Урсон посмотрел на Змея, который наблюдал за ним, прислонившись к
стене. Во взгляде великана появилось недоумение. Змей молча отвел глаза.
- Послушай, - снова обратился Урсон к Гео, - давай-ка прошвырнемся с
тобой по кораблю да осмотримся хорошенько. Бывалый матрос всегда начинает
с этого, конечно, если он не слишком пьян. Тогда Капитан с Помощником
сразу видят, что глаз у него наметан, кроме того, он подмечает что-нибудь
полезное для себя. Что ты скажешь...
- Не сейчас, Урсон, - прервал его Гео. - Ты иди один.
- Не будешь ли ты так добр объяснить, с каких это пор моя компания
вдруг перестала устраивать тебя!? Твое молчание - не лучший способ
обращаться с человеком, который поклялся сделать все, чтобы твое первое
плавание окончилось наилучшим образом. Так вот, я думаю...
- Когда ты убил человека?
В кубрике воцарилась тишина, еще более ощутимая, чем плеск волны за
бортом. Урсон замер на месте со сжатыми кулаками. Потом кулаки разжались.
- Может быть, год назад, - сказал он мягко. - А, может быть, год, два
месяца и пять дней, в четверг, в восемь часов утра, в арестантской рубке
при сильной вертикальной качке. Если быть совсем точным, это случилось
год, два месяца, пять дней и десять часов назад.
- Значит это правда? Как ты мог находиться рядом со мной все это
время и молчать, а потом ни с того, ни с сего признаться первому
встречному! Мы были друзьями, укрывались одним одеялом, пили вино из одной
кружки. Ну, что ты за человек?
- А ты что за человек, - передразнил гигант. - Да просто любопытный
ублюдок, которому я переломал бы все кости, если бы...
Он набрал в легкие воздух.
- ...Если бы я не пообещал, что от меня не будет неприятностей. Я еще
ни разу не нарушил своего слова, данного живому или мертвому.
Кулаки его снова сжались и разжались.
- Урсон, я не собираюсь судить тебя. Пойми это. Но расскажи об этом.
Мы же были, как братья. Нельзя утаивать такое от...
Урсон продолжал тяжело дышать.
- Надо же, как хорошо ты знаешь, что мне следует делать и чего не
следует! - с издевкой ответил он.
Резко подняв руку, он отвел ее в сторону и плюнул на пол.
Развернувшись к выходу, собрался шагнуть, как вдруг...
Раздался крик. Нет, это не был привычный звук со стороны - нечто
невообразимое взорвало их головы изнутри. Гео закрыл уши руками и резко
повернулся к Змею. Две искорки в глазах мальчика метнулись к Урсону, затем
к Гео и снова к Урсону.
Странный крик повторился, на этот раз тише, и в нем можно было
различить слово "помогите". Как и сам звук не состоял из голоса, так и
само слово не состояло из букв. И то и другое друзья почувствовали.
Рожденная непосредственно внутри их черепов, потрясающая гамма чувств и
информации не нуждалась в традиционном способе передачи. Друзья замерли,
внимая непривычному ощущению - словно затихающее звучание камертона
доносило до них боль, надежду, просьбу.
- Вы... помогите... мне... вместе... - улавливали они слова,
непонятно откуда появляющиеся в их голове.
- Эй, - сказал Урсон, глядя на Змея - это ты?
- Не... сердитесь... - явились слова.
- Мы не сердимся, - сказал Гео. - Только объясни, что ты делаешь?
- Я... думаю...
- Как ты можешь думать так, что всем слышно? - потребовал ответа
Урсон.
Лицо у мальчика напряглось и в сознании мужчины появились беззвучные
слова:
- Не... всем... только... вам... вы... думаете... а я... слышу...
мысли... я... думаю... вы... слышите... меня...
- Да уж знаю, что слышим, - сказал Урсон. - Только непонятно, как ты
говоришь.
- Он хочет сказать, что слышит наши мысли так же, как мы слышим его.
Правильно, Змей? - помог Гео.
- Когда... вы... думаете... громко... я... слышу...
- Хм! А я как раз очень громко думал, - сказал Урсон. И если я
подумал что-нибудь не так... что ж, я извиняюсь!
Змей, казалось, оставил без внимания его извинения и стал просить
снова:
- Вы... помогите... мне... вместе...
- Какая помощь тебе нужна? - спросил Гео.
- Интересно, в какую передрягу ты попал, что просишь помощи? -
добавил Урсон.
- У... вас... плохие... умы... - сказал Змей.
- Еще чего! - возмутился Урсон. - Наши умы ничуть не хуже других в
Лептаре. Ты слышал, как Жрица говорила с моим другом-поэтом?
- Мне кажется, он имеет в виду, что мы не умеем слушать, -
предположил Гео.
Змей кивнул.
- Ах, вот в чем дело! - сказал Урсон. - Ладно, потерпи немного и нам
ведь тоже надо попривыкнуть к твоим штучкам!
Змей затряс головой:
- Ум... грубый... когда... кричите... так... громко...
Затем, чтобы сделать свою мысль яснее, он подошел к койкам:
- Вы... слышите... лучше... видите... лучше... если... спите...
- У меня сна ни в одном глазу, - сказал Урсон, потирая бороду тыльной
стороной запястья.
- Мне тоже не уснуть сейчас, - признался Гео. - Может, придумаешь
что-нибудь другое?
- Спите... - сказал Змей.
- Это все, конечно, забавно, но почему бы нам не поговорить, как
нормальным людям? - предложил Урсон, все еще недоумевая.
- Раньше говорил... - уловили друзья ответ Змея.
- Так, раньше мог разговаривать? - спросил Гео. - А что случилось?
Мальчик открыл рот и указал пальцем внутрь.
Гео шагнул к мальчику, взял его за подбородок, осмотрел лицо и
заглянул в рот.
- Святая Богиня!
- Что там? - спросил Урсон.
Гео отошел, с выражением страдания на лице.
- Ему отрезали язык, - сказал он гиганту, - причем довольно грубо.
- Кто на семи морях и шести континентах посмел сделать это с тобой,
мальчик? - возмущенно спросил Урсон.
Бедняга отрицательно покачал головой.
- Нет, ты скажи, Змей! - настаивал он. - Нельзя утаивать такое от
друзей и надеяться, что они спасут тебя неизвестно от чего. Так кто же
отрезал тебе язык?!
- Какого... человека... ты... убил... - появилось у них в голове.
Урсон засмеялся.
- А, - сказал он. - Понял.
Затем он снова повысил голос:
- Но если ты можешь слышать мысли, ты его уже знаешь. И знаешь
причину. А вот имя твоего мучителя мы из тебя вытащим, ради твоей пользы!
- Вы... знаете... того... человека...
Гео и Урсон недоуменно переглянулись.
- Спите... - сказал Змей. - Вы... спите... сейчас...
- Может быть, нам и в самом деле попытаться уснуть? - сказал Гео. -
Тогда выясним, в чем дело.
Он подошел к койке и скользнул в нее. Урсон вскарабкался на верхнюю
койку, опершись ногами о деревянную подпорку.
- Долго же придется ждать, прежде чем я усну, - сказал он. - Ты,
Змей, маленький Странный, - засмеялся он. - И откуда вы только беретесь?
Он взглянул на Гео.
- Их встречаешь по всему городу. Одни с тремя глазами, другие с
одним. Знаешь, говорят, в Доме Матры держат женщину с восемью грудями и
двумя еще кое-какими штучками. - Он захохотал. - Ты знаешь ритуалы и
имеешь представление о магии. Странный народ - это не от магии?
- Существует единственное упоминание о них в ритуалах, где говорится,
что они - пепел Великого Огня. Великий Огонь был задолго до чисток в
библиотеках, поэтому до нас почти ничего не дошло.
- У моряков свои предания о Великом Огне, - сказал Урсон. -
Рассказывают, что море закипело, когда огромные птицы плевались с неба
пламенем, а из пучин поднялись металлические звери и уничтожили гавани.
Чистки говоришь? А что это такое?
- Около пятисот лет назад, - объяснил Гео, - Тогда ритуалы Богини
Арго были уничтожены. Вместо них в храмовую практику был введен совершенно
новый свод правил. Все ссылки на прежние обряды тоже были уничтожены, а с
ними и большая часть истории Лептара. Говорят, в ритуалах и заклинаниях
была заключена огромная сила. Но это только догадки, и мало кто из жрецов
согласится говорить об этом.
- Это было после Великого Огня? - спросил Урсон.
- Да, почти тысячу лет спустя, - ответил Гео.
- Да, велик же был огонь, если его пепел все еще сыплется из чрев
здоровых женщин! - Он посмотрел на Змея. - Это правда, что капля вашей
крови излечивает подагру? А если один из вас поцелует новорожденную
девочку, у нее родятся только девочки?
- Ты же знаешь, что это сказки, - сказал Гео.
- Я знал одного коротышку с двумя головами, он весь день сидел у
входа в Голубую Таверну и крутил волчок. Этот был идиот. А вот карлики и
безногие, что колесят по городу и показывают фокусы, они хитрые. Но как
правило, странные и молчаливые.
- Ишь ты, какой умный! - поддразнил его Гео, - а может, ты один из
них? Прикинь - многих ли ты знаешь, кто достигает такого роста и силы, как
у тебя, в результате естественного развития?
- Врешь без стыда, - отмахнулся Урсон, но нахмурив брови, задумался
на несколько минут. - Ну, как бы там ни было, а я впервые слышу, чтобы
кто-то мог читать мои мысли. Ничего приятного в этом нет, скажу я тебе.
Он посмотрел на Змея.
- Эй! А вы все так можете?
Змей, лежа на средней койке, покачал головой.
- Ну что ж. Это меня утешает, - сказал Урсон. - У нас на корабле тоже
был один. Некоторые капитаны таких берут. У него была маленькая головка,
размером с мой кулак, или даже меньше. Но во-о-от такая мощная грудная
клетка, и вообще - мужик что надо во всех остальных отношениях. Ха-ха-ха!
А глаза у него, нос, рот - ну, лицо - было не на наросте, который-то и
головой не назовешь, а на груди, вот здесь. Однажды он подрался, и голову
ему разрубили свайкой пополам. Кровь хлещет, а он ничего - сам пошел к
корабельному хирургу, и тот ему эту штуку вовсе отрезал! Когда он
вернулся, на том самом месте, где должна быть шея, огромная повязка, а его
зеленые глазища моргали из-под ключиц.
Урсон растянулся на спине, но вдруг перегнулся через край койки и
посмотрел на Гео.
- Послушай, Гео, а что это за безделушки, которые висели у нее на
шее? Что это за штуки?
- Не знаю, - ответил Гео. - Но она так беспокоилась о них!
Он выглянул из-за средней койки.
- Змей, дай мне взглянуть на эту штуку еще раз!
Змей протянул руку с камнем на ремешке.
- Слушай, а где ты его взял? - спросил Урсон. - Ах да, мы узнаем это,
когда заснем.
Гео протянул руку к камню, но пальцы Змея сомкнулись, а три других
руки обхватили кулак с камнем со всех сторон.
- Что ты! Я и не собирался брать его, - сказал Гео. - Я только хотел
посмотреть.
Внезапно дверь кубрика распахнулась, и в дверном проеме на фоне
ночного неба вырос темный силуэт высокого Помощника.
- Поэт! - позвал он. - Она хочет видеть тебя.
И исчез.
Гео посмотрел на товарищей, пожал плечами, и, спрыгнув с койки,
поднялся по трапу в коридор.
На палубе было совершенно темно. Только по сияющим звездам можно было
понять где кончалось небо и начиналось море. Кроме небесных светил в
кромешной тьме только окна каюты слабо освещали палубу. Гео заглянул в
первое, но ничего не разглядел и направился ко второму.
На полпути перед ним распахнулась дверь, и луч света рассек темноту.
От неожиданности он вздрогнул.
- Входи, - раздался голос Жрицы.
Он вошел в каюту без окон и остановился у порога. Стены каюты были
украшены ярко-зелеными и алыми гобеленами. Золоченые жертвенники на
сужающихся кверху треножниках, окутанные голубым дымом, распространяли по
каюте тонкий аромат, незаметно проникающий в ноздри, и ощутимо кружащий
голову. Свет отражался на полированных деревянных балясинах большой
кровати, убранной шелком, камчатным атласом и парчой. На огромном столе с
деревянными орлами по углам были разложены бумаги, картографические
инструменты, секстанты, линейки, компасы; в углу возвышалась стопка
потрепанных книг большого формата. К потолку, ярко освещенному красным,
светло-зеленым и желтым светом, на толстых цепях был подвешен причудливый
петролябр с масляными чашами, то вложенными в руки демонов, то
выполненными в виде обезьяньих ртов, или устроенных в животах нимф. Самые
нижние помещались между рогами на головах сатиров.
- Входи, - повторила Жрица. - И закрой дверь.
Гео повиновался.
Она села за стол и сплела пальцы перед закрытым вуалью лицом.
- Поэт! - сказала она. - У тебя было время подумать. К какому выводу
ты пришел? Согласен ли ты совершить со мной путешествие, не требуя никаких
объяснений? Кроме одного - это дело огромной важности для всего Лептара.
Осознаешь ли ты значение этого плавания? - спросила она.
- Видимо, она достаточно велика, чтобы не оставить равнодушным ни
одного мужчину, ни одну женщину, ни ребенка в Лептаре, от Верховной Жрицы
до последнего калеки из Странных.
- До сих пор сферой твоей деятельности был мир слов, эмоций и
интеллекта, Поэт. А что ты знаешь о реальном мире за пределами Лептара?
- То, что там много воды, мало земли и царит невежество.
- Какие истории ты слышал от своего друга-медведя? Он много
путешествовал и должен знать кое-что из того, что происходит на земле.
- В рассказах матросов, - сказал Гео, - обитают звери, которых никто
не видел, существуют земли, которых нет на картах, и живут люди, с
которыми никто не встречался.
Она улыбнулась:
- О, да. С тех пор, как я поднялась на этот корабль, я выслушала
много сказок от матросов и узнала от них больше, чем от всех моих жрецов.
Но в отличие от немногих пьяных матросов, с трудом припоминавших старые
небылицы, ты сегодня вечером был единственным, кто загадал мне еще одну
загадку.
Она помолчала.
- Что ты знаешь о драгоценных камнях, которые увидел сегодня вечером?
- Ничего, мэм.
- Один у меня, другой у воришки из дока, а если бы третий оказался у
тебя, ты, возможно, с легкостью променял бы его на поцелуй какой-нибудь
девки из таверны. А что ты знаешь о темном Боге Хаме?
- Я не знаю такого бога.
- Ты, - сказала она, - который впитал в себя все ритуалы и заклинания
Белой Богини Арго, не знаешь даже имени Темного Бога Хамы! А об острове
Эптор ты что-нибудь слышал?
- Ничего, мэм.
- Наш корабль уже побывал у берегов Эптора и снова отправляется туда.
Попроси своего неученого друга Медведя рассказать тебе сказки об Эпторе -
и, о, слепой мудрый Поэт, - ты рассмеешься. Но я скажу тебе: его сказки,
легенды и небылицы не составляют и десятой доли истины, даже десятой доли.
Странно, почему мне кажется, что ты будешь необходим в этом плавании?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24