.,— Извините, я отвечаю за всю операцию по спасению экипажа.— Там наши друзья, — закончил фразу Тосио. — Очень близкие нам люди.— В данном случае не это имеет значение.— Вы еще хотите спросить, есть ли у нас права на вождение батискафа.— Да, подумал и это.— Права у нас есть.— Класс?— Первый «А», все типы машин.Моряк в желтых шортах с облегчением вздохнул:— Отлично, ребята! У меня больше нет вопросов.— И у нас их нет.— Можете выходить из гавани, правда, это довольно громкое слово для нашей загородки. Вам следует спешить. Вы идете первыми. Извините, я, кажется, загородил вам вход. Человек в желтых шортах как бы нехотя пропустил нас в прозрачную рубку из кварцевого стекла и стали.В батискафе было просторно. Удобные сиденья, круговой обзор. Нам уже приходилось плавать на таких кораблях в начале этого лета. Они очень послушны и надежны, их литой корпус выдерживает колоссальные давления.Часть специального оборудования из батискафа вынесли, его кабина стала больше и удобней. Пульт управления напоминал панель компьютера, да здесь и находилась счетно-решающая машина, позволяющая молниеносно решать задачи. Инженеры подключили к ней механизм управления пушки. ЭВМ прокладывает курс, ведет корабль, фиксирует глубину, силу течений, анализирует состав воды и выполняет еще множество операций. Перед пультом — пять вращающихся кресел; нажатием рычажка они превращаются в удобные кровати.Тосио занялся проверкой навигационного оборудования, картами, Костя — размещением грузов, я проверил работу двигателей и доложил Тосио об их полной готовности. Костя принял последнюю коробку с питательными тюбиками и также сообщил об этом Тосио. Никому из нас никогда не приходило в голову оспаривать у нашего сенсея пост капитана.В свою очередь Тосио сказал моряку в желтых шортах самым будничным голосом:— Все в порядке, разрешите отваливать?— Счастливо. Вы не особенно обижайтесь на мою подозрительность. Сами понимаете, что дело очень серьезное, а вам мы даем самую лучшую машину. — Он кивнул, и на лицо его легла прежняя озабоченность.Нас взял на буксир быстроходный катер. Он доведет нас до кромки Барьерного рифа, где его отвесная стена уходит в глубину до трех тысяч метров. Здесь оборвалась связь с батискафом Антона и Веры.Катер быстро помчал нас на восток. В открытый люк летели брызги, врывался теплый ветер.Мы с Костей в бездействии сидели в креслах. Тосио, повернувшись к штурманскому столику, внимательно изучал внешнюю сторону Большого Барьерного рифа.Костя сказал весело:— Вы только посмотрите, кто нас так стремительно мчит!Действительно, на корме стояло: «Дядя Петя» и порт приписки — Одесса.Костя тут же завел разговор с командой катера.Капитан, помощник и механик «Дяди Пети» были с «Симферополя», гигантского холодильника, перевозившего продукты Лагуны в Европу.Капитан «Дяди Пети» сказал:— За ночь мы подняли на борт более трехсот ваших звезд. Скоро мы загрузим ими все камеры. Что мы с ними станем делать?— Найдется применение, — успокоил Костя, — хотя бы получать из них удобрение, но думаю, этим не ограничится их полезность. Вот сегодня мы видели, как одна звездочка очищала подводную часть от ракушек, может быть, даже у вашего морозильника.— Неплохая мысль, да как ими управлять? Сегодня передавали, что есть новые случаи нападения звезд на людей. — Сделав небольшую паузу, он спросил:— Это правда, что вы сражались с пришельцами?— Небольшая стычка. У нас случались встречи и посерьезней… — вмешался Костя.Тосио помешал ему поведать экипажу «Дяди Пети» одно из захватывающих приключений, происшедших с нашим Костей, он сказал с тревогой в голосе:— Только бы у них не вышла из строя система регенерации воздуха!Все притихли, стремясь разгадать, что же произошло с нашими друзьями. Мы гнали прочь черные мысли. Костя нарушил тягостное молчание:— Скорее всего, у них испортился передатчик. С «блюдцами» это случается. Помните, как мы потеряли связь близ Плавающего острова и какой потом получили нагоняй?..Из репродуктора послышался тихий, внятный голос, а на экране видеофона появилось похудевшее лицо Чаури Сингха.— Экипаж «Б-08». Говорит инспектор Чаури Сингх. Вы меня слышите?— Отлично, Пьер, — ответил Тосио. А Костя добавил:— И даже видим.— Ах, это ты, Костя! Приятно слышать твой голос, полный оптимизма. Вот сейчас я и тебя прекрасно вижу, а также Ива. Помните, друзья, что рубеж поисков — на глубине два пятьсот. И ни метра больше.Тосио ответил:— Больше «блюдце» не выдержит, знаю, Пьер.— Отметь координаты района поисков.Инспектор назвал координаты, и Тосио обвел квадрат на карте красным фламастером. Инспектор повторил:— На глубине двух с половиной. Предполагается, что у основания рифа база пришельцев. Приемники не выключать. За рифом пользуйтесь гравитатором.— Есть, Пьер!Теперь каждое наше слово, каждый звук в кабине слушали десятки людей; судя по нацеленным на нас объективам, поблескивающим в потолке, нас также и видели, даже если бы мы выключили видеофон.Костя спросил Тосио:— Ну, а если мы заметим пришельца?За него ответил Пьер:— Сделайте вид, что не видите его.— Но это невежливо.— Что поделать. При следующей встрече попросите извинения.Прилив почти закрыл пеструю поверхность рифов, все явственней слышался грохот океанского прибоя. Батискаф стал зарываться носом в волнах. Тосио сказал капитану «Дяди Пети», что отдает буксир и дальше пойдет своим ходом.— Есть! Принимаю буксир!«Дядя Петя» проводил нас до линии прибоя.Мягко захлопнулся люк, наступила тишина. В стекла полился голубоватый свет.Стрелка показателя глубины медленно поползла вверх.Тосио сказал в микрофон:— Вера, Андрей, где вы, что с вами? Отвечайте, мы идем к вам на помощь!В ответ послышались лишь слабый шум и потрескивание, напоминающие мирный разговор креветок. ПОД СЕНЬЮ РИФА Антон выравнивал батискаф, Вера следила за прицелом и, как только светящийся шарик попадал в перекрестие, нажимала красную кнопку на пульте управления.Подгоняемый отливом, пришелец отступал в сторону океана. Аэрозольные петарды явно пришлись ему не по вкусу: кроме пугающего облака, они распространяли еще и фермент, выделяемый моллюском тритоном, единственным серьезным врагом морских звезд.После каждого выстрела Антон пытался уйти к Городу Осьминогов, но, как только течение уносило пугающее облако, чудовище бросалось к «летающему блюдцу», и опять приходилось стрелять, и отливное течение уносило крохотное суденышко все дальше и дальше, к кромке Большого Барьерного рифа.Осталось не больше десятка снарядов. Антон взглянул на светящуюся карту дна Лагуны, и зябкий холодок побежал по его спине: они вошли в один из каналов, соединяющих Большую Лагуну с океаном, и течение мчало их между извилистых подводных берегов вслед за пришельцем. У двигателя не хватало мощности, чтобы перебороть силу течения; нельзя было и всплыть, так как над подводным корабликом уже бушевал прибой.Мощный прожектор батискафа освещал летевший навстречу правый берег канала, похожий на причудливо вытканный ковер.Вера притихла, глядя вперед и держа палец возле красной кнопки: пришелец мог остановиться и неожиданно напасть на них.— Вера!— Да, Антон. — Она повернула к нему голову и залюбовалась его четким, сосредоточенным лицом. Она видела, что ему доставляет наслаждение эта бешеная гонка по каналу, необыкновенная охота, что он счастлив, ощущая ее близость. Она улыбнулась ему:— Да, Антон.— Скоро выйдем в океан, скорость уменьшается. Ты обратила внимание, какая пышная жизнь по берегам канала, хотя здесь неимоверно трудные условия для выживания? Какие пышные кораллы, анемоны, водоросли, а их бесконечно треплет течениями.— Самые жизнестойкие виды находятся в полосе прибоя: сопротивляясь напору волн, они становятся сильнее, выносливее. Ты заметил, как нежны и хрупки кораллы в тихих заводях лагуны и как крепки там, где условия более суровые?— Все это так и мне знакомо, но я не перестаю удивляться пластичности жизни.— И я также, Антон. Стоит хоть немного изменить условия — и уже через несколько поколений начинают проявляться особенности, не свойственные данному виду, и если развитие растений направлять…— …то можно заставить его даже двигаться, я же видел твоих ходячих питомцев. Странные создания! Не верится, что это не электронные игрушки.— Инерция мышления, Антон.— Согласен. Но человек за миллионы лет привык видеть растения неподвижными, а тут вдруг взяли да и пошли.— Вот и неправда.— Так, по-твоему, и прежде кустарники расхаживали по дорогам?— Ну, не расхаживали, а поворачивали венчики цветов вслед за солнцем, двигались лианы, мимоза сворачивала листочки, мы только использовали эти свойства.— Вера!— Да, Антон?— Тебе хорошо?— Очень. Э— Вот и прекрасно.— Да, Антон. — Она счастливо засмеялась, и Антон глубоко вздохнул, сжимая штурвал. Берег канала ушел в сторону, течение сильно ослабло. Казалось, что «летающее блюдце» застыло на месте.— Я попробую связаться со штабом, — сказала Вера. 'Она несколько раз повторила в микрофон позывные штаба самообороны. Никто не ответил.— Что-то случилось с нашим аппаратом, — сказала Вера. — Помнишь, как нас тряхнуло, когда пришелец пошел в атаку?— Исключено, Вера. Все содержимое нашего «блюдца» рассчитано на очень сильные перегрузки. Как жаль, что у нас нет гравитационного телефона! Да ничего, скоро мы поднимемся на поверхность.Внезапно ультразвуковой приемник ожил:— Ну, стреляйте же! Стреляйте! Рой, что с тобой? Ты ждешь, чтобы он проглотил тебя вместе с пушкой?Послышалось шипение и через несколько секунд хлопок.— Есть! — сказал кто-то знакомый.И второй, тоже знакомый голос добавил:— Разнесло голубчика, ни рожек ни ножек… хотя…— Ножки остались, и из каждой вырастет новый малютка.Вера сказала:— Там, кажется, убили пришельца! Вот поднимут шум члены Общества охраны пришельцев! Да, да, уже и такое общество образовалось, я слышала перед посадкой в «блюдце».— Ты узнала?— Кто-то очень знакомый.— Костя, Ив, Натка Стоун. Ты разве никогда не слышала ее голоса?— Ну конечно, слышала. Это та, что работала в Космоцентре, а сейчас прибыла в Лагуну? — Вера почувствовала, что он чему-то мысленно улыбается, и ревность сжала ее сердечко. — Ты что замолчал? Что-то вспомнил? Да? — спросила она.— Вспомнил, что все компьютеры в космосе говорят ее голосом.— И не скучно такое однообразие?— Представь, нет. В нем есть что-то необъяснимо успокаивающее, проникновенное. А в полете так этого не хватает.— И она очень красива…— Да, красива.— Но ты хочешь сказать, что я лучше, дороже и так далее?— Хотел, Вера.— И хорошо, что не сказал. — У нее на глаза навернулись слезы.— Глупая, хотя и выдумала ходячее дерево.— Ну и ладно… Ты не обижайся, Антон, я знаешь что подумала?— Нет.— Вот ты полетишь и будешь слушать ее голос.— Вера, Вера!— Я сейчас свяжусь со штабом.— Самое время.Никто не ответил Вере и на этот раз.— Оставь! — сказал Антон. — Мы в тени кораллового барьера. Вот поднимемся на поверхность…— Что же мы не поднимаемся?— Ты посмотри на батиметр.— Выползаем, да что-то очень медленно. Или ты опасаешься, что попадем в прибой?— Ну конечно. Сейчас над нами несутся десятиметровые валы. В такой крохотной кабине не особенно приятно очутиться вниз головой. Или рискнем?— Ну конечно, нет! Пожалуйста, отойдем подальше… Еще не хватало нам стоять на голове! И учти, Антон, что пришелец где-то недалеко. Ты заметил, как он злился, когда я усиливала мощность приемника?— Что-то не замечал.— Неужели не заметил? Он же раскалялся, как уголь, становился красно-пепельным с синими разводами.— Наверное, я увлекся управлением «блюдечка», оно то и дело становилось на ребро, особенно когда усиливалось течение и при атаках этого щеголя.— Действительно, щеголь. Это что-то среднее между тигровой звездой и кальмаром, и заметь, не простым кальмаром, а Великим.— Мне рассказывал Костя, как они встретились с ним.Вера, сдерживая волнение, спросила:— Ты видишь свет слева?— Ну конечно, медуза. И справа и впереди… В этом году их множество. Океан стал необыкновенно плодовит.— Это замечено уже давно. Только его плодовитость, как ты выразился, носит странный характер: он производит на свет уродов.— Это с нашей точки зрения.— Да, ты прав. Никто еще не распознал истинных целей природы.Антон улыбнулся.— Ты чему улыбаешься? — спросила она.— Тебе, Вера. Ты мудра и загадочна. В твоей маленькой головке бездна мыслей и идей. И что бы ты ни сказала, Вера, я тебе верю. Верю Вере! О, как здорово: верю Вере!И они засмеялись, как над забавным открытием. Батискаф вылетел на поверхность океана и закачался, как поплавок.— Я сейчас открою люк, и мы глотнем морского воздуха. — Антон включил мотор, открывающий люк, и как только образовалась щель, в нее влетела струя воды.— Закрой, закрой! — вскрикнула Вера, вытирая лицо. — О, как нас качает, прямо бросает к облакам!— Так снова в пучину?— Никогда! Пусть качает как угодно. Ты только посмотри, какие звезды! — Она жадно всматривалась в потолочный иллюминатор, там на иссиня-черном небе горели крупные звезды.Антон включил вентиляцию, и кабина наполнилась свежестью.— Зачем было открывать люк? — спросила Вера.— Хотелось увидеть небо пошире.— Ты более нетерпелив, чем я.— Иногда. Очень часто приходится ограничивать себя. У нас, космолетчиков, тысячи запретов.— Уж и тысячи?— Ну, сотни, и никак не меньше.— Это много… Антон!— Да, Вера.— Ведь ты скоро улетишь?— Да, Вера.— И ты ждешь с нетерпением последних секунд отсчета?— Ждал, Вера.— Правда? Теперь тебе не хочется лететь?— Нет, хочется. Вера, и в то же время жаль расстараться с тобой.— О, я не могла бы полететь. Я побывала в вашем космосе. Ничего, кроме постоянного желания вернуться на Землю.— Спутник еще не в космосе. Это же у порога дома. Космос там, за орбитой Луны…— Я буду ждать, Антон. Экспедиция займет год, не больше ведь, верно?— Меньше года: «Земля» скоростной корабль. Какое сооружение!— Я видела его. Стоит на лунном космодроме, как свеча, большая нелепая свеча.— Ну нет. Вера, планетолет напоминает башню, гигантскую башню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37