Тут же, на Фабиоле, он привлёк на свою сторону десятки единомышленников. Так возникло тайное общество. Члены этого общества называли себя оранами. За десять лет численность оранов возросла до пяти тысяч. Освободившись от влияния Великого Координатора, ораны совершили сотни новых открытий за «барьером познания», создали тысячи новых изобретении, которые держали пока в секрете, чтобы о них не проведал деспотический супермозг.
Закончив свой рассказ о великой тайне, Лагрим сказал:
– За вашим «Дрионом» направлено десять специальных космолётов-наблюдателей. В настоящее время они кружат на различных орбитах вокруг Фабиолы. Это обстоятельство и заставило меня прибегнуть к риолю. Я переместился на Фабиолу мгновенно, так что наблюдатели не успели зафиксировать моё прибытие. Через час вслед за мной сюда переместится с Ариулы один оран, мой ученик и помощник. Он доставит особую установку связи собственного изобретения. Действие этой установки недоступно контролю Великого Координатора. Через него, я свяжусь с тайным центром нашего общества на Ариуле и в случае надобности вызову сюда столько оранов, сколько потребует обстановка.
– Отец, как зовут орана, которого ты ждёшь сюда?
– Ты знаешь его очень хорошо, дочь моя. Это твой друг Гуатиль.
– Гуатиль? Гуатиль — оран? Гуатиль прибудет сюда?! — взволнованно воскликнула Миэль. Лицо её выражало величайшее смятение.
– Ты не должен был брать Гуатиля на Фабиолу, отец!
– Успокойся, Миэль. Гуатиль достоин прямоты и честности. Он ждал тебя долгие годы.
Миэль побледнела и опустила голову.
– Нам обязательно надо встречаться с Гуатилем, Лагрим? — спросил Юра.
– Выслушайте сначала мой план, Юрий.
– Я слушаю, Лагрим.
– Борьба с Великим Координатором методом убеждения невозможна. Я решил прибегнуть к силе. Сто пятьдесят оранов я вызову сюда для того, чтобы захватить «созревшие» «Дрионы». В тайниках на Фабиоле заложено более двухсот заготовок. Не менее семидесяти должны быть готовы. Их мы и захватим. Имея собственную эскадру «Дрионов», мы сможем заблокировать все чёрные проходы, ведущие на просторы Галактики. Великий Координатор не сможет тогда осуществить свою угрозу — направить «Дрион» или несколько «Дрионов» для дегуоллизации вашей планеты. Недавно я закончил изобретение, которое нам поможет остановить и захватить любое количество «Дрионов». Мы вырвем у Великого Координатора обещание оставить Землю в покое. Ну а решений своих он никогда не меняет. К ближайшему отсюда тайнику «Дриона» мы с Гуатилем отправимся вместе. К сожалению, обстановка не позволяет нам воспользоваться клеоном — нас могут заметить наблюдатели. Придётся идти пешком. Путь недалёк, в три дня доберёмся. Вы серьезный человек, Юрии. И я готов доверить вам главную идею моего плана. Для нас, оранов, спасение Земли от дегуоллизации — дело нужное, но отнюдь не основное. Конфликт из-за Земли — это удобный случай, дающий нам возможность покончить с Великим Координатором. Мы ждали такого случая много лет. Да, Великий Координатор не способен менять решения. На этом и построен весь наш план. Если мы загоним его в логическую ловушку да выставим ему вдобавок приманку из нашей тайны, которая по объёму информации для супермозга лакомый кусочек, Великий Координатор изменит своё решение и тут же выйдет из строя. Это ведь в конце концов всего лишь машина, хотя и невообразимо сложная.
Юре это понравилось. Но мысль о Гуатиле продолжала беспокоить его. Он вздохнул и спросил:
– А если вы не пойдёте, Лагрим, Гуатиль справится без вас с тайником?
– Почему без меня? Я обязательно с ним пойду. Все ораны идут к тайникам парами.
– Мне хотелось бы пойти с Гуатилем.
Лагрим пристально посмотрел на Юру, а потом на Миэль.
– Он прав, отец! — вмешалась Миэль.
Отказать дочери Лагрим не решился. Он понимал, что сложный мир эмоций, возникший в сердцах этих двух, не допускает вмешательства даже его — отца
– Хорошо, — сказал он, подумав. — Конечно, Гуатиль посвящён. Он уже дважды присутствовал при извлечении. Он справится. Но в таком случае вам придётся переменить костюм. Для путешествия по Фабиоле нужна такая одежда, как на мне или на Миэль. Она очень удобна и практична. В ней тело свободно дышит, и вместе с тем она служит надёжной бронёй. В холод она греет, в зной охлаждает. Микроорганизмы обходят её на десятки метров. Если вы согласитесь, «Дрион» мгновенно её приготовит.
– Одежда?! — воскликнул Юрий. — Да я бы и сам давно сменил свою одежду на вашу, мне просто в голову не приходило…
— Тогда всё в порядке. Готовьтесь. Через два часа Гуатиль прибудет на дрионодром.
ГУАТИЛЬ И ЮРИЙ

Уже второй день вёл Гуатиль Юрия через дебри Фабиолы, а настоящий мужской разговор между ними ещё не состоялся. У Юры неотступно стояла перед глазами картина их первой встречи. Лагрим и Юрий вышли тогда из «Дриона» с большими рюкзаками, в которых были припасы на дорогу. Гуатиль уже стоял перед «Дрионом». Помимо риоля он был нагружен большими пластмассовыми ящиками с металлическими застёжками. Это был высокий, красивый ариулянин лет тридцати пяти. Черты лица у него были мягкие, глаза добрые и, печальные.
Лагрим познакомил его с Юрием и сказал, что они вдвоём отправятся к тайнику. Гуатиль настолько доверял своему учителю, что не стал спрашивать, почему вместо самого Лагрима с ним идёт этот худенький молодой инопланетянин. Но робко попросил разрешения повидаться с Миэль. Лагрим сказал, что это невозможно и что объяснения по этому поводу даст Юрий. Гуатиль и тут не возразил ни слова. Молча опустил в траву ящик, отстегнул риоль и отдал Лагриму. Легко закинул за плечи рюкзак, почтительно коснулся рукой плеча Лагрима, дружелюбно кивнул Юре и зашагал к лесу. Юра тоже попрощался с Лагримом и пошёл за Гуатилем.
Юру в Гуатиле поражало и восхищало всё: его простота, его скромность, его печальная красота, его сила, даже его застенчивость. За время пути Юра неоднократно убеждался, что Гуатиль прекрасный товарищ, человек необыкновенного благородства. Ариулянин не мог не догадаться о причине, по которой Лагрим не позволил ему встретиться с Миэль. Он понял, что таково желание самой Миэль. И тем не менее Гуатиль не выказывал к своему счастливому сопернику ни зависти, ни злобы.
Он научил Юру обращаться с усыпляющим пистолетом киолой, охотно рассказывал об уникальных растениях Фабиолы, первым прорубался сквозь непроходимые чащи.
Этой ночью Юрий проснулся от шума. Вокруг была непроглядная темень, и лишь по частым вспышкам киолы Юра понял, что Гуатиль с кем-то сражается. Он включил фонарик и увидел огромное полчище каких-то бесформенных корявых чудовищ. Они неуклюже, враскачку двигались на Гуатиля и размахивали при этом своими длинными гибкими «лапами». Недолго думая, Юра тоже выхватил киолу и стал бить та неё по чудовищам. Каждая вспышка валила на землю очередную корягу, но через неё тут же лезли другие. Однако вдвоём Гуатиль и Юрий быстро отбили нападение.
Но кто же это на них напал? При свете фонаря Юра увидел огромную кучу странных разлапистых деревьев с короткими, но толстыми, как бочонки, стволами, с длинными клешнеподобными ветвями. Гуатиль объяснил Юре, что это тоже чудо Фабиолы — хищные передвигающиеся деревья друинги! Они охотятся на мелких зверьков, но могут напасть и на человека.
– Гуатиль, почему вы не разбудили меня? — с укором спросил Юра.
– Мне было совсем не трудно, я бы и сам с ними справился. Вы так хорошо спали, Юрий…
Эти слова задели Юру за живое. Он не мог позволить, чтобы его считали кисейной барышней.
– Знаете что, Гуатиль! — сказал он довольно резко. — Я вам, конечно, признателен, что вы опекаете меня, как… как младшего брата. Но это ни к чему. Я такой же мужчина, как и вы, и мы должны поровну делить все опасности и невзгоды.
– Я должен вас беречь, Юрий, — мягко сказал Гуатиль.
– Почему? Уж не потому ли, что я гость?
– Да, и потому что вы гость. Но главное потому… Потому что вас любит Миэль.
Юра почувствовал, как лицу его стало жарко от нахлынувшей крови. Теперь нельзя было не говорить. А у Юры словно язык отнялся. Гуатиль понял его состояние и заговорил первым.
– Я сразу обо всём догадался, Юрий. Вы пошли со мной, чтобы избавить Миэль от тяжёлого для неё разговора со мной. Я поступил бы на вашем месте точно так же. Вам не надо ничего объяснять. Объясниться надо мне. Вы согласны выслушать меня?
– Да, Гуатиль, да! — прошептал Юра.
– Тогда слушайте. Я полюбил Миэль давно. Великий Координатор одобрил наш союз, но по его совету, который был равносилен закону, космолётчицы могли вступить в брак только после выполнения своей миссии. Я обещал Миэль ждать её, она обещала вернуться. Вот и всё. Вы спросите: любила ли она меня? Теперь я знаю, что нет. Не казните себя, Юрий. Вы ни в чём не виноваты. Вы не отняли у меня Миэль Она просто мне никогда не принадлежала.
Юра слушал Гуатиля с напряжённым вниманием. Когда тот замолк, Юра нашёл его руку в темноте и пожал её.

До места Гуатиль и Юрий добрались на четвёртый день.
Наспех разбили палатку и, забыв об отдыхе, тут же отправились к невысокому холму, густо заросшему кустарником. Обмер и вскрытие холма при помощи приборов отняли полчаса. Аккуратно вырезанная траншея привела их к круглой металлической двери.
За дверью оказалось большое квадратное помещение, выложенное маслянисто сверкающими металлическими плитами. Дневной свет хлынул в эту камеру, и Юра сразу увидел, что у неё нет пола. За круглым люком начинался обрыв в тёмный глубокий колодец, из которого поднимались волны тёплого воздуха, пахнувшего чем-то остро пряным.
Гуатиль втянул этот запах и улыбнулся:
– Кажется, удача, Юрий. Судя по запаху, «Дрион» созрел.
– А как же мы будем вынимать его из этой шахты?
– Он сам выйдет. Надо только приказать ему.
Гуатиль склонился над колодцем и громко произнёс:
– «Дрион», слушай мою команду! Поднимайся наверх!
Голос гулко прогудел в колодце и замер в неведомой глубине. Юра и Гуатиль смотрели в тёмную бездну. Но в ней ничего не менялось. Тогда Гуатиль сказал:
– Либо он ещё не созрел, либо мой волевой импульс недостаточно интенсивен. Я ведь впервые вызываю сам. Раньше только присутствовал.
– Может, я попробую? — спросил Юра.
– Вы?.. Впрочем, почему бы и нет. Пробуйте!
Повелительным тоном, каким он привык обращаться к своему «Дриону», Юра громко крикнул в бездну:
– «Дрион»! Слушай и выполняй! Приказываю тебе немедленно покинуть недра Фабиолы и выйти на поверхность! Если к выходу ещё не готов, подай сигнал красным светом! Действуй!
Колодец отвечал ему трубными гулами, постепенно замирающими в глубине. Друзья снова склонились в ожидании над чёрной бездной.
– Смотрите, смотрите, поднимается! — прошептал Гуатиль.
Юра увидел, как где-то в неведомой глубине, словно в кратере вулкана, зародилось и стало быстро разгораться белое сияние.
Потрясённые друзья смотрели, как загипнотизированные, на загадочное творение глубинных сил природы, поднимавшееся к ним из недр планеты Оно полыхало и ползло вверх. Вместо лёгкого дуновения пошёл сплошной горячий ветер, вызывающий удушье, кашель и слезы на глазах.
– Надо уходить, Юрий, здесь опасно! — крикнул Гуатиль.
Они поспешно покинули траншею.
В чёрном отверстии люка сверкнула белая полоса.
– Выходит! Выходит! — крикнул Гуатиль.
– Интересно, как он выбирается наружу? Неужели весь холм разворачивает? — взволнованно проговорил Юра.
– Что вы! Он сейчас в плазмообразном состоянии. Смотрите, смотрите, как он рождается!
Белое вещество вылезало через люк в траншею, словно огненная паста из гигантского тюбика. Не паста, а какой-то огромный, искрящийся белый червь. Медленно подвигаясь через траншею на поляну, он сверкал, как раскалённая добела полоса железа, и вместе с тем казался прозрачным: внутри у него что-то пульсировало, переливалось, мелькали тонкие голубоватые змейки.
Достигнув середины поляны, «червь» поднял головной конец и стал сматываться в клубок. А из люка всё тянулось и тянулось его толстое тело, и казалось этому не будет конца.
Разрастаясь с каждым новым витком, клубок опрокинул и подмял под себя палатку. Но Гуатиль и Юра, захваченные потрясающим зрелищем, не заметили, этого.
Когда из люка выполз, наконец, «хвост» червя и, прошуршав по земле, слился с клубком, тот уже достиг десяти метров в диаметре и лежал теперь посреди поляны внушительной громадиной. Но превращение его, по-видимому, ещё не завершилось. Он всё ещё казался живым — сверкал, дрожал и, медленно утрачивая прозрачность и белизну, распространял вокруг себя жар и острый, удушливый запах.
– Третий раз наблюдаю это, а привыкнуть не могу, — сказал Гуатиль. — Рождение «Дриона» всякий раз потрясает. Даже Лагрим, который извлёк из земли сотни «Дрионов», неизменно переживал при этом глубокое волнение.
Прошло некоторое время, и вот уже не червь, свившийся в клубок, лежал на поляне, а гигантский голубой шар. Движение в нём прекратилось, температура уравновесилась, запах улетучился. Только окраска медленно густела, становясь синей, лиловой, наконец, чёрной. Перед ними был спокойный, неподвижный шар, чёрный до искристости, словно вырубленный из пласта антрацита.
– Теперь из него можно сделать всё, что угодно, — сказал Гуатиль. — Дворец, театр, башню, мост, морской корабль. Короче говоря, абсолютно всё. Но сейчас нам нужны космические корабли. И в этом «Дрион» тоже незаменим. Форма шара нас вполне устраивает. Нужно лишь внутреннее оборудование. У меня есть список необходимых формул. Я вам их буду читать, а вы передавайте приказы «Дриону».
– Хорошо, Гуатиль, я слушаю вас.
Передача «Дриону» команд для превращения его в космический корабль продолжалась минут пятнадцать. После этого друзья ещё час подождали, чтобы всё в чёрном шаре окончательно стабилизировалось, и, наконец, прозвучала команда:
– «Дрион», слушан мой приказ! Откройся и прими меня и моего друга Гуатиля!
В «Дрионе» тотчас же появилось отверстие, из которого выплеснулся белый подъёмник, и в то же мгновение друзья очутились в первом отсеке корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21