она напрягалась из последних сил, выискивая в своей памяти, как ей казалось, самые подходящие для этого слова.
— И вот дверь с шумом отворилась, в комнату ввалился запыхавшийся, с высунутым языком и обезумевшими глазами — словно его укусила бешеная дворняга — доктор Уитби. «Шеф, Гидеон, — не владея собой, заорал он. — Кумб убит кинжалом в спину!»
— Ну и что они? — непроизвольно вырвалось у Аббершоу.
— Терпение, молодой человек, терпение, — не без гонора, суховато отрезала миссис Мид. — Обо всем узнаете в своё время. Так вот что я вам скажу, они были сражены наповал, уверяю вас. Немец очухался первым. «Симистеры?» — с вопросительной интонацией простонал он.
Джордж и Мегги обменялись многозначительными взглядами.
Старая служанка между тем продолжала свой рассказ.
— »А как же бумаги? Были ли при нем бумаги?» — набросился немец на изрядно струхнувшего доктора. Очевидно, Уитби отрицательно покачал головой, поскольку Доулиш приказал немедленно принести труп полковника. Я даже помню, как он сказал: «Организуйте дело так, чтобы ни один человек не покинул особняк до тех пор, пока документы не будут найдены». Что касается полковника, всячески скрывайте факт его смерти, ограничиваясь сообщениями, что у него сердечный приступ». Гидеон сказал, что надо уничтожить все следы, указывающие на убийство, и напомнил, что у них мало времени до того, как зажгут свечи, поэтому надо поторапливаться. Тут уж моё ангельское терпение лопнуло; ну подумайте, не могла же я попустительствовать козням этой шайки. Не колеблясь, я выступила из-за ширмы и сказала, что им не уйти от возмездия и что они предстанут перед судом!
— Что же произошло дальше? — не могла удержаться от вопроса взволнованная Мегги.
— Немец с остервенением набросился на меня, посылая сквозь зубы самые сильные ругательства. Потом эта немецкая образина спросила Гидеона, как много я могла услышать из их разговора. Тогда я ответила: «Достаточно, чтобы предать вас в руки правосудия». Эти слова предрешили мою участь. Гидеон с Уитби зажали мне рот ладонью, заломили руки и бросили в эту комнату. Сначала меня заперли снаружи, а потом я и сама закрылась на засов изнутри, и этим негодяям ни за что не ворваться сюда.
Согласно рассказу миссис Мид, выходило, что Доулиш и его сподручные непричастны к убийству полковника Кумба. Это открытие не могло не удивить и одновременно не озадачить Джорджа и Мегги. Ведь в этом случае, логично рассуждая, из круга подозреваемых следовало исключить также и прислугу. И он, этот круг, сузился до предела, оставив лишь… гостей Вайетта Петри.
Итак, вместо того чтобы расставить все точки над «и», повествование миссис Мид только ещё сильнее запутало клубок загадок вокруг убийства полковника. «И все же, — подумалось Аббершоу, — новое случайное знакомство небесполезно для нашего освобождения из заточения».
— Послушайте, уважаемая миссис Мид, — обратился он к старой служанке. — Как вы смотрите на то, чтобы, используя вашу комнату, мы смогли бы устроить побег отсюда?
— Поверьте мне, молодой человек, единственный выход из этого тупика — положиться на волю божию и дожидаться моего сына, когда он явится сюда и раз и навсегда расквитается с этой нечистью в человеческом обличье!
— Но неужели люди Доулиша посмели оставить вас без пищи? — не сдавался Джордж, у которого уже начал созревать определённый план.
— О, безусловно. Господь не мог оставить свою верную рабу без хлеба насущного, — поспешила ответить старая женщина. — Полоумная Лиззи Тидди, что здесь в служанках, приносит мне поднос с провизией два раза в день: около 8 утра и в 8 вечера. Лиззи ставит поднос на пол и начинает звенеть связкой ключей. А пока она отпирает снаружи, я отодвигаю засов.
— Значит, Лиззи будет здесь с минуты на минуту? — спросил Аббершоу, понимая, что глупая деревенская девушка вряд ли сможет оказать сопротивление, если они попробуют прорваться.
— Именно так, молодой человек. Посему я сейчас же запираю свой засов, так как думаю, что мы все не заинтересованы, чтобы о нашей встрече стало известно.
Оказавшись снова в своей комнате, Джордж и Мегги ещё некоторое время обсуждали результаты переговоров со старушкой. Возможность побега в момент очередного появления Лиззи с едой была вполне реальной. Но прежде надо было уговорить миссис Мид, чтобы она впустила их к себе. Обсуждая различные варианты своего плана, они услышали шарканье ног по ступеням, дребезжание посуды, а потом и звук ключей на связке.
— Лиззи Тидди. — Рука Джорджа машинально сжала запястье Мегги. — Держись за моей спиной и при первой же возможности бегом следуй в комнату налево, а там — внутрь громадного комода, того, что в углу, я тебе рассказывал…
Мегги торопливо кивнула.
В замочной скважине раздался щелчок, дверь немного приоткрылась и… надежды Аббершоу рассеялись в прах: в дверном проёме показалась физиономия одного из слуг, Уэндона, с пистолетом в руке. В другой руке он держал маленький поднос с едой.
— Попрошу без фокусов, — поспешил предупредить Уэндон, — иначе получите из этого пистолета, таков приказ босса.
Ещё минута, дверь захлопнулась, и двое узников вновь оказались взаперти. Как только смолк шум шагов, Аббершоу метнулся к противоположной двери и надавил на неё плечом. Дверь не поддавалась.
— Заперта, — расстроенно проговорил Джордж. — А кроме того, сейчас уже слишком поздно. Лиззи нанесёт свой очередной визит только вечером.
— Возможно, нам удастся устроить побег из комнаты миссис Мид. Джордж, не стоит так расстраиваться, — поспешила успокоить его Мегги.
Бесконечно долгий день мучительно тянулся, словно не желая вообще подходить к концу. Да и старая служанка не подавала признаков жизни. Видимо, она также не была расположена к продолжению разговора с молодыми людьми.
Джордж и Мегги сидели молча, хотя каждый напряжённо продолжал искать выход из создавшегося положения. Как это ни показалось бы странным, оба они думали примерно об одном и том же: близится возвращение в замок доктора Уитби, и бумажник из красной кожи будет опознан. А это не что иное, как сигнал, что время ожиданий и игры на выдержку нервов окончились и наступает период решительных действий.
Уже смеркалось, когда со стороны комнаты, превращённой миссис Мид в неприступный каземат, раздался металлический скрежет, затем раздражённые возгласы. Один из голосов, протестующий и елейный, принадлежал самой миссис Мид; другой — фальцет — был также знаком обоим молодым людям. Без сомнения, это голос Кэмпиона.
Джордж, приблизившись быстро к двери, негромко позвал:
— Кэмпион! Мы здесь, по соседству…
— Старина, все в порядке. Сей же миг буду с вами, хотя здесь есть одно маленькое затруднение: весьма строптивая дама считает, что я — персона не её круга. Слово за вами, Джордж!
— Миссис Мид! — громче произнёс Аббершоу. — Мистер Кэмпион — наш друг. Будьте так любезны, откройте свою дверь и впустите его к нам.
— Скажу вам, молодой человек, что вы поддерживаете весьма сомнительные знакомства, — раздражённо пробурчала в ответ их соседка. — На вашем месте я вряд ли бы водила дружбу с человеком, который ни с того ни с сего сваливается к вам на голову через дымоход.
Затем из-за двери последовали нелепые увещевания, свойственные манере разговора Альберта Кэмпиона:
— Уж поверьте мне, моя дражайшая, приход сюда вашего сына и наше общее освобождение из плена не является достаточно серьёзным основанием, чтобы убедить меня отложить до этого счастливого момента мою встречу с друзьями. Смею заверить, что ваши волнения, мадам, излишни. Я хоть и не из вашей компании, но и у меня, в конце концов, тоже есть мама!
Весомость именно последнего «аргумента произвела, видимо, на пожилую женщину магическое действие. Что-то пробурчав себе под нос, она отворила дверь, и на вороге с победоносной улыбкой появился Альберт Кэмпион.
— Ни в коем случае не переступать порог, — шёпотом произнёс он, — иначе старуха запрет нас всех в этой клетушке. Нам следует покинуть её как можно быстрее, не теряя ни минуты. Я пробыл здесь ничтожно мало, но шестое чувство подсказывает мне, что место, где вы находитесь, — гнилое, пагубно влияющее на всех двуногих.
Слушая эти слова, миссис Мид подозрительно впилась взглядом в Альберта, который, по её мнению, бесцеремонно вторгся в чужие владения.
— Что это вы такое замыслили? — замогильным тоном произнесла она. — Я отнюдь не убеждена, что располагаю моральным правом выпустить вас отсюда!
— А разве вы не желаете присоединиться к нам? — максимально радушным тоном проговорила Мегги, стремясь, по крайней мере, нейтрализовать миссис Мид. — Разве не было вашим заветным желанием вырваться из когтей этих нечистоплотных субъектов?
— Упустить шанс увидеть, как мой сын расправляется со слугами сатаны? Ни за что! — возмутилась служанка. — Кроме того, я сомневаюсь, что буду находиться в большей безопасности, карабкаясь по дымоходу.
В этот же момент Альберт, не обращая внимания на слова старухи, подвёл всех к камину.
— Господа, внимание, — не без чувства гордости произнёс он, — демонстрирую своё открытие! Один и тот же дымоход служит для работы двух каминов — вот этого и того, что расположен в комнате рядом, из которой ваш покорный слуга уже совершал однажды побег.
Миссис Мид не успела толком сообразить до конца, что происходит, как бесшабашная компания молодых людей буквально исчезла — всех троих поглотило зияющее чернотой нутро дымохода.
Когда ведомые Альбертом беглецы пролезли из потайного хода в шкаф и затем в комнату Джорджа, перед ними предстали все остальные заложники Доулиша. Растроганные встречей, Энн и Джин душили в своих объятиях Мегги, а Мартин Уэтт тем временем кратко обрисовывал сложившуюся ситуацию.
Как выяснилось, обыску подверглись не только гости, но и сам хозяин замка. Убедившись вскоре в бесплодности этих мер, Доулиш и Гидеон перешли к психологической обработке и откровенному шантажу. Как неоднократно подчёркивал Гидеон, Доулиш лишён добродетели и чувства сдержанности, поэтому заложникам лучше подчиниться требованиям его шефа.
— Короче говоря, вырваться отсюда любыми способами и как можно скорее — это вопрос жизни и смерти, — подытожил Аббершоу. — Кроме того, я должен сделать вам признание. Дело в том, что в первое же утро нашего пребывания в замке те бумаги, цена которых для Доулиша выше стоимости человеческой жизни и получения которых он всячески добивается, эти бумаги были у меня в руках.
И Аббершоу поведал молодым людям всю историю: о документах Кумба, их предположительном содержании и решении уничтожить их.
— Когда Доулиш получит подтверждение доктора Уитби об истинности моих вчерашних показаний, он наверняка выйдет из себя. И кто знает, каковы будут пределы мести этого заправилы преступного мира, — завершил Джордж, чувствуя свою вину перед остальными заложниками Доулиша.
К его удивлению и облегчению, уничтожение документов было единодушно признано наиболее разумным выходом.
— Господа! — вмешался в разговор Крис Кеннеди. — Позвольте заметить, что при нынешнем дефиците времени пустые разглагольствования на тему морали — непозволительная роскошь. Нужно действовать. На мой взгляд, молниеносная победа над людьми Доулиша в открытой схватке — вот что должно быть нашей целью. Во время еды нас обслуживают двое, само собой разумеется, вооружённых. Наша задача — завладеть их оружием, а затем наброситься на остальных. Но первую операцию нам надо осуществить, не производя ни малейшего шума, иначе против нас окажутся все члены банды.
После некоторых споров и колебаний план Криса был одобрен. Дополненный деталями, он предусматривал создание двух групп, каждая из которых будет действовать против своей жертвы. Все должно будет начаться по особому сигналу.
С ударом гонга, приглашавшего на обед гостей Блэк Дадли, компания молодых людей с некоторым волнением двинулась в направлении столовой. В большой комнате, сверкая серебром и хрусталём, стоял стол, сервированный на девять персон.
Если бы не постоянно проявляемый энтузиазм, ирония и неисчерпаемый фонтан слов, изливаемых Кэмпионом, в последовавшие затем минуты в столовой, вероятнее всего, установилось бы гробовое молчание.
Начал он со своеобразного монолога о пище.
— Многое, ой как многое в жизни зависит от того, какую роль вы отводите питанию, — сверкая глазами из-под роговых очков, вещал Альберт. — Я отнюдь не исповедую необходимость обжорства, но и не принадлежу к стану борцов с ним. В правомерности моей позиции меня убедил пример одной моей знакомой. Бедняжка категорически отказывалась верить в благоприятную роль пищи. И вот вам плачевный результат — за дистрофией последовала бесплотность. Подумать только, она лишилась своей плоти, попросту растворилась в окружающем пространстве. Немудрёно, что друзья, прислуга перестали её замечать. Ну а супруг? Вначале тосковал, затем уединился, и в конце концов — развод. О-о, что до меня, так я принадлежу к лагерю приверженцев хорошей пищи.
Затем он перешёл к другой теме — фокусам.
— Да, кстати, — после некоторой паузы снова начал Кэмпион, — я, кажется, ещё не имел удовольствия продемонстрировать вам свой новый фокус — с солонкой и салфеткой.
При этих словах он суетливо накрыл солонку салфеткой, несколько раз провёл сверху руками, а потом, сдёрнув в мгновенье ока белое покрывало, представил изумлённым зрителям чистую поверхность отполированного дубового стола.
Впрочем, как тут же выяснилось, фокус Кэмпиона на этом не кончился. Несколько колдовских движений руками, и солонка была обнаружена за жилетом слуги, прислуживающего Альберту.
— То-то же! — лукаво подняв глаза на здорового верзилу, заключил Альберт. — В основе этого трюка искусное применение законов астрологии. Для демонстрации следующего фокуса мне понадобятся два помощника, а также одна живая рыба, четыре листа папоротника и маленький пакетик золотого песка.
Произнося эту чепуху, он отвешивал во все стороны неуклюжие поклоны, все время улыбаясь и двигая руками, пока в конце концов не задел хрустальный бокал сидевшей рядом Мегги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15