В конце лестницы еще одна дверь. Открываю ее, вхожу. Сразу за дверью начинается коридор, устланный синим бархатным ковром.Миновав коридор, я очутился в широкой прихожей. Гляжу, в глубине бронированная дверь. Конечно, я сразу скумекал, что она ведет в кабинет грозного Катарро, но смело направился к ней. Я уже взялся за ручку, как вдруг услышал шум за спиной, и молниеносно обернулся.– Ба, кого я вижу?! Но Ат Шалфейчик недолго думая припустился от меня. Юркнул в коридор, я за ним. Добежали до танцзала. Тут мне наконец удалось сцапать Шалфейчика за плечи. В проходе танцевало множество пар, а музыканты лабали ча-ча-ча. Я заставил Шалфейчика проделать полный оборот вокруг своей оси, схватил его руку и покрутил этого ублюдка вокруг себя.Так, отплясывая бесконечный ча-ча-ча, мы пересекли весь проход. Танцующие расступались, провожая нас восхищенными взглядами. Шалфейчик проворно залавировал между столиками, но я к нему прилепился, как пиявка. У самого выхода я его прихватил под локоть.– Надежный же ты телохранитель, – говорю. У Шалфейчика лоб покрылся испариной, а сам он задрожал, как трусливая дворняжка.– А теперь, – говорю, – пора нам с тобой рассчитаться. Левой рукой я сжимал ему локоть до тех пор, пока кости не хрустнули. Тогда я поволок его к машине. Открыл дверцу и швырнул на переднее сиденье. Потом сел за руль.– Ну, поехали в гости к нашему старому другу.Он усмехнулся и сплюнул в окно. Я рассвирепел. Выскочил из машины, подобрал плевок и всунул его Шалфейчику обратно в рот.– Я тебя научу вежливости, – говорю.Потом снова сел за руль.– Не тяни резину. Выкладывай имя, фамилию, происхождение, местожительство и род занятий твоего почетного дружка.Ат молчит. Тогда я двинул его кулаком по подбородку. От неожиданности он откусил кончик языка.– У меня нет ни малейшего желания валандаться с тобой целую неделю, – говорю.Тут он решился открыть рот.– Его зовут Джим Стеккино, по прозвищу Агамемнон. Он владелец ОПМ – общества по продаже муравьев. Адрес: Четырнадцатая улица, дом сто восемь.– Отлично, – говорю. – Теперь можно отправляться к нему в гости. Ведь мы так давно не виделись. Глава тринадцатая Ночная прогулка, которая принесла мне восемьдесят два конверта и письмо на сиденье автомобиля
Вскоре мы подъехали к зданию ь 108. Впрочем, это оказался всего– навсего старый двухэтажный домишко. В нижнем этаже магазинчик, а рядом маленькая входная дверь. С виду этот дом роскошным никак не назовешь. На втором этаже ставни одного из окон почти совсем оторвались, а в другом окне выбито стекло.– Похоже, твой приятель не очень-то процветает, – говорю. Мы свернули за угол и стали обходить дом сзади. И тут я даже присвистнул.– Вот это фокус!Задняя стена дома и есть фасад. Да какой! Весь из мрамора, ставни из красного дерева, а стекла из особого сплава. Наружный фасад – это для лопухов, а сзади настоящий дворец.– Похоже, задняя часть у твоего Джима Стеккино в особом почете, – говорю.Я осмотрел дверь. Она была заперта на хитроумный замок, но меня это не испугало. Поковырял кончиком карандаша и готово. Входим в дом.На нижнем этаже в салоне у стены стоит большой шкаф. Отворяю его, влезаю. В глубине шкафа дверь. Открываю ее, вхожу. И попадаю в старую часть дома. Я сразу сообразил, что это задняя комната. Она вся заставлена мебелью. Кругом пыль, на стенах фотографии торговцев муравьями, рисунки муравьиных гнезд.
Я повесил Шалфейчика на вбитый в стену гвоздь и стал спокойно осматриваться вокруг.Этот Джим Стеккино маскирует свои грязные делишки, притворяясь торговцем муравьями. Довольно странный вид коммерции. Не думаю, чтобы он продавал больше одного муравья в год. Да еще за границу. Я обшарил все комнаты и наконец нашел то, что искал.За картиной, изображавшей какого-то типа, разоряющего гнездо муравьев, я обнаружил несгораемый шкаф. В две минуты вскрыл его и на нижней полке увидел кожаную желтую сумочку. Вынул ее и показал Ату Шалфейчику, по-прежнему висевшему на гвозде.– Хороша сумочка?– спрашиваю.– Проклятые фараоны, – процедил он сквозь зубы.Я сунул ему в рот скомканную промакашку, и он заткнулся.Открываю сумочку. А в ней полно желтых заклеенных конвертов и на каждом аккуратно выведено имя.Я пересчитал их. Ровно восемьдесят два конверта. Восемьдесят два человека, которых шантажируют. Я спрятал конверты в сумку и закрыл ее.– Превосходно, – говорю. – Но куда все-таки делся твой достойный приятель?Шалфейчик невнятно замычал и воровато отвел глаза. Я вздохнул.– Ничего не поделаешь, – говорю. – Придется вернуться в «Морено» и побеседовать с Блю Катарро.Я снял Шалфейчика с гвоздя и поволок его к выходу, крепко сжимая сумку под мышкой, а Шалфейчик стал тихим, покорным и сам без разговоров долез в машину. Но тут я увидел у него на заду красное пятно.Нагнулся и вижу, что это вроде знак, оставленный помадой. Понюхал: цикламен.– Черт побери,– говорю. Отпихиваю Шалфейчика и сам лезу на сиденье. На нем помадой выведены какие-то знаки, но попробуй их расшифровать. Этот проклятый Шалфейчик уселся на них своими ягодицами, и буквы расплылись. Я пригляделся повнимательнее. Всего знаков три. Но видно, что их накалякали в дикой спешке. Я сразу разобрал, что одна буква «3». Затем идет не то «Г», не то «А». А третью сам черт не разберет. Не черт, а тысяча чертей!«Ведь Дуарда сидела за рулем». Я сел за руль и попробовал снова разобрать причудливые знаки. Конечно, «3» последняя из трех букв. Первая должна быть «Г». А буква посредине – наверняка «А». Газ! Ясное дело, газ! Но что Дуарда хотела сказать этим словом?Болван я и кретин! Кухня с газовой плитой. Когда я оставил Дуарду в машине и пошел за бензином, худой, должно быть, заметил, что мы остановились. Он обошел вокруг дома и вернулся назад. Он и этот выродок Ат Шалфейчик похитили Дуарду и заперли ее в кухне. Она попыталась предупредить меня, нацарапав помадой слово «газ» на сиденье машины.Я схватил Шалфейчика за шею и хлопнул его о радиатор «блимбуста». Потом взял английский ключ и стал ему пересчитывать зубы.– Паршивая тварь, – говорю. – Вы вернулись за Дуардой, а ты ни гу-гу.– Ты меня об этом не спрашивал. – промычал он.– Куда вы ее дели?– Не знаю, – отвечает. – Мы погрузили ее в машину, а потом Джим Стеккино отвез меня в «Морено». Мне в полночь заступать на дежурство.– А я и забыл: ты телохранитель господина Катарро.Я еще раз прошелся по его зубам английским ключом и впихнул этого недоноска в «блимбуст».– Надо поторопиться, – говорю.Включил мотор и понесся. Шалфейчик показывал мне дорогу, стуча от страха уцелевшими зубами.Наконец я остановил «блимбуст» прямо у железной дверцы в кирпичной стене. Схватил сумку и спрыгнул на землю. Огрел Шалфейчика по кумполу, подцепил его за брючный пояс и поволок за собой.Открыл дверь и очутился в просторной комнате с красными стульями и плетеными столиками.Смотрю, в откидном кресле удобно устроилась Дуарда и беседует по телефону. В правой руке она сжимает пистолет. Я поглядел, куда направлен ствол, и вижу, что напротив сидит моя старая знакомая. Вдова с фиолетовыми глазами. «Значит, Дуарде удалось отнять у нее пистолет», сообразил я.– Не помешал? – спрашиваю.– Скорее приезжай, – крикнула Дуарда в трубку, положила ее на рычаг и кинулась ко мне.Я бросил Шалфейчика на пол и обнял Дуарду, она без лишних слов запечатлела на моих губах поцелуй. Только открыл глаза, вижу, что Дуарда смотрит мне за спину.Я сообразил, что это вдовушка подобралась сзади. Недолго думая резко согнул правую ногу и лягнул ее ботинком. Чувствую, что врезал кому-то каблуком. Но это оказалась не вдова, а Шалфейчик. Он очухался и хотел меня немного пощекотать. От удара ботинком он взвился к потолку и рухнул вниз головой прямо за вырез лифа Дуарды. Я схватил его за ноги и вытянул оттуда.– Ах ты наглец, – говорю. – Я тебя отучу совать нос куда не положено. – И завернул ему руки за спину.Потом бросил взгляд на вдову.– Привет, красотка, – говорю. – Давненько мы с тобой не виделись. Тебе бы не мешало уплатить мне за убытки. А то ты изрядно порезвилась в моем доме.Я подошел и отвалил ей такую оплеуху, что кресло разломилось надвое и блондинка очутилась на полу. На лице у нее в эту минуту было такое же выражение, как у мясорубки, если только у той есть свое особое выражение.– Она работает на пару с Джимом Стеккино, – говорю…– И очень неплохо. Но пока не мешает ее связать.Так я и сделал. Потом взял кожаную сумку и показал ее Дуарде.– Тут лежат ровно восемьдесят два конверта. Восемьдесят два неопровержимых доказательства гнусного шантажа.Дуарда бросилась мне на шею:– Яко, ты великий человек! – воскликнула она и ласково поцеловала.Я бережно освободился из ее объятий.– Расскажи, что с тобой произошло, когда я оставил тебя одну в машине и отправился за бензином?– Только ты ушел, – говорит, – как по обеим сторонам машины вынырнули эти типы: толстый и долговязый. Они обшарили весь дом и потом подкрались к «блимбусту». Фары у тебя не горели, и я ничего не заметила. Долговязый ткнул меня дулом пистолета, а желтый схватил за локоть. Я стала сопротивляться и успела выхватить из сумочки помаду. Слышу, желтый говорит: «Волоки ее в кухню и заставь все рассказать, а то мне надо вернуться в „Морено“. Я все же сумела написать помадой на сиденье слово „газ“.– Значит, эта падаль знала, где ты?– Конечно.Я подошел к Шалфейчику и одним ударом вышиб ему еще восемь зубов.– Потом мы приехали сюда, и тут нас уже ждала милая вдовушка, – продолжала свой рассказ Дуарда. – Похоже, она собиралась укрыться здесь на время от полиции. Долговязый мучил меня до тех пор, пока я не сказала, где спрятаны пятьсот монет.– Пятьсот монет? – переспрашиваю.– Да, – отвечает Дуарда. – Прости меня, любимый. Я сопротивлялась до последнего, но потом силы оставили меня. Пришлось сказать, что деньги лежат в конверте под матрацем в моей спальне.– Перестань шутить. Ты же сама мне рассказывала, что те пятьсот монет прикарманила вдова. Когда лопала вареную ветчину.– Это так, – отвечает Дуарда. – Но я о других деньгах говорю.– О других?– Ну конечно. 0 твоих.Попробуй разберись во всей этой путанице.Вдруг Дуарда как взвизгнет:– Машина!– Какая машина?– Твоя. Где ты ее оставил?– У дома.– Беги скорее, – кричит она. – Спрячь ее. Не теряй ни секунды, Яко. Долговязый должен вот-вот вернуться. Он отправился ко мне домой забрать деньги.Я потопал вниз. Вскочил в машину и, не включая фар, догнал ее к лесу. И бегом назад.– Да, кстати, что это за мои деньги? – спрашиваю.– Ты получил их за то поручение, которое я тебе дала ночью.– Значит, у меня было поручение?– Еще какое важное! – восклицает Дуарда. – И ты выполнил его с блеском.Едва я собрался задать ей еще один вопрос, как донесся шум мотора. Вскоре шум умолк, и я услышал, как хлопнула дверца. На лестнице раздались торопливые шаги.Вошел Джим Стеккино с улыбочкой на губах. Он вынул из кармана конверт, но вдруг остановился, и… улыбку как водой смыло.– Приветик, – говорю. – Какая приятная встреча!Джим метнулся было к дверям, но я схватил его за воротник и швырнул в дальний угол комнаты.– Сейчас мы с тобой рассчитаемся, – процедил он сквозь зубы.– А это мы еще посмотрим, – отвечаю.Он привстал и собрался броситься на меня, но я изо всех сил съездил ему в брюхо. Не дав этому мазурику опомниться, я навел на него пушку.– Сходи посмотри, нет ли чего подходящего, чтобы упаковать этого ублюдка, – говорю я Дуарде.Она отправилась на поиски в соседнюю комнату.– Этой ночью тебе немало пришлось поездить, – говорю.– Проклятая скотина, – буркнул долговязый. – Надо было тогда укокошить тебя на месте.Вернулась Дуарда.– Ничего не нашла, – говорит. – Вот все, что есть. И протягивает мне тюбик с клеем.– За отсутствием другого сойдет и это.Отвинчиваю пробку, выжимаю немного клея и пробую, вязкий ли он. Вполне хорош.– Снимай башмаки и носки, – говорю долговязому.Он даже не пошевелился. Тогда я сам снял с него ботинки, даже не расшнуровав их, и сдернул носки. Потом намазал этому подонку голые подошвы клеем и поставил его отдыхать на деревянном полу.– Этот клей схватывает мгновенно, – говорю.Долговязый попытался оторвать ноги от пола, но у него ничего не получилось. Мы чуть животы не надорвали, глядя, как он дергается. Но он вскоре затих. Вынимаю у него из кармана конверт. Распечатываю. В нем полно ассигнаций по тысяче.– Их ровно пятьсот, – говорит Дуарда. – И все они твои.– Послушай, малышка. Хотел бы я знать, откуда они взялись. А то я сгораю от любопытства.Только Дуарда собралась ответить, как вдруг снова послышался шум мотора и чуть позже стук захлопываемой дверцы. Затем в коридоре раздались шаги, и… отворилась дверь. Глава четырнадцатая Похоже на сборище автомобилистов, но в конце концов завязывается общая дружеская беседа. Трам уходит вполне довольный, а Каучу немного меньше
На пороге появился красивый мужчина лет шестидесяти, с живым симпатичным лицом. Он был совсем седой, но выглядел очень молодцевато.
На нем был элегантный костюм, белоснежная рубашка с голубым галстуком, на ногах синие туфли.– Блю! – воскликнула Дуаода и бросилась ему на шею.Я стою и смотрю как идиот, держа в руках пачку ассигнаций.– Где этот человек? – спрашивает Блю низким грудным голосом.Дуарда показывает на Джима Стеккино. Я поглядел на долговязого. Он дрожит как осиновый лист. Вдовушка тоже трясется, как припадочная. А Шалфейчик заметался, словно началось землетрясение. Блю окинул всех ледяным взглядом, затем посмотрел мне прямо в глаза и улыбнулся. Подошел и протянул мне руку.– Благодарю вас, – говорит. – Вы отлично справились со своей задачей, Яко.Вежливо пожимаю ему руку, но, убейте меня, если я хоть что– нибудь понял.– Надеюсь, хоть вы объясните мне что к чему, – говорю.– Для объяснений еще есть время, – отвечает Блю Катарро. – Сначала я хочу посмотреть, целы ли документы.– Все целы и лежат в надежном месте, папочка, – отвечает Дуарда.– Ты назвала его папочкой..?! – воскликнул я.– Конечно, – отвечает Дуарда. – Я его приемная дочь.– У меня до недавних пор было на службе немало милейших людей, – говорит Блю Катарро, пристально глядя на Шалфейчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10