«Ходили в замок Гипсхолм. Видели портрет Густава IV. Я сказала, что портрет похож на него, и что теперь я всегда буду звать его Густавом…»Кого — его? Грейс чуть не плакала от разочарования. Нашла фразу про Польсона: «Этот долговязый тип из мансарды с его шнапсом…»О работе в посольстве: «Я бы хотела, чтобы Питер не бесился, когда я ошибаюсь. Он такой нетерпеливый…» И еще: «В этом месте полно волков». Но что за место имелось в виду — неясно.Насчет Кэт Синклер и их детей: «Кэт говорит, что я рассказываю истории, после которых их мучают ночные кошмары. Не могу ли я про что-то другое, а не только про темные леса?..» А потом неожиданно: «Дом с маленьким золотым драконом на дверном молотке. Так не похоже на строгих шведов». И совсем неизвестно откуда: «Ненавижу эти унылые кладбища с высокими деревьями».Грейс заинтересовал король с двумя королевами. Хотя Вилла опять не объяснила, что имела в виду. Потом ещё одно упоминание о королях: «Бедная королева, которую держат на чердаке!»После этих отрывочных записей пошел более связный текст: «Бейки пригласили меня на уикэнд. Дом у озера, темные обои, темные картины, кружевные шторы, духота. Папа Бейк все время наблюдает за мной. Мама очень толстая, у неё руки, как маленькие белые подушечки. Ульрике не нравится, что я нравлюсь Свену. Она слишком хозяйка, слишком собственница. Я так и вижу их обоих в темном стриндберговском доме…»Может, Свен — и есть Густав?Но это записано в августе. Дальше про Бейков ни слова. Зато написано: «Густаву не нравится мой новый цвет волос. Он говорит, что я слишком бросаюсь в глаза:. Судя по всему, она перекрасилась не ради него.Немало там было и про темно-красные и рыжие дома. «Когда у меня будет собственный дом, я покрашу его в розовый цвет». И тут же: «Аксель с его неподвижным взглядом…» и «Якоб меня недооценивает. Этот скучный народ…»Предпоследняя запись была такая: «Нужно купить канарейку, а то здесь слишком тихо». И самая последняя, две недели назад, самая загадочная:» Нам пора. Надеюсь, это получится незаметно. Иначе как мы сможем когда-нибудь вернуться?» 4 Услышав шаги на лестнице, Грейс перехватила Польсона, пока он не успел уйти в университет.— Можете уделить мне минутку?Он серьезно и задумчиво посмотрел на нее.— Вчера вечером я сделала открытие.— Какое? — Его глаза за толстыми стеклами сверкнули.— Нашла дневник Виллы.— И он вас успокоил?Грейс огорченно покачала головой.— Я почти не спала. Вы скажете, что снова разыгралось воображение, но я уверена, что это не просто воображение. Я слишком хорошо знаю Виллу. С ней что-то случилось. Но что? Она явно боялась написать открыто.— Грейс, дайте мне посмотреть дневник. — Он взял её за руку и до боли сжал своей сильной рукой. — Я был её другом. Если она в беде, я хочу ей помочь. Не меньше вас. Если вы мне откажете, тогда до свидания. Будьте здоровы.И он стал спускаться вниз, но теперь Грейс сама схватила его за руку.— Когда вы вернетесь?— Только вечером, к сожалению.— Я пойду на вечеринку к Синклерам.— Только не задерживайтесь, возвращайтесь домой, и мы поговорим.Грейс кивнула, у неё отлегло от сердца. Ночь была ужасной, полной кошмаров, порою она слышала даже волчий вой. Но волшебный рассвет, розовым золотом сияющий над притихшим городом, заставил её вздрогнуть, подойдя к окну. Теплый сверкающий розовый блеск зари — обман: вокруг все было холодным, как лед.— Да, Грейс, и не болтайте на приеме лишнего.— Но я уверена, как только все узнают, что я кузина Виллы, то станут говорить о ней.— Вот и слушайте, что они говорят.Когда Грейс появилась на приеме, зал был полон гостями. Питер Синклер, увидев её, зашагал навстречу с любезной улыбкой, так менявшей его заурядное лицо.— Привет, Грейс. Рад, что вы пришли. Я вас кое с кем хочу познакомить.Он представил её гостям, и Грейс заметила, что Питер делает упор на том, что она писательница, и не упоминает, что она кузина Виллы.— Нужно найти ей издателя в Швеции, — шутил он, — неплохой вариант для британского экспорта.Имена из дневника Виллы Грейс выучила наизусть: Оуэн, Якоб, Аксель, Густав. Имена все шведские, большинство же из присутствующих были англичанами и американцами. И все они вели обычные разговоры оказавшихся за границей.— Вы здесь в гостях, мисс Эшертон? Вряд ли вам захочется остаться здесь до начала зимы.— Почему? — удивилась Грейс.— Здесь так темно, такие длинные ночи. Просто невыносимо.— Вы намерены изучать шведский менталитет? — спросил кто-то еще. — Все эти стриндберговские бредни?— Где вы остановились, мисс Эшертон?— На Страндваген.— Кто-то снял вам квартиру?— Моя кузина Вилла Бедфорд.— Вилла!Женщина средних лет с отекшим и слишком накрашенным лицом придвинулась к Грейс.— Вы — кузина Виллы? Почему же Питер это утаил? Значит, вы поможете разгадать нам её тайну?— Что за тайну? — сдержанно спросила Грейс.— А разве нет? — Женщина состроила презрительную гримасу. — Фу, как неинтересно. Питер тоже твердит, что нет никакой тайны. Мы все думали, он скрывает, чтобы избежать скандала. Из британского посольства сбежала машинистка! Сами понимаете. Вы тоже считаете, что она выходит замуж?— Я этого не говорила, — осторожно заметила Грейс. — Но Вилла такая импульсивная и непредсказуемая натура! Так что в её поступке я ничего удивительного не нахожу.— И она не оставила никакого письма?— Она не знала, что я приеду.Теперь женщина была окончательно разочарована. Желание посплетничать так и светилась в её глазах.— Я Уинфред Райт, — представилась она. — Работаю в паспортном отделе. Приехав, Вилла поселилась в одной квартире со мной и Нэнси Прайс. Потом сняла отдельную. Сказать по правде, мы облегченно вздохнули. Для нас она была слишком активна.— Слишком много приятелей? — осторожно спросила Грейс.— Слишком много поздних визитов. И она сама вечно возвращалась на рассвете.— Похоже на Виллу.— Дело не в том, что она нам не нравилась, я думаю, что мы ей тоже не нравились, но даже поселившись одна, она не казалась слишком счастливой. Всегда была чем-то озабочена…— Как если бы не смогла заплатить за квартиру?— Нет, совсем иначе. Нэнси полагала, у неё проблемы с мужчинами. А я считала, что у неё роман с женатым человеком, потому она и захотела жить отдельно.— Вы его знали?— Нет. Ходили слухи, что он из стариной шведской семьи. Но теперь, раз она выходит замуж, мы скоро все узнаем, правда?— Грейс, — послышался голос Кэт Синклер, — вам следует воспринимать рассказы Уинфред с известной скидкой. У неё изумительный дар расцвечивать скучные факты. Не так ли, дорогая?Уинфред презрительно ухмыльнулась, но не рискнула нагрубить хозяйке.— Я бесконечно устала от разговоров о вашей кузине, Грейс, — подчеркнуто пренебрежительно бросила Кэт. — Она здесь была не слишком популярна. Расстроила детей, подвела Питера — бросила все на него и сбежала. Уинфред, помогите мне, пожалуйста, с напитками. Питер, как всегда, забыл, что на приемах, где он хозяин, не следует так увлекаться. Вы нас извините, Грейс.Маленькая горячая рука скользнула в руку Грейс и крепко её сжала.— Мисс Эшертон, а мы с братом знаем, где Вилла.Грейс посмотрела вниз на веснушчатое лицо Джорджии Синклер. Ее прямые волосы падали на плечи, глаза были ужасно серьезны, и было ясно, что она не шутит.— Где? — спросила Грейс.— В лесу.— В каком?— Где лоси. Пойдемте наверх, мы с вами поговорим.— А где Александр?— Наверху. Он ещё маленький для взрослых вечеринок. И мне нельзя, я ведь не умею вести умные разговоры.— Тогда пошли, — кивнула Грейс.Александр был в яркой полосатой пижаме. Бросались в глаза его песочного цвета волосы — точно как у сестры. Все окна закрыты, в спальне стояла духота.Грейс села на край кровати.— Чем обычно занималась с вами Вилла? Читала сказки?— Нет, она их придумывала, — сказала Джорджия.— Она рассказывала про охоту на лосей, — добавил Александр. — Мне было страшно.— Значит, ты ещё маленький, — заявила сестра.— Это же выдумка. Она все выдумывала.— А что она выдумывала?— Ну, если в один прекрасный день она не вернется, то мы должны вызвать полицию! — выпалил Александр и повалился на подушку.— Нет, она говорила не про полицию, а про посла, — покачала головой Джорджия.— Нет, Георгия. Неправда. Про полицию. Но мы же не можем говорить по-шведски? — вдруг спохватился мальчик.— Ну вот видишь, какой ты глупый!— Так вы что-то сказали полиции или послу? — тихо спросила Грейс.К ней повернулись испуганные мордашки.— А разве Вилла не вернулась домой? — спросил Александр.— Не вернулась, но все в порядке. Она выходит замуж! — радостно заявила Георгия. — Ее не затоптал старый лось. И она не заблудилась в лесу.Дверь распахнулась и влетел взбешенный Питер Синклер.— Грейс, они снова вам надоедают! Джорджия, Александр, как вы себя ведете!— Не беспокойтесь, я люблю детей.— Да, но ведь сейчас прием.— Питер, — донесся голос Кэт, — приехала Эбба. Спустись.На миг в глазах Питера мелькнуло смущение.— Бог мой, не думал, что она приедет. Грейс, вам лучше спуститься и познакомиться с баронессой ван Стерн.Через несколько минут Грейс уже слышала:— Эбба, позвольте вам представить Грейс Эшертон из Лондона.Узкое бледное лицо казалось ещё длиннее из-за высокой короны светлых волос. Грейс пожала худую руку с длинными пальцами. Вот и шведская аристократия — холодная, бледная, анемичная, с бесцветной кожей и водянисто-голубыми глазами. Нужно признать, женщина в простом черном платье, обтягивавшем гибкое стройное тело, производила впечатление. Правда, несколько пугающее…— Вы новая секретарша посольства, мисс Элерон?Грейс не хотелось говорить ей о родстве с Виллой.— Нет, я писательница.— Как интересно! Можем мы с мужем пригласить вас к себе? Хотите посмотреть наш дом, мисс Эшертон? Он не слишком велик, но достаточно стар и типично шведский.— Весьма любезно с вашей стороны, — пробормотала Грейс.— Эбба — добрейший человек в Швеции, — горячо заявил Питер. — Я прав, Эбба? Жаль, что Якоб не смог приехать. А теперь позвольте мне вас угостить.Кэт оставалась в дальнем углу комнаты, мрачно комка темное платье. Грейс случайно поймала её напряженный, почти панический взгляд и вспомнила слова о скучных посольских приемах. Но почему её собственная вечеринка вызывала у хозяйки такую реакцию?В тот же вечер, удобно устроившись в огромном кресле и листая дневник Виллы, Грейс говорила Польсону:— Я знаю, кто такой Якоб. Барон ван Стерн не был на вечеринке, но там была его жена. Весьма впечатляющая особа. Синклер так волновались, что вряд ли она принадлежит к кругу их друзей. Может быть, её принимает посол, но уж никак не родовой служащий посольства. А вам эта фамилия что-нибудь говорит?— Конечно. Это несколько обедневшее очень старое шведское семейство.Польсон сделал какую-то пометку в маленькой записной книжке.— А что вы записываете?— Якоб, барон ван Стерн. Нужно действовать по системе. Вряд ли он имеет отношение к матримониальным планам Виллы. Он человек семейный и обожает красавицу жену. Но что еще? Вы видели Свена или Акселя?Грейс покачала головой.— Даже Густава не было?— А как я могла встретить Густава, если он — жених Виллы?Но Грейс продолжала думать о словах Уинфред Райт насчет связи Виллы с женатым человеком, пытаясь увязать их с детскими фантазиями про то, что Вилла потерялась в лесу.Впрочем, не только у детей разыграется воображение, если вчитаться в то, что написала Вилла.— Лес, дождь по крыше, — сомневаюсь, что дети что-нибудь об этом знают. А если она и в самом деле в лесу? Мы могли бы её найти?— Вы знаете, сколько в Швеции лесов?— А дневник нам не поможет?— Как именно?— Не знаю, — с несчастным видом призналась Грейс.— И дождь идет повсюду. Нужно как-то изловчиться толком расспросить детей Синклера.Грейс кивнула.— Я так и сделаю.— А завтра мы поедем в Гипсхолм, посмотрим портрет Густава IV.— Прекрасная идея.— Я тоже так думаю.— Думаете, так мы доберемся до Густава?— По крайней мере увидим, как он выглядит. Мой старый «Вольво» на ходу, а по дороге на берегу озера можно устроить пикник.— Прекрасно.В присутствии большой спокойной фигуры Польсона Грейс чувствовала себя уютно и умиротворенно, не так, как у Синклеров на вечеринке. И понимала, что таким покоем обязана ему. Она сказала это вслух и увидела, как лицо Польсона расплылось от удовольствия.— Тогда снимите ваше шикарное платье, наденьте что-нибудь попроще, а то я чувствую себя чрезвычайно неуверенно.Грейс рассмеялась.— Вам стоило бы видеть баронессу.— Ни малейшего желания. Она не в моем вкусе.— А я?— Вы смеетесь надо мной, Грейс? Что вы пили? Шнапс?— Нет, обычный английский джин.— Завтра, — сказал Польсон, — выпьем шампанского.Глаза их встретились, и её сердце сбилось с ритма. Польсон смотрел на нее, словно приглашая заняться любовью.— А что празднуем?— Надеюсь, замужество Виллы. — Польсон отвел глаза.— Но ведь вы в это не верите?Он медленно покачал головой.— В возможного ребенка верю. А в свадьбу — нет.Она немного подождала пояснений, но Польсон молчал. Казалось, потянуло холодом. 9 Замок красного кирпича с круглыми башнями и винтовыми лестницами очень понравимся Грейс. Но портрет Густава IV никакого восторга не вызвал.Блекло-голубые глаза, бледные щеки, капризно надутые губы, напудренный парик и женоподобная фигура. Грейс искренне удивилась, ощущая неприязнь и странную неловкость. Неужели таков возлюбленный Виллы? Как она могла ему довериться, не то что влюбиться?— Красавцем его не назовешь.Польсон рассматривал портрет более внимательно.— Портрет просто плох, — объявил он. — скучный и мертвый. Но добавьте мысленно сверкающие живые глаза, улыбку… Такой чувственный рот наверняка умел улыбаться. Личность всегда привлекает больше, чем просто приятная внешность. И добавьте ещё темперамент и жизненную силу.Грейс все ещё сомневалась.— Это типично шведское лицо?— Я бы не сказал.— Если мы встретим похожего человека, сможем мы его узнать?— Ну, надо учесть современную одежду, цвет волос, живость натур…Он взял её за руку, и Грейс удивилась, как в его лапе утонула её собственная ладонь. Руки и ноги Польсона были так же велики, как и все тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15