Этта Саймонсон большую часть времени проводила дома. Роланд Гуд собирался уехать месяцев на шесть в Европу. Нонна Эш с головой ушла в разные домашние хлопоты, но время от времени ухитрялась напиться до положения риз.Гарольд Кэйджен пытался заниматься своими адвокатскими делами с таким видом, будто ничего не произошло, но судья Дэйл ничего не забыл и пользовался каждой возможностью, чтобы скомпрометировать его перед клиентами.Предполагалось, что Гомерех в начале будущего года уйдет в отставку и будет назначен судьей вместо Сэма. Эллендер вел себя так, словно он уже сидел в кресле начальника управления внутренних дел. Он лично вручил Фэйну выписку из приказа о его увольнении с января будущего года в виду «болезненного состояния, вызванного хроническим ожирением».И Вирлок и Смит были отстранены от работы в прокуратуре штата. Смита перевели на ночную работу «по контролю за соблюдением закона о торговле спиртными напитками». Встречались они теперь редко, а если и встречались, не находили общих тем для разговора. Коллеги игнорировали их, и Вирлок, изо дня в день занимаясь чисто канцелярскими делами, ни к кому не ходил и ни с кем не виделся. Он считал, что выполнил свой долг, и сознание этого приносило ему известное удовлетворение. Постепенно притуплялось беспокойство, вызванное осуждением Уэстина, и опасение, что он что-то пропустил, не заметил; постепенно переставала волновать и неразгаданная тайна анонимного телефонного звонка… Все чаще Вирлок начинал думать, что Уэстин все же виновен, а он, Вирлок, во многом ошибался. Сейчас его главным образом тревожили отношения с женой. После увольнения он мог устроиться самое большее каким-нибудь ночным сторожем с мизерной зарплатой, что сулило серьезные материальные затруднения. Он-то не боялся их, но Юнис…В начале осени, совпавшей в том году с ранними заморозками, Уэстина перевели в тюрьму в Милледжвиле. Молчаливый и мрачный, Уэстин ждал ответа на поданную Кэйдженом апелляцию. Высшие судебные инстанции оставили приговор в силе, и тогда Уэстин пытался бежать из тюрьмы, но был схвачен и брошен в карцер. После этого он целыми днями спал или пытался читать; он никому не писал сам и ни от кого не получал писем. По ночам он подолгу плакал, уткнувшись лицом в жесткую подушку.21 октября, за восемь дней до казни, Уэстин отказался принимать пищу. По указанию врача его начали кормить насильно. * * * Джейн Морган и Том Келли обвенчались, и Том переехал к жене. С того дня, как Том посоветовал Джейн помалкивать о происшествии в доме Макдаффов, они не возвращались к этому разговору. Однако Джейн внимательно следила за процессом и от строчки до строчки прочитала все газетные отчеты. Показания Берты Пул в общих чертах соответствовали тому, что видела сама Джейн, и это в какой-то степени укрепило ее в мнении, что своим молчанием она никому вреда не причиняет. Ей тоже показалось, что убийца, которого она видела, был, как и Уэстин, в пиджаке и кепке, а если у нее и сложилось о нем несколько иное впечатление, то она объясняла это (или хотела бы объяснить) тем, что была слишком потрясена.Вечером 25 октября Том Келли вернулся с работы, привел себя в порядок, уселся в кресло и начал вслух читать газету. Джейн на кухне готовила ужин.«…Губернатор Лайтуэлл отклонил сегодня ходатайство защиты отсрочить исполнение приговора по делу Уильяма Уэстина – убийцы Элен Макдафф, жены известного политического деятеля К.Т.Макдаффа. Приговор будет приведен в исполнение в одиннадцать часов вечера двадцать девятого октября…»В кухне что-то упало с таким шумом, что Келли подскочил на стуле.– Что там у тебя, Джейн? – крикнул он.Бледная как полотно, Джейн появилась на пороге.– Ничего, Том, я уронила кастрюлю. * * * В тот вечер Джейн долго не могла уснуть. В конце концов она решила встать, выпить чашку чая и закурить, но, поднимаясь, разбудила мужа.– Что-нибудь случилось, Джейн?– Нет-нет! Просто я почему-то нервничаю…– Может, тебя беспокоит предстоящая покупка домика?– Причем тут твой домик? – раздраженно воскликнула Джейн и побрела на кухню, где вслед за ней появился и Том.– Все же скажи, дорогая, что происходит сегодня с тобой? – ласково спросил он, обнимая жену.– Извини, Том, я никак не могу выбросить из головы, что юноша должен будет скоро умереть, а я…– Перестань же думать об этом! Служанка под присягой показала, что своими глазами видела, как он убил. Какой смысл начинать все сначала? Ты сама говоришь, что уже не стала бы утверждать, что это был не Уэстин, а кто-то другой. Скорее всего ты и раньше не была в этом уверена.– Да, но его же казнят, – покачала головой Джейн, – а я, возможно, могу сообщить что-нибудь такое, что спасет его.Том Келли уговорил жену снова улечься в постель и долго доказывал, что ее появление в полиции с таким неопределенным заявлением вызовет совершенно ненужную шумиху, новую канитель и надолго выбьет ее из колеи. Джейн уснула лишь под утро. Глава 9 Двадцать шестого октября, вернувшись домой после целого дня скучнейшей канцелярской работы, Вирлок сказал жене, что собирается поехать в Милледжвиль навестить Уэстина.– Зачем, Честер? – попыталась возразить Юнис. – Разве ты и так не сделал все, что мог?– Не знаю. Я все время пытался не думать о нем, но… Вот сегодня, например, я провернул гору бумаг, а спроси меня, что в них, – не сумею сказать.– Но губернатор уже отклонил просьбу об отсрочке. Все твои усилия оказались безуспешными… Уэстин убил ее, и ты знаешь это, Честер.– Нет, не знаю, – устало ответил Вирлок. – Именно поэтому я и хочу еще раз побеседовать с ним.– Что ж, – согласилась Юнис, – поезжай, если так.Вечер выдался холодный, и Вирлок включил в машине отопление. Сильный северо-западный ветер гнал сухие листья по обочинам дороги, петлявшей среди невысоких холмов красного суглинка. По радио транслировали музыку из какого-то ночного клуба в Майами, и ее звуки наполняли машину. «А ведь именно в Майами направлялся тогда Уэстин!» – вдруг подумал Вирлок. Время от времени мелодия обрывалась, и диктор принимался описывать Флориду – эту «подлинную страну грез».До тюрьмы в Милледжвиле Вирлок добрался часов около десяти. Начальник тюрьмы хорошо знал Вирлока и, несмотря на столь позднее время, разрешил ему свидание с Уэстином. Он, правда, предупредил Вирлока о тяжелом физическом и моральном состоянии Уэстина и выразил сомнение в его способности вести разговор. Вирлок ответил, что он все же рискнет, и надзиратель провел его в камеру.Уэстин лежал на койке с закрытыми глазами и даже не открыл их и не пошевелился, когда загремел замок двери. Не ответил он и на приветствие Вирлока.– Извините меня, – заговорил Вирлок, невольно отводя взгляд от изможденного лица юноши. – Я очень хотел и пытался распутать этот клубок, но…– Тогда что вам от меня нужно, мистер Вирлок? – спросил Уэстин, по-прежнему не шевелясь.– Хочу еще раз побеседовать накануне…– Спасибо. – Уэстин хотел сесть, но не смог. Вирлок поспешил помочь ему, потом встал рядом и прислонился к стене. Уэстин закурил, глубоко затянулся и уставился на Вирлока.– Вам не надо отказываться от пищи, – заметил Вирлок.– Жаль, я начал слишком поздно, – отозвался Уэстин, глядя сквозь зарешеченное окно в ночное небо. – Надо было пораньше.– Что «надо было пораньше?»– Начать голодать… Я надеялся, что ослабну и не буду так мучиться. Но боль тут, – он постучал себя по голове, – не проходит.Они помолчали. Первым снова заговорил Вирлок.– Я не могу долго оставаться здесь, Уэстин. Начальник тюрьмы – мой старый знакомый, иначе мне бы не добиться этого свидания.– Но чего вы хотите от меня? Чтобы я снова рассказал все сначала? Сколько раз я уже рассказывал? Тысячу? Десять тысяч?– И все же расскажите еще раз, – тихо попросил Вирлок. – Начните с того, как вы пришли на Бэккер-авеню и стали рассматривать дома. Рассказывайте все, что видели, что чувствовали… все-все, что придет на ум.Уэстин попытался улыбнуться.– Зачем, мистер Вирлок? Со мной все кончено.– Я прошу вас!Уэстин заговорил медленно, с трудом. Он рассказал о своем детстве в районе Лейквуда в Кливленде, о том, как издали рассматривал богатые, нарядные дома и уже тогда понимал, что ему никогда не придется жить в одном из таких домов. Он сказал, что и не стремился к этому и не видел в такой жизни ничего привлекательного, но с тех пор ему нравилось бродить по красивым улицам и рассматривать красивые дома.– У меня не было ни зависти, ни ревности к их владельцам. В тот вечер я, пожалуй, и не обратил бы особого внимания на особняки вдоль Бэккер-авеню, если бы не женщина…– Какая женщина?– Просто женщина. Она шла по Бэккер-авеню, споткнулась и чуть не упала. Я даже подумал, уж не пьяна ли она.– Возможно, так оно и было? – подавляя волнение, спросил Вирлок.– Не думаю… Она пошла дальше – немножко, правда, неуверенно, – но и не так, как шел бы пьяный человек.– А еще что вы помните?– Это имеет какое-нибудь значение?– Сейчас все, решительно все имеет значение, – ответил Вирлок. – Почему вы ничего не говорили о женщине раньше?– Вначале забыл, а потом, когда вспомнил, решил, что никакого отношения к делу она не может иметь. Я увидел ее за несколько минут до того, как услышал крик и выстрел и вбежал в дом.– Нельзя было умалчивать об этом, – мягко упрекнул Вирлок Уэстина. – Такие детали могут оказаться очень важными. Теперь скажите: она видела вас?– Нет. Она споткнулась, уронила сумку или книгу – я не разглядел, что именно, – и пошла дальше. Нет, меня она не заметила. – Уэстин рассказывал таким ровным, монотонным голосом, словно речь шла о чем-то совершенно ему не нужном.– Но вам хоть удалось ее рассмотреть?– Да, и довольно хорошо. Она прошла под уличным фонарем, и я сказал бы, что ей на вид лет сорок пять – пятьдесят. У нее большой бюст, как бывает у полных женщин, когда они надевают узкий корсет или что-то вроде того. Боюсь ошибиться, но, по-моему, волосы у нее каштановые, а платье на ней было светлое.– Какого цвета?– Голубого или розового… Нет, зеленого… Не помню… – Уэстин вяло взглянул на инспектора. – Скажите, зачем вам все это, мистер Вирлок? Я уже примирился с мыслью, что мне придется умереть.– Я ничего не могу вам обещать. Один шанс из десяти миллионов, что я снова увижу вас живым, когда уйду из этой камеры.– Понимаю… Вы хотите выслушать конец моей истории?– Вирлок кивнул, и Уэстин еще долго отводил душу, рассказывая о себе, о своем детстве, о том, какое горе принесло ему известие о гибели отца на войне, о днях, проведенных в детском доме. Он закончил как раз в ту минуту, когда вошел надзиратель и сообщил, что время свидания истекло.– Биль! – сказал Вирлок на прощание. – Меня никогда не покидали сомнения, но сегодня я впервые могу заявить: я верю вам! Я верю, что вы не убивали Элен Макдафф, что все так и произошло, как вы рассказываете.– Спасибо, мистер Вирлок.Инспектор крепко пожал Уэстину руку, почти бегом покинул тюрьму и помчался в Гэйтвей. Остановившись у первой же бензоколонки, он позвонил Смиту и поручил вызвать в полицию к его приезду Кэйджена и Фэйна. * * * – Минут за пять-десять до убийства по Бэккер-авеню, близ особняка Макдаффов, проходила женщина, – начал Вирлок, когда в кабинете собрались Кэйджен, Смит, Фэйн и заместитель последнего капитан Альбертс. Он описал ее так, как рассказывал о ней Уэстин.– Но что же мы можем предпринять? – заговорил Кэйджен. – Если бы мы знали ее фамилию…– Тут много всяких «если», – проворчал Вирлок. По словам Уэстина, она несла в руках книгу. Давайте отсюда и начнем – с библиотек и магазинов. Надо поинтересоваться каждой читательницей, каждой покупательницей… Что же вы молчите? Думайте, черт побери! У нас же всего три дня!– Вирлок, я вовсе не убежден… – начал было Фэйн.– А я и не собираюсь ни в чем вас убеждать! – оборвал его Вирлок. – Не забудьте, что от исхода поисков зависит и ваша судьба. Почему бы не сделать еще одну попытку?Все промолчали.– Ну, хорошо, хорошо! – гневно крикнул Вирлок. – Просиживайте тут свои штаны, а я все равно найду эту женщину, даже если мне придется опросить всех жительниц Гэйтвея.Он резко встал и направился к двери.– Минуточку, Вирлок! – остановил его Кэйджен. – Дело вовсе не в том, что мы не хотим помочь вам. Мы просто не видим в этом никакой пользы.– Дайте мне какую-нибудь ниточку, что-нибудь такое, что помогло бы установить личность женщины, и я обещаю вам всяческое содействие, – подхватил Фэйн.– Я уже сообщил вам ее приметы со слов Уэстина. Надо опросить всех, кто проживает в радиусе десяти кварталов от особняка Макдаффа. Надо найти людей, которые видели ее в этом районе в интересующее нас время и могут ее опознать… – В ушах Вирлока снова прозвучал анонимный голос по телефону.– Ну, и какие же вопросы мы должны задавать? – поднимаясь, спросил Кэйджен.– Нужно сообщить тому, с кем вы будете разговаривать, приметы женщины, спрашивать, известно ли ему что-нибудь о ней, знает ли он кого-нибудь, кто хотя бы отдаленно похож на нее, – мать, бабушку, тетю, – кого угодно, чьи приметы пусть даже отчасти совпадают с приметами этой женщины, и кто был в том районе в нужное нам или даже в другое время. Возможно, женщина живет не в этом районе города и случайно оказалась на Бэккер-авеню. Возможно, она возвращалась из церкви и несла библию. Не исключено, что она няня или медсестра и читала книгу лежачему больному – значит, надо узнать, кто из жителей болел в это время и к кому приглашали няню либо сестру… Давайте с этого и начнем. Да, вот еще что… Фэйн, почему бы нам не воспользоваться вашей дорогостоящей электронно-вычислительной машиной? Все равно она стоит без дела.– Не знаю, не знаю… – уклончиво ответил Фэйн.Вирлок брезгливо посмотрел на него.– Горбатого, то бишь негодяя, могила исправит!.. Ну, хорошо. Спанки сейчас на свободе. Я даю вам слово, что забуду о ваших с ним махинациях, если вы поможете нам в поисках этой женщины и отдадите соответствующее распоряжение своим подчиненным.Фэйн некоторое время размышлял, потом тряхнул головой.– Согласен. Что касается негодяя, называйте меня, как хотите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19