Полиция считала целесообразным не сообщать имена, пока следствие не закончено.
Следующее сообщение появилось 4 декабря под заголовком «Ещё трое из банды арестованы»:
«Вчера поздно ночью в кафе вблизи Порт д'Орлеан были арестованы три человека, принадлежащие к преступной организации по продаже наркотиков. Появившиеся в кафе полицейские были вынуждены открыть огонь, так как один из задержанных был вооружён и предпринял отчаянную попытку к бегству. Он был задержан, получив небольшое ранение. Двое других, из которых один оказался иностранцем, без сопротивления сдались полиции.
Итак, число арестованных членов банды составляет теперь пять человек. Арестованные неделю назад мужчина и женщина, как полагают, принадлежат к той же банде.
Полиция намеревается произвести дальнейшие аресты, поскольку в Бюро по борьбе с наркотиками имеются улики против некоторых лиц, связанных с этой бандой.
Месье Огюст Лафон, директор Бюро, сделал следующее заявление: «Нам давно было известно о существовании банды. Бюро была проделана кропотливая работа по расследованию её преступной деятельности. И все-таки мы воздерживались от скоропалительных арестов, так как нам нужно было взять вожаков. Только арест вожаков и прекращение контрабанды наркотиков из-за границы могли покончить раз и навсегда с гнусными торговцами наркотиками, которые наводнили Париж. Я убеждён, что нам удастся полностью уничтожить эту банду, равно как и другие, подобные ей».
Наконец 11 ноября в газете появилась следующая заметка:
«Банда торговцев наркотиками уничтожена. Новые аресты. „Теперь они в наших руках“ — говорит Лафон. Совет семи.
Шестеро мужчин и одна женщина находятся сейчас под арестом в результате акции, проведённой месье Лафоном, директором Бюро по борьбе с наркотиками.
Как мы уже сообщали, две недели назад в квартале Алесиа были арестованы женщина и мужчина, её сообщник. В завершение этой акции вчера в Марселе арестованы два человека, которые, как полагают, являются последними членами банды, именующей себя «Совет семи», преступная деятельность которой наконец прекращена.
По просьбе полиции мы не сообщали читателям фамилии арестованных, дабы избежать возможных помех при ведении расследования. Поскольку в этом нет больше необходимости, мы сообщаем их читателям.
Единственная женщина среди арестованных, Лидия Прокофьева, русская, прибыла во Францию из Турции в 1924 году с паспортом, выданным организацией Нансена. В преступном мире она известна под кличкой «Великая герцогиня». Арестованный вместе с ней голландец Манус Виссер благодаря связи с Прокофьевой получил кличку «Герцог».
Приводим имена остальных: Луи Галиндо, принявший французское гражданство мексиканец, находится сейчас с пулевым ранением бедра в больнице; Жан-Батист Ленотр, француз из Бордо, и Жакоб Вернер, бельгиец, были арестованы вместе с Галиндо; Пьер Ламар, по кличке «Любимчик», и Фредерик Петерсен, датчанин, были арестованы в Марселе.
В заявлении, сделанном вчера для печати, месье Лафон сказал: «Теперь они в наших руках. Наконец-то банда уничтожена. Отрубив голову, мы тем самым умертвили её мозг. А лишённое мозга тело быстро умирает. Итак, с бандой покончено».
Петерсену и Ламару предстоит сегодня допрос у следователя. Суд над арестованными ожидается в самое ближайшее время.
Советуем читателям обратить внимание на статью «Тайны банды торговцев наркотиками», помещённую на стр. 3».
Латимер приступил к чтению статьи на третьей странице.
Автор, скрывшийся под псевдонимом «Бдительный», сообщал читателю, что морфий имеет химическую формулу C17H19O3 и является производным от опиума; что в медицине применяется гидрохлорид морфия; что героин (диацетилморфин), другой алкалоид, производный от опиума, наиболее популярный из всех наркотиков, потому что более эффективен и быстрее действует; что кокаин получают из листьев тропического кустарника коки и употребляют в виде гидрохлорида кокаина (химическая формула C17H21O4HCl); что все эти вещества способствуют сексуальной возбудимости, создают вначале у человека, принимающего их, чувство физического и душевного комфорта, которое затем сменяется чувством душевного краха, а впоследствии приводит к полной физической и умственной деградации, вызывая при этом у наркомана такие муки, которые не могли бы причинить ему самые изощрённые пытки. Доставка наркотиков потребителю была поставлена так хорошо, что любой житель Парижа или Марселя, пожелавший иметь наркотик, мог получить его. В каждой европейской стране имеются тайные лаборатории, производящие наркотики. Их мировой объём производства в сотни раз превышает медицинские нужды. Общее число наркоманов в одной только Западной Европе составляет несколько миллионов человек. Контрабанда наркотиков представляет собой широко разветвлённый и хорошо организованный бизнес. Далее автор приводил список последних конфискаций наркотиков полицией: 16 кг героина было найдено в ящиках с машинным оборудованием, отправленным из Амстердама в Париж; 25 кг героина было спрятано между двойными стенками цистерны с нефтью, доставленной из Нью-Йорка в Шербур; 10 кг морфия нашли под вторым дном сундука для вещей в каюте парохода, пришедшего в Марсель; 200 кг героина было обнаружено в лаборатории, находящейся в одном из гаражей вблизи Лиона.
Разносчики наркотиков находились под контролем банд, во главе которых стояли богатые, всеми уважаемые люди. Полиция была подкуплена этими подонками. В Париже имелись бары и дансинги, где продажа наркотиков происходила прямо на глазах полиции. Разносчики потешались над полицейскими. Статья заканчивалась патетической тирадой: «Полиция провела акцию против этих негодяев. Будем надеяться, что не последнюю. Между тем тысячи французов и француженок обречены на адские муки хозяевами дьявольского бизнеса, который подрывает здоровье и силу нации». Для Латимера было очевидно, что «Бдительный», несмотря на все своё негодование, ничего не знал о подлинных тайнах банды.
После ареста «Совета семи» интерес прессы к этому делу заметно остыл. Возможно, не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что «Великая герцогиня» была переведена в Ниццу, где ей предъявили обвинение в мошенничестве, которое она совершила здесь тремя годами раньше. Суд над остальными был скорым. Галиндо, Ленотра и Вернера приговорили к штрафу в размере пяти тысяч франков и трём месяцам тюрьмы; Ламар, Петерсен и Виссер были приговорены к двум тысячам франков штрафу и к одному месяцу тюрьмы.
Латимера не на шутку удивила мягкость приговора. «Бдительный» вновь выступил на страницах газеты с комментариями по этому поводу. «Благодаря тому, что суд опирается на давно устаревшие и во многом абсурдные законы, — гремел он, — вынесен этот странный приговор. Будь все иначе, каждый из шестерых мог быть приговорён к пожизненному тюремному заключению. Неужели у кого-то может возникнуть мысль, что один из этих шести вожак банды? О, нет! Очевидно, никому из полицейских не могло прийти в голову, что кто-то из этих крыс мог организовать дело, которое, согласно показаниям, данным в суде, приносило только в течение одного месяца доход свыше двух с половиной миллионов франков».
Автор заметки явно намекал на то, что полиция словно забыла о существовании Димитриоса. Разумеется, полиция не собиралась развенчивать мысль о своей проницательности — в противном случае ей пришлось бы поведать читателям о том, что арест банды стал возможен только благодаря доносу пожелавшего остаться неизвестным доброжелателя, который, как справедливо предполагала полиция, и был вожаком банды. Латимеру стало досадно, потому что чтение старых газет, предпринятое им с целью выяснения некоторых тёмных вопросов, ничего не дало — он знал гораздо больше, чем те, кто писал эти заметки.
Он уже хотел захлопнуть подшивку, как взгляд его вдруг упал на фотографию, помещённую в газете. Обычная газетная иллюстрация, от которой нельзя было ожидать слишком многого: полицейский, к которому прикованы трое заключённых. Они заметили репортёра и пытались отвернуться от объектива, но это им так и не удалось.
Выйдя из редакции, Латимер отметил, что к нему опять вернулось хорошее настроение.
В отёле его ждала открытка. Мистер Питерс извещал о том, что он навестит его в шесть часов вечера.
Мистер Питерс появился в половине шестого. На Латимера обрушился водопад приветствий.
— Дорогой и уважаемый мистер Латимер! Мне трудно выразить словами, как я рад, что снова вижу вас. Наша последняя встреча была сопряжена с такими ужасными обстоятельствами, что я не смел даже надеяться, что… Но, мне кажется, мы могли бы поговорить и о более приятных вещах. Я приветствую вас! Добро пожаловать в Париж! Надеюсь, доехали благополучно? Расскажите, как вам показался Гродек? Он написал мне, что вы не только понравились ему, но просто очаровали его. Он один из тех, кого зовут добрый малый, не так ли? Как вам его кошки? Он прямо-таки их боготворит.
— Общение с ним было очень полезно. Что же вы стоите, садитесь, пожалуйста.
— Я хорошо знаю, как много пользы приносит общение с Гродеком.
На лице мистера Питерса засияла сладостно-горестная улыбка, и, глядя на улыбающегося мистера Питерса, Латимер подумал: нечто подобное испытываешь, когда случайно встретившийся на улице знакомый, которого вы искренне и глубоко ненавидите, вдруг поздоровается с вами.
— Вот только не знаю, зачем ему понадобилось напускать на себя такой таинственный вид, — продолжал Латимер. — Между прочим, он настаивал, чтобы я обязательно поехал в Париж и повидал вас.
— Вот как?
Кажется, мистеру Питерсу это не очень понравилось, и его улыбка заметно поблекла.
— А что ещё он сообщил вам, мистер Латимер?
— Он сказал, что вы умный человек. Ему, видимо, показалось забавным все, что я рассказал.
Мистер Питерс наконец-то осторожно присел на кровать. Улыбка совершенно исчезла с его лица.
— И что же вы ему рассказали?
— Во-первых, он пожелал узнать, какие у меня могут быть с вами дела. Я с ним был совершенно откровенен, — злорадно сказал Латимер. — И рассказал ему все то немногое, что мне известно. Я понимаю, что вам это может не понравиться, но прошу меня простить, ведь ваши изумительные планы до сих пор остаются для меня неизвестными.
— Теперь я понимаю, почему его письмо ко мне написано в таком легкомысленном тоне. Впрочем, я рад, что благодаря вам он удовлетворил своё любопытство. В этом мире богачи часто завидуют тем, у кого дела идут в гору. И хотя Гродек мне друг, но его помощи в нашем деле не требуется. Он, вероятно, это понял, хотя, быть может, и хотел бы в нем участвовать.
Латимер как заворожённый смотрел на него. Вдруг у него вырвалось:
— Вы, конечно, не забыли взять с собой пистолет, мистер Питерс?
Толстяк сделал вид, что этот вопрос ему ужасно неприятен.
— Господь с вами, мистер Латимер. С какой стати я должен таскать с собой эту штуку, раз я пришёл в гости к другу?
— Очень хорошо, — сказал Латимер резко.
Он встал и запер дверь на ключ.
— Мне очень не хочется выглядеть негостеприимным, но и моему терпению приходит конец. Приехав сюда Бог знает из какой дали, я до сих пор не понимаю, зачем я это сделал. Теперь очень хочу это знать.
— И, безусловно, все узнаете.
— Я это слышал и раньше, — грубо оборвал его Латимер. — Но, прежде чем вы опять начнёте разводить турусы на колёсах, хотел бы обратить ваше внимание на две вещи. Признаюсь, мистер Питерс, я не из тех, кто любит навязывать свою волю другим. Более того, мистер Питерс, я искренне и глубоко ненавижу всякое насилие. Но ведь бывают же случаи, когда даже миролюбцы прибегают к насилию. Мне кажется, я как раз на грани этого. Я гораздо моложе, и вы, вероятно, с этим согласитесь, физически сильнее вас. Если опять начнёте увиливать от ответа, то, предупреждаю вас, я применю силу. Вот что я хотел сказать во-первых. Ну, а во-вторых, я ведь знаю, кто вы. Ваша фамилия не Питерс, а Петерсен. Вас зовут Фредерик Петерсен, и вы были членом банды, торговавшей наркотиками. Возглавлял эту банду Димитриос. После ареста в декабре 1931 года вы были приговорены к тюремному заключению сроком на один месяц и штрафу в размере двух тысяч франков.
Мистер Питерс попытался улыбнуться.
— Вы узнали это от Гродека? — спросил он тихо и печально, и Латимер подумал, что ему, наверное, очень хотелось сказать: «Вам все рассказал этот Иуда?»
— Нет. Я видел вашу фотографию в старой газете.
— Вот оно что… Мне трудно было поверить, что Гродек…
— Итак, это правда?
— Конечно. Конечно, это правда.
— Ну что ж, в таком случае, мистер Петерсен…
— Питерс, мистер Латимер. Я решил переменить фамилию.
— Хорошо, пусть будет Питерс. Давайте перейдём теперь к третьему пункту. Ещё в Стамбуле я узнал некоторые интересные подробности, касающиеся краха вашей банды. Мне говорили, что именно Димитриос выдал вас полиции. Это правда?
— Безусловно, он поступил очень скверно по отношению ко всем нам, — сказал мистер Питерс мрачно.
— Мне говорили, что Димитриос сам пристрастился к наркотикам. Это верно?
— Как ни печально, но это факт. Я думаю, вы со мной согласитесь: если бы не наркотики, не было бы и доноса в полицию. Ведь мы приносили ему огромный доход.
— Я слышал также, что многие из вас собирались отомстить за это Димитриосу.
— Я не собирался, — возразил мистер Питерс. — Хотя некоторые горячие головы, как, например, Галиндо, очень этого хотели. Каюсь, я солгал. Я все-таки взял с собой пистолет. Надеюсь, вы меня поймёте? Своей скрытностью вы довели меня до отчаяния.
— Во всяком случае, вам бы это было на руку.
— Да поймите же наконец, мистер Латимер, — сказал мистер Питерс устало, — это вам не детективная история. Выбросьте наконец из головы все эти глупости. Подключите своё воображение и подумайте над тем, что Димитриос, очевидно, не оставил завещания в мою пользу. Ведь так? Но это значит, что неверно ваше предположение, будто я убил его из-за денег, не правда ли? Ведь вы, конечно, не думаете, что он держал свои сокровища в сундуке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21