Доказательство вот, передо мной сидит… Но я приехал с добычей. Ее надо охранять. Даю тебе револьвер, и ты за этого человека головой ответишь, ясно?
— Я никогда никого не охраняя, мистер Тигр, меня всю жизнь стерегли!
— Оставляю его здесь. Он связан, так что твое дело — не заснуть, понятно? Если этот тип улизнет, пока я буду в отлучке, я тебя продырявлю ровно три раза. А со своей ногой не рассчитывай далеко упрыгать.
— Не убегу, ни за что не убегу! Поверьте, я вас не предам… Вы мне ужасно понравились…
— Попридержи язык. Забыл, что ли, ты же старый Тигр! А захочешь продать, знай: на месте одного убийства я кое-что оставил, так что ты уж не отмоешься.
— Святой Боже, мистер…
— Ты такой же бандит, как я. Да и в одиночку от погони не уйдешь, — Робин наклонился над Баркером, потрогал ногу. Опухоль спала. На всякий случай Робин приложил еще один холодный компресс и проверил, как заживают ссадины.
— Ох, мистер Тигр, вы так добры, а я-то вас хотел обмануть…
— Старый дурак…
— Ой, не старый, вовсе еще не старый! Ух, осторожней, там присохло! А как вы додумались, что я никакой не Тигр?
— На тебя посмотреть достаточно. Как думаешь, между верблюдом и тигром разница есть? Особенно если кто-то в седле усидеть не умеет и револьвер левой рукой из кобуры тянет. Достаточно причин, как думаешь? В общем, не забудь, что я тебе сказал!
Робин перетащил не пришедшего в себя инженера в дом и зарядил револьвер Баркера.
— Вернусь утром, поесть привезу.
— И умоляю, хоть какой-нибудь завалящий матрасик, лучше из конского волоса, конечно. Или вдруг попадется… с хорошей обивочкой…
Тигр не дослушал. Привязав лошадь инженера, он бросил ей охапку сена, а сам вновь отправился куда-то.
С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ

1
За стенами фолкстонского салуна голоса гудели до самой полуночи.
— Пришел, наврал с три короба, а теперь ищи ветра в поле!
— Он уж, видать, в Силвер-Сити, — бубнил веснушчатый. — Он меня свалил, потому что я не ждал, что он первый начнет…
— Хоулд, ты хоть бы имя его узнал! — пробурчал Алан,
— Точно, — поддержал толстяк за стойкой, — мы бы хоть знали, кто нас одурачил, вот.
— Правильно, правильно, — защищался шериф, — но я же не знал, что он собрался инженера красть…
По старой привычке шериф начал мять в пальцах сигару.
— Ага, снова Роверу хочешь услужить, да? — зашумели фолкстонцы, но Хоулд остался спокоен.
— Парни, я против плотины. Роверу мое мнение известно. Нам раньше нехудо жилось, и дальше б жили. Главное, чтобы луга были, а без плотин всяких обойдемся. Но если вы что-то замышляете против Ровера, — я пас. Шерифа за такие дела по головке не погладят. Вы что, не понимаете?
Сигара начала крошиться, и табак посыпался на пол.
— Правда твоя, Хоулд, — согласился Алан. — Нечего, парни, втягивать нашего дорогого шерифа в это дело.
— Да чего зря базарить? — откликнулся веснушчатый. — У того типа и в мыслях не было роверское гнездо ворошить!
Внезапно снаружи послышался конский топот, и разговоры смолкли. Всадник спешился у дверей салуна, заскрипели ступени под тяжелыми шагами, и вошел Джек Ровер.
2
Седой осанистый фермер орлиным взором обвел присутствующих и громовым голосом объявил:
— Добрый вечер всем!
Никто не ответил. Насупившиеся ковбои даже начали привставать, словно пытались стряхнуть гипнотическое воздействие приветствия старого Ровера. Рука Алана метнулась к оружию.
— Валяй, Алан, стреляй! В салуне убить или со стройки выкрасть — какая тебе разница?
— Не понял…
— Не ломай комедию. Сегодня выкрали моего инженера. Он-то в чем виноват? И еще, может, скажете, что не ваших рук дело?
Фолкстонцы переглядывались. Толстяк почесал затылок. Хайрон кусал губы. На подбородке у него красовались следы чужого кулака.
— Чего примолкли? Говорите! Я тут один, со мной никого.
Поверить трудно… Но Ровер никогда не обманывал, и все об этом знали. Такие вот у старика странные заскоки…
— Оглохли, я спрашиваю? Или язык со страху отнялся? У меня полно людей работает, и все рвались сюда искать инженера. Я не позволил. Но если они до вас доберутся, то камня на камне не оставят. Тогда уж точно некому будет над пастбищами плакать! Вообще ничего тут не останется. Никого и ничего. Пустыня!
— Мистер Ровер, — официальным тоном начал Хоулд, — здешние ребята весь вечер просидели в салуне, никаких отлучек не случалось. У тебя, говоришь, что-то стряслось? Давай докладывай, я разберусь.
— Тебе? — грубо рассмеялся Ровер. — Ты сегодня меня запугивал в собственном доме, и я буду У тебя помощи просить? Впрочем, если тебе так удобнее, изволь: делаю официальное заявление. Некто избил моих часовых, проник на стройку и похитил инженера Глайтона.
Фермеры озадаченно переглядывались.
— Бабы они, твои часовые, — насмешливо произнес Алан. — Стояли б там настоящие парни…
Ровера перекосило от злости.
— Согласен, — хрипло ответил он. — Только чья бы корова мычала, Алан…
— Не понял!
— Подрастешь — поймешь.
Шериф сообразил, что пахнет стрельбой, и быстро вмешался.
— Слово шерифа, Джек, что никто из парней непричастен. Зачем облыжно обвинять?
— А что до пустыни, Ровер, так мы еще поглядим, — крикнул Алан. — Все равно плотины не допустим. Глотку перегрызем!
— Что вам стоит перегнать скот к индейской границе? Здесь недалеко, и травы там вдосталь.
— А мы хотим тут! На земле предков! Не тебе командовать, Ровер! — седого гиганта стали теснить к дверям. Кто-то подскочил уж чересчур близко, и Роверу пришлось отпихнуть его. Шериф вовремя преградил путь разъяренным фолкстонцам.
— Черт возьми, Джек, зачем ты сюда явился?
— Где мой инженер?
— Никто не знает, Ровер.
— И ты дашь честное благородное слово, что ничего не слыхал про сговор похитить моего инженера?
Шериф поглядел на своих приятелей. На людях лживые клятвы произносить как-то не с руки.
— Я только одно знаю, Джек: днем сюда пришел неизвестный тип, имени не сказал, но заявил, что инженера украдет. Само собой, никто ему не поверил…
Ровер понял, что шериф говорит правду. Он с негодованием оглядывал ухмыляющиеся физиономии.
— Какой он с виду?
— Молодой. Лицом приятный. Черные глаза, большие такие, нос с горбинкой. В красной рубахе.
Отворилась дверь, и вошел молодой человек в красной рубахе. Черные большие глаза. Нос с горбинкой.
— Привет! — проговорил Робин и повесил шляпу на гвоздь у двери.
3
В полной тишине слышалось только шумное, астматическое дыхание толстяка.
— Этот? — процедил Ровер, и на лбу у него вздулась и запульсировала вена. Он шагнул к незнакомцу.
— У меня пропал инженер.
— Толстый такой, в очках? — весело поинтересовался Робин.
— Именно.
— Встретился мне по пути. Сказал, что заедет в город выпить чего-нибудь.
Ровер, не сдержавшись, схватил его за плечи, но Робин резко проговорил:
— Эй, руки прочь, мистер!
Ровер сдался. Да, силой тут не возьмешь. Он судорожно сглотнул и отступил назад.
— Где Глайтон? — ледяным тоном спросил он.
— А, так его Глайтоном зовут? Вот и познакомились… А то я и не знал.
— Сегодня после обеда вы заявили, что выкрадете инженера. Это правда?
— Истинная. Только после я передумал.
— Шериф, раз вы говорите, что выполняете свой долг, арестуйте этого человека, — скомандовал Ровер.
— На каком основании?
— Он же говорил, что выкрадет Глайтона.
— А сейчас отрицает, Джек. Если у тебя имеются доказательства, тогда пожалуйста, я готов!
— Ясно, Хоулд. Хочешь на двух стульях сразу усидеть?
Робин между тем потребовал выпить. Фолкстонцы с обожанием глядели на него: как-никак, в одиночку прорвался и инженера добыл.
— У вас есть время до утра, молодой человек, — в голосе Ровера клокотала ярость. — Если я не увижу инженера до семи часов, мы отправимся на поиски. И будьте уверены, от нас ничто не укроется. Глайтона мы разыщем.
— Да хватит грозить, Ровер, — огрызнулся Алан. — Плевали мы и на тебя, и на твою банду.
— Я гляжу, вы о себе много возомнили… Малышу просто подфартило! — Ровер подошел к Робину: — Кто вы такой? Имя?
— Визиточкой пока не обзавелся. Но фотографию одну могу показать, — ответил тот и достал серебряные часы.
— На черта мне смотреть? — удивился старик.
— А вот поглядите, как замечательно идут, мистер Ровер!
Тот мельком бросил взгляд на циферблат. В крышке часов какая-то фотография…
— Что?! — гигант вскрикнул и качнулся назад. Лицо его страшно побледнело.
— Так прикажете представиться? — поинтересовался Робин.
Ковбои стояли вокруг в полном оцепенении, не понимая, что происходит.
— Ты зачем пришел? — прохрипел Ровер.
— Сам знаешь.
— Драться хочешь.
— Хочу.
— Тогда зачем ты впутался в историю с плотиной?
— Да так, любопытства ради. А заодно и тебе сообщить: кончилось твое время, Ровер!
— Хорошо. Ступай за мной.
— Куда, интересно знать?
— Туда, где можно поговорить. Без свидетелей.
Все видели, как Робин поправил револьвер, проверил, легко ли выходит из кобуры, и вышел вслед за Ровером.
4
Молчание длилось долго.
— По-моему, он сумасшедший, вот, — произнес наконец толстяк. — Но с Ровером справится. Нашлась и на старика управа, вот. Чего молчишь, шериф, язык проглотил?
Хоулд долго откашливался — с голосом что-то сделалось.
— Гм… Знаете, что он за птица? Этот тип — молодой Тигр!
Как по команде ковбои поглядели на двери, будто только что за ними исчез страшный призрак.
— Сообщили три дня тому, — продолжал Хоулд. — Парень уже перестрелял кучу народа. Всех, кто помогал выслеживать его папашу. А сюда он явился свести счеты с Ровером. Между прочим, и отца из тюрьмы вызволил.
— Старого Тигра?
— Ну да. Еще не известно, кто опасней. Ровер мне когда-то проболтался, будто очень жалел, что так подло со старым Тигром поступил. А нынче Тигренок заявился… Но папаша явно где-то поблизости бродит.
Новость словно обухом по голове ударила.
— Слышь, Хоулд, — позвал толстяк жалобно, — Тигр нас никогда не трогал, вот. А против Ровера все равно кто-то должен пойти.
— Точно! — поддержал Алан. — Мы против плотины с туза зайдем — с Тигра! Козырь что надо, а? Но ты уж нам подсоби, шериф!
То, что сам молодой Тигр съездил ему по физиономии, восстановило пошатнувшийся было авторитет Алана.
— Ты же сам говорил, — загомонили остальные, — мало ли кто он такой, парень этот… Ты его не знаешь — и концы!
Шериф беспомощно озирался, не зная, как ответить.
— Болтаем, болтаем, вот… — проговорил толстяк, убирая со стола, — а у меня сердце чует… Ой, что-то будет!
В ту же секунду хлопнул снаружи выстрел. В тишине ночи прокатилось эхо. Фолкстонцы ринулись вон из салуна.
На востоке теплился бледный рассвет. Вдалеке слышался удаляющийся стук копыт. Неясный силуэт всадника стремительно несся по направлению к горам.
5
Ровер вышел из салуна в сопровождении молодого Тигра.
— Слушай сюда, парень. Чем у нас с тобой дело кончится, я не знаю. Но хочу, чтоб ты понял: я всегда жалел о своем поступке. Не нужно было так делать. Я и тебе повторю: не нужно.
Робин молчал.
— Но раз было, значит было, не отвертишься. Отвечать все равно пришлось бы… Так что все в порядке. Вот только плотина… Ты мне скажи, ты не против плотины?
Несколько шагов прошли молча, Робин закурил.
— Мне все равно, — пожал он плечами.
— Тогда слушай внимательно. Плотину выстроят через три недели. Для всей округи она нужна: тут тебе и электричество, и железная дорога. Местные грубияны меня прославлять будут, и сами, глядишь, в людей превратятся. Фолкстон станет приличным городом…
Они уже дошли почти до самого конца улицы. Робин все оттягивал решительный момент.
— Дальше не пойду.
— Ладно, — согласился Ровер и закурил. Он держался спокойно, сжимавшая спичку рука не дрогнула. — Так вот, если меня не будет во главе всего дела, ничего не выйдет. Поэтому я тебя прошу. Никого и никогда не просил…
— Зря просишь, — холодно уронил Робин.
— Ты же не знаешь, чего я прошу!
— А что угодно. Что Ровер просит — делать не буду.
— Для Ровера сделаешь! Тигры всегда благоволили к людям Запада, забыл? Здесь им всегда помогали, да и сообщники находились. Нынешние-то совсем выродились, того и гляди перебьют друг дружку из-за пустяков. А все потому, что От всего отгородились, свежего ветра им не хватает. Моя плотина для того и строится.
— А они не хотят?
— Рабов тоже отпускать не хотели. И первый поезд под откос кто пустил? Может, индейцы?
— Чего ты хочешь, Ровер?
— Встретиться через четыре недели. Где угодно и как угодно. Плотину кончу, придут охранять солдаты, и можно будет спокойно посчитаться…
Робин долго не отвечал. Непонятная тоска терзала сердце, и он глядел в ночную мглу, словно высматривая там нечто. Он и вправду видел — видел лицо страдающей женщины. Своей матери, которой никогда не знал, но всегда любил.
Да, кровь — не вода. Горячая, она струится по жилам, и ничто не остановит Робина: ни револьвер, ни опасность… А вот старик вывихнул ногу — и ему не по себе от жалости. Женщина плачет — и он глядит в полной растерянности. Что за отрава у него в крови?! Та девчонка была в его власти… Теперь старый Ровер. Его можно уничтожить мгновенно, а — не получается. Неужели он так и не сможет отомстить? Мелькает в памяти милое лицо Молли, и от того на душе еще тоскливей. А седовласый старик рядом все бубнит свое про электричество и про плотину… Взять бы да отрезать разом: «Плевать на плотину, давай сюда револьвер!» А вместо этого — стоит он и глядит куда-то в сторону, а ночная мгла потихоньку рассеивается, стирая дорогой образ…
Светало.
Ровер замолчал, словно давая Робину возможность поразмыслить.
— Послушай, — тебе лично польза от плотины какая? — поинтересовался Робин.
— Никакой.
— Что ты за нее получишь?
— Медаль, — усмехнулся Ровер. — Лет через десять. А через двадцать назовут главную улицу в Фолкстоне — Ровер-стрит.
— Тогда я не пойму, какой тебе прок от нее?
— Так надо, понимаешь? Мне плотина — что твоему отцу разбой.
— В крови, значит, сидит? — ухмыльнулся Тигр.
— Может, и так. Мой отец в свое время отправился на Клондайк золото мыть. Помер, однако, в нищете, царство ему небесное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15