а вдруг ей и в самом деле интересно? А вдруг она в самом деле начала что-то понимать?
* * *
Всем известно, чем кончаются все эти «а вдруг». Как-то раз (Тим с Серегой тогда вовсю готовились к завоеванию «Дома Ашеров») Алка сказала Тимофею:
— У меня сегодня день рождения. Ты не мог бы прийти хотя бы ненадолго?
Она снова посмотрела так, что Тим почувствовал себя Реттом Батлером (мерзкое чувство), и добавила:
— Мне было бы очень приятно.
Тимофей хотел сказать ей, что она дура, но вместо этого неожиданно произнес:
— А в котором часу?
Но она сказала:
— Когда тебе будет угодно.
Тимофея чуть не вырвало прямо на асфальт, потому что эту фразу Алка наверняка услышала где-нибудь в телесериале, но он почему-то сказал:
— А мне все равно.
— Тогда в четырнадцать часов, — сказала Алка.
Тим подумал, что она так специально сказала, чтобы он не приперся в два часа ночи, но вместо того, чтобы рассмеяться ей в лицо, он сказал:
— Ладно.
И он приперся как дурак ровно в «четырнадцать часов», в дурацкой белой рубашке и с коробкой прибалтийских конфет — мама купила, чтобы отдать зубному врачу, который ставил ей коронку.
А у Алки было полно народу, и все почти что парни лет по пятнадцать. У каждого по полкило бриллиантина по волосам размазано, и все понтовые такие, что Тим хотел сразу уйти, но Лариса Васильевна усадила его за стол. И в дальнем конце стола Тим увидел Стиморола.
Стиморол был в тонкой «рибокской» тенниске, и короткие волосы у него были напомажены и тщательно зачесаны назад, а еще он золотую цепочку с крестиком на шею повесил, и морда у него была просто умилительная. Тим подумал, что он даже не на Майка Тайсона похож, а на кота Тома в той серии, где Том подбивает клинья к кошке-миллионерше, а потом Джерри натравливает на него другого помойного кота.
Стиморол тоже его заметил, И все его умиление в один миг улетучилось, словно у него живот заболел. Он опять стал похож на Майка Тайсона, и даже нос его на сторону свернулся еще больше.
— А ты что здесь делаешь? — спросил он громко через весь стол.
Все замолчали. И Тим так же громко ответил:
— Клинья подбиваю. К имениннице.
Он думал: все поймут, что он пошутил, но никто, кажется, не понял. Народ продолжал с умным видом жевать и смотреть на него, на Тимофея. И Стиморол — тоже. А рожа у него была, это что-то…
И Тимофею сразу расхотелось сидеть за этим столом. Он подумал, что здесь определенно что-то не так. Алка, кстати, ни разу к нему не подошла, даже коробку с конфетами пришлось оставить на столике в прихожей. На ней были белые штаны в обтяжку и белая кофта, через которую торчали соски, потому что она была без лифчика (все-таки будь Тим на месте Ларисы Васильевны, он бы надавал этой дуре по шее). И она все время тараторила со Стиморолом и остальными парнями и называла их «пац-цаны», а они ее называли «Аллочка». А с Тимом она не заговорила ни разу.
Что-то не то. Не то… И откуда она знает Стиморола?..
Тим встал из-за стола и пошел обуваться. А Лариса Васильевна (она стояла у окна на кухне и курила длинную коричневую сигарету) увидела его и сказала:
— Ты куда?
— Домой, — сказал Тим.
— Почему так рано?
— У меня живот крутит.
Тим понимал, что можно было придумать и что-нибудь поизящнее, но ничего такого в голову не пришло. Лариса Васильевна только улыбнулась и сказала:
— Ты можешь задержаться на пять минут? Я хотела бы поговорить с тобой.
Она спросила так, что отказаться было бы просто невежливо. Даже если у тебя и в самом деле в животе труба трубит.
— Ладно, — сказал Тим. — На пять минут я могу остаться.
— Вот и прекрасно, — сказала Лариса Васильевна и снова улыбнулась так, что Тим невольно позавидовал этому ее хахалю, у которого шоколадный «мустанг», а еще он впервые подумал, что был бы не прочь, если бы ему было сорок лет. Или тридцать. Тридцать, конечно, лучше.
Она провела Тима в комнату, заваленную пакетами с подарками в шуршащей обертке. Это была, наверное, спальня. Там прямо на трельяже стоял маленький телевизор «Gold Star» и компьютерная приставка. Так себе приставка, честно говоря. «Сюбор» какой-то. Тим если бы покупал, то уже что-нибудь получше — «Сегу», например. Или скопил еще немного и купил бы четыреста восемьдесят шестой IBM.
Лариса Васильевна сказала:
— Я отойду на одну секунду. Подожди, пожалуйста.
Ну вот тебе и раз. Тим, конечно, вежливо кивнул — но это было настоящее нахальство с ее стороны. Только что сама же сказала: на пять минут… Да ладно. Пять минут и одна секунда — какая разница?
— Ты пока поиграй.
Она включила приставку и телевизор.
— Умеешь обращаться?
— Да, — сказал Тим. — С первого класса.
Лариса Васильевна вышла, и, когда она приоткрыла дверь в коридор, из гостиной донесся громкий рогот.
Тим смотрел на экран, где коротышка-марсианин мочил направо и налево космических конкистадоров с Земли и вяло ворочал джойстиком. Он думал о том, что все это похоже на сцену из взрослого фильма, которые крутят по НТВ ближе к полуночи в выходные дни, и когда женщина говорит, что она вернется через секунду, то это значит, что она пошла в душ и вернется закутанная в махровое полотенце, а мужчина должен будет обернуться к ней и сказать: «О, дорогая, как ты прекрасна!..»
Потом он подумал о том, что все это дурость собачья и что Лариса Васильевна усадила его за приставку, потому что думает, что он маленький и у него никогда не было такой приставки и что он просто мечтает поиграть на долбаном этом компьютере.
Потом мысли перескочили на ту игру, в которой Тим видел дом, похожий на «Дом Ашеров». И он подумал, что нужно обязательно найти эту игру и хотя бы краем глаза посмотреть на нее.
Что-то тут не так…
— Тебе нравится?
Тим поднял голову и увидел, что Лариса Васильевна стоит рядом и смотрит на него. Одета она как обычно — в костюм и блузку, и волосы у нее не мокрые, и губы она не облизывает, как Ким Бессинджер, когда собирается взасос целоваться с Микки Рурком. Ей просто нужно было куда-то выйти. Может, горячее на стол подавала. Может, Алку воспитывала. Может, просто в туалет ходила, в конце концов.
— Ничего, — сказал Тим.
Лариса Васильевна присела рядом и уставилась на компьютерный экран.
— Тебе никогда не хотелось попасть туда? — вдруг спросила она и кивнула на монитор.
Взгляд у нее при этом был загадочный-загадочный, словно у учительницы по физике, Марии Иосифовны, когда она говорила на первом своем уроке: «Добро пожаловать, ребята, в чудесную страну под названием „Физика“…»
— Там ничего интересного нет, — сказал Тимофей мрачно. — Бегающая точка. Куча проводов и микросхем. Вот зеркало — это интересней. Там ничего нет, а тоже показывает.
Он помолчал немного, и она тоже молчала, видно, немного обескураженная. И тогда Тим сказал:
— Вы о чем-то поговорить со мной хотели, Лариса Васильевна?
И Лариса Васильевна встрепенулась, словно замечталась о чем-то.
— Да, Тимоша… Вернее, я хотела предупредить тебя.
— О чем же?
Она еще ничего не успела сказать, а в животе у Тима уже поселился знакомый антарктический холод.
— Я хотела сказать, что на свете есть мальчики, которые слишком серьезно воспринимают всякие игры.
— Да, — сказал Тимофей. — Со мной это тоже иногда случается.
— Нет. Я не то имела в виду. Есть мальчики, которые уходят из реальности и поселяются в виртуальном мире. — И Лариса Васильевна снова кивнула на экран, словно коротышка-марсианин и был тем самым мальчиком.
— Ты слышал когда-нибудь такую фразу: «Жизнь копирует кино?» — спросила она.
— Не знаю, — Тим пожал плечами. — Может, и слышал, но не запомнил.
— Жизнь копирует не только кино.
— Компьютерные игры — тоже? — спросил Тим.
— Да, — сказала Лариса Васильевна. — Иногда очень страшные компьютерные игры.
Тим посмотрел на нее в упор, чтобы она не думала, будто он совсем дурак. Но вышло скорее наоборот, потому что Тим был здорово ошарашен. И вид у него, надо полагать, был дурацкий.
— Вы хотите мне сказать что-то про Ростика? — выдавил наконец из себя Тимофей.
— Про Ростика? — Лариса Васильевна даже не стала делать вид, что она удивляется. — Я не знаю никакого Ростика.
Тим отвел глаза в сторону.
— Я знаю только то, — сказала она, — что один мальчик, — может, его зовут Ростик, а может, еще как-нибудь, — которому было скучно в нашем мире, решил уйти из него в мир виртуальной действительности. Это ему удалось. И он поселился в одной игре, где стал… ну, скажем… Черным Королем. Черный Король иногда приглашает в эту игру других мальчиков, только другим мальчикам от этого становится очень плохо.
— Почему? — тихим, каким-то чужим голосом спросил Тимофей.
— Потому что они не знают СЕКРЕТ.
— Какой еще секрет? — Тим почувствовал, что голос его окончательно куда-то запропал, а над верхней губой высыпали бисеринки пота — совсем как у Пачки.
И тут дверь приоткрылась, и в проеме показалась голова Алки. Щеки у нее раскраснелись, и глаза от этого казались не просто голубыми, а прямо-таки синими-синими. Надо было признать, что она все-таки ничего. Честное слово, ничего. И тем не менее никогда еще Тимофею так не хотелось сказать ей: «Смойся, дура ты такая».
— Мам, — сказала она, надув губы, — ну чего ты?.. Мы давно хотим попить чаю и пойти прогуляться, а ты тут шушукаешься…
— Иду, доча, — сказала Лариса Васильевна ласково. И поднялась.
Тим чутьем понял, что она сейчас уйдет и ни слова ему больше не скажет. Но он все-таки спросил ее:
— Какой СЕКРЕТ?
Лариса Васильевна посмотрела на него удивленно, словно впервые увидела, и развела руками: о чем вы таком говорите, молодой человек? Потом молча перевела взгляд на дочку… и вдруг они обе рассмеялись.
А Тим окончательно понял, что здесь ему делать больше нечего. Он выключил приставку и телевизор, поднялся и пошел обуваться. По пути он хотел что-нибудь сострить, чтобы не чувствовать себя полным дураком, но побоялся, что вместо шутки у него может получиться что-нибудь грубое. Очень грубое и совсем несмешное.
И он так и ушел. Молча.
Глава 21
Тим не стал рассказывать Сереге всех подробностей, но суть донес верно:
— Мама Аллы Рассолько что-то знает о Ростике. И еще она знает, что мы туда собираемся идти.
— Ну и что? — вытаращился Серега. — Нам-то какое дело?
— Я ходил на день рождения к Алке. У нее был Стиморол, собственной персоной. Они знакомы.
— Ничего удивительного, — спокойно сказал Серега. — В тихом омуте черти водятся… У Алки извращенный вкус.
Вообще Серега в последнее время стал какой-то интересный. Он здорово изменился. Стал оглядываться на себя в витринах магазинов, а еще у него появилась такая походочка — «врастопырку», расставив ноги, будто у него на бедрах такие офигенные мышцы завелись, что прямо ноги свести невозможно… Или будто трусы склеились в одном месте. Тим видел, что так ходят штангисты и культуристы. Дураки всякие, короче.
— Она предупреждала о каком-то секрете, — сказал Тим.
— Баб хлебом не корми, — сказал Серега авторитетно, — дай только посекретничать. Сейчас сериал новый начался, «Секрет тропиканки» называется. Все прямо сдвинулись на этой почве. Вот и Алкина мамаша туда же.
— А Ростик?
— Что Ростик?
— Он тоже говорил о секрете.
— Достали, — вздохнул Серега. — Ох и достали вы меня с этими секретами. Вот пойдем к Ростику и на месте во всем разберемся. По мне, так прямо сейчас и отправился бы. Кулаки чешутся.
И Серега еще раз уважительно посмотрел на свои бицепсы. В последнее время он стал называть их ласково — «битки».
— Одними кулаками Ростика не одолеть, — сказал Тимофей. — Он что-то задумал.
— Я знаю, что он задумал. — Серега выдул большой шар из жевательной резинки. — Он задумал отметелить нас. Но ни фига. Кишка тонка. Вот увидишь — «харли-дэвидсон» наш будет. Хоть они все там в лепешку расшибутся.
На днях Серега созвонился с Ростиком, и они договорились, что игра состоится через день — 22 августа. Это будет последняя игра сезона, потому что потом приедет папаша Зельнов, а еще через неделю-другую Ростику нужно будет улетать во Флориду.
— Может, ты предлагаешь отказаться от игры? — вдруг спросил Серега угрожающе.
— Нет, — подумав, ответил Тим. — Наверное, нет.
— Что значит «наверное»?
Серега запыхтел, как паровоз.
— Мне нужно отыскать одну компьютерную игру, — сказал Тимофей. — Пока я ее не найду, нам лучше не соваться в «Дом Ашеров».
— Что-о-о?.. Сказать тебе, кто ты? — прорычал Серега.
По его виду Тим сразу понял, что ничего остроумного на этот раз он не выдаст.
— Ты — тряпка. Вот ты кто.
* * *
Легко сказать — «найти компьютерную игру». Если бы Газопровод не являлся рабочей слободкой, где все денежные излишки привыкли вкладывать в выпивку и лишнюю палку-другую колбасы, где даже видаки еще не утратили своей экзотичности, — то особых проблем не было бы.
Однако проблемы были. Тим знал, например, только одного местного жителя, у которого имелся IBM-компьютер, собранный из ворованных на какой-то фирме деталей.
Этим местным жителем был Генка-Будильник.
Генка-Будильник, который мог подойти к тебе и просто так свернуть твой нос на девяносто градусов.
Генка-Будильник, у которого под мышкой, говорят, есть неприличная татуировка…
Допустим, думал Тим, ему все-таки удастся уговорить этого монстра дать посидеть за компьютером часик-другой. Что дальше?
Где же взять саму игру?
Тим отправился в салон оргтехники на Варшавском, где торговали программными компакт-дисками, и спросил их о «Замке на холме».
— Нет, — сказали ему, — нет у нас такой игры. А она входила в хит-парад журнала «Пи-си-мэгэзин»?
Тим пожал плечами, потому что до этой минуты даже не догадывался о существовании журнала с таким двусмысленным названием.
— Да наверняка не входила, — добавил кто-то из-за прилавка. — Я знаю все хитовые игры наперечет.
— Тогда извините, — сказал Тим.
Конечно, можно было бы плюнуть на эту игру и со спокойной душой отправиться послезавтра к Ростику и дать наконец волю этому странному чувству, заставляющему руки и ноги гудеть, словно провода линии электропередачи… И еще можно думать, что если повезет (а Серега, судя по его виду, даже не сомневался, что устелет все четыре этажа «Дома Ашеров» поверженными противниками), то они заработают этот чертов «харли-дзвидсон» и спихнут его на авторынке за бешеные деньги, потом Серегина мама отправится в Германию, и ноги у нее никогда больше не отнимутся…
Но Тим чувствовал, что это СЛИШКОМ ПРОСТО для того, чтобы быть правдой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24