однако игра стоила свеч, если бы удалось этим и закончить все дело. Беда в том, что никто не мог сказать, какие меры предосторожности мог принять Уайльд. Было в нем что-то роковое, что заставило Дарелла отказаться от этой мысли – какой-то животный блеск в глазах, какая-то диковатость в изгибе губ. Существовала банда международных авантюристов, которые не знали моральных ограничений. И печать принадлежности к такой банде лежала на Джулиане Уайльде, тут не могло быть никаких сомнений.
– Мы ничего не знаем о том, что случилось с вашим братом, – сказал Дарелл, – Я уверен, что мы его не задерживали.
– Вы схватили его, я уверен. Иначе с чего бы ему исчезнуть? Я хочу, чтобы он вернулся, приятель. И я возмущен, что вы против нас такое затеяли. В результате цена увеличится. Теперь мы хотим получить десять миллионов.
Дарелл изумленно уставился на него.
– Но я имею полномочия вести с вами переговоры только о пяти миллионах долларов.
– Очень плохо. В результате ваших глупостей цена поднимается до десяти. Наличными, в Народном банке Швейцарии. И за каждый час отсутствия Мариуса цена будет увеличиваться на десять тысяч. Понятно?
– Я не уполномочен...
– К черту ваши полномочия! – резко выкрикнул Джулиан Уайльд. На верхней губе у него выступили капельки пота. – Я хочу, чтобы Мариус вернулся обратно, живой и невредимый. Я не слишком заботился об этом паршивце все прежние годы, стараясь пробиться наверх, но не могу позволить, чтобы в последнюю минуту ему пришлось бы расплачиваться за все грехи.
– Не знаю, смогу ли я что-то сделать, – сказал Дарелл. – Но судя по тому, что я знаю, ваш брат мог заплатить ту же цену, что и Пит ван Хорн.
– Нет! Мариус знал, как обращаться с этой штукой.
– Он что, был биохимиком?
– Не беспокойтесь, мы оба знали как обращаться с «Кассандрой».
– Стало быть, вы достаточно хорошо знали, как с ней обращаться, чтобы распространить чуму в Доорне?
– Она там хранилась, – быстро сказал Уайльд.
– Но пятеро рыбаков умерли.
– Ну, это их вина. Один из них оказался слишком шустр, и им всем пришлось за это поплатиться. Любой, кто встанет у нас на пути, за это заплатит.
– И их смерть вас не беспокоит? – спросил Дарелл. – Вы всерьез собираетесь убить миллионы людей?
В комнате наступило молчание, и в этой короткой паузе Дарелл вновь услышал крики купающихся на берегу, возгласы и стук мячей на теннисных кортах, звонки велосипедистов. Солнце за окном освещало невинный отдыхающий мир. Но все, что происходило снаружи, казалось нереальным, настоящая реальность была только здесь, в этом гостиничном номере, в словах, которые сгущали атмосферу между ними.
В Джулиане Уайльде произошла какая-то неуловимая перемена – появилось ощущение опасности и безрассудства, полной отрешенности от нормальных человеческих ценностей. Наблюдая за ним, Дарелл внутренне содрогнулся. В Уайльде было что-то странное. Его английские манеры выглядели какими-то ненастоящими. Внезапно Дарелл ощутил себя так, словно пригласил в комнату что-то чуждое, что изменило атмосферу и окрасило весь день роковой и не имеющей себе равных опасностью.
Он мысленно содрогнулся. Либо он заболевает, что означало неотвратимо шагнуть вслед за Питом к смерти, либо позволил этому человеку с какой-то гипнотической силой себя подчинить.
– Ну, теперь вы поняли, о чем идет речь, – вдруг сказал Уайльд. – Я имею в виду, что вы должны вернуть Мариуса живым и здоровым, ясно? Цена теперь составляет десять миллионов – и взамен вы получите все, относящееся к «Кассандре»: лабораторию, оборудование и емкости с вирусом.
– А как мы можем быть уверены, что вы не оставили себе достаточного количества, чтобы снова нас шантажировать?
– Вы и не сможете быть уверены. Вам придется просто нам верить.
– А если мы этого не сделаем?
– Придется, – Уайльд криво усмехнулся. – Запомните, Мариуса верните к шести часам. К этому времени я подойду. И как пай-мальчик договоритесь об увеличении счета в банке. Иначе...
Рука Уайльда мелькнула так быстро, что Дарелл даже не успел заметить выхваченный нож. Тот вылетел из рукава, и солнце на миг блеснуло на его лезвии, когда Уайльд метнулся через комнату и приставил нож к горлу Дарелла. Дарелл не пошевелился, но его темные глаза стали почти черными, когда он сказал:
– Уберите нож, Уайльд.
– То, что я сейчас проделал с вами, я могу сделать со всем миром. Ясно? Я хочу быть в безопасности и хочу быть богатым. Я страдал и ждал все эти годы не напрасно. Ни я, ни Мариус не допустим никакого обмана. Я сказал то, что сказал. Мы скорее умрем, чем проиграем... так же как умрете вы, если к шести часам не вернете мне Мариуса и не заключите сделку.
В карих глазах Уайльда, в его жесткой безжалостной усмешке промелькнуло что-то звериное. Дарелл почувствовал укол ножа в горло и повторил:
– Уберите нож, Уайльд, или вы его потеряете.
– Потеряю? Правда? Понимаете, я влюблен в этот нож. У меня долго были два таких совершенно одинаковых ножа. Если бы вы могли видеть рукоятку, то заметили бы на ней череп и скрещенные кости, – символ старой надежной элиты гестапо. Она инкрустирована серебром и слоновой костью, вот так-то. Нацист, которому принадлежал нож, умер, когда начал бить бедного Мариуса. Мариус никогда не умел постоять за себя. Не слишком ли много я вам рассказываю? Это все, наверное, записывается? Вы что, попытаетесь быстро нас разыскать? Это ничего не даст, приятель. Когда мы получим банковские документы, а вы – «Кассандру», сделка будет закончена и мы просто исчезнем.
– Сомневаюсь, что вам удастся уйти с такими деньгами.
– О, и тем не менее мы уйдем, – Он раздраженно вздохнул. – Мы слишком долго ждали... а Мариус не настолько крепок, чтобы сражаться с этим жестоким миром, но достаточно умен, чтобы все превосходно спланировать. Когда появился шанс, он понял, какие тот открывает возможности. Он все предусмотрел.
– Таким образом из вас двоих он – мозговой центр, – заметил Дарелл.
– Если вам нравится, можете так думать.
– Без него вы просто груда мышц, верно?
Нож у горла Дарелла слегка шевельнулся.
– Этот нож уже не раз был в деле. Я могу им снова воспользоваться. Вы ведь вполне можете мне не понравиться, старина, до такой степени, что я вас просто убью.
– Я последний раз прошу вас, – сказал Дарелл, – уберите нож.
Уайльд ухмыльнулся. В этом человеке чувствовалась какая-то звериная жестокость, фанатизм и ощущение крови, пролитой много лет назад.
Дарелл нырнул и развернулся, уходя от ножа в руке Уайльда. Движение его было мягким и точным. Уайльд засопел и попытался отступить назад, но Сэм подставил ногу и толкнул его, заставив пошатнуться. В тот же миг он болевым приемом вывернул Уайльду руку и нож мелькнул в воздухе. Дарелл проследил за его полетом, и когда нож коснулся пола, наступил на него.
Лезвие хрустнуло под каблуком.
Наклонившись, он подхватил нож за рукоятку, успев заметить на ней выполненные слоновой костью и драгоценными камнями нацистские символы. Отломившийся кончик лезвия швырнул в корзину для мусора.
– Вы сломали мой нож, – недоверчиво прошептал Уайльд.
– Я не люблю ножи возле моего горла. Даже если это всего лишь шутка. Ведь это была шутка, Уайльд?
– Он так долго служил мне, и я им очень дорожил.
– Тогда вам не следовало обращаться с ним, как с игрушкой.
В карих глазах Уайльда мелькнула какая-то тень, затем он поднял взгляд и улыбаясь пожал плечами. Напряжение и ярость как-то вдруг исчезли из его голоса и он заговорил спокойно и просто.
– Я позвоню вам сегодня вечером в шесть часов. Подготовлю к отправке все, что вы хотите получить. В свою очередь я вас предупреждаю, что я должен найти здесь своего брата Мариуса, живого и невредимого. И документы на десять миллионов долларов. В шесть часов.
– Я буду здесь, – сказал Дарелл.
Пока Джулиан не вышел из комнаты, он не двигался с места.
Дарелл медленно досчитал до десяти, затем шагнул в коридор. В холл спускались под руку молодой человек и девушка, размахивая теннисными ракетками. Проходя мимо, они улыбнулись Дареллу. Никаких признаков Джулиана Уайльда.
На какое-то мгновение он подумал, а не мог ли Уайльд поселиться в одной из соседних комнат. Это был бы весьма разумный шаг. Но тут проходивший мимо юноша сказал по-английски с сильным акцентом:
– Вы ищете своего приятеля, сэр? Он только что сбежал вниз по лестнице, и ужасно спешил.
– Спасибо.
Сэм кинулся по широкой деревянной лестнице вниз в холл. Возможно, его действия были не слишком разумны, но существовала небольшая вероятность, что он сможет сесть Джулиану Уайльду на хвост и тот приведет его в какое-то важное место. То, что он может привести в ярость и без того взбешенного человека, давало шанс, которым следовало воспользоваться.
Когда Дарелл скатился по лестнице, Уайльд миновал парадный выход отеля «Гундерхоф». За узким тротуаром и береговой полосой ослепительно сверкало море. Мимо низких островов, расположенных неподалеку от берега, проносились накрененные под ветром паруса. Уайльд повернул налево, с кошачьей грацией скользя среди шезлонгов и сваленных в кучу велосипедов и не оглядываясь назад. Дорога, выгнутая дугой по дамбе, вела к красным крышам и пристаням деревушки Амшеллиг, расположенной в четверти мили. На дороге было множество гуляющих и велосипедистов, и Дарелл, позволив расстоянию между ними увеличиться, спокойным шагом последовал за Уайльдом.
Ему казалось, что его короткое сообщение даст достаточно информации для инспектора Флааса и О'Кифи. До сих пор никто, кроме Пита, не упоминал имени Мариуса Уайльда. А Джулиан Уайльд пришел в ярость из-за того, что его брат исчез. У Дарелла не было ни малейшего представления, что все это может значить, если не считать того, что Джулиан в результате безжалостно усилил нажим. С этим следовало что-то делать, и быстро.
Он жалел, что не удалось чуть подольше задержать этого человека. Слишком много вопросов осталось без ответа. Были Джулиан с братом единственными участниками заговора «Кассандры»? Или существовали и другие? Возможно, Уайльды были всего лишь агентами и посыльными; но тут Дарелл не мог определиться. Казалось, что Джулиан Уайльд сам себе хозяин, и только время сможет ответить на вопрос, не скрываются ли в тени и другие.
Судя по всему, Джулиан Уайльд не замечал слежки. Он быстро шел к побережью Северного моря, ни разу не оглянувшись назад. Дарелл проверил ситуацию позади себя, чтобы убедиться, не проистекает ли самоуверенность Уайльда из того, что кто-то прикрывает его отступление; однако не смог обнаружить ничего подозрительно в толпе гуляющих по дамбе.
Длинная и широкая главная улица Амшеллига, шедшая параллельно побережью, была застроена главным образом торговыми заведениями, связанными с рыболовством и туризмом. Неподалеку от главной набережной, предназначенной для рыбацких лодок, был построен скромный пирс для прогулок. Гавань с каменным молом заполняли яхты, а узкие вымощенные кирпичом улочки деревни кишели туристами.
Здесь сразу же стало гораздо труднее следить за Уайльдом и только его высокий рост и светлая львиная грива несколько облегчали задачу. Миновав прогулочный пирс, Уайльд резко свернул в узкую боковую улочку, застроенную пакгаузами, и Дарелл прибавил ходу, чтобы повернуть следом.
Но не тут-то было.
От набережной, где были привязаны несколько парусных шлюпок, ему навстречу шагнул молодой голландец огромного роста в типичной шапочке с узким козырьком и мешковатых штанах. Положив огромную руку на грудь Дареллу, он улыбнулся, сверкая золотыми зубами.
– Пожалуйста, минхер, минуточку...
– Прочь с дороги.
– Это очень важно, минхер. Мне поручено...
– Отстань, – резко бросил Дарелл.
– Отстать? – Молодой человек нахмурился, его светлые брови сошлись к переносице. Грубая рука моряка все еще лежала на груди Дарелла. – Знаете ли вы, где находитесь, минхер?
Дарелл понимал, что через мгновение Джулиан Уайльд исчезнет, и в мгновенном порыве ярости попытался отшвырнуть руку громадного голландца, толкавшую его в сторону гавани. Но рука моряка оказалась твердой и неподатливой, как дубовое бревно. Его глаза широко раскрылись от удивления и боли, но когда Дарелл со всего размаху ударил плотно сжатым кулаком в солнечное сплетение, что должно было свалить того с ног, голландец, казалось, этого даже не заметил.
– Пожалуйста, минхер, мы же не враги...
Дарелл ударил снова, но огромная рука схватила его за запястье и он покачнулся, теряя равновесие. До сих пор еще никому не удавалось проделывать с ним такое: голландец обладал необычайной силой. И улыбался, как блаженный идиот.
– Мне очень жаль, мистер Дарелл. Просто у меня есть лодка, которую я должен вам предложить, вот и все. Ведь вы ищете лодку, которую можно арендовать, верно? Нам следует сторговаться поскорее, пока люди не начали обращать на нас внимание.
– О чем вы говорите?
– Инспектор Флаас сказал, что вы хотите арендовать лодку, верно?
Дарелл взглянул на громадного голландца, а затем на улочку, в которой исчез Уайльд. Может быть, еще не поздно... Но когда он начал обходить моряка, тот твердо пробасил:
– Мне очень жаль, минхер, но я вынужден настаивать на своем. Я получил определенные инструкции. Тринка хочет увидеться с вами сейчас.
– Позже!
– Сейчас.
Дарелл расслабил руку, увернулся от захвата моряка, чувствуя, как горит кожа там, где этот гигант пытался его схватить, и снова оказался лицом к лицу с голландцем. В этот раз он сильно ударил моряка правой рукой в живот. Ему было уже все равно, что подумают окружающие. Он услышал судорожный вздох проходившей мимо женщины, крик какого-то мужчины, когда огромный голландец начал опрокидываться назад, потеряв свою шапочку и задев какой-то сарай с такой силой, что все это небольшое сооружение отчаянно зашаталось. Однако на его лице по-прежнему было написано лишь невинное сожаление и удивление. Он облизал губы, покачал головой, расправил плечи и двинулся на Дарелла, как разъяренный бык.
Потом Дареллу никогда не доставляло удовольствия вспоминать, что могло бы произойти, сцепись они тогда с голландцем всерьез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26