Мидии и водоросли всплошную покрывали бетон и кирпич, за исключением тех мест, где их срывало приливное течение.
Никого не было видно.
Поблизости не было видно и другой лодки.
Такой дух запустения и заброшенности витал здесь, что даже морские птицы избегали этого места.
Дарелл остановился, не выпуская ружья из рук. Под жарким солнцем поднимались солоноватые запахи морских водорослей. Издалека донесся приглушенный звук взрыва – на дамбе Ваддензее продолжались строительные работы. Тот мир, казалось, принадлежал другому столетию, будучи отделен от этого мира побелевшими корявыми пнями деревьев, словно сошедшими с картины сюрреалиста, и основанием старого маяка с неровными краями и полукруглой дверью, засыпанной песком...
На ровном песке были отчетливо видны отпечатки ног Тринки и другие отпечатки – тяжелых мужских башмаков, которые вели к двери маяка.
Дарелл замер.
У него было такое чувство, что за ним кто-то наблюдает.
Он медленно огляделся вокруг, но ничего не увидел.
Дарелл отметил, что следы не вели внутрь маяка. Они повернули налево в сторону моря и исчезли за дюной позади развалин.
Он двинулся в том направлении.
На подъеме, там, где почва была покрыта морской травой, гнувшейся под порывами ветра, следы исчезли. Часть острова, выступавшая из воды позади маяка, была немного выше остального ландшафта, и длинная прямая линия, идущая к западному берегу, выглядела слишком точной и правильной, чтобы быть естественным образованием. Повернувшись, он обошел плоскую верхушку и осмотрел море. Все сходилось. Он стоял на вершине старых оборонительных сооружений, бункеров и опорных стен, построенных нацистами во время оккупации для борьбы с англичанами в Северном море.
Ему захотелось окликнуть Тринку, но мешали тишина и уединение этого места. Дальше он пошел, держа ружье наготове.
Однако оружие ему не понадобилось.
В полусотне метров за руинами маяка он увидел лопату, груду песка и блеск рыжего от ржавчины металла на зеленом с золотом фоне морских просторов. На какое-то мгновение он остановился перед мощной дверью, встроенной в верхушку бункера.
Дарелл сразу понял – это именно то, за чем он охотился.
Именно то место, поиски которого погубили Пита ван Хорна; место, ставшее причиной смерти генерала фон Витталя, и О'Кифи, и ни в чем не повинных рыбаков из Доорна. Именно то место, о котором думали тысячи людей в стратегических разведках многих стран, думали со страхом в сердце из-за хранившейся здесь смертельной чумы.
Внутри было темно, вниз вели узкие каменные ступеньки. Дарелл не захватил с собой с яхты фонарик. Он медленно вошел внутрь, понимая, насколько опасно выделяется его силуэт на фоне неба и как хорошо он виден тому, кто притаился в ожидании внизу. Но ничего не произошло. Его появление никого не обеспокоило.
В воздухе стоял солоноватый запах морских водорослей, на внутренних стенах бункера за годы наросли какая-то слизь и мох. В конце лестницы Дарелл неожиданно оказался перед врезанной в стену дверью. Плотные резиновые прокладки, которыми были снабжены как дверная коробка, так и сама дверь, обеспечивали надежную герметичность внутреннего помещения. Чтобы открыть, понадобилось изрядно подналечь, но когда резиновые прокладки уступили, дверь легко повернулась на хорошо смазанных петлях.
Внутри его поджидала тьма.
Если здесь и существовала раньше какая-то система освещения, то она давно вышла из строя. Нужно было возвращаться на яхту за фонариком. Скудные лучи солнечного света, проникавшие внутрь, позволяли рассмотреть белую кирпичную стену, металлический стол, покрытый резиной пол и поблескивающее лабораторное оборудование...
Его охватило давящее чувство страха, словно в ловушке. Больше пятнадцати лет эта комната сопротивлялась морю, приливным течениям и штормам. Воздух был сухим и немного затхлым, пахло резиной и дезинфекцией. И все же...
Он хотел уже повернуть обратно, выбраться на солнце и ветер и снова увидеть открытый океан. Но его остановил слабый приглушенный шум, доносившийся откуда-то справа из темноты.
Дарелл вскинул ружье наизготовку и осторожно повернулся в ту сторону, однако ничего не увидел. Теперь свет позади на лестнице казался еще ярче, а тьма перед ним еще плотнее.
– Тринка? – осторожно спросил он.
Глухой шум настойчиво повторялся.
Это была она.
Связанная по рукам и ногам, она сидела с кляпом во рту на резиновом полу справа от лестницы. Дарелл разглядел блеск ее широко раскрытых глаз, белизну блузки. Он опустил ружье, но не двинулся к ней.
– Ты одна?
Она энергично закивала.
– А Джулиан Уайльд здесь?
Она отрицательно покачала головой.
– Он оставил тебя здесь одну?
Тринка снова утвердительно кивнула.
Дарелл приблизился к ней и развязал опутывавшие ее веревки. Лицо девушки проступало бледным пятном. В воздухе пахло плесенью, но когда он опустился рядом с ней на колени, то смог ощутить свежесть ее тела. Он сорвал белую тряпку, затыкавшую ей рот, и она закашлялась, а потом прошептала:
– Здесь нельзя оставаться. Нужно быстрее подниматься наверх. Выбираться отсюда. Дверь... он сумасшедший... он может прятаться где-то снаружи...
Он подхватил ее и прижал к груди. Затем стал подниматься по лестнице, и сердце его отчаянно билось в предчувствии несчастья. Если Уайльд где-то снаружи и захлопнет герметическую дверь, то они оба будут погребены здесь...
Затем он опять увидел солнечный свет над головой, голубой купол неба, белые облака, бегущие в рамке входного люка. Ощущение опасности стало еще острее. Если они окажутся запертыми в этой тюрьме, то все будет кончено. Он понимал, что идет на риск, спускаясь сюда, но полагал, что Уайльд может быть внутри – а если он все еще находится наверху и поджидает, когда жертва войдет в ловушку...
Дарелл выскочил на лестницу, миновав герметически закрывающуюся дверь, и остановился на покрытых мхом ступенях, чтобы перевести дух.
– Подожди минутку, – сказал он. – Я забыл ружье.
– Скорее, Сэм.
Он отпустил девушку и торопливо нырнул внутрь. Теперь можно было получше рассмотреть внутренность бункера. Насколько он мог заметить, там было очень чисто. Подхватив ружье, которое он бросил на пол, освобождая Тринку, Дарелл оглядел аккуратные полки, шедшие вдоль трех стен лаборатории, и заметил, что все они пусты. Столы с бакелитовым покрытием, шкафы из нержавеющей стали, реторты, горелки и небольшие печи выглядели относительно новыми. В таинственном мраке удалось различить еще одну дверь, ведущую в следующее помещение, но темнота была слишком плотна, чтобы пытаться туда проникнуть.
Именно здесь выращивали и пестовали вирус «Кассандра», здесь его готовили для мрачной мести. Здесь вирус концентрировали и упаковывали в аккуратные емкости, чтобы быть готовыми к дню отчаянной атаки по приказу безумца, бесчеловечность которого была непредсказуемой. Он почувствовал, как по спине его пробежала холодная дрожь. Если в этой комнате и находились образцы вируса «Кассандра», то теперь они исчезли. Джулиан Уайльд забрал все.
У него было достаточно этой заразы, чтобы уничтожить половину Европы; пожалуй, даже достаточно, чтобы погубить большую часть населения земного шара.
Дарелл поспешил обратно к лестнице. Тринка выбралась из люка на солнечный свет и избавлялась от оставшихся веревок. Дарелл опустился рядом на колени и поспешно освободил ее лодыжки и запястья.
– Теперь все в порядке? – тихо спросил он.
Ее била крупная дрожь.
– Не знаю. Не думаю, что я очень испугалась, когда оказалась там внизу, в этой ловушке... Я старалась не поддаваться страху, иначе... иначе сошла бы с ума, думая об этом...
– Успокойся, – сказал он.
– Понимаю. Сейчас все будет в порядке. Но я думала, что я... я думала, что утону там или задохнусь. Чувствовала себя такой беспомощной. Я представляла себе, как все это произойдет, и... а который теперь час?
– Уже третий.
– Стало быть, я просидела там около четырех часов.
– Он собирался тебя там бросить?
Она кивнула, закашлялась и снова кивнула. Затем потерла горло кончиками пальцев.
– Он сказал, что вернется, но я не поверила.
– Ты не ранена?
– Нет.
– Зачем он забрал тебя сюда?
– Он хотел договориться с инспектором Флаасом – чтобы ему позволили уйти. Сказал, что я буду двойной гарантией его безопасности. Но он не думал, что инспектор Флаас сумеет вовремя добраться сюда, чтобы помочь мне. Он смеялся надо мной и говорил, что я из тех дураков, которые пытаются его остановить.
– Хорошо, Тринка. По крайней мере, теперь ты в безопасности.
– Нет, еще не все в порядке. И уже никогда не будет все в порядке. По крайней мере для меня.
– Мы поймаем его, можешь быть уверена.
– Не думаю. Мне кажется, он добьется своего, – как-то безразлично сказала она. – В нем есть что-то, что меня пугает... Вот увидишь, он получит свои деньги и исчезнет. У него все спланировано. Он был очень разговорчив в бункере, пока вычищал его содержимое.
– Я заметил, что он все забрал.
– Да. Он уже давно и весьма детально разработал свой план. Он получит деньги в Швейцарии и исчезнет. После этого никто не сможет его опознать. Он станет богат. Но у него очень странное отношение к миру. Нацисты добились того, что у него сложилось совершенно искаженное представление об окружающих людях. Он ненавидит каждого. Всех нас. Его совершенно не волнует, если все мы погибнем. И еще он говорил о своем брате Мариусе, о том, что отомстит за него...
– Ты уже можешь идти? – перебил ее Дарелл. – Как ноги?
– Болят, но я думаю, это из-за нарушенного кровообращения.
– Разотри их, – велел он. – Посильнее.
Она принялась растирать ноги. На щеке у нее было грязное пятно, мягкие темные волосы растрепаны. В глазах застыло странное выражение. Несомненно, часы, проведенные ею в бункере под землей в ожидании смерти, были мукой. Она продолжала дрожать, хотя солнце еще грело. Однако ветерок с моря усилился и он обнял ее, а она, все еще дрожа, как ребенок, прижалась к нему. Тело ее было таким теплым, благоухающим и желанным... Он помог ей подняться на ноги и она оперлась на его плечо.
– Как получилось, что ты оказался здесь и нашел меня?
– Я приплыл сюда на «Сюзанне», – сказал он. – Она стоит на якоре за развалинами маяка. Сразу же за этим холмом.
Они двинулись в ту сторону.
Начался прилив и вместе с ним как и вчера стала меняться погода. На западе небо начало затягиваться дымкой, но солнце все еще ярко освещало бесчисленное множество заполненных грязью каналов, сохнущих отмелей и дюн и оставленных отливом заводей с соленой водой. С вершины дюны – самой верхней точки походившего на тушу кита острова – Дарелл с девушкой могли видеть слева и немного к северу лагуну, в которой он оставил на якоре «Сюзанну».
Все выглядело как прежде, за исключением одного. «Сюзанны» там больше не было.

19

Дарелл пытался убедить себя, что это невозможно. Яхта не могла исчезнуть. Ведь он провел на берегу не больше получаса. И тем не менее это произошло. Яхты нигде не было. На всем доступном его взгляду пространстве, на севере и на западе, на востоке и на юге, не было никаких способных его обрадовать признаков жизни.
Тринка присела на верхушку дюны. Лицо ее побелело.
– Якорь подвести не мог? – прошептала она.
– Нет, – отрезал он. – И даже если бы так случилось, «Сюзанна» застряла бы на отмели. – Он показал ей на поворот канала. – Кто-то увел ее отсюда.
– Джулиан Уайльд, – прошептала она.
– Ты же мне сказала, что он уплыл.
– Возможно, он заметил твое прибытие. Должно быть, спрятался, когда ты выбрался на берег, а когда ты пошел к маяку, просто привязал свою моторку к «Сюзанне» и уплыл на ней.
– Бросив нас здесь?
– Конечно, – кивнула девушка.
– Как высоко здесь поднимается прилив?
– Достаточно, чтобы нас утопить.
– Я не слишком внимательно обследовал развалины маяка, – сказал он. – Это, пожалуй, самая высокая точка на острове. Прилив закроет и ее?
– Я уверена, – кивнула Тринка. – Иначе я заметила бы их во время поисков на прошлой неделе. Думаю, что при верхней точке прилива все здесь окажется на много футов под водой.
– Значит, он решил нас утопить.
– Да, видимо, он это и имел в виду, – она растерянно улыбнулась. – Но лучше умереть при свете дня, чем там, внизу, где он меня бросил...
Она снова задрожала, и Дарелл обнял ее за плечи.
– Когда прилив достигнет максимума?
– Думаю, мы окажемся под водой с наступлением сумерек.
– Какое-то время мы сможем продержаться на плаву. И будем звать на помощь.
Она покачала головой.
– Ты не представляешь, какие здесь опасные течения. Какое-то время мы еще сможем продержаться, но прилив быстро нас затянет. – Она окинула взглядом мрачный, белесовато-молочный горизонт. – А кроме того, мне не очень нравится погода. Если начнется шторм, тогда и природа окажется против нас. Неужели мы ничего не можем сделать?
– Остается только ждать, – ответил он.
Они вернулись к развалинам маяка, инстинктивно рассматривая его как спасительное убежище, ведь он был самой высокой точкой на острове. С вершины развалин Дарелл вновь осмотрел море, но не смог разглядеть мачты «Сюзанны» в лабиринте узких проходов и островов между ними. Однако он заметил, как начинающийся прилив изменил направление течений, и услышал мягкий рокот моря, омывающего подножье маяка.
До момента, когда море их накроет, оставалось около четырех часов.
Дарелл размышлял над тем, что в течение этих четырех часов собирается делать Джулиан Уайльд. Что он намерен делать со всеми пробирками с вирусом, которые забрал из бункера?
Он старался избавиться от горького чувства своей полной беспомощности. Больше ничего нельзя было сделать. Здесь он оказался в ловушке, полностью лишен возможности действовать и заперт в центре мелководной соленой пустыни, а его противник, собиравшийся осуществить свои безумные планы, был далеко.
– Сэм? – тихо позвала Тринка.
– Да?
– Он победил нас, ведь так?
– Похоже на то.
– И нам придется здесь умереть?
– Не знаю.
– Когда я, связанная, в полном одиночестве осталась там внизу, в бункере, то подумала, что никто на свете не сможет меня найти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26