его с трудом можно было узнать.
Несколько секунд он не двигался, подслеповато щурясь из-под мешавших глазам прядей жёлтых волос. И тут Аббершоу внезапно вспомнил, где он видел раньше это бессмысленное на первый взгляд выражение лица. Тем не менее он ничего не произнёс, поскольку в этот момент Кэмпион пошевелился и кое-как выкарабкался из шкафа.
— Никакого жульничества, леди и джентльмены, — начал Альберт, пытаясь все свести к шутке. — Все это моя работа.
— Как, черт побери, вы забрались туда? — спросил Прендерби, выходя вперёд и с детским изумлением рассматривая Кэмпиона.
— О, в основном с помощью дьявола, — ответил Альберт и рухнул в кресло.
Было видно, что силы почти оставили его. Очевидно, с ним плохо обошлись: на запястьях остались красные отметины, рубашка под пиджаком была вся изорвана.
— Это дело рук Доулиша, конечно? — спросил Аббершоу необычно жёстким тоном.
Кэмпион кивнул утвердительно.
— Они вас обыскали? — продолжал Джордж.
— Обыскали? — саркастически переспросил Альберт. Выцветшие глаза за очками с большими стёклами несколько прищурились. — Дорогой сэр, они просто содрали с меня кожу. Этот немец выражается и действует как палач. Он чуть не убил меня. Альберт снял пиджак и, задрав рубашку, показал многочисленные кровоподтёки на спине.
— Боже мой! — воскликнул Аббершоу. — Вас били! Моментально исчез его прокурорский тон и он превратился в профессионала-врача. — Майкл, — обратился Джордж к молодому человеку, — среди моих вещей в шкафу найдите белую рубашку, а на умывальнике стакан с водой и борную кислоту. Надо перевязать беднягу. Альберт, что же все-таки произошло?
— Насколько я помню, — начал слабым голосом Кэмпион, — я стоял у камина и разговаривал с Энн. Вдруг панель, на которую я облокотился, откинулась и я очутился в кромешной темноте с куском противной мешковины во рту. Это было начало. Затем я предстал перед этим крикливым немцем. Я не смог убедить его в том, что не брал его любовных писем, или что ещё там он ищет, из-за чего вся эта шумиха. Я никогда не встречал типа, более изощрённого в том, что касается допросов.
— И я так думаю, — вставил Прендерби, который закончил перевязку Альберта.
— Когда они убедились, что я невиновен как младенец, — продолжал Кэмпион, но уже почти с прежней жизнерадостностью, — они перестали задавать мне вопросы и заперли в какой-то комнате.
Подыскивая себе наиболее подходящее место для ночлега, я наткнулся на сундук и решил, что там можно найти какую-нибудь старую одежду и соорудить постель. Однако все, что я там нашёл, — это часть допотопного велосипеда. Я был так раздосадован, что со злостью взобрался на него и надавил на педаль. Тотчас же нижняя створка сундука отодвинулась, и я провалился под пол. Придя в себя, я обнаружил, что стою на верхней ступеньке лестницы, причём голова ещё наполовину оставалась в сундуке. Я полагаю, что это часть старинной системы потайных ходов. Итак, я закрыл крышку сундука и, освещая себе путь спичкой, заковылял вниз по лестнице.
Кэмпион замолчал; молодые люди внимательно его слушали.
— И тем не менее я не понимаю, как вы залезли в шкаф, — заметил Прендерби.
— Честно говоря, я тоже, — сказал Кэмпион. — Вскоре лестница привела меня в туннель, наполненный крысами, и далее по нему я наконец добрался до двери, открыв которую, я и оказался в этом шкафу. Вот и все.
Аббершоу, пристально наблюдавший за Альбертом все это время, медленно прошёлся по комнате и остановился прямо перед Кэмпионом, глядя ему в глаза.
— Ужасно неприятно все, что с вами произошло, — произнёс он и затем добавил с нарочито отчётливой интонацией: — Однако нет больше смысла продолжать в этом ключе нашу занимательную беседу, мистер Морнингтон Додд.
Некоторое время Кэмпион растерянно сверлил Джорджа своими выцветшими глазами, затем слегка вздрогнул, как бы приходя в себя, и лицо его расплылось в улыбке.
— Итак, вы узнали меня, — сказал он. — Однако, Джордж, вы глубоко ошибаетесь, думая, что моё оригинальное или может быть, дурацкое поведение все эти дни — простая маска. Должен вам заметить, что и в обычной жизни я почти такой же. Мои друзья могут подтвердить это. Такую манеру поведения я вырабатывал многие годы, и она помогает мне не только успешно действовать в профессиональном плане, поскольку моя работа требует частой трансформации внешности, но и в обыденной жизни, ибо нечестные и преступные элементы не сразу попадают в поле интересов полиции и детективов. До поры до времени они остаются в обычной толпе, и вы можете встретиться с представителями такого мира, не имея ни малейшего представления о том, что у него за душой на самом деле.
Это заявление выбило почву из-под ног Аббершоу, он явно не ожидал такого поворота событий. Кэмпиона трудно было принимать всерьёз, трудно было определить, когда он говорит правду, а когда лжёт.
Прендерби, который терялся в догадках и никак не мог понять смысл происходящего, но которого донимало любопытство, наконец-то смог вмешаться в разговор.
— Послушайте, я никак не пойму, — сказал он. — Кто это — мистер Морнингтон Додд?
Аббершоу указал на Альберта Кэмпиона:
— Вот этот джентльмен и есть Морнингтон Додд.
Кэмпион скромно улыбнулся. Несмотря на продолжающуюся боль, он все более и более приближался к своему обычному состоянию — шутника и заводилы.
— И да, и нет, — проговорил он, не отрывая глаз от Аббершоу. — Морнингтон Додд — это одно из моих имён.
— Кэмпион, это не шутки, — сурово прервал его Аббершоу. — Как бы ни были многочисленны ваши прозвища, сейчас не время хвалиться этим. Мы столкнулись с очень серьёзным делом, и надо прежде всего решать его.
— Дорогой мой, — отозвался Кэмпион, — разве я не знаю… Даже лучше вас, как мне кажется.
— Что вы знаете, мистер Кэмпион, если… если это ваша настоящая фамилия? — несколько раздражённо спросил Аббершоу. Его стала возмущать такая манера разговора.
— Ну… нет, — ответил неугомонный молодой человек, — моё собственное имя звучит довольно аристократично, и я его никогда не использую на службе. По-моему, «мистер Кэмпион» звучит очень недурно.
Аббершоу невольно улыбнулся:
— Ну, мистер Кэмпион, очень хорошо. Вы обмолвились, будто что-то знаете об этом деле. Не так ли? Имейте в виду, что мы все в одной лодке, поэтому вы все нам расскажете здесь и сейчас. Я также полагаю, что, как и все остальные, вы хотите выбраться отсюда, а также заинтересованы в том, чтобы Доулиш и его сообщники предстали перед судом. Я сейчас не занимаюсь другими преступлениями, я не полицейский.
Альберт Кэмпион просиял.
— Это действительно так? — спросил он.
— Да, — ответил Аббершоу. — Я консультант лишь настолько, насколько в этом заинтересован Скотленд-Ярд.
Было похоже, что Кэмпион испытал определённое облегчение, услышав эти слова.
— Вы можете мне не поверить, но даже сейчас я не понимаю, куда они клонят. Одно могу сказать, что затевается что-то серьёзное.
Хотя Альберт говорил, видимо, чистую правду, Джорджа это заявление совсем не удовлетворило.
— Во всяком случае, уж одно-то вы знаете точно, — резко, с нетерпением сказал он. — Почему вы здесь? Вы только что признались, что находитесь тут по долгу службы.
— Да, так оно и было, — согласился загадочно Альберт, — но это не моя работа. Сейчас объясню.
— Ради бога, объясните, — взмолился Прендерби, окончательно сбитый с толку.
— Наверное, нужно немного рассказать о моей профессии, — начал Кэмпион; лицо его стало более серьёзным, и весь он подался вперёд. — Я живу, как все разумные люди, своим умом, и, хотя некоторыми необдуманными поступками часто огорчал мою мать, я запомнил её прощальные слова и никогда не был пошлым. Короче, я поступаю в пределах разумного, но никогда не подло или грубо.
Он взглянул на Аббершоу, тот кивнул, и Кэмпион продолжал:
— В данном случае на прошлой неделе в Лондоне ко мне подошёл мужчина и предложил порядочную сумму за то, чтобы я ненавязчиво и естественно оказался в числе приглашённых на эту вечеринку в Блэк Дадли, а потом воспользовался первой же возможностью, чтобы войти в тайный контакт с хозяином замка, полковником. Убедившись, что мы наедине, я должен был назвать ему пароль и получить свёрток, который следовало немедленно отвезти в Лондон. Меня также предупредили, что я буду действовать против людей, которые легко пойдут даже на убийство, если заподозрят что-либо неладное. В тот момент я и понятия не имел, кто эти люди. Иначе бы я не согласился ни за какие деньги. Когда я увидел их в первый же вечер за обедом, я едва не свернул все дело и не сбежал обратно в город.
— Почему? Кто они? — резко спросил Аббершоу.
— Господи, а вы как будто и не знаете? — заметил загадочно Кэмпион. — И даже малышка Джордж из Скотленд-Ярда тоже? Ну, в общем, так. Джесс Гидеон, называющий себя адвокатом, действительно довольно умный и опытный человек. А немец — не кто иной, как Эберхард фон Фабер собственной персоной.
Прендерби никак не мог схватить суть происходящего, а Аббершоу, услышав эту фамилию, вздрогнул.
— Человек из преступной группы «Три страны»? — быстро бросил он.
— Не только. Он связан и с «Чёрным союзом», и с «Чикаго-юнкер», и с «0072».
— Черт побери, — простонал Прендерби, — мне это ни о чем не говорит.
Кэмпион хотел было что-то сказать, но его опередил Аббершоу.
— Это значит, Майкл, — сказал он, — что этот человек контролирует организованные банды мошенников, своеобразный преступный концерн, действующий в Европе и в Америке. У него репутация человека безжалостного и дьявольски умного. Это значит, что мы столкнулись с едва ли не самым опасным и жестоким преступником нашего времени.
После короткой паузы, последовавшей за объяснением Джорджа, Майкл обрёл дар речи.
— А что в том таинственном свёртке, который они потеряли? — спросил он.
— Может быть, вы ответите нам, Кэмпион? — многозначительно произнёс Аббершоу.
Простоватое лицо Альберта Кэмпиона приобрело ещё более бессмысленное выражение.
— Я почти ничего не знаю об этом, — ответил он. — Мой клиент не вдавался в подробности, а вскрывать его мне запретили строго-настрого. Но все же кое-что могу сказать — это нечто зашитое под подкладку красного кожаного бумажника. На ощупь мне показалось, что это бумага, возможно, денежные купюры, но я до конца не уверен.
— Как все это произошло, Альберт? — нахмурившись, спросил Аббершоу.
— Как только я увидел за столом старого дядю Бена со своими друзьями, я решил как можно быстрее заполучить эту вещь и тут же удрать, чего бы это ни стоило. Поэтому, когда завели разговор о чёртовом ритуале, я сразу же сообразил, что вся эта история как нельзя более кстати, и предложил игру. Потом, когда вы все посходили с ума с этим фамильным кинжалом, я незаметно подкрался к полковнику, шепнул ему на ухо: «Инки-пинки», получил бумажник и помчался в гараж. И я бы удрал, если бы не один автомобильный энтузиаст.
Кэмпион замолчал и вздохнул.
— Единственное, что меня беспокоило, — продолжил он неторопливо, — что игра закончится раньше, чем я скроюсь. Поэтому я запер дверь, ведущую в служебные помещения, чтобы по сигналу свет могли зажечь не сразу. Когда я в гараже неожиданно наткнулся на Джорджа, я стал лихорадочно раздумывать, как мне поступить. У меня даже появилась мысль — не стукнуть ли его по голове? Потом я решил быстро проскочить мимо него, сесть в машину и уехать. Но не стал рисковать, так как понял, что мне не избежать погони.
— И вы, Альберт, вернулись вместе со мной в дом, чтобы ускользнуть позже? — спросил Аббершоу.
— Вы совершенно правы, — быстро произнёс Кэмпион. — И, конечно, я бы удрал, если бы эта Энн Эджбер не решила, что я как раз тот безвредный остолоп, с помощью которого можно вызвать ревность Криса Кеннеди. Она вцепилась в меня и следовала за мной повсюду. Мне нужно было ждать ночи, пока все заснут. Но как раз в тот момент, когда я осторожно выскользнул из своей комнаты, на меня с пистолетом напал один из людей Доулиша. Я выбил пистолет, и мы схватились в рукопашной. Я полагаю, что к этому моменту они выяснили, что старый вояка Кумб уже избавился от пакета, и стали следить за каждым из нас, чтобы предотвратить его исчезновение.
Кэмпион опять сделал паузу, слегка озадаченное выражение появилось на его лице.
— Я мог бы поклясться, что этот негодяй, изображающий слугу, забрал бумажник; во всяком случае, во время драки я потерял его. И единственное, что меня больше всего сейчас беспокоит, это то, что случилось с бумажником. Если Доулиш не получит его, нам всем здорово достанется. Я полагаю, что сам бумажник не представляет особой ценности, однако содержимое очень важно как для Доулиша, так и для моего клиента. И чтобы заполучить его, они не остановятся ни перед чем.
— Что же это может быть такое? — удивлённый всем услышанным, произнёс Прендерби.
— Не знаю, — просто ответил Кэмпион, — может быть, это карта спрятанных сокровищ.
Аббершоу поднялся из кресла и медленно прошёлся по комнате.
— Кэмпион, — внезапно обратился он к молодому человеку, — вы информированы, конечно, что полковник Кумб умер прошлой ночью. Вы знаете, как это произошло?
Альберт Кэмпион выглядел несколько удивлённым таким вопросом.
— Сердце, не так ли? — начал он. — Я думаю, что старый воробей уже давно одной ногой стоял в могиле.
Пристально глядя в лицо Альберту и внимательно следя за его выражением, Аббершоу размеренно произнёс:
— О, если это все, что вы знаете, то наверное очень удивитесь, узнав, что его убили. Во время ритуала с кинжалом.
— Убили!
На лице Альберта не осталось и следа присущего ему шутливоиронического выражения. Без сомнения, известие навеяло на него ужас.
— Убили? — переспросил он. — Как вы узнали?
— Я видел его, — обыденным тоном сказал Джордж. — Им нужна была подпись врача на свидетельстве для кремации. Мне не разрешили осмотреть тело, но я видел лицо.
Джордж говорил, не отрывая глаз от Кэмпиона.
— И потом, — продолжил он, — сам кинжал. На нем остались следы крови, так же как и на коляске полковника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15