Купил тут Водолей ру
Он не обидится.
— Это я могу. Только уснул, а он приперся и за грудки меня с кровати стащил. Так с людьми не работают. Чему он стажера научит?!
— Ты прав. Но таких немного.
— Не криви душой.
Я не стал отвечать. Со стариком можно проговорить до утра, но мне нужно побеседовать с Ирен. Для пользы дела. Я шел к злосчастному дому едва передвигая ноги. Как только меня ветром не сдувало?
Недалеко от подъезда, ярдах в двадцати, стоял белый бьюик. Сюрприз! Я забыл об усталости и ускорил шаг. В первую очередь я подошел к машине. В ней никого не было. На переднем сиденье лежала шляпа. Обычный фетр мышиного цвета без претензий на моду. Колеса могли оставить те самые следы, которые я видел у дома адвоката. Кажется, все мои умозаключения и выводы поползли по швам. Мне этот бьюик был бельмом на глазу. Пора ставить точку или я свихнусь.
Возвращаясь к подъезду, я внимательно осмотрел улицу. Этот район в час ночи был многолюден, на магазинах еще сверкали неоновые вывески, а двери ресторанов то и дело крутились юлой. Мне все время казалось, что за мной наблюдает какой-то невидимый глаз, будто все происходит на съемочной площадке «Юниверсал», и мое окружение, в большинстве актеры, играют свои роли. Похоже, если бы не кровь. Дурная кровь, пролитая напрасно.
Я дошел до арки и свернул в подворотню. Темно. Тихо. Глядя на пожарную лестницу, я с тоской думал о том, что предстоит преодолевать это бесконечное препятствие. Перед тем, как идти на восхождение, я подошел к клумбе и набил карманы брюк сырой землей. Вес мой увеличился на пару фунтов, на это имелись веские причины.
Ящик будто поджидал меня на старом месте. Перед тем, как использовать его, я осмотрел деревянные планки. У меня и раньше, когда я впервые задумал попасть в дом через окно, мелькнула мысль: «Откуда он здесь взялся?» Во всем дворе чисто. Клумбы, высохшие цветочки. Как попал сюда этот ящик? Из подвала? Такой в мусоропровод не пролезет. Очевидно ящик и надоумил меня обратить внимание на пожарную лестницу.
Ни штампов, ни маркировок на ящике не стояло. Он был изготовлен чьими-то руками для определенных целей. Для тары слишком прочен и тяжел, для овощей не годится, щели слишком широкие. Разве что кокос в них не проскочит. Я не стал ломать себе голову под окнами. Скачкообразный ход моей мысли сам напорется на ответ. Так уж не раз бывало, а сейчас эту деревяшку лучше всего использовать по назначению.
Я поставил ящик на ребро, встал на него и, подпрыгнув, уцепился за прутья лестницы. С большим трудом мне удалось подтянуться и ухватиться за следующий прут. На сей раз времени на подъем ушло больше, а когда я оказался против окна, мне стало страшно. Днем я достаточно легко перелез на карниз, а теперь это расстояние меня пугало. Прыгать нельзя. С мраморного подоконника тут же соскользнешь. Способ один — переброска центра тяжести. Я выгнулся вперед и с трудом дотянулся ногой до окна. Здесь не нужно думать, достаточно повторить утреннее гимнастическое упражнение. Я это понимал, но сказывалась усталость. Пара стаканчиков сейчас бы не повредила.
Рывок, меня качнуло назад, но я,успел ухватиться за узкую рейку фрамуги. Удержаться мне удалось, но рейка обломилась.
Переведя дух, я поднял вверх оконную раму и влез вовнутрь. Какое блаженство чувствовать под ногами опору! Свет включать я не стал.
Не стал, но в глазах вспыхнул огонь. Резкая боль в затылке и лампочка погасла.
Когда я очнулся, все вокруг оставалось прежним. Луна светила в окно, ее свет мягко стелился по полу. Чернели контуры мебели и я. Тихий, безобидный и побитый, как дворовый пес за плохую службу. Никакой радости в жизни!
Я сел и ощупал череп. На затылке вырос пирог. Били чем-то тупым. Тупым по тупой голове, вот поэтому и уцелела. Боли я не чувствовал, мне злость покоя не давала. Я встал на ноги, добрел до выключателя и зажег свет.
Кажется, я уже дошел до той кондиции, когда не соблюдают предосторожности, а идут напролом.
Теперь я был уверен, что этот сукин сын вернется. Я заставлю его вернуться. Он еще не знает, что сделал огромную глупость, оставив меня в живых. Но по его плану я должен еще пожить до суда. Он не знает, что именно мне известно, и это сыграет основную роль в нашем поединке. Боже! До чего я докатился. Не жизнь, а сплошной вестерн.
Я сел под окном, выгреб землю из карманов и ровно рассыпал ее под подоконником. Липкая глинистая почва, то, что нужно. Покончив с этим, я встал и подошел к выключателю. Что-то хрустнуло у меня под ногой. Я нагнулся и поднял запонку. Прекрасная улика. Мечта любого эксперта. В этой улике был один недостаток: запонка принадлежала мне и на ней стояли мои инициалы. Единственная ценность, которой я когда-либо обладал. Золотые запонки — подарок жены на свадьбу.
Хитер! Хитер парень! Подбросил мне побрякушки Дэби взамен на запонки. Но их еще надо было найти! Он знал, что я не вернусь домой и не торопился. Как бы на радостях джин мой не выпил!
Я убрал «улику» в карман, выключил свет, взял со стола полотенце и вывернул лампочку. Так будет надежней.
Искать «улики» по всему дому бессмысленно. На это нет времени и сил, к тому же я был уверен, что у этого парня есть чувство меры.
На лестничной площадке никого не было. Я тихо вышел из квартиры и поставил замок на предохранитель. Лишняя проверка не помешает. Я спустился на один пролет вниз и перегнулся через перила. Их было трое. Привратник, коп в форме и один в штатском. Они мило обсуждали чемпионат по бейсболу. Так и должно быть.
Подниматься на пятый этаж для меня сейчас то же самое, что взбираться на сопки Санса-Инес. Когда мне удалось преодолеть эту гору, я не мог отдышаться. Каждый глубокий вздох отдавался резью в затылке. Не знаю каков был мой вид, но на свидание к женщине так не ходят. Я подошел к двери Ирен и нажал кнопку звонка. Меня будто током ударило. Звонок висел за дверью и его треск был слышен на площадке так же отчетливо, как в квартире. При той тишине, что стояла в доме, он показался мне взрывом динамита.
Внизу хлопнула дверь подъезда, потянуло сквозняком и дверь Ирен шевельнулась. Я дернул за ручку и она легко открылась. Меня бросило в жар. Я ворвался в квартиру и стал метаться по ней, как челнок в швейной машине, пока не застыл на пороге спальни.
Ирен Тэмпл лежала обнаженная на своей кровати с ножом в сердце. Ран было шесть. Каждая из них — смертельная. Чем я думал все это время? Ясно, что не мозгами. Найденная в мусорной корзине записка Дэби могла меня предупредить, что женщине грозит опасность. Дэби просила о помощи, значит Ирен знала все то, что было известно ее подруге и была так же опасна. Я мог спасти Ирен, но не сделал этого. Как? Почему? Где не сработал мой инстинкт? Каждая стоящая идея или мысль соскальзывала с моей идиотской головы, как с ледяной горы, и падала в пропасть. Убийца умнее меня и точно знает, что делает, а я хожу с завязанными глазами у него под носом и слышу его «ку-ку» из разных углов. Детские жмурки. Не проще ли содрать с глаз повязку и врезать ублюдку каблуком в морду?! Вудворд так бы и сделал. У него серое вещество еще не покрылось плесенью.
Я подошел к женщине и осмотрел раны. Почерк тот же. По центру, в животе, рана вертикальная, между ребер — горизонтальная, Он знал, что нож не пройдет в другом положении, кости не пустят. Виртуоз! Первый удар нанесен чуть выше ключицы, Убийца перебивает жертве сонную артерию, а затем уже измывается над ней.
Надо уходить, здесь я нужен был полчаса назад, может раньше, не знаю, сколько времени я валялся в пустой квартире. Мне необходимо встретить Рэнарда до того, как он войдет в квартиру Дэби.
Я дошел до двери и застыл. Щелкнул замок в квартире напротив. Я приподнял крышку почтового ящика и прижался к двери. В узкую щель была видна вся площадка. Из квартиры Дэборы Катлер вышел человек, следом еще один. Я плотнее прижался к щели и дверь скрипнула.
Чертовщина! Я не захлопнул ее! Ком встал посреди горла и перекрыл дыхание. Схватившись обеими руками за ручку, я вцепился в нее смертельной хваткой и только бульдозер смог бы сдвинуть меня с места.
Двое полицейских в форме, один в штатском и два человека с носилками. Из квартиры выносили труп Дэборы Катлер. Почему только сейчас?
Постепенно до меня дошло, что дом принадлежит родственнику губернатора, апельсиновому королю Миллеру. Вот почему нет огласки, вот почему мои портреты не появились в газетах и об убийстве не кричат все радиостанции страны. Вот почему Рэнард дал это идиотское объявление в газете.
Завтра утром объявят, что знаменитая актриса умерла в больнице от сердечного приступа, а процесс над убийцей пройдет за закрытыми дверями в связи с тем, что затронуты интересы Соединенных Штатов.
Не видать Вудворду громкой славы. Однако тихий процесс меня не устраивает, Если останусь жив, то встречусь с репортерами. Они-то знают, как раздуть скандал.
Носилки понесли вниз по лестнице, процессия направилась следом. Один полицейский остался. Он запер дверь, опечатал ее и повернул голову в мою сторону. Я отпрянул. Он не мог меня видеть, но мне мерещилось, что между нами нет перегородки и мы столкнулись нос к носу.
Через полминуты раздался настойчивый звонок, который прошел сквозь меня, как по проводу, Я не дышал. Звонок повторился.
Минута показалась мне часом. Коп что-то пробурчал и заторопился к лифту. Я слышал, как поднялась кабина, как хлопнули дверцы и как заработала лебедка.
Я вновь прильнул к щели и осмотрел площадку. Никого.
Напряжение спадало слишком медленно, больших усилий мне стоило расцепить руки, которые стали деревянными и не выполняли приказов хозяина.
Я вышел из квартиры и захлопнул дверь.
Время тянулось невыносимо медленно, Я стоял на площадке между пятым и шестым этажами и ждал. Впервые у меня нашлось время обдумать некоторые детали. Нервы успокоились, мозг заострился, как карандаш, и делал для меня четкие выписки, которые раскладывались по полочкам.
Внизу хлопнула дверь, послышались голоса. Прошла минута, две, заработала лебедка лифта. Я перешел на пролет шестого этажа и перегнулся через парапет. Лифт остановился на пятом.
Рэнард был один. Он свое слово держал.
Помощник прокурора подошел к двери только что опечатанной квартиры, сорвал бумажку с печатью и вставил ключ в замок.
Пора! Я вышел из укрытия и окликнул его.
— Вы уже здесь, Стайгер?
— Давно вас поджидаю. Пойдем вместе, только не включайте свет.
— Почему?
— Включим его чуть позже. Свет — это своего рода сигнал.
— Кому?
— Человеку, который меня не добил, Мы вошли в квартиру. Лунного света вполне достаточно, чтобы не промахнуться мимо стульев. Мы сели в гостиной за стол и я слышал тяжелое дыхание человека, от которого зависела моя судьба.
— Вы были в полиции?
— Да. Они дали мне трех человек, я показал им фотографию. Поиски начались. Но меня интересует Вудворд. Что вы с ним сделали?
— Ничего. Завтра утром вы навестите его и увидите, что лейтенант в полном порядке. Передайте ему, что свою машину он может забрать на стоянке, где он был сегодня утром. Ключи у сторожа, вы с ним знакомы.
— Вы ходите по краю пропасти.
— Почему вам дали только троих?
— Большая бригада выехала на место происшествия. Какой-то адвокат повесился.
— Понятно. Вы не видели на улице белый бьюик?
— Возможно. Какая-то белая машина стоит недалеко от дома.
— Если бы ее не было, то грош мне цена.
— Поясните.
— Сейчас мы перейдем в столовую, окна которой выходят во двор, там можно зажечь свет. Позвоните вниз и вызовите парня в штатском и привратника наверх. В квартиру не впускайте, дайте им задание на площадке. Значит так. У привратника спросите, кто из посторонних был сегодня в доме, не считая, конечно, полиции. Он станет называть имена, которые может быть не имеют для вас значения. Я буду стоять за дверью и все, что нужно услышу. Если не назовет Дага Коттона, то спросите о нем персонально. Копу в штатском дайте такое поручение: он должен выйти из подъезда и не торопясь пройти мимо белой машины, но не останавливаться и не разглядывать ее. Чуть дальше есть маленькая забегаловка, пусть войдет туда, купит сигареты или газету и не торопясь вернется назад. После этого ему следует подняться к нам и доложить, что он видел, потом подняться на пролет выше и замереть, как мышь. Сколько он будет там ждать, я не знаю. Скоро к нам придет человек. Как только этот человек войдет в квартиру Дэби Катлер, где мы с вами сидим, полицейский должен спуститься на площадку нашего этажа и ждать за дверью новых указаний. Но ни в коем случае не звонить в квартиру. Ждать за дверью и быть готовым к любым неожиданностям.
— Вам не кажется, Стайгер, что вы перемудрили?
— Пока что убийца на свободе и он умнее нас. Если произойдет хоть малейший сбой, он ускользнет. У меня нет против него ни одной улики, ни одного доказательства. Вся надежда на ваше свидетельство. Поймите, Рэнард, если вы будете выполнять мои указания в точности, то я не пойду на электрический стул. У вас вся жизнь впереди и вы не сможете спать спокойно до самой смерти. Не сможете, потому что у вас есть совесть и чувство ответственности.
— Хорошо, Стайгер. Возможно, вы пользуетесь моей неопытностью, но я пойду у вас на поводке. У меня нет другого выхода, я уже включился в игру.
Мы перешли в столовую, но я все же не рискнул зажечь свет. В моем кармане лежал электрический фонарик и Рэнарду хватало его света, чтобы набрать номер. Отдав распоряжения, он положил трубку и мы направились к выходу. Рэнард вышел из квартиры и остановился возле двери, оставив приличную щель.
Я слышал, как он отдал распоряжение полицейскому и тот ушел. После этого начался допрос привратника.
— Скажите, Страут, кто за сегодняшний день заходил в дом? Не говорите мне о жильцах и полиции.
— Я понял, сэр. После того, что случилось, я стал очень внимателен. Днем, около шести часов, к Ирен Тэмпл приезжал ее адвокат. Очень уважаемая личность, мистер Боуди. Он находился у нее не больше часа. Затем к ней заезжал ее антрепренер Бак Бринкли. Буквально на пять минут. Его ждало такси на улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— Это я могу. Только уснул, а он приперся и за грудки меня с кровати стащил. Так с людьми не работают. Чему он стажера научит?!
— Ты прав. Но таких немного.
— Не криви душой.
Я не стал отвечать. Со стариком можно проговорить до утра, но мне нужно побеседовать с Ирен. Для пользы дела. Я шел к злосчастному дому едва передвигая ноги. Как только меня ветром не сдувало?
Недалеко от подъезда, ярдах в двадцати, стоял белый бьюик. Сюрприз! Я забыл об усталости и ускорил шаг. В первую очередь я подошел к машине. В ней никого не было. На переднем сиденье лежала шляпа. Обычный фетр мышиного цвета без претензий на моду. Колеса могли оставить те самые следы, которые я видел у дома адвоката. Кажется, все мои умозаключения и выводы поползли по швам. Мне этот бьюик был бельмом на глазу. Пора ставить точку или я свихнусь.
Возвращаясь к подъезду, я внимательно осмотрел улицу. Этот район в час ночи был многолюден, на магазинах еще сверкали неоновые вывески, а двери ресторанов то и дело крутились юлой. Мне все время казалось, что за мной наблюдает какой-то невидимый глаз, будто все происходит на съемочной площадке «Юниверсал», и мое окружение, в большинстве актеры, играют свои роли. Похоже, если бы не кровь. Дурная кровь, пролитая напрасно.
Я дошел до арки и свернул в подворотню. Темно. Тихо. Глядя на пожарную лестницу, я с тоской думал о том, что предстоит преодолевать это бесконечное препятствие. Перед тем, как идти на восхождение, я подошел к клумбе и набил карманы брюк сырой землей. Вес мой увеличился на пару фунтов, на это имелись веские причины.
Ящик будто поджидал меня на старом месте. Перед тем, как использовать его, я осмотрел деревянные планки. У меня и раньше, когда я впервые задумал попасть в дом через окно, мелькнула мысль: «Откуда он здесь взялся?» Во всем дворе чисто. Клумбы, высохшие цветочки. Как попал сюда этот ящик? Из подвала? Такой в мусоропровод не пролезет. Очевидно ящик и надоумил меня обратить внимание на пожарную лестницу.
Ни штампов, ни маркировок на ящике не стояло. Он был изготовлен чьими-то руками для определенных целей. Для тары слишком прочен и тяжел, для овощей не годится, щели слишком широкие. Разве что кокос в них не проскочит. Я не стал ломать себе голову под окнами. Скачкообразный ход моей мысли сам напорется на ответ. Так уж не раз бывало, а сейчас эту деревяшку лучше всего использовать по назначению.
Я поставил ящик на ребро, встал на него и, подпрыгнув, уцепился за прутья лестницы. С большим трудом мне удалось подтянуться и ухватиться за следующий прут. На сей раз времени на подъем ушло больше, а когда я оказался против окна, мне стало страшно. Днем я достаточно легко перелез на карниз, а теперь это расстояние меня пугало. Прыгать нельзя. С мраморного подоконника тут же соскользнешь. Способ один — переброска центра тяжести. Я выгнулся вперед и с трудом дотянулся ногой до окна. Здесь не нужно думать, достаточно повторить утреннее гимнастическое упражнение. Я это понимал, но сказывалась усталость. Пара стаканчиков сейчас бы не повредила.
Рывок, меня качнуло назад, но я,успел ухватиться за узкую рейку фрамуги. Удержаться мне удалось, но рейка обломилась.
Переведя дух, я поднял вверх оконную раму и влез вовнутрь. Какое блаженство чувствовать под ногами опору! Свет включать я не стал.
Не стал, но в глазах вспыхнул огонь. Резкая боль в затылке и лампочка погасла.
Когда я очнулся, все вокруг оставалось прежним. Луна светила в окно, ее свет мягко стелился по полу. Чернели контуры мебели и я. Тихий, безобидный и побитый, как дворовый пес за плохую службу. Никакой радости в жизни!
Я сел и ощупал череп. На затылке вырос пирог. Били чем-то тупым. Тупым по тупой голове, вот поэтому и уцелела. Боли я не чувствовал, мне злость покоя не давала. Я встал на ноги, добрел до выключателя и зажег свет.
Кажется, я уже дошел до той кондиции, когда не соблюдают предосторожности, а идут напролом.
Теперь я был уверен, что этот сукин сын вернется. Я заставлю его вернуться. Он еще не знает, что сделал огромную глупость, оставив меня в живых. Но по его плану я должен еще пожить до суда. Он не знает, что именно мне известно, и это сыграет основную роль в нашем поединке. Боже! До чего я докатился. Не жизнь, а сплошной вестерн.
Я сел под окном, выгреб землю из карманов и ровно рассыпал ее под подоконником. Липкая глинистая почва, то, что нужно. Покончив с этим, я встал и подошел к выключателю. Что-то хрустнуло у меня под ногой. Я нагнулся и поднял запонку. Прекрасная улика. Мечта любого эксперта. В этой улике был один недостаток: запонка принадлежала мне и на ней стояли мои инициалы. Единственная ценность, которой я когда-либо обладал. Золотые запонки — подарок жены на свадьбу.
Хитер! Хитер парень! Подбросил мне побрякушки Дэби взамен на запонки. Но их еще надо было найти! Он знал, что я не вернусь домой и не торопился. Как бы на радостях джин мой не выпил!
Я убрал «улику» в карман, выключил свет, взял со стола полотенце и вывернул лампочку. Так будет надежней.
Искать «улики» по всему дому бессмысленно. На это нет времени и сил, к тому же я был уверен, что у этого парня есть чувство меры.
На лестничной площадке никого не было. Я тихо вышел из квартиры и поставил замок на предохранитель. Лишняя проверка не помешает. Я спустился на один пролет вниз и перегнулся через перила. Их было трое. Привратник, коп в форме и один в штатском. Они мило обсуждали чемпионат по бейсболу. Так и должно быть.
Подниматься на пятый этаж для меня сейчас то же самое, что взбираться на сопки Санса-Инес. Когда мне удалось преодолеть эту гору, я не мог отдышаться. Каждый глубокий вздох отдавался резью в затылке. Не знаю каков был мой вид, но на свидание к женщине так не ходят. Я подошел к двери Ирен и нажал кнопку звонка. Меня будто током ударило. Звонок висел за дверью и его треск был слышен на площадке так же отчетливо, как в квартире. При той тишине, что стояла в доме, он показался мне взрывом динамита.
Внизу хлопнула дверь подъезда, потянуло сквозняком и дверь Ирен шевельнулась. Я дернул за ручку и она легко открылась. Меня бросило в жар. Я ворвался в квартиру и стал метаться по ней, как челнок в швейной машине, пока не застыл на пороге спальни.
Ирен Тэмпл лежала обнаженная на своей кровати с ножом в сердце. Ран было шесть. Каждая из них — смертельная. Чем я думал все это время? Ясно, что не мозгами. Найденная в мусорной корзине записка Дэби могла меня предупредить, что женщине грозит опасность. Дэби просила о помощи, значит Ирен знала все то, что было известно ее подруге и была так же опасна. Я мог спасти Ирен, но не сделал этого. Как? Почему? Где не сработал мой инстинкт? Каждая стоящая идея или мысль соскальзывала с моей идиотской головы, как с ледяной горы, и падала в пропасть. Убийца умнее меня и точно знает, что делает, а я хожу с завязанными глазами у него под носом и слышу его «ку-ку» из разных углов. Детские жмурки. Не проще ли содрать с глаз повязку и врезать ублюдку каблуком в морду?! Вудворд так бы и сделал. У него серое вещество еще не покрылось плесенью.
Я подошел к женщине и осмотрел раны. Почерк тот же. По центру, в животе, рана вертикальная, между ребер — горизонтальная, Он знал, что нож не пройдет в другом положении, кости не пустят. Виртуоз! Первый удар нанесен чуть выше ключицы, Убийца перебивает жертве сонную артерию, а затем уже измывается над ней.
Надо уходить, здесь я нужен был полчаса назад, может раньше, не знаю, сколько времени я валялся в пустой квартире. Мне необходимо встретить Рэнарда до того, как он войдет в квартиру Дэби.
Я дошел до двери и застыл. Щелкнул замок в квартире напротив. Я приподнял крышку почтового ящика и прижался к двери. В узкую щель была видна вся площадка. Из квартиры Дэборы Катлер вышел человек, следом еще один. Я плотнее прижался к щели и дверь скрипнула.
Чертовщина! Я не захлопнул ее! Ком встал посреди горла и перекрыл дыхание. Схватившись обеими руками за ручку, я вцепился в нее смертельной хваткой и только бульдозер смог бы сдвинуть меня с места.
Двое полицейских в форме, один в штатском и два человека с носилками. Из квартиры выносили труп Дэборы Катлер. Почему только сейчас?
Постепенно до меня дошло, что дом принадлежит родственнику губернатора, апельсиновому королю Миллеру. Вот почему нет огласки, вот почему мои портреты не появились в газетах и об убийстве не кричат все радиостанции страны. Вот почему Рэнард дал это идиотское объявление в газете.
Завтра утром объявят, что знаменитая актриса умерла в больнице от сердечного приступа, а процесс над убийцей пройдет за закрытыми дверями в связи с тем, что затронуты интересы Соединенных Штатов.
Не видать Вудворду громкой славы. Однако тихий процесс меня не устраивает, Если останусь жив, то встречусь с репортерами. Они-то знают, как раздуть скандал.
Носилки понесли вниз по лестнице, процессия направилась следом. Один полицейский остался. Он запер дверь, опечатал ее и повернул голову в мою сторону. Я отпрянул. Он не мог меня видеть, но мне мерещилось, что между нами нет перегородки и мы столкнулись нос к носу.
Через полминуты раздался настойчивый звонок, который прошел сквозь меня, как по проводу, Я не дышал. Звонок повторился.
Минута показалась мне часом. Коп что-то пробурчал и заторопился к лифту. Я слышал, как поднялась кабина, как хлопнули дверцы и как заработала лебедка.
Я вновь прильнул к щели и осмотрел площадку. Никого.
Напряжение спадало слишком медленно, больших усилий мне стоило расцепить руки, которые стали деревянными и не выполняли приказов хозяина.
Я вышел из квартиры и захлопнул дверь.
Время тянулось невыносимо медленно, Я стоял на площадке между пятым и шестым этажами и ждал. Впервые у меня нашлось время обдумать некоторые детали. Нервы успокоились, мозг заострился, как карандаш, и делал для меня четкие выписки, которые раскладывались по полочкам.
Внизу хлопнула дверь, послышались голоса. Прошла минута, две, заработала лебедка лифта. Я перешел на пролет шестого этажа и перегнулся через парапет. Лифт остановился на пятом.
Рэнард был один. Он свое слово держал.
Помощник прокурора подошел к двери только что опечатанной квартиры, сорвал бумажку с печатью и вставил ключ в замок.
Пора! Я вышел из укрытия и окликнул его.
— Вы уже здесь, Стайгер?
— Давно вас поджидаю. Пойдем вместе, только не включайте свет.
— Почему?
— Включим его чуть позже. Свет — это своего рода сигнал.
— Кому?
— Человеку, который меня не добил, Мы вошли в квартиру. Лунного света вполне достаточно, чтобы не промахнуться мимо стульев. Мы сели в гостиной за стол и я слышал тяжелое дыхание человека, от которого зависела моя судьба.
— Вы были в полиции?
— Да. Они дали мне трех человек, я показал им фотографию. Поиски начались. Но меня интересует Вудворд. Что вы с ним сделали?
— Ничего. Завтра утром вы навестите его и увидите, что лейтенант в полном порядке. Передайте ему, что свою машину он может забрать на стоянке, где он был сегодня утром. Ключи у сторожа, вы с ним знакомы.
— Вы ходите по краю пропасти.
— Почему вам дали только троих?
— Большая бригада выехала на место происшествия. Какой-то адвокат повесился.
— Понятно. Вы не видели на улице белый бьюик?
— Возможно. Какая-то белая машина стоит недалеко от дома.
— Если бы ее не было, то грош мне цена.
— Поясните.
— Сейчас мы перейдем в столовую, окна которой выходят во двор, там можно зажечь свет. Позвоните вниз и вызовите парня в штатском и привратника наверх. В квартиру не впускайте, дайте им задание на площадке. Значит так. У привратника спросите, кто из посторонних был сегодня в доме, не считая, конечно, полиции. Он станет называть имена, которые может быть не имеют для вас значения. Я буду стоять за дверью и все, что нужно услышу. Если не назовет Дага Коттона, то спросите о нем персонально. Копу в штатском дайте такое поручение: он должен выйти из подъезда и не торопясь пройти мимо белой машины, но не останавливаться и не разглядывать ее. Чуть дальше есть маленькая забегаловка, пусть войдет туда, купит сигареты или газету и не торопясь вернется назад. После этого ему следует подняться к нам и доложить, что он видел, потом подняться на пролет выше и замереть, как мышь. Сколько он будет там ждать, я не знаю. Скоро к нам придет человек. Как только этот человек войдет в квартиру Дэби Катлер, где мы с вами сидим, полицейский должен спуститься на площадку нашего этажа и ждать за дверью новых указаний. Но ни в коем случае не звонить в квартиру. Ждать за дверью и быть готовым к любым неожиданностям.
— Вам не кажется, Стайгер, что вы перемудрили?
— Пока что убийца на свободе и он умнее нас. Если произойдет хоть малейший сбой, он ускользнет. У меня нет против него ни одной улики, ни одного доказательства. Вся надежда на ваше свидетельство. Поймите, Рэнард, если вы будете выполнять мои указания в точности, то я не пойду на электрический стул. У вас вся жизнь впереди и вы не сможете спать спокойно до самой смерти. Не сможете, потому что у вас есть совесть и чувство ответственности.
— Хорошо, Стайгер. Возможно, вы пользуетесь моей неопытностью, но я пойду у вас на поводке. У меня нет другого выхода, я уже включился в игру.
Мы перешли в столовую, но я все же не рискнул зажечь свет. В моем кармане лежал электрический фонарик и Рэнарду хватало его света, чтобы набрать номер. Отдав распоряжения, он положил трубку и мы направились к выходу. Рэнард вышел из квартиры и остановился возле двери, оставив приличную щель.
Я слышал, как он отдал распоряжение полицейскому и тот ушел. После этого начался допрос привратника.
— Скажите, Страут, кто за сегодняшний день заходил в дом? Не говорите мне о жильцах и полиции.
— Я понял, сэр. После того, что случилось, я стал очень внимателен. Днем, около шести часов, к Ирен Тэмпл приезжал ее адвокат. Очень уважаемая личность, мистер Боуди. Он находился у нее не больше часа. Затем к ней заезжал ее антрепренер Бак Бринкли. Буквально на пять минут. Его ждало такси на улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21