Я даже не про Косово, а вообще. Если будет что-то серьезное, срочная переброска дивизии, за сколько времени об этом станет известно? Какие признаки могут быть? Мне, это самое, нужно знать это точно, понимаешь? Чтобы не получилось так, что ошибка. И это нужно не на словах, понимаешь? Нужны серьезные документы, чтобы не было, это самое, никаких вопросов. Сможешь это устроить?
Н. Сколько?
Калачев. Это серьезное дело. Ты подумай. Пятьсот.
Н. Подумаю.
Калачев. Значит, будет пятьсот бачков. И за это самое, за этот самый, как его, б...дь, за кассетку, за видеокассетку, нет, за план учебной работы триста бачков. И сто пятьдесят я тебе еще должен. Все правильно?
Н. Да.
К а л а ч е в. О'кей. Поехали. На светофорб я выскочу, а ты покрутись, посмотри. До встречи!.."
Слабая профессиональная подготовка П. Калачева и его стремление быстро расширить сеть информаторов позволили подвести к нему офицера военной контрразведки Ленинградского военного округа, представив его в качестве одного из заместителей начальника штаба 76-й дивизии ВДВ, недавно переведенного в Псков из Санкт-Петербурга. Офицер был тщательно залегендирован. Ему удалось установить, что главной задачей агента Калачева является получение документов, которые свидетельствовали бы о том, что парашютно-десантные полки 76-й дивизии подняты по боевой тревоге и готовы к переброске к месту предполагаемой операции. При этом П. Калачев прямо сказал, что эти документы могут быть не действительными, а фальсифицированными, но таким образом, чтобы не возникло ни малейших сомнений в их подлинности. Необходимую убедительность им должны придать сообщения из других источников. Он дал понять, что эти сообщения будут заранее подготовлены, нужно лишь точно определить их содержание и синхронизировать передачу их в разведцентр после того, как будет дан соответствующий сигнал.
Калачев подчеркнул, что из документов должно быть понятно, что район предполагаемой операции не Косово и не Чечня. Количество топлива в военно-транспортных самолетах дивизии должно быть рассчитано на преодоление расстояния до пятисот километров. То есть речь идет о предполагаемой переброске парашютно-десантных полков 76-й дивизии в Эстонию.
За выполнение этого задания Калачев пообещал гонорар в размере десяти тысяч американских долларов, две тысячи он согласился выплатить в качестве аванса и сказал, что в случае успеха операции сумма гонорара будет удвоена.
На вопрос, к какому времени должны быть подготовлены документы, Калачев сказал, что точно не знает, но ориентировочный срок - середина или конец марта.
Окончательная оценка полученной информации была сделана после проверки П. Калачева. Вызывало подозрение, что такое серьезное агентурное задание дано человеку столь молодому и по складу характера легкомысленному, хотя использование эстонскими спецслужбами малопрофессиональных агентов отмечалось и ранее. Это имело свое объяснение в истории создания разведывательных подразделений республики.
К моменту обретения Эстонией независимости на ее территории работали сотни опытных офицеров КГБ. Но в илу сложившейся в обществе атмосферы привлечение их в охранную полицию Кайтселийт, в военную и политическую разведки было исключено. Штаты спецслужб комплектовались по принципу преданности национальной идее, руководящие должности занимали люди без должной подготовки и зачастую даже без высшего образования.
Несмотря на то что странами - членами НАТО на становление разведслужб Эстонии, Латвии и Литвы было истрачено в общей сложности более двухсот миллионов долларов и для консультаций привлекались опытные инструкторы из ЦРУ, германского Бюро национальной безопасности и шведской контрразведки СЕПО, изначально заложенный непрофессионализм оказался очень труднопреодолимым. Вилле Сонн и другие выявленные агенты эстонских спецслужб жаловались на пренебрежительное отношение руководителей к агентуре. Игнорировались требования безопасности, не готовились схемы вывода агентов, даже срывались заранее подготовленные контакты из-за того, что резиденты попросту опаздывали на конспиративную встречу.
Таким образом, задействование в ответственной оперативной комбинации такого агента, как Калачев, не представлялось чем-то необычным. Но все же было принято решение подстраховаться. Подведенный к Калачеву офицер контрразведки потребовал, чтобы тот устроил ему встречу с руководителем разведцентра.
Такая встреча состоялась на погранпереходе "Куницына гора". На контакт с контрразведчиком вышел начальник отдела Джи-2 Главного штаба Минобороны Эстонии майор Рихто Ю., завербовавший в свое время Вилле Сонна и ряд других агентов. Он подтвердил полномочия П. Калачева. Но наш офицер заявил, что он согласен выполнить задание лишь в том случае, если связь с ним будет поддерживать сам Ю., а Калачев будет полностью выведен из комбинации. Майор Ю. согласился на это условие. Согласился он и на требование нашего контрразведчика увеличить его гонорар до сорока тысяч долларов, при этом в качестве аванса выплатить десять тысяч.
Майор Ю. подтвердил, что начало операции намечено на вторую половину марта. Он сказал, что необходимость переброски 76-й дивизии ВДВ в Эстонию может возникнуть сама собой, в силу сложившейся ситуации, но фальсифицированные документы все равно должны быть заранее подготовлены, чтобы их можно было использовать в любой момент.
Проанализировав эту информацию, мы пришли к выводу о том, что во второй половине марта ожидается настолько сильное обострение внутриполитической обстановки в Эстонии, что это может потребовать от России введения туда миротворческих сил. Поскольку анализ обстановки в республике не давал никаких оснований прогнозировать такого масштаба социальный взрыв, мы предположили, что речь может идти об искусственном нагнетании напряженности в эстонском обществе, перманентно существующей из-за дискриминационных законов о гражданстве и государственном языке. Иначе говоря, о готовящейся крупномасштабной акции, имеющей целью спровоцировать Россию на использование своих вооруженных сил для защиты русскоязычного населения Эстонии.
На этом этапе перед нами встал вопрос: кто и каким образом готовит эту акцию?
Зная о весьма скудном собственном бюджете Минобороны Эстонии и его разведуправления, не имеющего возможности выплачивать агентуре гонорары в десятки тысяч долларов, мы предположили, что отдел Джи-2 готовит эту операцию по заданию Центрального разведывательного управления США и на его средства, что было уже не раз, так как спецслужбы Эстонии с момента своего создания находятся под патронажем ЦРУ. По нашему поручению резиденты Службы внешней разведки и Главного разведывательного управления Генштаба России провели в США зондажные мероприятия с целью выяснить, какого рода мотивы могут заставить Соединенные Штаты дестабилизировать обстановку в Эстонии.
Собранная информация не подтвердила наших предположений. Более того, источник в госдепартаменте США дал понять, что Белый дом не заинтересован ни в каких обострениях ситуации в Прибалтике. Все внимание сейчас сосредоточено на Югославии, на подготовке военной операции НАТО в Косове. Любые конфликты в других регионах могут нарушить сложившееся равновесие сил и привести к неконтролируемым последствиям.
Это заставило нас более детально изучить ситуацию в Эстонии с учетом даже той информации, которая ранее не принималась в расчет. В частности, было переосмыслено сообщение о том, что в начале января с. г. через белорусский погранпункт "Варшавский мост" в Таллин проследовал грузовой состав с военной техникой времен Второй мировой войны - танками Т-VI "тигр" и артиллерийскими орудиями. В таможенной декларации было указано, что это вооружение будет использовано на съемках фильма, к которому приступает кинокомпания "Ээсти".
Ознакомление со сценарием фильма "Битва на Векше" дало нам основания предположить, что этот фильм может быть рассмотрен в контексте интересующей нас проблемы. Выход его на экраны может вызвать резкие протесты русскоязычного населения Эстонии и спровоцировать обострение внутриполитической ситуации.
Отношение к тем, кто в годы Второй мировой войны сражался на стороне фашистской Германии, разделяет эстонское общество на две противостоящие части. Резко отрицательное отношение к ним характерно для русскоязычного населения и для эстонцев, семьи которых пострадали от немцев во время оккупации. Значительная часть эстонцев занимает противоположную позицию. Среди них - потомки солдат и офицеров, воевавших в составе 20-й Эстонской дивизии СС и в отрядах "лесных братьев", а также семьи эстонцев, репрессированных при советской власти.
Ненависть к русским, как бы ответственным за преступления сталинского режима, подогревается средствами массовой информации, подконтрольными Национально-патриотическому союзу и другим националистическим партиям. Постоянно упоминается, что от рук коммунистов погибло в тринадцать раз больше эстонцев, чем от рук фашистов.
В одной из публикаций был приведен следующий исторический факт. После разгрома гитлеровской Германии лишь часть офицеров и солдат Русской освободительной армии генерала Власова была расстреляна, а остальные отправлены в лагеря. В то же время были расстреляны все солдаты и офицеры 20-й Эстонской дивизии СС, депортированные в СССР по условиям Потсдамского соглашения.
Такой факт действительно имел место. Он не поддается объяснению. В Эстонской дивизии СС, как и в РОА, было немало людей обманутых или принужденных воевать против Красной Армии. Причина их тотального уничтожения остается невыясненной до сих пор.
Возможно, именно этим объясняются антироссийские настроения, которые в Эстонии сильны, как ни в какой другой прибалтийской республике. Они проявляются в самых разных формах. Еще в 1992 году на территории Чечни были замечены военные инструкторы из Эстонии. На стороне Дудаева воевали эстонские женщины-снайперы в батальоне "Белые колготки". Эстония под видом гуманитарной помощи поставляла чеченским боевикам обмундирование и нелегально продавала оружие.
Очевидно противоречие. Операция, о которой сообщил наш контрразведчик, запланирована на середину или конец марта, а фильм выйдет на экраны не раньше чем через год. И он не сможет вызвать такую реакцию, которая резко дестабилизировала бы обстановку в Эстонии. Анализ указывал на отсутствие в поле нашего зрения некоего события, способного принудить Россию ввести в Эстонию миротворческие силы или хотя бы объявить в 76-й Псковской дивизии ВДВ повышенную боевую готовность.
Никакой информации, которая могла бы вывести нас на след этого события, мы не имели. Поэтому было принято решение тщательно отслеживать ситуацию, связанную с запуском в производство фильма "Битва на Векше".
Чтобы получать оперативную информацию из первых рук, было решено задействовать агентуру ФСБ в Эстонии, внедрить в съемочную группу одного из агентов.
Однако, как выяснилось, при сильных оперативных позициях в республике, агентурная сеть ФСБ слабо охватывает эстонскую творческую интеллигенцию в целом и кинематографистов в частности. Это заставило нас искать иные оперативные подходы.
Помог случай. Среди десяти русских артистов, отобранных в картотеке "Мосфильма" вторым режиссером съемочной группы кинокартины "Битва на Векше", оказался актер Семен Злотников (Артист) из команды Пастухова. Наша сотрудница сообщила об этом его отцу. Одновременно мы блокировали выход эстонского режиссера на остальных кандидатов на эту роль, временно отключив их телефоны. Эта мера оказалась излишней, так как Злотников вошел в личный контакт с режиссером и убедил ее дать эту роль ему.
Поскольку никаких конкретных задач Злотникову мы поставить не могли, его решено было задействовать втемную, с тем чтобы в нужный момент войти с ним в контакт. Для этого в Таллин под видом журналиста был направлен сотрудник оперативного отдела старший лейтенант Авдеев.
Около полудня 24 февраля он вышел с нами на связь и сообщил, что на съемочную площадку под Тарту прибыл на своей машине Семен Злотников (Артист), а с ним Сергей Пастухов (Пастух) и Олег Мухин (Муха).
Презентация съемок фильма "Битва на Векше" была назначена на 16 часов..."
"Совершенно секретно.
Начальнику Управления
по планированию специальных
мероприятий генерал-лейтенанту
Нифонтову А. Н.
от начальника оперативного
отдела генерал-майора
Голубкова К. Д.
Докладная записка
24 февраля в 20.30 от старшего лейтенанта Авдеева, присутствовавшего на презентации съемок фильма "Битва на Векше", поступило сообщение о том, что во время проводимого режиссером-постановщиком фильма Кыпсом мастер-класса между артистом Злотниковым и командующим Силами обороны Эстонии генерал-лейтенантом Кейтом возник конфликт, в результате которого Злотников нанес Кейту оскорбление действием, за что был арестован охраной командующего и увезен в неизвестном направлении, предположительно - на расположенную поблизости базу спецподразделения "Эст".
Инцидент был заснят оператором программы "Новости" русской редакции Таллинского телевидения. Предполагая, что видеозапись может быть использована для обвинения Злотникова, старший лейтенант Авдеев предложил телеоператору продать кассету, мотивируя это тем, что репортаж все равно не будет показан на эстонском телевидении, находящемся под контролем правительства. Оператор согласился и запросил три тысячи долларов. Попытки Авдеева снизить цену не увенчались успехом. Телеоператор опасался, что показ этого видеоматериала на российском телевидении может грозить ему крупными неприятностями вплоть, до увольнения с работы.
Авдеев просил санкционировать покупку кассеты и передать ему необходимые средства, так как таких денег у него не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49