Каждое его слово было драгоценным камешком, из которых он выкладывал вокруг себя удивительную мозаику.— Алегра, я хотел бы поговорить с тобой не о любви, а об одиночестве.— Я пошел домой, — неожиданно для себя объявил я. — Вы мне потом расскажете, что же в самом деле случилось с этим Очарованным Принцем.Они остались разговаривать, с наслаждением паря в царстве галлюцинаций, а я, двигаясь на ощупь (но на этот раз без помощи Алегры), с трудом обнаружил выход. Глотнув свежего воздуха, подождал, пока голова прочистится, а потом отправился домой. Но я понятия не имел, провел ли я в жилище Алегры пять минут или пять лет. Глава 4 А когда на следующее утро я зашел в ангар, Санди ремонтировал восьмифутовые зубцы конвейера на верхней площадке лесов.— Мы сможем приступить к наладке через двадцать минут, — сказал он, свесившись вниз.— Надеюсь, сегодня больше ничего не придется ремонтировать.— Ага.— Черт возьми! — выругался я. — Хотел бы я не видеть ни одного золотистого недель этак шесть.— Все, что он хотел, — полная наладка. На это потребуется часа два.— Зависит от того, где это судно побывало, — ответил я. — Откуда оно?— Там позади есть...— Ладно, — отмахнулся я и направился к двери офиса. — Пока ты тут возишься, просмотрю документы за последние шесть месяцев...— Босс! — запротестовал Санди. — Знаю я вас! Зароетесь в бумагах на весь день!— Тогда лучше поскорее начать. — Я снова направился к двери. — А пока не беспокой меня. * * * Когда тень корпуса закрыла окно конторы, я вышел, уже переодевшись в спецодежду, и объявил, что даю Санди пять минут на то, чтобы закончить с конвейером и заняться чем-нибудь полезным. Потом я поднялся на леса.Когда я вышел из лифта, Санди, словно извиняясь, наградил меня улыбкой, исказившей черты его изуродованного шрамом лица. Золотистый, которого я не видел снизу, стоял рядом и инструктировал его. Когда я подошел поближе и прокашлялся, золотистый повернулся ко мне. Он продолжал говорить, не собираясь повторить для меня то, что уже сказал раньше, видимо решив, что Санди потом сам все мне расскажет. Вот такие эти золотистые. А этот к тому же носил безупречную синюю рубаху, бронзовые кулоны, браслеты.В ушах поблескивали серьги. Волосы выглядели такими же бронзовыми, как побрякушки, кожа казалась темно-красной. А синевато-серые глаза и крепко сжатый рот придавали ему надменный вид повелителя вселенной. Когда мне надоело выслушивать объяснения, Санди начал разбирать крепления, и вскоре мы сняли все защитные панели.И только тогда золотистый замолчал. Начать работать — это то единственное, что мы могли сделать, чтобы прервать его бесконечные указания. Теперь, облокотившись на перила, он стоял и щелчками блестящих, наманикюренных ногтей выбивал трубку. У него были удивительные ногти — вытянутые и по форме напоминающие трефы, они казались белоснежными по сравнению с его кожей. А потом я перестал глазеть на золотистого — великана шести с половиной футов ростом — и стал помогать Санди.Мы работали минут десять, когда совершенно неожиданно на лесах появился босоногий и загорелый юноша лет восемнадцати-девятнадцати. Его длинные черные волосы свисали до плеч, грязные лохмотья, которые не сгодились бы и на половую тряпку, были обмотаны вокруг пояса. На больших пальцах рук и ног сверкали кольца желтого металла — ко мне в ангар явился еще один золотистый. Как будто одного было мало!Сначала я решил, что юноша только что вылез из корабля.А потом до меня дошло, что выход из корабля совсем в другой стороне. Значит, юноша вошел в ангар и поднялся к нам на лифте.— Эй, брат! — Золотистый парень засунул три пальца за пояс и остановился возле нас. Мы с Санди в это время все еще боролись с креплением, но юноша не обратил на нас никакого внимания. — Похоже, я застрял на этой Станции. Да и с деньгами не густо. Куда ты направляешься?Золотистый, сделавший заказ, пощелкал ногтями и лишь потом ответил:— Хоть ты и считаешь меня своим родственником, убирайся-ка отсюда подальше.— Погоди, брат. Выдели мне койку на своей посудине. Я бы с удовольствием убрался из этой навозной кучи.— Пшел вон, или я убью тебя!— Но послушай, братишка, по воле злой судьбы я оказался в этом проклятом богом уголке вселенной. Пойми...Неожиданно золотистый со светлыми волосами шагнул вперед, высоко подняв свою четырехфутовую трубку. Он взмахнул ею с такой силой, что она со свистом рассекла воздух. Черноволосый оборванец отскочил и выхватил из своего тряпья что-то черное. Со звоном из рукояти выскользнул семидюймовый клинок. Трубка снова рассекла воздух и задела плечо парнишки, а потом с лязгом ударила о корпус звездолета. Оборванец вскрикнул и рванулся вперед. Два тела сшиблись, покачнулись, упали на пол. Раздалось странное бульканье, и руки нашего заказчика соскользнули с шеи парнишки. Тот, шатаясь, поднялся на ноги. Его нож был окрашен красным.Тело золотистого на полу содрогнулось. Он откатился в сторону, окрасив леса своей кровью, еще раз перевернулся и, проскользнув под перилами, головой вперед нырнул вниз. До цементного пола было двести пятьдесят футов.Нож больше не был нужен, и юноша вытер клинок о бедро, плюнул вниз через перила и спокойно сказал:— Ты мне никакой не родственник.Щелчок, и клинок исчез в рукояти. Юноша стал спускаться с лесов.— Эй! — позвал его Санди, когда к нему вернулся голос. — А как же... Я имею в виду... Теперь-то это ваш корабль!Среди золотистых существовали свои законы наследования — в чести было лишь право сильного...Золотистый оглянулся, посмотрел на Санди.— Я дарю его тебе, — фыркнул юноша. У него были широкие, могучие плечи, и он шагнул в лифт с таким видом, словно заходил в телефонную кабинку. Вот таким был этот золотистый.Санди выглядел испуганным. Он сразу не поверил своему счастью. Но удивление его скрылось за гримасой отвращения.— Что, раньше не видел таких стычек? — поинтересовался я у него.— Нет... Правда, я был возле Бара Грега через пару часов после той знаменитой резни. Ну, помните, когда золотистые перепились и стали резать друг друга по чем зря?— Перепились или отрезвели, — вздохнул я. — Поверь мне, особой разницы нет. Трезвые они или пьяные — они безумцы. — Я покачал головой. — Все забываю, что ты тут болтаешься всего три месяца.Санди распрямился, подошел к перилам и посмотрел на тело золотистого, распластавшееся на бетоне.— А что делать с ним? И что делать с кораблем, а, босс?— Я вызову кого-нибудь из властей, чтобы они прислали рабочих убрать тело... А корабль теперь твой.— Как?— Золотистый ведь отдал его тебе. Надо только надлежащим образом оформить все бумаги. У тебя ведь есть свидетель. Я имею в виду себя.— Но что мне делать с кораблем? Наверное, мне стоит оттащить его на свалку или загнать кому-нибудь по дешевке. А может, босс... отдам-ка я его вам. Продайте его или придумайте, что с ним делать. Я-то сам все равно не смогу ничего сделать...— Мне бы тоже не хотелось заниматься этим. Если я приму твое предложение, то окажусь вовлеченным в сделку и не смогу быть свидетелем.— Я буду свидетелем, — объявил Ратлит, выходя из лифта. — Я все видел и слышал. Я стоял вон там, у дверей ангара. Кстати, тут отличная акустика. — Он присвистнул. Эхо вернуло его свист, и Ратлит на мгновение прищурился, наслаждаясь эхом своего свиста. — Потолок ведь примерно футах в... в ста двадцати. Откуда же такое эхо?— Сто двадцать семь футов, — поправил я.Ратлит пожал плечами.— Мне нужно потренироваться в определении расстояний. Пойдем, Санди, оформим все бумаги. Ты передашь корабль Виму, а я стану свидетелем.— Ты — несовершеннолетний, — возразил Санди.Дело в том, что Санди не любил Ратлита. Думаю, виной тому то, что Ратлит был шустрым и сообразительным там, где Санди выглядел тупым и уродливым... Слишком легко мне теперь, тридцать лет спустя, вспоминать о Санди. А Ратлит всегда напоминал жирную обезьяну...Но вы ведь даже не догадываетесь, чем кончилась эта история!— Разве сегодня тебе не надо быть на работе в ангаре Полоски? — поинтересовался Санди, повернувшись назад к механизму. Он не ждал ответа на свой вопрос, а хотел лишь побольнее задеть мальчишку. Но тот сделал вид, что не замечает этого.— Лучше пойдем выпьем кофе, — предложил Ратлит. — Если ты не хочешь иметь корабль, может, подаришь его мне?— Итак, ты хочешь получить эту штуку? Черт возьми, нет! — выступил вперед я.— Я не хочу владеть ею. Я хотел бы получить его на время.Тут Санди удивленно поднял голову.— А потом можете делать с ним что угодно. Только когда закончишь наладку, ненадолго отдай его мне, ладно?..— Тяжелый ты парень, — вздохнул Санди. — Даже если я дам тебе корабль, разве ты сможешь заплатить за работы?— Да работы-то тут всего на пару часов. Вы уже сделали половину. Думаю, вы скоро закончите. Если вы и в самом деле хотите, чтобы я заплатил за ремонт, то дайте мне кредит, а через некоторое время я все вам отдам. Вим, какой вексель вам выписать? Пусть для вас я всего лишь жирная обезьяна, но я на равных с другими зарабатываю деньги.Я наградил мальчишку подзатыльником, не слишком сильным и не очень слабым.— Пойдем-ка, парень, — приказал я. — Разберемся с этой грудой тряпья внизу. Санди, ты сможешь сам тут все закончить?Санди лишь усмехнулся и запустил руки во внутренности механизма.Как только двери лифта закрылись, Ратлит снова спросил:— Так ты одолжишь мне корабль, а, Вим?— Это корабль Санди, — твердым голосом объявил я.— Ты скажи ему, и тогда он мне его одолжит.Я засмеялся.— Ты лучше расскажи мне, как чувствует себя тот золотистый. Он пришел в себя? Подозреваю, что именно для него ты выпрашиваешь корабль... Так что это за парень?Ратлит впился пальцами в сетчатую стенку лифта и откинулся назад.— Существует только два типа золотистых. — Он начал покачиваться из стороны в сторону. — Плохие и глупые.Его слова прозвучали совершенно банально. Так считали все обитатели Пересадочной Станции.— Надеюсь, твой золотистый — глупый, — заметил я, подумав о тех двух, что испортили мой рабочий день.— Это хуже? — вздрогнул Ратлит.Если золотистый был не таким уж плохим, он обладал некой странной беззаботностью и с легкостью мог причинить вред другим людям. Помните, я рассказывал, как один из них едва не протаранил корабль, на котором я летел?— Он... — Ратлит замолчал, словно обдумывая свой ответ. — Он невероятно глуп.— Вчера ты ненавидел их. Сегодня ты хочешь отдать корабль одному из них. Как тебя понимать?— У него никогда не было своего корабля, — печально протянул Ратлит — так, словно это полностью оправдывало изменение его точки зрения. — А из-за болезни ему тяжело найти работу, а тем более заработать на свой собственный корабль.— Понятно...Лифт опустился на силиконовую подушку. Я открыл дверь, и мы направились в мой офис.— А что было тогда, после того как я ушел? Если засидеться у Алегры, вечер можно считать потерянным.— Наверное... А мне в самом деле больше придется спать, после того как мне исполнится тридцать пять?— Ты не увиливай, а расскажи, что случилось.— Ладно... — Ратлит уставился на косяк двери офиса, словно ему было неудобно вспоминать наркотические видения. — После того как ты ушел, я с Алегрой немного поболтал. А потом мы заметили, что золотистый пришел в себя и прислушивается. Он объявил нам, что мы прекрасны.От удивления у меня брови поползли вверх.— М-м-м-м-м?— Ему очень понравилось то, о чем мы говорили. И тогда он решил, что мы самые прекрасные люди из тех, кого он встречал. «Что ты видишь?» — спросили мы у него. И он начал рассказывать нам. — Ратлит затаил дыхание, словно подбирая нужные слова, но потом продолжал:— Ох, Вим, ну и глюки были у него! Ну и фантазия! Картины, которые открылись ему, показались бы мне настоящим адом. А когда он услышал наши голоса, то решил, что попал на небеса! По мере того как он говорил, Алегра воплощала его фантазии в реальность... Она использовала свои навыки психиатра!— Звучит так, словно в мире Алегры есть что-то реальное.— Нет, конечно! — неистово возразил мальчик. — Все, что скрывается в жилище Алегры, — галлюцинация, Вим. Ты же понимаешь, что там все ненастоящее. — Здесь его голос сорвался октавы на две. — Но была среди фантазий золотистого одна, о которой я должен тебе рассказать... Он вообразил огромную тварь... живую и мертвую в то же время. Она напоминала звезду... Порождение иной галактики. И, слыша описание этой твари, я понимал, что она не реальная, но я... я слышал ее... пение! — Глаза мальчика широко раскрылись.Они были зелеными. Чистыми. Я почувствовал зависть к тому, кто мог своими рассказами произвести такое впечатление на Алегру и Ратлита.— Итак, мы решили оставить его у Алегры, — продолжал мальчик, его голос необычно сел на длинном «гры». — Мы долго еще болтали после того, как золотистый снова уснул... И еще мы решили помочь золотистому избавить его от кошмаров. Потому что все это... слишком необычно!— Замечательно!Прервав разговор, я позвонил куда надо. Потом, тяжело вздохнув, присел на уголок стола, возле которого стоял, беседуя с Ратлитом.— Когда закончится смена, сходим перекусим — плачу я, — и ты мне расскажешь обо всем подробнее.— Этот золотистый до сих пор торчит у Алегры, — сказал Ратлит. И на мгновение он показался мне обычным беспомощным маленьким мальчиком. — Я обещал зайти к ним, когда пойду от тебя.— Ну, иди, — согласился я. Меня туда, кажется, не приглашали.— Жаль только, что он так глуп, — с грустью вздохнул Ратлит, когда мы вместе вышли из офиса.Он посмотрел на изуродованное тело, распластавшееся на бетоне. Совсем недавно это был золотистый — владелец корабля, путешествующего между галактиками. Глава 5 Санди зашел ко мне, когда я разбирал бумаги.— Настройка закончена. Что скажете, босс? Может, ударим по пиву?— Хорошо, — удивившись, согласился я. — Обычно Санди не соблюдал ритуалы, принятые в обществе. — Хочешь о чем-то со мной поболтать?— Конечно, — вздохнул он с облегчением.— У тебя не выходит из головы утреннее происшествие?— Конечно, — кивнул он.— Значит, есть причина. — Если честно, мне тоже хотелось с кем-нибудь поболтать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11