройка и пятерка очень похожи, а я столько раз готовил по этому рецепту, видимо, цифры от частого употребления стерлись, их уже трудно различить.Речел явно обрадовалась и согласно кивнула.— Наверное, так и есть. На рецепте много пятен. — Она выжала тряпку, которой вытирала плиту. — Я чувствую себя очень виноватой, Клинт. Тебе правда не нужно помогать мне с уборкой. Я сама отлично справлюсь.Она выглядела такой прелестной, что Клинт ни за что на свете не оставил бы ее сейчас одну. Скоро ему придется доить коров, но потом он весь остаток дня проведет дома.Не стоит разлучаться с женой в их первый совместно прожитый день, к тому же у них осталось не так уж много времени до ночи, чтобы получше узнать друг друга. И если он надеялся заняться с Речел любовью, то сейчас должен посвятить себя только ей.
За ужином Клинт сначала едва не сломал зуб о печенье Речел, а затем чуть не ослеп, пока искал в рагу хотя бы кусочек мяса. Съев несколько ложек и решив, что, на его вкус, рагу пересолено, он догадался, что мяса в нем просто нет. Клинт взглянул на жену и улыбнулся. Она с удовольствием ела, не замечая, что чего-то не хватает.— Речел, отныне, если тебе понадобится мясо, скажи мальчикам, и кто-нибудь из них принесет тебе кусок. В коптильне у нас достаточно говядины и оленины.— Мясо? — Она замерла, не донеся ложку до рта. — Для чего мне понадобится мясо?— Чтобы его приготовить, — еще шире улыбнулся Клинт.— Нет, я не смогу.— Чего не сможешь?— Приготовить мясо.Тут все поднятые ложки застыли. Клинт оглядел братьев и убедился, что они недоуменно уставились на девушку. Он тоже ничего не понимал.— Ты не можешь готовить мясо? — уточнил он.Речел с достоинством, хотя и несколько растерявшись от отсутствия салфеток, вытерла уголки рта кончиками пальцев.— Да, я его не ем.Клинт едва удержался от смеха.— Это почему же?— Как почему? Это же так жестоко! Не могу поверить, что кто-то из вас способен пойти в лес и хладнокровно подстрелить невинного оленя, чтобы съесть потом рагу с олениной. — Речел довольно улыбнулась. — Оно вкусное и без мяса.— Радость моя, все едят мясо, — возразил Клинт, уверенный, что она шутит.— Не все. Я не ем. И если я стану в этом доме кухаркой, никто из вас тоже не будет есть мяса.Воцарилось молчание.— Давай обсудим это позже, — примирительно сказал Клинт.— Здесь нечего обсуждать. Если, конечно, не найдется других желающих готовить. — Речел посмотрела на братьев. — Вы согласны, правда? Я имею в виду, не есть мясо?Клинт не поверил своим глазам и ушам, когда все дружно закивали и сказали чуть ли не хором: «Да, мы не против!»— Вы же любите мясо, так почему отказываетесь от него? — возмутился Клинт.— Ну, раз или два в неделю кто-то из нас сможет готовить, и тогда на ужин будет мясо, — ответил Джош.— А яйца нам можно есть? — язвительно спросил Коди.— Конечно, — заверила Речел. — А в кексах и пирожных тоже нет мяса.Мальчик сразу повеселел:— Тогда мясо не нужно, Клинт. Если Речел так расстраивается и не может его готовить.— Мы же не хотим быть жестокими по отношению к животным. По-моему, есть их — значит проявлять бессердечность. — Джереми едва удерживался от хохота, но Клинт не понял шутки.— Разрешите напомнить, что мы с вами работаем на скотоводческой ферме, выращиваем коров и продаем их на убой.Речел вздрогнула:— Да, конечно, я не подумала об этом. Но ведь коров убивают после того, как вы их продаете?— Именно. Таким образом городские жители получают мясо. Они покупают коров и разделывают их. — Заметив в ее глазах отчаяние, Клинт поспешно добавил:— Многих коров даже не убивают. Есть, например, маслодельни и сыроварни. Мы продаем туда очень много коров.— А быков мм продаем для воспроизводства, — вставил Коул.— Да, — согласился Дэниел. — Не выделив достаточного количества животных на развод, мы бы остались весной без телят.— А еще из них делают обувь, — улыбнулся Коди. — Видишь, Речел? Не все из них продаются на бифштексы.— О Господи… Я почему-то никогда не задумывалась, что мои бальные туфли и высокие ботинки сделаны из кожи.Клинт вдруг испугался, что она сейчас призовет их отказаться от кожаной обуви и ходить босиком.— Очень вкусно, Речел, — быстро сказал он. — Что это за приправа в рагу?— Соль, — подсказал Джереми.Клинт потянулся к стакану с водой, чтобы промыть горло. Глава 8 Когда посуда была вымыта, он отправил парней наверх, а Речел повел в спальню на первом этаже, примыкающую к гостиной. Поскольку лампа не горела и в комнату проникал только мягкий лунный свет, Клинт решил, что можно спокойно раздеться, не пугая молодую жену.Он снял рубашку и портупею, но когда взялся за ремень, услышал недоуменный возглас:— Что ты делаешь?— Раздеваюсь.— Зачем?Клинт неторопливо обернулся, не вполне понимая, что ему следует ответить.— Ну, знаешь… — Он выразительно посмотрел на кровать. — Я всегда так делаю, когда ложусь спать. — А ты нет?— Где твоя ночная рубашка?— Моя что?— Ночная рубашка. Ведь ты же не… — Она запнулась. — Ты же не спишь… без всего.Клинт потер рукой подбородок. И дураку ясно, что Речел страшно нервничает. Стараясь не делать резких движений, он медленно подошел к жене и даже в полутьме заметил, как она побледнела. Судя по всему, напугана до полусмерти.— У меня нет ночной рубашки, — сообщил он.Она казалась потрясенной.— Нет? Тогда… пока ты ее не купишь, думаю, тебе придется спать в том… что у тебя внизу.— В чем же?— В… — она понизила голос, — нижнем белье.Летом Клинт обычно носил короткие хлопчатобумажные подштанники, но Речел, наверное, имеет в виду что-то другое.— Милая, я не хочу причинить тебе боль. — Он ласково отодвинул темную прядь, упавшую ей на лицо. — Наоборот, я постараюсь, чтобы тебе было приятно.— Это хорошо. То есть я хочу сказать… ну, я знаю. что… впрочем, ты тоже знаешь. — Она махнула рукой и с легким смешком прошептала:— Я просто не хочу, чтобы мы при этом были голыми.Сердце у Клинта защемило от нежности, и он ласково погладил ямочку на ее подбородке.— Но почему?— Чтобы не слишком возбуждаться.Клинт едва не захохотал, однако, посмотрев ей в глаза, понял, что Речел не до смеха. Чтобы не возбуждаться? У него возникло ощущение, что для нее же будет лучше, если он станет делать все медленно и при этом возбуждаться. Ей, конечно, такое не приходило в голову, и она нервно крутила пуговицу на блузке.— Совершенно необходимо, чтобы ты купил себе ночную рубашку, — повторила она.Клинт представил реакцию братьев, когда те увидят его в ночной рубашке.— Посмотрим. Ну а пока… — Он собрался поцеловать ее, уверенный, что сумеет довести жену до нужного Состояния, если только она немного расслабится. — Речел, не бойся.— Я и не боюсь.Но она явно кривила душой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11