Мне также показалось, что он носит бороду. Кроме того, его рост, ширина плеч, словом, вся фигура напоминали фигуру того типа, которого я видел в Пекине... Разумеется, я вполне могу ошибиться, потому что, знаешь если тебя мысленно начинает преследовать чье-то лицо, то тебе кажется, будто ты встречаешь его повсюду. Но вот очки с дымчатыми стеклами в сочетании с огненно-рыжей бородой запоминаются сразу. И вновь я увидел его! В тот момент, когда такси, в котором я покидал порт, выехало из ворот. Незнакомец неподвижно стоял на краю тротуара, не предпринимая никаких попыток спрятаться. И я уверен, что он следовал за нами от самого Пекина и что именно он выбросил Намотта за борт, вероятно, предварительно оглушив его. А завтра, если уже не сегодня, он обязательно примется за меня, а потом и за всех нас...
— Но почему?
— Почему? Есть у меня по этому поводу одно соображение... — ответил Жернико. — Это всего лишь предположение, однако им можно все объяснить. Предположи на минутку, что этот человек узнал, что мы с
Намоттом скопили целое состояние, предположим также, что он узнал о нашей клятве, данной пять лет тому назад и объединившей всех нас, шестерых...
— Ну и что?
— А то, что этот человек, убив Намотта, убьет затем и меня, и тебя, и всех остальных — одного за другим!
— Это совершенно неправдоподобно! — запротестовал было Саитер.
— Напротив, очень даже правдоподобно. Ты сам прикинь... Мы ведь должны разделить нашу.., нашу добычу. Не знаю, добились ли другие таких успехов, как мы, однако...
— Перлонжур вернулся на мели.
— Какое это имеет значение! Если еще и Тиньоль с Гриббом вернутся бедняками, словно Яков, то дележ все равно сделает их богатыми. Вот такие-то дела... Нас шестеро, шестеро, но мы уже без одного! И мы являемся обладателями миллионов. И, по мере того, как одни из нас будут исчезать, доля остальных будет возрастать. если та адская сила, существование которой я предчувствую, обрушится на нас, то в живых останется лишь один человек, и сумма станет сказочно велика... Вот тогда-то он и нанесет свой последний удар!
— У тебя весьма богатое воображение, — с издевкой заметил Сантер. — Твой рассказ гораздо увлекательнее американского боевика. Но, к сожалению, все эти россказни крайне неправдоподобны.
— Это почему же неправдоподобны?
— Потому что жизнь — это не роман в комиксах. Выходит, этот твой злой демон ждал целых пять лет, даже не зная, вернемся мы богатыми или же с дырками в карманах?
— Вовсе не обязательно. Он мог получить всю информацию, уже после нашего отъезда, спустя три-четы-ре года, а, кто знает, быть может, и всего полгода назад.
— Но как? От кого?
— Это только одному богу известно.
Несмотря на все свое желание терпеливо выслушать невероятную историю друга, Сантер не мог признать доводы Жернико убедительными. Тот считал человека, которого видел лишь мельком, настоящим Гением Зла. А на каких, собственно говоря, основаниях?.. Ночные кошмары и предчувствия? Рыжий мужчина, увиденный час тому назад? Да в мире полно рыжих!
— Кстати, этому твоему убийце пришлось бы убить уже не шесть, а целых восемь человек, если не больше! — продолжил Сантер. — Ты вот вспомнил о нашей клятве, но неужели ты не помнишь, что в случае смерти Перлонжура или Грибба, причитающуюся им долю получают их матери? Кроме того, и ты, и Намотт, и Тиньоль, и я указали имена людей, которым мы, в случае смерти, передаем свои права. Кстати, не исключено, что Тиньоль приедет женатым.
— Это не меняет дела. Если тот рыжий и есть убийца — именно таковым я себе его и представляю, то он наверняка не станет церемониться с человеческими жизнями... Одной больше, одной меньше!..
Однако Сантер отрицательно покачал головой:
— Нет, старина, нет! Тебе не удастся поколебать мое спокойствие. Вероятно, Намотт просто упал за борт.
— Но как это могло произойти? Для этого он должен был быть смертельно пьян, а ведь за четверть часа до случившегося я оставил его веселым, жизнерадостным и совершенно трезвым. Ты что же думаешь, его хватил внезапный приступ головокружения или лихорадки, и он сиганул за борт? Это еще более невероятно, чем все мои гипотезы.
— Тем не менее, полиция сочла это несчастным случаем.
— А они всегда хватаются за удобные им версии... — задумчиво ответил Жернико и, после короткой паузы, продолжил:
— От своей судьбы, как говорится, не уйдешь, но я все же посвятил сегодняшний день тому, чтобы спрятать в надежном месте все то, что привез оттуда. Теперь я, как никогда спокоен, ибо знаю, что лишь я один смогу найти то место, где вам придется искать мою часть денег, в том случае, если... если я стану жертвой «несчастного случая», вроде того, что произошел с беднягой Намоттом. Кстати, я еще не просмотрел его вещи, так что, если ты не против, мы можем сейчас за ними послать и вместе распаковать. Я почти уверен, что у него ничего не украли.
— Ты поступил необдуманно и крайне неосторожно, оставив вещи в такси, да еще с не известным тебе шофером!
— О, не беспокойся! Я записал номер машины... а вот остановить такси у твоего подъезда было бы куда более неосторожно.
Сантер позвонил консьержу по внутреннему телефону, попросил его расплатиться с шофером и занести в вестибюль вещи, сказав, что он со своим другом вскоре спустится за ними.
— Ты останешься здесь вместе со мной и Перлонжуром, — решил он. — Спать будешь в моей кровати, потому что ты выглядишь крайне усталым, а значит, больше нас нуждаешься в отдыхе. Перлонжур расположится на диване, а я довольствуюсь креслом. Ну, а завтра посмотрим... Быть может, к тому времени уже вернутся Тиньоль и Грибб... — Он вдруг замолчал, увидев, что Жернико начинает расстегивать свою рубашку.
— Смотрите! — тоном приказа обратился к собеседникам Жернико.
Сантер и Асунсьон подошли к нему поближе и увидели на его груди татуировку, расположенную следующим образом:
CY 1. 112 ^ AS. 0+113 = 4
— Что это такое? — спросила Асунсьон своим, как всегда, ровным голосом. — Я думаю...
— Это то, благодаря чему вы найдете место, где мне удалось припрятать то... то, что я привез! — прервал ее Жернико на полуслове. — На борту «Аквитании» был один матрос, слывший мастером по татуировкам. Заранее зная то место, где я, прибегая к излюбленному пиратами способу, спрячу свою долю, и, желая как можно больше запутать нашего недруга, я и обратился к этому матросу. А завтра... — на какое-то мгновение он остановился в нерешительности, — завтра, Сантер, я открою тебе ключ к этому шифру... потому что сегодня ночью, находясь рядом с тобой и Перлонжуром, мне нечего бояться! — заключил он и впервые за весь вечер рассмеялся.
— Мадре миа! — живо запротестовала Асунсьон. — Не говорите вслух подобных вещей, мой дорогой, это же вызов судьбе!
Сантер, наконец, отвел взгляд от татуировки Жернико, но поскольку его глаза встретились с глазами Асунсьон, он быстро потупился, а щеки его залил легкий румянец. Он почувствовал неловкость, потому что под татуировкой, немного левее, располагалась еще одна, которую молодой женщине видеть было бы крайне нежелательно. Девушка положила свою руку на руку Жернико:
— Я надеялась побыть с вами некоторое время наедине, но теперь вот, думаю, что наш разговор, наверное, лучше отложить до завтра, — сказала она с легким упреком.
— Я могу дать вам возможность, — начал было Сантер, но в это время с улицы вторично донесся свист.
— На твоей улице есть какая-нибудь гостиница? — спросил Жернинко, посмотрев на своего друга.
— Да, как раз напротив моего дома.
— Ну что ж, не исключено, что это портье безрезультатно подзывает такси, но я все же желал бы в этом убедиться!
Подойдя к окну, Жернико распахнул его настежь, и комната наполнилась свежим воздухом.
Подойдя и встав рядом с Жернико, Сантер увидел, что в здании расположенной напротив гостиницы светится одно окно.
Затем он увидел, как на фоне этого освещенного окна постепенно вырисовывается силуэт широкоплечего, высокого и бородатого мужчины. Человек, казалось, стоял неподвижно, однако, пристально присмотревшись, Сантер рассмотрел, что этот бородатый тип в очках медленно поднимает правую руку.
— О боже! — в ужасе вскричал Сантер. — Марсель, пригнись!..
— Зач?.. — начал было Жернико, но раздавшийся выстрел оборвал вопрос.
Отчаянная попытка ухватиться за портьеру не удалась, и Жернико рухнул на пол, растянувшись во весь рост.
Глава VI
Налет
Сантер бросился к Жернико и, упав на колени, простонал:
— Марсель! Дружище!
Смертельная бледность залила лицо Асунсьон, и она, чтобы не упасть, оперлась о спинку кресла. Губы ее дрожали, а рука нервно сжимала золотой крестик.
— Что с ним? — пробормотала она, будучи не в силах сдвинуться с места.
Сантер осторожно приподнял Марселя, подперев его тело своим коленом. Он пребывал в полнейшем отчаянии, диком и молчаливом отчаянии. Машинально потирая влажные от пота виски друга, он произнес:
— Извини, старина... Это все из-за меня... Это я во всем виноват... Я не хотел тебе поверить... Извини!..
Жернико открыл глаза. Его лицо исказила страшная гримаса, когда он попытался разжать зубы, но все же ему удалось произнести, выдавив из себя жалкое подобие улыбки:
— Он... Он-таки добрался до меня!
После чего Жернико вновь закрыл глаза, а Сантер почувствовал, как по телу друга пробежала дрожь.
— Отнеси... Отнеси меня на кровать!
Подняв Марселя на руки, Сантер приподнял его легкое, словно перышко, тело. Поднимаясь, он заметил, что в гостиничном номере напротив погас тот единственный огонек. На улице же, казалось, царило полнейшее спокойствие. Что же происходит? Неужели никто не слышал выстрела? Неужели никто не поднял тревоги?
Держа Жернико на руках, Сантер повернулся к неподвижной, словно статуя, Асунсьон:
— Немедленно позвоните в полицию!.. Нельзя терять ни секунды!
Ступив несколько шагов, он очутился перед дверью спальни и ногой открыл дверь. Войдя в комнату, он осторожно опустил Жернико на кровать.
Теперь нужно срочно действовать! Только с чего же начать? Бежать в гостиницу, обшарить ее и, словно собаку, пристрелить первого же встречного в темных очках и с рыжей бородой? А быть может, лучше, не теряя ни секунды, обратиться в ближайший комиссариат полиции или же отправиться на поиски врача? Впрочем, лучше ему самому оказать первую помощь раненому.
Остановившись на последнем решении, Сантер побежал за мокрым полотенцем. Когда он снова подошел к Жернико, тот энергично замотал головой и, задыхаясь, судорожно вцепился в залитую кровью рубаху.
— Нет, нет, ничего... ничего не нужно... Мне... Мне это уже не поможет...
Сантер почувствовал, как к горлу подкатывается ком. Он долго стоял, так и не решаясь пошевелиться. Но затем все же попытался, взяв Жернико за запястья, оторвать руки того от раны.
— Ты остался все таким же глупеньким!.. Ну, пусти же!..
— Нет, Жорж, — заупрямился слабеющий на глазах Жернико. — Я... прошу тебя, не надо!.. Беги лучше скорее в гостиницу... нужно...
— Не беспокойся, дружище! Ты будешь отомщен! Клянусь тебе!.. А все же дай мне...
— Оставьте его! — услышал Сантер за спиной. Обернувшись, он увидел рядом с собой Асунсьон.
— Оставьте, я сама займусь его раной. А вы скорее бегите за врачом.
— Вы правы, — не сомневаясь ни доли секунды, сказал Сантер. — Оставляю его на ваше попечение. Мужайся, друг! Мы поможем тебе выкарабкаться...
В спальне была еще одна дверь, выходившая непосредственно на лестничную клетку, Сантер замешкался на пороге: благоразумно ли оставлять друга в таком состоянии? Однако, увидев, как Асунсьон с озаренным нежностью лицом склоняется над Марселем, он подумал, что более преданную и заинтересованную в скорейшем выздоровлении сиделку ему не найти!
Мигом скатившись по лестнице, Сантер натолкнулся в вестибюле на консьержа. Тот вносил последние чемоданы.
— Что вы здесь делаете? — заорал на него Сантер.
— Однако... — начал было тот.
— Вы что, ничего не видели, ничего не слышали? Консьерж лишь отрицательно покачал головой в ответ.
В нескольких словах сообщив о случившемся, Сантер приказал ему немедленно бежать в расположенный на углу комиссариат.
Сам же он бросился в противоположную сторону, к дому, где жил доктор Тьено. Он решил, что, доверившись быстроте собственных ног, добежит до врача быстрее, нежели станет тратить время на машину — ведь пока поймаешь ее и договоришься с водителем!..
...Несмотря на настойчивые, беспрерывные звонки, Сантеру пришлось ждать долгих, как сама вечность, минут пять, прежде чем ему открыли дверь. Затем он кратко сообщал доктору о разыгравшейся трагедии, помог тому натянуть пиджак и отыскать саквояж.
На улице они сперва побежали, однако доктору, с его круглым брюшком, было не по силам передвигаться столь быстро. И Сантер, совершенно напрасно кипя от негодования, терзаемый переживаниями, то подталкивал толстяка в спину, то тянул его за собой, но быстрей от этого не получалось.
Наконец они достигли цели. Войдя в вестибюль, Сантер открыл дверцу лифта.
— Быстрее входите!
Доктор поспешно вошел, однако, закрыв все двери, молодой человек безрезультатно нажимал кнопку третьего этажа — лифт не двигался с места.
— Черт возьми! — выругался он.
Ему пришлось снова открывать дверцу и возвращаться на лестницу.
Было слышно, как наверху скрипят под чьими-то ногами ступеньки.
— Эй, кто там? — крикнул Сантер.
— Это Перлонжур, — послышался в ответ спокойно-безмятежный голос. — А это ты, Жорж?
Сантер вместе с доктором догнали Перлонжура на лестничной площадке второго этажа. Затем Жорж в нескольких словах ввел Перлонжура в курс дела.
Очутившись на площадке своего этажа, Сантер увидел, что дверь, ведущая в спальню, так и осталась открытой. Толкнув ее, он замер на пороге, словно пораженный громом...
Жернико на кровати не было, а покрывало валялось на полу...
Войдя в комнату, Сантер окликнул, желая выяснить, есть ли кто-нибудь, но, уже вторично, остановился, словно вкопанный.
Возле стеклянной двери, ведущей в гостиную, скрестив руки, лежала Асунсьон, ее голова была укутана в плотное серое полотно, крепко обвязанное вокруг шеи тонким шелковым шнуром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17