унитаз со встроенным гигиеническим душем 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Вместе с дядей Бобом и тетей Бидди. Все закончилось, они возвращались домой.
Еще несколько минут семейство устраивалось на своих местах. Молодой человек, их попутчик, сидел у двери, так что они заняли места у окна. Отопление работало на полную мощность, и было очень тепло. Девочки сбросили с себя перчатки, пальто и шапки, а Молли осталась в шляпке. Джесс посадили к окну, и, встав коленями на грубый ворс плюшевой обивки, она уткнулась носом в закопченное стекло. Джудит сидела напротив. Молли, сложив все пальто и разместив их на багажной полке, вынула из своего несессера альбом и цветные карандаши для Джесс, потом со вздохом облегчения опустилась рядом с ней. Она закрыла глаза, но через какое-то время опять их открыла и принялась обмахиваться рукой.
— Господи, ну и жарища! — сказала она.
— По-моему, самое то, что надо, — отозвалась Джудит, чьи заледеневшие ноги еще даже не начали отходить.
Но ее мать не собиралась отступать.
— Однако… — Теперь она обращалась к молодому человеку, чье уединение они так бесцеременно нарушили. Он оторвался от чтения, и она пустила в ход обезоруживающую улыбку: — Вы не стали бы возражать против того, чтобы немножко сбавить отопление? Или даже чуточку приоткрыть окно?
— Нисколько. — Он отложил свою книгу и встал: — Что лучше, как вы считаете? Или сделаем и то, и другое?
— Нет, я думаю, достаточно будет капельки свежего воздуха.
— Хорошо.
Он подошел к окну. Джудит поджала нога, чтобы дать ему пройти. Он потянул за тугую кожаную ручку и опустил окно на дюйм, зафиксировав его в этом положении.
— Так достаточно?
— Отлично.
—Однако я беспокоюсь, как бы вашей девочке не попала в глаза сажа. —Надеюсь, этого не случится.
Он вернулся на свое место и снова взял книгу. Прислушиваться к чужим разговорам, наблюдать за незнакомыми людьми, пытаясь угадать, кто они и как живут, было из числа любимых занятий Джудит. Мама называла это «глазеть». «Джудит, перестань глазеть».
Но сейчас Молли была погружена в свой журнал, так что ничто не могло помешать девочке немножко «поглазеть».
Тайком она принялась изучать незнакомца. Фолиант его не сулил на вид ничего занимательного, и она не могла понять, почему он так поглощен чтением; широкоплечий и плотно сложенный, этот человек не производил впечатления ученого мужа, какого-нибудь книжного червя. Здоровяк и силач, решила для себя Джудит. На нем были вельветовые брюки, твидовый пиджак и толстый серый свитер с высоким воротом, а на шею накинут длинный полосатый шерстяной шарф. У него были неопределенного оттенка волосы, ни светлые, ни каштановые, и довольно неухоженные. Она не могла определить цвет его глаз, поскольку в данный момент мужчина был погружен в чтение. У него были тяжелые очки в роговой оправе, а подбородок прямо посередине делился надвое глубокой выемкой, слишком мужественной, чтобы назвать ее ямочкой. Джудит задумалась о его возрасте и дала ему лет двадцать пять. Но не исключено, что она ошибается. Она не могла похвастаться большим опытом общения с молодыми людьми, поэтому трудно было сказать наверняка.
Она снова повернулась к окну. С минуты на минуту они будут проезжать по мосту через реку Теймар, соединяющему города Плимут и Салташ; к тому же, она не хотела пропустить еще одно великолепное зрелище — военные корабли, стоящие на якоре в гавани.
У Джесс было другое на уме. Ей уже наскучило глядеть в окно, и она стала выискивать новое развлечение. Поерзала коленями на месте, потом сползла на пол и опять вскарабкалась на сиденье. Проделывая эту операцию, она пребольно ударила своим ботинком по голени Джудит.
— Ой, Джесс! Сиди смирно!
В отместку за это замечание Джесс запустила в сестру своим Голли. Джудит ничего не стоило взять да выкинуть мерзкую куклу наружу через щель наверху окна — и та исчезла бы навсегда, — но вместо этого она подняла ее и швырнула назад в Джесс. Кукла попала той в лицо, и она заревела.
— О, Джудит!.. — с укоризной произнесла мать, посадив младшую дочь себе на колени. Когда рыдания стихли, она обратилась к молодому человеку с извинениями. — Простите, мы тут шумим и вас беспокоим.
Он поднял глаза от страницы и улыбнулся. Обворожительная улыбка обнажила ровные и белые, как будто из рекламы зубной пасты, зубы и, озарив ничем не примечательные черты их спутника, совершенно преобразила его лицо. Теперь перед ними был почти красавец.
— Ничего страшного, — заверил он.
— Вы едете из Лондона?
У Молли явно было настроение поговорить. Молодой человек, похоже, это понял, потому что он тут же закрыл и положил свою книгу.
— Да.
— Ездили в гости на Рождество?
— Нет, я работал в Рождество и в Новый год. А сейчас как раз еду отдыхать.
— Боже мой, какой кошмар! Могу себе представить — работать в Рождество! И чем же вы занимаетесь?
Джудит подумала, что ее мать довольно бесцеремонно расспрашивает незнакомца, но тот, кажется, не имел ничего против.
— Я врач-стажер при больнице святого Томаса.
— Aх, так вы врач…
— Совершенно верно.
У Джудит чуть было не сорвалось с языка: «Вы так молодо выглядите, а уже врач»; хорошо, что она вовремя одумалась, а не то бы эта фраза ужасно всех сконфузила. Теперь стало понятно, что за внушительный, громоздкий том был у него в руках. Вероятно, он читал описание какой-нибудь неведомой болезни.
— Не слишком-то весело вы отметили Рождество.
— Напротив. Рождество в больнице — большая потеха. Разукрашенные палаты, медсестры, поющие хором рождественские гимны…
— А теперь вы едете домой?
— Да, в Труро. Там живут мои родители.
— А мы дальше, почти до самого конца маршрута. Мы были в гостях у моей сестры и ее мужа. Он моряк, капитан, сейчас заведует Военно-морским техническим колледжем. — В словах матери звучали хвастливые нотки, и Джудит, желая перевести разговор в другое русло, показала в окно:
—А вот и салташский мост.
Как ни странно, перспектива увидеть мост произвела на молодого человека не меньшее впечатление, чем на нее.
—Я бы хотел посмотреть. — Он поднялся, подошел и встал возле нее, опершись рукой на край приоткрытого окна. А потом улыбнулся ей, и она увидела, что глаза у него в крапинку, частью карие, а отчасти зеленые, точно пятнистая форель.
—Нельзя ведь упустить такое необыкновенное зрелище, правда?
Поезд замедлил ход. Мимо проносились с грохотом железные балки моста, а далеко внизу серебрились холодные зимние воды речного устья, покрытого целой флотилией глянцево-серых крейсеров, эсминцев, неповоротливых баркасов, маленьких резвых катеров и корабельных шлюпок, все под белыми флагами британского военно-морского флота.
— Этот мост… есть в нем что-то особенное, — сказала она.
— Потому что он переносит нас из Девона в Корнуолл?
— Не только поэтому.
— Потому что этот шедевр воздвиг Брюнель?..
— Извините?..
— Брюнель. Он спроектировал этот мост по заказу «Грейт Уэстерн Рейлвей», где служил главным инженером-конструктором. В те времена это сооружение было настоящей сенсацией. Да и сейчас выглядит очень впечатляюще.
Они погрузились в молчание. Молодой человек стоял у окна до тех пор, пока поезд не миновал мост и не въехал в Салташ на корнуолльском берегу Теймара, и только тогда вернулся на свое место и опять взялся за книгу.
Через минуту-другую к ним зашел служащий из вагона-ресторана и сообщил, что чай готов. Молли спросила у молодого врача, не желает ли он присоединиться к ним, но он вежливо сказался. Оставив его в купе, они отправились по тряским, гремящим коридорам в вагон-ресторан, где их усадили за покрытый белой льняной скатертью столик, на котором уже красовалась чайная посуда из белого фарфора. Маленькие светильники с розвыми абажурами были зажжены, и свет их на фоне сгущавшегося в сумерки холодного зимнего дня за окном создавал ощущение уюта и изысканности. Затем к ним подошел официант, неся чай в фарфоровом чайнике, маленький молочник, кувшин с кипятком и сахарницу. Не успела Молли и глазом моргнуть, как Джесс сунула в рот три кусочка рафинада. Другой официант принес им бутерброды, горячие, намазанные маслом булочки, нарезанный кекс с изюмом и цукатами и завернутое в фольгу шоколадное печенье.
Молли наполнила всем чашки, и Джудит стала запивать крепким горячим чаем булочки. Вглядываясь в сгущающийся вечерний сумрак, она подумала о том, что день, если разобраться, прошел на так уж скверно. Начался он немного грустно — когда она проснулась утром и подумала о том, что праздники кончились, — а во время завтрака, когда мама и тетя Бидди поссорились, уже решила про себя, что это катастрофа, что все непоправимо испорчено. Впрочем, мама и тетя Бидди, похоже, перестали сердиться друг на друга, и из этого Джудит сделала утешительный вывод о том, что тетя Бидди и дядя Боб в самом деле любят ее и хотят, чтобы она приехала к ним еще, несмотря на то что мама и тетя Луиза вряд ли ее отпустят. Тетя Бидди отнеслась к ней с особенной добротой и пониманием, говорила с ней, как со взрослой, и дала мудрые советы, которые Джудит никогда не забудет. А еще очень здорово было, что дядя Боб нежданно-негаданно появился на вокзале, что он все-таки пришел проститься и проводить их, а ей подарил напоследок десять шиллингов — первый вклад на будущий граммофон. И, наконец, беседа с молодым врачом в купе. Жалко, что он отказался выпить с ними чаю; хотя, может быть, им уже не о чем было бы разговаривать. И все же он очень милый. И держится так спокойно и естественно. Пока они ехали через салташский мост, он стоял совсем близко к Джудит, и она ощущала приятный твидовый запах его пиджака, а конец его длинного шарфа лег ей на колено. Он сказал: Брюнель. Этот мост построил Брюнель. Ей пришло в голову, что неплохо было бы иметь такого вот, как он, старшего брата.
Съев еще булочку, Джудит взяла бутерброд с паштетом из лососины и вообразила, что она совсем одна, без мамы и Джесс, катит через всю Европу в «Восточном экспрессе», везя в своем китайском плетеном чемоданчике важные государственные тайны, и впереди ее ждут небывалые, захватывающие приключения.
Вскоре после того как они вернулись в купе, поезд подошел к Труро их спутник убрал свою книгу в сумку на молнии, замотал шарф вокруг шеи и распрощался. Глядя в окно, Джудит наблюдала как он вышел из вагона и слился с людским потоком на оживленной, освещенной светом фонарей платформе.
Потом было скучновато, но ехать оставалось недолго, да и непоседливая Джесс уснула. На станции, где они делали пересадку, Джудит нашла носильщика, чтобы управиться с тяжелыми чемоданами. Сама она понесла сумки, которые были полегче, а мама — спящую Джесс. Когда они проходили по мосту, ведущему на другую платформу, к поезду на Порткеррис, с моря дул холодный ветер, но Джудит почувствовала, что в Плимуте было холодно как-то по-другому, словно, проделав такое краткое путешествие, они очутились в какой-то другой стране. Не было уже резкого мороза, ночной воздух был мягок, влажен и напоен соленым морским ароматом, землистым запахом пашни и сосновой хвои.
Они дружно залезли в вагон маленького поезда, и тот вскоре неспешно отправился в путь. «Тум ту-дум» — выстукивали колеса. Не то что на большом лондонском экспрессе, совсем другой звук. Пять минут спустя они уже сходили на остановке в Пенмарроне, и мистер Джексон встречал их на платформе с фонарем в руках.
— Помочь вам с багажом, миссис Данбар?
— Нет, я думаю, мы захватим с собой только несколько сумок, а самое тяжелое оставим здесь. Только на эту ночь. А утром носильщик мог бы привезти остальной багаж на тележке.
— Здесь ваши вещи будут в сохранности.
Они прошли через зал ожидания, потом по темной грунтовой дороге, вошли в ворота и стали подниматься через тенистый сад к дому. Нести Джесс на руках было нелегко, и Молли то и дело останавливалась, чтобы перевести дух, пока они добрались до верхней террасы сада и увидели свет горящего фонаря над крыльцом. А выйдя на самый верх взбирающейся по склону тропинки, заметили, что внутренняя застекленная дверь отворилась и навстречу им вышла Филлис.
— Смотрите, кто к нам явился! Нежданно-негаданно, точно банда ночных разбойников! — Она заспешила вниз по ступенькам.
— Дайте-ка мне девочку, мадам. Вы, наверно, совершенно выбились из сил. Вы что, думаете подниматься с ней по ступенькам? По-моему, она потяжелела, пока гостила в Плимуте. — Громкая болтовня Филлис разбудила Джесс, Она сонно заморгала, еще не понимая, где находится. — Признайся, Джесс, сколько рождественского пудинга ты съела? Ну, давайте же, входите скорей в дом, в тепло. Я нагрела воды для ванны, в гостиной вас ждет-не дождется славный жаркий камин, а на ужин я сварила курицу.
Молли подумала, что Филлис в самом деле настоящий клад и без нее им никогда не будет так хорошо и уютно. Выслушав сжатый рассказ о том, как прошло Рождество, и в свою очередь угостив их ворохом свежих деревенских сплетен, Филлнс подхватила Джесс и отправилась наверх — искупать ее, покормить теплым хлебом с молоком и уложить в постель. Джудит со своим плетеным чемоданчиком в руке пошла за ней следом, тараторя без умолку. «А дядя Боб подарил мне часы, они в таком кожаном футляре… Я тебе потом покажу, Филлис…»
Молли следила, как они поднимаются. Освободившись наконец от забот о маленькой дочке, она внезапно почувствовала себя совершенно разбитой. Она сняла с себя шубу, небрежно бросила ее на перила, взяла стопку писем, лежавшую на столе в холле, и пошла в гостиную. В камине ярко пылал огонь, она постояла перед ним минутку, грея руки и разминая затекшие плечи и шею. Потом села в кресло и просмотрела почту. Там было письмо от Брюса, но она решила прочесть его позже. Сейчас ей хотелось только одного — посидеть в тишине и спокойствии, в тепле, греясь у камина, и собраться с мыслями.
Сегодня был просто убийственный день, и ужасная ссора с Бидди, после бессонной ночи, чуть не доконала ее. «Не беспокойся ни о чем», — сказала сестра и поцеловала ее, как будто уже не держала на нее зла. Но перед самым обедом, пока они сидели вдвоем, потягивая херес и ожидая, когда Хоббс позвонит в звонок, приглашая их к столу, Бидди снова завелась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12


А-П

П-Я