Он вбил цифры, глядя на пьяный танец собственных пальцев над кнопками, нажав четверку вместо пятерки и тройку вместо шестерки. Крепко взявшись левой рукой за запястье правой, он со вздохом набрал номер заново, вспоминая судьбоносное фиаско на контракте полгода назад – когда обрывки ушей, пальцев и прочие куски мошенника летали в кузове пикапа.
Мало утешали уличные слухи, не подозревавшие, что Молот не умеет попадать в цель, а провозглашавшие его жутким садистом. Мори приложил все усилия, чтобы следующее задание получилось успешным, но черт побери эту дрожь в руках – снова летающие клочья мяса, лишние обоймы, чтобы выполнить работу. Рано или поздно он промахнется окончательно, и мир окажется под властью мошенников.
Работа на контрактах давала подспорье к пенсии, оплачивала счета у «Коры» и галантерейщика (Мори имел слабость к щегольству) и придавала жизни смысл. Увы, ничто не вечно: мебельный бизнес прокис, жена тридцати одного года и верный партнер по бизнесу двадцати трех лет его предали, телевизионные ролики накрылись медным тазом, а теперь и собственные пальцы не хотят служить.
Время менять занятие – на что? Мори не очень себя представлял в роли мальчика за кассой в «Макдоналдсе».
На том конце взяли трубку:
– Траут слушает.
– Говорит Молот, – произнес Мори своим глубоким баритоном. Хотя бы голос он не утратил. – Шики Дун мертв. Я бы получил плату сегодня, если вы не против.
– Погодите. Вы сделали Дуна?
– Я же сказал? – Мори ощутил легкий трепет под ложечкой, услышав обвинительные нотки в голосе Траута. И это ему не понравилось. Не ошиблась ли Джинджер Родджерс?
– Вы видели сегодняшние газеты? – спросил Траут. – О вчерашних событиях?
Мори не видел. Не зная, что ответить, он проглотил слюну и промолчал. Скромность предпочтительнее каши во рту.
– Когда именно вы его сделали? – спрашивал Траут. Мори не мог ответить, так что Траут стал говорить дальше: – Бойскауты его нашли три дня назад – если это действительно он. В пещере. Совершенно голого. Весом двадцать семь фунтов. В виде какой-то мумии. Сейчас он в каком-то музее. Это не похоже на вашу работу.
– Естественно, – ответил Мори решительным голосом, скрывавшим недостаток убежденности. Джинджер Родджерс ничего не сказала про три дня или про то, что Дун весит двадцать семь фунтов. Мумия? Это как в Египте?
– Я вот интересуюсь, – продолжал Траут, – почему вы не позвонили сразу, как сделали работу. И еще я интересуюсь, действительно ли эта мумия – Дун. Яйцеголовый из музея говорит, что это доисторический пещерный человек. Индейцы шумят, что это их древний предок. Полиция как воды в рот набрала – и ни слова о насильственной смерти.
Джинджер Родджерс говорила очень уверенно. Мори посмотрел, как пляшут пальцы на стенке кабины, прямо по надписи: «Хочешь классную девочку – позвони Флоре».
– Я признаю, – говорил Траут, – что фотография в газете очень на него похожа, хотя он и высох.
Мори задышал чуть легче.
– Его последователи, – продолжал Траут, – утверждают, что это он, что он вознесен был Богом Всемогущим, а потом выплюнут с неба и высушен. Как вы это объясните? И что это вы с ним сделали – если это он и если это сделали вы?
Первое правило продавца, напомнил себе Мори: лучшая защита – нападение.
– Я его сделал, – твердо сказал Мори. – Как – это моя забота.
Траут произнес долгое «хммммммм…», потом сказал так:
– Я вот что хочу спросить: если вот позвонить копам и послушать, что они скажут? Я не стану платить за работу, если Дун заблудился и не смог выйти из пещеры.
Но в его голосе была некоторая робость. В конце концов, он же говорил с грозно знаменитым Молотом.
– Вы ведь понимаете мое положение? Мне нужны гарантии.
Гарантии. Мори вспомнил звонок Траута в «Уголок Коры», вспомнил его слова.
– Послушайте, – сказал Мори, вплетая в ответ угрозу, – мы договаривались так: двадцать штук. Аванс, расплата по доставке. Живым или мертвым. Это ваши слова.
– Да, но…
– Как именно я его сделал – профессиональная тайна. Вы думаете, я только бабахать умею? Лучше ради нас обоих, если это будет выглядеть как несчастный случай. – Он заворчал в телефон: – И вы уже начинаете меня утомлять, дешевый вы понтярщик…
– Послушайте, я только…
– Живым или мертвым. Плата по доставке. Дун мертв. Вам он нужен? Я его привезу и вывалю у вашей двери, спецдоставкой. Контракт выполнен. С вас остаток от двадцати штук или Дун будет не единственный, кто испустит свой последний вздох до моего отъезда из вашего занюханного бурга.
Мори повесил трубку, думая: надо бы купить утреннюю газету и узнать, что тут почем. Все-таки плата по доставке. Я ему кто – «Федерал экспресс», что ли?
– Пещерный человек? Индеец? Мессия? – бормотал сердитый Скоупс. – Эти невежды не могут плейстоценовых млекопитающих отличить от динозавров! Представьте себе шестьдесят пять миллионов лет! – Он швырнул газету на стол директора Дакхауза. – Вот это и есть дезинформация общественности.
Дакхауз расправил газету и прочел:
Таинственная мумия: пещерный человек, индеец или мессия?
Пиджин-Фордж. Вчера на шоссе 66 остановилось движение: водители притормаживали, разглядывая шумную демонстрацию возле обычно сонного музея капитана Крюка. Скандал разразился после находки бойскаутами загадочной отлично сохранившейся мумии (на фото сверху) в пещере на границе национального парка «Грейт-Смоки-Маунтинз». Мумия – голый мужчина среднего возраста с черными волосами до плеч – была перевезена в музей для анализа.
Платон Скоупс, главный научный сотрудник музея, объявил на пресс-конференции, что, судя по нарисованным изображениям динозавров на стенах и окаменелого мамонтового бивня, найденного неподалеку, мумия принадлежит доисторическому воину, принесенному в жертву в ритуале плодородия около десяти тысяч лет назад. Мистер Скоупс далее указал, что пещерный человек может иметь европейское происхождение, которое он намерен подтвердить рентгеновским анализом и анализом ДНК. Он также заявил, что «Нейшнл джеографик» планирует поместить статью об этом пещерном человеке и «его необычайной мумификации».
Музей пикетировали разгневанные члены Движения Сопротивления Американских Индейцев, утверждающие, что останки принадлежат коренному американцу и должны быть переданы АДС для перезахоронения, в то время как Дети Света – Гатлинбургская религиозная секта – устроили контрдемонстрацию.
Преподобный Крили Пэтч, глава этой эсхатологической секты, опознал в мумии Шикльтона Дуна (см. фото), он же Князь Света, некоторыми называемый Мессией. Преп. Дун, как утверждается, был вознесен на небеса прямо из своего дома, причем его одежда осталась кучей на полу в холле. Преп. Пэтч заявил: «Бог оставил себе душу Князя и вернул его бренные останки на землю, дабы они стали реликвией нашего святилища. Эта мумия принадлежит нам».
– Мумия принадлежит науке, – утверждает главный научный сотрудник музея Платон Скоупс. – Разум должен победить.
– Это было священное индейское захоронение, – заявил неизвестный оратор из АДС, – и тело следует возвратить матери-земле.
– Владение – это девять десятых закона, – добавил мистер Скоупс.
Дакхауз скомкал газету и костлявым пальцем погрозил своему ведущему ученому.
– Плохая реклама. Все дело плохое. Я вас предупреждал о протестах, молодой человек. – Он снова прочел статью. – «Обычно сонный» – так он назвал наш музей. Это привлечет посетителей, как вы думаете? И ни слова о крючках для пуговиц. Вашу фамилию, как я вижу, написали верно, но обо мне
ни слова.
– Я прошу прощения, сэр, но у меня нет влияния на…
– И все же, – протянул Дакхауз, несколько смягчаясь, – статья о нас в «Нейшнл джеографик»? Это правда?
– Они, гм, выразили интерес. – Скоупс опустил глаза и уставился на газету, нервно переминаясь с ноги на ногу. Потом с возрожденным энтузиазмом поднял взгляд на директора и сказал: – Представьте себе, сколько цветные фотографии наших крючков в «Нейшнл джеографик» дадут нам новых посетителей!
Дакхауз забарабанил пальцами по столу, представляя.
– Сэр, нам нужен еще один охранник.
Дакхауз моргнул и вопросительно посмотрел на Скоупса.
– Чушь. Те, кто ценит крючки для пуговиц, никаких забот не приносят – не то что сброд, который вы сюда натащили. За все годы, что я здесь, ни одного крючка не украли.
– Не для крючков охранник, сэр. Для защиты мумии. От этих психов.
Директор энергично замотал головой:
– В смете нет средств на второго охранника.
Платон Скоупс, рассеянно ковыряя пол носком ботинка, снова повторил соблазнительные слова «Нейшнл джеографик».
– Хм… – промычал Хорейс Дакхауз, рисуя себе картинку Музея Крючков, центральный холл, и он стоит, опираясь на витрину, лицом к камере, улыбаясь с профессиональной гордостью, а в руке – знаменитый крючок горничной королевы Виктории. – Я рассмотрю этот вопрос.
– Я только знаю, что ушли они вместе, – сказала Бетси.
Джинджер фыркнула:
– Ну и нахалка эта Джолин! Он же мой друг.
– У тебя друзья вчера вереницей тянулись.
– Ой, не начинай. Тут Князь в музее, его там хотят разрезать, засунуть в банку какую-нибудь…
– Не сделают они этого, – заявила Бетси.
– А откуда ты знаешь?
Бетси подняла подбородок, готовая отбить возражения:
– Потому что у меня сегодня видение было. На блинчиках.
– На блинчиках!
– Ты не издевайся, Джинджер Родджерс. Разве не так с тобой разговаривают маловеры? – Бетти подождала, пока Джинджер кивнет в знак согласия. – Это вот как было: как только я выжала сироп, тут же увидела лицо Князя – прожаренными пятнами на верхнем блинчике. – Бетси увидела, как Джинджер приподняла бровь: – Клянусь тебе! Там был его большой нос, и он улыбался, как всегда улыбается. Потом сироп разлился по всему блину, и лицо пропало. Но как только он появился, я сразу сердцем поняла, что Бог хочет оставить Князя целым и вернуть нам.
– Это радует, – сказала Джинджер – Надеюсь, что ты права.
– А вообще-то его мумия может вернуться скорее, чем ты думаешь.
Джинджер посмотрела вопросительно.
– Я слышала, как преподобный Пэтч говорил с Голиафом Джонсом. Он сказал, что Бог велел ему не валять дурака с просьбами, демонстрациями и адвокатами, а взять то, что ему принадлежит.
Рита Рей шмякнула сотовый телефон о стойку.
– Я этого директора с сахаром умасливала вернуть моего дорогого усопшего супруга. Так он трубку вешает… ты меня слышишь?
– Да-да, – пропыхтел Орландо, отжимаясь на кухонном полу.
– А если верить тебе, верить газетам, кто его опознал? Я? Его законная жена, прожившая с этой скотиной двенадцать долгих месяцев? Нет – малолетняя писюха, с которой он крутил шашни – вот кто!
– Джинджер не малолетняя, – сказал Орландо. – Ей не меньше двадцати пяти.
Сотовый телефон попал ему в ребра.
Орландо улегся набок, почесал ребра и, увидев свою fiera в ярости, почесал еще и пах.
– Ах, люблю, когда ты сердишься. Иди ко мне.
– К тебе, хрена с два. Ты слышал, что я сказала? Они отказываются мне его отдать. Нет Шики – нет страховки.
Рука Орландо ушла от паха вверх, когда он пожал плечами, разведя ладони.
– Не надо волноваться. Мы его заберем. Для того ведь и существует la policia . Прокуроры. Судьи. Это же la Estados Unidos , страна закона и порядка, sabesl
– Копов звать? – сказала Рита Рей. – Прокуроров? Судей? Ты забыл, что нас все еще ищут в Кентукки? Нам только шумихи не хватает. – Она нахмурилась, поджала губы, раздумывая. – Хотя, знаешь, Траут при его связях мог бы вернуть мне этого червяка, чтобы мы страховку обналичили… – Она еще пожевала губами. – С другой стороны, если Тадеуш просечет, что мне очень надо, он сообразит, что почем, и потребует долю. Да, проблема. Серьезная.
Орландо снова стал отниматься.
– Ага. Много проблем. Много.
Рита Рей скривила губы в хитрой усмешке.
– А знаешь, может, и нет. Есть у меня план. Прежде всего надо подать заявление о пропаже человека.
– Послушайте, ребята, – прокашлялся Траут. – Что, если получится так: Молот вламывается в музей добыть тело Дуна и привезти мне, как обещал… а там никого нету?
– Деда, отчего с этими красивыми всегда какая-нибудь лажа?
– Вроде бы она хорошая девушка.
– Ее бойфренды шли вереницей, а у меня нет времени на игры.
– Ты ее испугался.
– Да нет… это… это как с ее подругой, которую я домой подвез. Они от тебя чего-то хотят, и пойди пойми чего. Мне сейчас меньше всего нужны осложнения по женской линии, когда мой предок лежит на секционном столе и его вот-вот разрежут.
– А почему ты не подключишь к этому делу чероки? Они бы…
– …захотели забрать его себе. Это мой предок, и я его похороню на нашей земле. А единственный способ это сделать…
– Сынок… – Дедуля встал с качалки, положил руку на плечо Джимми. – Прошу тебя, не делай ничего такого, о чем потом пожалеешь.
– Ну нет, – ответил Джимми. – Не пожалею. Об этом ты не беспокойся.
34
Шики Дун извивался от жара. И жалящего света. Тела он не ощущал, но острый приступ страха сообщил ему, что он в аду.
Он изо всех сил зажмурился, чтобы это все пропало. Но свет и жар остались.
Поле ощущений слегка потемнело. Что-то склонилось над ним, закрывая свет. Он хотел взмолиться, чтобы его вернули туда, в то промежуточное место, где ни ощущений, ни жара, ни света. Но говорить он не мог.
– С возвращением, – сказала эта тень. – Мы за вас переживали.
Вроде бы речь ангела, но Шики боялся, что это демон издевается над ним.
– Бедняжка, слишком яркое солнце? Ну давайте я жалюзи закрою.
Свет и жар стали тише. Через секунду Шики почувствовал на лбу что-то мокрое и холодное. Он открыл глаза, и пред ним предстала размытая картина. Ангелица в белом, и волосы подсвечены лучистым золотом. Она погладила его по голове, отвела волосы в сторону и смочила лицо холодной тканью.
– Где я? – Шики не знал, произнес он это вслух или только подумал. – Я добрался? Я и вправду на небе, или…
Снова мокрая ткань.
– Тише, мой хороший, – сказала ангелица. – Я позову доктора. И тут еще есть люди, что хотят с вами поговорить.
35
– Эй! – Супервайзер Джимми Пера взмахнул перед ним папкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50