Гуляли, бывало, ух, вспомнить страшно! - усмехнулся в пышные седые усы Леонид Петрович. - А Славик тогда ещё совсем молодой был. Да он и вообще не любил всего этого, домосед был, однолюб, сама знаешь, Полина...
- Ты бы про свои подвиги поменьше рассказывал при молодых, проворчала его жена. - Молодой человек сам не промах. Вон какой вояж предпринял, и в очень удачное время...
- Ладно тебе, Женечка, не надо стыдить его... Ему и так досталось... В чем он виноват? В том, что любит нашу Катеньку?...
Супруга нахмурилась и хотела было начать отчитывать Андрея, но тут раздался длинный звонок в дверь.
- Это ещё кто? - удивился Леонид Петрович. - Да ещё так настойчиво?
Он пошел открывать дверь, щелкнул замком и остолбенел перед открытой дверью. Стоял и не шевелился.
- Что там такое? - встревожились обе женщины, видя в дверном проеме только его спину в черном костюме. Андрей застыл в напряженном ожидании, не в силах двинуться с места.
- Катенька... Катенька... Катюша! - крикнул, наконец, Леонид Петрович со слезами радости на глазах и протянул к ней руки...
14.
Ворон сидел на диване и яростно тер руками глаза. Было уже около полудня, в окна светило яркое солнце, но он никак не мог проснуться.
- Хряк! Хряк! - крикнул он. - Дима! Где ты?
Ответа не последовало. Ворон нашел в себе силы подняться с дивана и пошел в соседнюю комнату. Там на кровати он увидел мирно спящего Хряка.
- Дима! Хряк! - подошел к нему Ворон и стал расталкивать его.
- А? Чо? Тебе чего? - встрепенулся заспанный Хряк.
- Где Катя?!
- Какая Катя? - никак не просыпался Хряк.
- Катя, Катя... Ее нет.
- Да здесь где-то, наверное, - приподнялся Хряк и широко зевнул.
Ворон обошел весь дом, выскочил во двор. Кати не было.
- Ее нет, - тихим голосом произнес Ворон, глядя своим единственным зрячим глазом в лицо Хряку. В этом глазе таилось недоверие. Правый, заплывший белой пленкой глаз выражал бесконечное равнодушие. Хряку стало не по себе от этого контраста двух глаз Ворона. Он медленно встал с кровати.
- Да? А куда же она делась? - проговорил он, натягивая спортивные брюки.
- Я не знаю. Я заснул одетым, - сквозь зубы произнес Ворон.
- Ну а я вот раздеться успел. Хотя тоже так сморило...
- Сморило, говоришь? - переспросил Ворон, вышел в другую комнату, сел за стол и закурил.
Хряк пошел умываться, долго плескался под краном, потом растерся махровым полотенцем и натянул на могучий торс тонкий джемпер в полоску. Пошел на кухню и поставил чайник. Порезал хлеб, сыр, колбасу, положил все аккуратно на тарелки и пошел в комнату ставить все это на стол. Вошел и замер на пороге. В лоб ему смотрело дуло пистолета.
- Шутки шутить со мной задумал? - скверно улыбаясь, спросил Ворон, держа палец на курке.
Хряк стоял на пороге с двумя тарелкам в руках. Мрачно глядел на сузившийся в бешенстве левый глаз Ворона, на вороненое дуло пистолета ТТ, смотрящее ему в лоб. Нажмет курок - никак уж не промахнется...
- Ты что, Ворон? - вкрадчиво спросил Хряк. - Переспал, что ли?
- Хорошо, что вообще проснулся, - усмехнулся Ворон. - Маловато ты мне подсыпал, Дмитрий Степанович. Там ещё было в загашнике. Плохо искал.
- Базаришь, Ворон. Туфту гонишь.
- Ставь свои тарелки на стол. Только не дергайся, а то не успеешь позавтракать.
Скривив губы в презрительной усмешке, Хряк тихо подошел к столу и поставил на него тарелки с колбасой, сыром и хлебом.
- Сядь, - скомандовал Ворон, глазом указывая, куда.
Хряк сел напротив Ворона.
- Говори, - приказал Ворон, не снимая палец с курка.
- Нечего мне говорить. Я заснул сразу же после тебя. И проснулся после тебя. Времени-то уже сколько... Так что...
- Она подсыпала, хочешь сказать.
- Ничего я не хочу сказать. Я не знаю, где она. Может и она подсыпала... Ее дела...
- Я знаю, тебе все это было не по душе. Это ты её выпустил.
- Никого я не выпускал, - усмехнулся Хряк, шаря глазами по столу.
- Не успеешь шевельнуться, Дима, не шарь глазами по столу, ничего тут не найдешь. Говори лучше прямо - выпустил ее?
- Да что ты, Ворон... Разве ж я..., - пытался выиграть время Хряк.
- Не ты, говоришь? Тогда вот что, Дмитрий Степанович, мы сейчас же поедем за ней. Немедленно. Пошамаем твою колбасу и поедем.
- К хозяину в лапы? - пожал плечами Хряк.
- А ты не боись. Легавые сами сюда скоро прибудут, странно, что их до сих пор нет. Ты понял, что ты сделал? Девку пожалел? Ты, падло, меня спросил, почему я её здесь держу? Почему её, сучку, здесь эти козлы трахали? Почему мы с тобой Аркашку под мост отправили? Ты меня спросил, почему у меня такой глаз? Ты прижмурь один глаз и прикинь, весело ли так на жизнь смотреть? Ты меня спросил, зачем мне все это нужно?
- А и спросил бы, ты все одно, не ответил бы. Ты мне давно лапшу на уши вешаешь, Ворон. Я вот тебя спрошу, где лавы, которые ты мне за Аркашкину жизнь обещал? Ты что здесь этот цирк затеял в моем доме? Чем занимаемся, братан? Туфтой пробавляемся, мух давим? За лоха меня держишь?
- Ты бы все получил. Ты бы кум королю жил. Тебе неделю подождать западло? А теперь ты ничего не получишь. Ты сейчас девять граммов от меня схлопочешь. Опытный ты вор, Хряк, а сейчас косяка запорол. Жалостливый стал... Что тебе до нее? Я тебе сейчас расскажу кое-что, и про Аркашку и про шнифт свой. Все равно ты уже никому не передашь. Хочется мне, чтобы ты, падло, хоть перед смертью понял, что к чему в этом мире. А то жил в потемках, не разберешь, кто ты есть такой - то ли вор, то ли мастер-бомбила, то ли просто вахлак, домосед гребаный, бабий подкаблучник...
Лицо Хряка при этих словах стало наливаться кровью. Он сжал кулаки, глаза его расширились.
- Обозлился, фуфлыжник? - усмехнулся Ворон. - Сиди тихо, зенками своими до меня не достанешь, сиди и сопи, слушай внимательно, умней будешь на том свете...
- Ты мне ещё на этом свете за базар ответишь, мутила. А байки твои мне ни к чему. Себе оставь на черный день.
- Оставлю и себе. А сегодня, хряк, твой черный день. И отвечать ты мне будешь. И меня послушаешь, никуда не денешься. Так вот... Было это лет двадцать назад...
... Резкий стук в дверь заставил Ворона вздрогнуть.
- Менты, - прошипел Ворон. - Твоя работа, дорогой хозяин. Не передо мной - перед братвой ответишь...
Ворон положил пистолет на стол и прикрыл его газетой.
- Мне терять нечего, Хряк, ты знаешь, - подмигнул единственным зрячим глазом Ворон.
- Не бери на понт, - шепнул в ответ Хряк.
Стук в дверь настойчиво продолжался.
- Там открыто, входите, - спокойно произнес Хряк, поглядывая на газету на столе и внутренне напрягаясь.
Дверь стала медленно открываться...
...Перед Хряком и Вороном стоял высокий мужчина в кожаной куртке и такой же кепке. Скуластое худое лицо, приплюснутый нос, двухдневная щетина, густые брови...
- Здорово, мужики, - широко улыбнулся вошедший. - Накормите гостя?
- Варнак? - узнал вошедшего Хряк. - Какими судьбами?
- Мимо проходил, - продолжал улыбаться гость. - Дай, думаю, зайду, двух корешей проведаю. А вы, гляжу, невеселые, угощение нетронутое, под газетой у Ворона волына лежит. К месиловке готовитесь, братаны? Чего не поделили?
- Здорово, Варнак, - улыбнулся и Ворон. - Проходи, садись.
Ворон и Хряк встали, подошли к гостю, обняли его, пожали руку.
- Винта дал? - поинтересовался Ворон.
- Обижаешь, братан. Выпульнулся под чистую. Справку показать? продолжал улыбаться гость.
- Ментам покажешь, скоро будут, - мрачно пошутил Ворон.
- Что? Хата мазаная? - встрепенулся Варнак.
- Хата моя. Чистая, - твердо ответил Хряк, и гнусная улыбка вновь вернулась на скуластое лицо вновь прибывшего.
Григорий Варнавский по прозвищу Варнак слыл человеком совершенно отчаянным. Ему было немного за сорок, но ходок у него было неисчислимое количество. Сидеть начал лет с пятнадцати. Начинал с хулиганства, но потом стал специализироваться по сто сорок пятой - грабеж. Он был грабитель по призванию. Украсть тихо и незаметно не было его стихией, хотя он уважал карманников-щипачей и домушников. Но самому ему нужно было другое. Лет десять назад Варнак сколотил банду головорезов, орудовавших в Московской области. Грабили людей на улицах, потом перешли на грабежи магазинов и складов, а ещё позднее - на богатые квартиры и дачи. Орудовали успешно с особой дерзостью и бесшабашностью, свидетелей безжалостно и жестоко убирали. Попались по глупому, по пьяному делу распустил язык один из членов банды. Потянулась ниточка, взяли и Варнака, у которого дома нашли вещички из краденых. Ни в одном убийстве он не признался, доказать ничего не удалось, один из членов банды получил вышку, а Варнак - семь лет по сто сорок пятой, которые и отсидел от звонка до звонка.
Варнак был известен на зоне абсолютной безжалостностью, но в то же время хитростью и коварством. С его лица почти никогда не сходила глумливая улыбка, обнажавшая черные прокуренные зубы. Года три назад в лагере был зарезан один насильник, сидевший по сто семнадцатой. Всем прекрасно было известно, что убил его Варнак, но никто его не выдал. Ссориться с Варнаком боялись - он никому не прощал обид. Отомстить он мог не сразу, мог подождать годок-другой, но мстил обязательно. Был по жизни неувядаемым оптимистом, пер вперед как танк, профессию свою любил и ни о чем другом думать не хотел. Слабость была одна - не любил насильников, не понимал, как за такое можно на зону идти. "Зачем?" - недоумевал он. - "Сколько баб кругом, сами под тебя ложатся, деваться некуда... Зачем? Западло..." И при базаре с таким зэком терял над собой контроль.
Варнак сел за стол, и Хряк налил ему чаю.
- Отъедайся, братан, вот сыр, колбаска, хлеб.
- Я бы Пузырь Петровича с дороги. Нет? А, вижу, есть, - показал он глазами на початую бутылку "Русской" на буфете.
Ворон и Хряк многозначительно переглянулись, бросив взгляд на сомнительную жидкость, вызывающую летаргический сон.
- Считай - нет, - ответил Хряк. - Купил вот вчера - травиловкой оказалась. Я в ларьке покупал... Гонят из невесть чего...
- Нет, такого барахла не надо, - согласился Варнак. - Дуба дать на воле желания не имею. Сходите, братаны, у меня лавы есть.
- Обижаешь, - возразил Хряк. - Мы угощаем.
- Ладно, это потом, - махнул рукой Варнак. - Я по делу к вам. Планчик имею. А людей нет. Кто там, кто там..., - он сделал многозначительный жест руками. - На вас надежда. Бабки надо делать, братаны, наше время пришло. Мы ведь туфтой занимались всю жизнь. Надо крутые бабки делать. Я вижу, вы тут не тем занимаетесь, по глазам вашим вижу. Что не поделили? Почему ствол на столе, Ворон? Что, шмару не поделили? Плюньте, разотрите. Вы же оба воры, не барахло какое. Шмар у вас будет выше крыши, одна другой краше. А без бабок кто мы?
- Не уговаривай, Варнак, - улыбнулся Ворон. - У меня тоже планчик имеется. Вот Дима подписываться не хочет, у него другие перспективы...
- Ты что, Хряк? - сверлил его веселыми глазами Варнак. - Какие такие перспективы? У нас одни перспективы - дела делать. Время упустим, Хряк, поздно будет, другие власть возьмут. Объедками питаться хочешь? Ты же мужик фартовый, тебя братва уважает. Шугнись, Хряк...
- То-то мы тут дела делаем, - криво и злобно ухмыльнулся Хряк. - Ух, дел навертели, Варнак. - Он мрачно поглядел в сторону Ворона, который в это момент весь напрягся.
Ворон поспешил замять разговор. Он был уверен, что его история с Катей не вызовет уважения у Варнака. Варнак не любил баб, считая, что из-за них и происходят все беды.
- Ладно, Хряк, проехало. Погорячились мы оба. Варнак прав - дела надо делать. Не держи зла. - Он встал и протянул Хряку руку. Хряк поморщился, но руку Ворону подал.
- Вот это другое дело. Сдавай рога в каптерку, братаны. Поработаем недельку - другую - на годы вперед хватит. Нас трое - уже компания. Еще бы человечка - другого. Есть кто еще, Ворон?
- Да неважны дела, Варнак. На дне я сижу, выползать боюсь, в розыске я. Помидор, разве что...
- Помидор мужик крутой, копченый. Слова с него не вытянешь. Сгодится он нам.
- Ну ладно. Давай, Варнак, излагай свой планчик. А потом я тебе свой расскажу.
Варнак широко улыбнулся прокуренными зубами, закурил "Беломорину" и медленно, доходчиво начал излагать...
15.
15 декабря 1992 года в помещение сбербанка на Донской улице вошел плотный бородатый мужчина в меховой шапке, нахлобученной на самые глаза и в кожаном пальто. На глазах были темные очки. Он сел за столик и стал заполнять квитанции за уплату коммунальных услуг.
Народу в помещении сбербанка было мало, дело шло к вечеру, погода на улице была скверная, с утра стоял собачий холод, а к вечеру стало теплеть, и повалил крупными хлопьями снег. У окошка оплаты за коммунальные услуги стояла одна старушка в драповом пальто, снимал деньги со сберкнижки мужчина невысокого роста в куртке и шапке. За стойками сидело несколько сотрудниц банка.
Неожиданно вошли ещё двое мужчин - один плотный, квадратный в надвинутой на самые глаза спортивной шапочке, с могучими черными усами, другой - длинный, сухощавый с какой-то странной, клочкастой рыжей бородой. Они долго заполняли квитанции о штрфе, спорили, как правильно надо заполнять квитанции. При этом длинный постоянно улыбался. А бородатый в очках все заполнял свои квартирные книжки, покашливая, посапывая.
Старушка никак не могла понять, что что-то там повысилось, подорожало. Она долго спорила с сотрудницей банка. Пока она соображала, в чем дел, двое мужчин заполнили-таки свои квитанции и стали оплачивать. Длинный, однако, решил, что все заполнено неправильно, ругнулся и пошел к выходу. Толстый же стал вытаскивать деньги из кармана. А бородатый в это время вскочил с места, выхватил из кармана пистолет и закричал громовым голосом:
- На пол! Все на пол! Ограбление! На пол! Суки!!! Одно движение, и всем п...ц! На пол!!!
Сотрудницы было бросили взгляды надежды на охранника около двери, но с ужасом увидели, что длинный, с клочкастой бородкой, уже держит висок охранника под пистолетом, не убирая со рта своей глумливой улыбки. Толстый же, несмотря на солидные габариты, птицей перелетел через ограждение и быстро начал опустошать кассу сбербанка.
Двое клиентов сбербанка - мужчина в кепке и старушка грохнулись от ужаса на пол, то же сделали и сотрудницы, так и не успев нажать спасительную кнопку сигнализации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55