Тихий положил пульт в карман, не торопясь, вышел из дома, сел в машину и уехал.
Задача, поставленная перед ним, была завершена. Кто, где и в чем виноват, его не интересовало. Задание выполнено, и Дядя обязан помочь старику в Тольятти по всем правилам уголовных законов. Все остальное не имеет значения.
Через сорок минут Мифодий находился на другом конце города и поднимался на второй этаж старой «хрущобки». Дверь ему открыл пожилой богатырь, седовласый, красивый, со строгим лицом.
— Ты кого ищешь, сынок?
— Тебя, Микола Панченко. Ничего хорошего сказать тебе не могу. Волю твоего покойного друга выполняю. Ваша идея провалилась волею обстоятельств. Меньше часа назад на честной дуэли погиб Григорий Любовский, по нынешним документам Орлов. Он умер, утащив за собой в мир иной Дмитрия Рогозина. Все! Больше вам мстить некому.
Мифодий достал из кармана штоф водки.
— Помянем?
— Заходи.
На мужественном лице бывшего полковника ОМОНа появилась скупая мужская слеза.
4.
Направляясь в свой кабинет, Марецкий встретил в коридоре подполковника Тюнича.
— Приветствую главного сыщика, — улыбнулся Тюнич.
— Рад видеть тебя, Стас. Ну как идут дела? Судя по тому, что ты еще в управлении, работы у тебя хватает.
— Что называется, твоими молитвами. Мы нашли двух санитаров, одного живого, другого мертвого. Я говорю о деле гинеколога Макова.
— Я догадался.
— Естественно, Кравцов уволок из тайника Макова недостающий по завещанию миллион, когда утром обнаружил труп Макова, но делиться с Хлопушиным не захотел. Хлопушин мог его заложить, и Кравцов его застрелил. Мы взяли Кравцова на границе Калужской области. Деньги, естественно, были при нем. Наивный народ, мужик очумел от радости и сам не понимал, что делает. Сам себя загнал в капкан. Будем вешать Макова на него?
— А предсмертная записка?
— Если ее подшить к делу, прокуратура не даст санкцию на арест и конфискацию имущества. К тому же Кравцов сломлен и даст любые показания. Нас это устраивает больше, чем примитивное самоубийство. Опять же, премиальные.
Марецкому неинтересно стало его слушать, и он поторопился распрощаться с Тюничем.
В его кабинете сидела следователь Задорина и допрашивала Катю Бирюкову, бежавшую секретаршу покойного Уткина. Лицо девушки не пострадало, однако рука находилась в гипсе.
Марецкий сел в сторонке и старался не мешать. Катя торопливо рассказывала свою историю:
— Он совсем обалдел от своих «колес». Ничего не видел перед собой, вот мы и угодили под КамАЗ. Славкина сторона, он же вел машину, целиком ушла под самосвал, а меня лишь к полу придавило, но не очень сильно.
— Повезло, одним словом. Зачем же вы так гнали?
— От гаишников смывались. На посту нас тормознули, а он никакой, глаза красные, мутные, прав нет, вот он и дал по газам. Я так и думала, что мы врежемся. Хорошо еще, сама жива осталась.
— Ладно. А теперь расскажи мне, как ты украла деньги у Уткина?
— Ага, расскажи, а потом вы меня посадите?!
— А ты хочешь, чтобы тебя обвинили в убийстве Уткина? Лучше говорить правду. Пока я ничего не записываю, как видишь. Потом решим, что с тобой делать.
— Ладно. Но я ничего не подпишу. Уткин давал мне деньги, сам давал.
Колечки покупал, обещал машину купить, за это я с ним на дачу ездила. У него в погребе, где он вино хранил, тайник есть. Громадный погреб с такими каменными сводами. Там тысячи всяких бутылок.
Однажды он напился и полез на меня. Я ему сказала, что не дам, пока не получу тысячу баксов. Славка меня терроризировал, требовал деньги, а я его боялась. Он и убить мог, если не кольнется. Короче говоря, Сава согласился дать мне деньги и куда-то вышел. Я проследила за ним и так узнала, где его тайник.
На следующий раз клофелина ему подсыпала. Он отрубился, а я в подвал. Там такая куча денег, ахнешь. Ну я взяла пять тысяч. Думала, не заметит. А потом он привез меня в лес и избил до смерти. И сказал, что если я не верну ему деньги, то он меня убьет. Ну я все рассказала Славке. А он и говорит: «Посмотрим, кто кого убьет раньше!».
Прошло три дня и Уткин упал с балкона. Я спрашиваю Славку, это ты его скинул, а он только многозначительно усмехался. Когда Уткина убили, я поехала на дачу. Ключи Славка сделал по слепкам. Ну я и вычистила его тайник. Двести тридцать тысяч там было. Славке я сказала, что нашла пятьдесят. Мы купили машину и рванули на юг. А чем дело кончилось, вы знаете. Деньги я в Москве спрятала. Я их отдам. Только не сажайте меня. Я все честно рассказала.
— Хорошо, Катя. Мы решим, что с тобой делать, но пока посидишь в камере.
Тебе полезно подумать о себе, о жизни и о том, что произошло.
Задорина вызвала конвой. Катю увели.
— Ну и что скажешь, Степан?
Марецкий ничего не сказал. Пришел помощник дежурного по городу и доложил:
— Получен анонимный звонок, Степан Яковлевич. В «Клубе гурманов» на третьем этаже замечен Дмитрий Рогозин. Готовится какая-то заваруха.
— Хорошо. Подготовь мне оперативную бригаду к выезду. Мы сейчас идем.
— Неужто пропавший муж Любовской объявился?
— Сама слышала.
Марецкий снял трубку и позвонил Тюничу.
— Стас, что ты знаешь о «Клубе гурманов»?
— Кто это?
— Извини, это Марецкий. Только что виделись.
— "Клуб гурманов" — полуофициальный притон. Мы держим его под контролем, но прикрыть не можем. Им пользуются высокие чиновники, назвать фамилии, так ты все равно не поверишь. Так что и напрягаться не стану.
— Напрячься придется. Получен анонимный звонок. В клубе Рогозин сшивается, и готовится свара. Мне непонятно только, почему анонимщик мне просил передать информацию, а не тебе. Мы собираемся ехать в клуб. Жажду познакомиться с господином Рогозиным. Ты с нами?
— О чем речь. Жду вас внизу.
Познакомиться с Рогозиным не получилось. Район был оцеплен милицией.
Машина с оператив никами с трудом пробилась к месту происшествия.
Часть стены здания на третьем этаже была вырвана с мясом и обожжена.
***
— Надо поторопиться, — сказал Тюнич. — Пока не приехало большое начальство, а то нам тут же начнут ставить палки в колеса.
Возле входа стояло несколько машин «скорой помощи». Капитан местного отделения тут же доложил обстановку.
— Взрыв произошел в четырнадцатом номере. Трое человек погибли. Двое мужчин и женщина. Тела так изуродованы, что опознанию не подлежат. Одного в клочки разнесло, но его-то имя нам известно. Это он пришел в номер и оставил свой паспорт охране. Некий Орлов Григорий Васильевич. Еще один паспорт нашли под обломками в номере на имя Рогозина Дмитрия Александровича. Стену завалило в соседний номер, придавило еще двоих. Мужчину и проститутку. Их уже увезли в тяжелом состоянии. На месте работают эксперты. Капитан передал паспорта Марецкому.
— Надо вызвать сюда Любовскую, — предложила Задорина.
— Обязательно, — кивнул Марецкий. — Веди нас, капитан.
Они вошли в клуб. Тюнич тут же дал распоряжение разыскать директора заведения. Ему ответили, что директор дома и его уже вызвали.
По дороге наверх Задорина позвонила Любовской. Ей повезло, и она застала Вику дома.
Ксения, не вдаваясь в подробности, попросила ее срочно приехать и назвала адрес.
То, что им предстояло увидеть, невозможно описать. От номера остались только руины, части тел и кровь.
Задорина тут же отдала распоряжения.
— Мне понадобятся анализы крови. Необходимо вызвать судмедэкспертов. Нам нужно установить личности погибших как можно точнее. Паспорта — еще не доказательство.
— Сохранились и кое-какие вещи в гардеробе, — добавил капитан. — К счастью, пожара не возникло.
— Что очень странно, — хмыкнул Тюнич. — Подрывников и саперов тоже придется задействовать. Задорина повернулась к капитану.
— В связи со всеми этими мерами предосторожности, потайными дверями, охраной возникает вопрос: каким образом некий камикадзе пронес в номер такое количество взрывчатки?
— Охранник, дежуривший внизу, сказал, что они обыскивали Орлова. Но чисто символически. Распоряжение пропустить Орлова к Рогозину поступило от директора клуба, после чего он уехал домой.
Наконец-то и директор появился, представ перед следственной бригадой. Это был самоуверенный тип лет пятидесяти, полный, с прикрывавшей лысину челкой от затылка до лба. Милиция его не очень тревожила, скорее, он думал об ущербе, нанесенном зданию.
Минут пять он охал и ахал, а потом все же попал в сети следственной бригады. Долг, что называется, обязывал.
— Лев Борисыч, — окликнул его Тюнич. — Между прочим, мы вас ждем.
— И что? Видите? Это мой дом! Вам-то плевать, а здесь большие деньги вложены.
— Я даже могу сам сказать сколько. Но рулетка и шлюхи вам все сполна покрывают.
Директор с презрением глянул на Тюнича.
— А кто вы такой, собственно говоря?
— Подполковник Тюнич Станислав Ульянович, начальник отдела по борьбе с экономическими преступлениями Главного управления МВД…
— Подполковник, значит?
— Нет, если вы не хотите со мной разговаривать, то, пожалуйста. Я передам ваше досье со всеми финансовыми аферами Генеральному прокурору Российской Федерации и приложу к нему список всех ваших высокопоставленных клиентов с перехваченными видеозаписями. Помните, как в песне поется? Человек очень похожий на генерального прокурора или человек очень похожий на министра легкой промышленности. Все эти похожие уйдут в отставку, а вы останетесь голым, похожим на самого себя с большим багажом авантюр, афер с незаконным вывозом средств за рубеж и прочей макулатурой, занимавшей, как говаривал Руцкой, тридцать чемоданов.
— Хватит меня пугать. Пуганый уже. Так чем я могу вам помочь?
— Вы дали распоряжение пропустить некоего Орлова к Рогозину, после чего поторопились уехать. Выкладывайте подробности. Только не упустите деталей.
— Пройдем в мой кабинет. Я не могу смотреть на этот кошмар.
Все четверо, за исключением капитана, отправились в кабинет, а точнее, в апартаменты господина директора. Вряд ли президент страны имел такие условия для работы.
Расселись за большим круглым столом из красного дерева. Очевидно, за этим столом директор потчует своих самых дорогих гостей особыми деликатесами.
— Мне, в общем-то, нечего вам сказать. Дима Рогозин пришел ко мне недели полторы назад и сказал: «Извини, Лева, но мне надо исчезнуть из виду на пару недель. Уступи мне один из своих номеров». Я не мог отказать старому другу. Мы вместе начинали бизнес в конце восьмидесятых. Потом каждый занялся своим, но на дружбу это не повлияло. Он был членом нашего клуба. Потом он переехал сюда и жил затворником в четырнадцатом номере. Даже на улицу не выходил, поменял свой мобильный телефон, а старый выбросил. Я не вдавался в подробности. Не мое дело.
Даже жена не знала, где он находится. Пиццу ему приносили в номер из ресторана.
Вот, собственно, и все. Сегодня, когда я собирался домой, он мне позвонил сюда в кабинет и сказал: "Предупреди охрану, ко мне придет человек по фамилии Орлов.
Пусть его пропустят, и оставь мне какую-нибудь машину с шофером, чтобы ждала у черного хода". Я все сделал, как он велел. Кто мог знать о приближавшейся катастрофе. Рогозин — человек сверхосторожный. Я бы даже сказал, неуязвимый. До сих пор в толк не возьму, как это могло произойти. Бред!
В кабинет вошел человек в белом смокинге и бабочке.
— В холле находится дама по фамилии Любовская. Она сказала, что ее вызвал следователь.
— Да, это я ее вызывала, — подтвердила Задорина. Повернувшись к директору, она спросила:
— Где бы мы могли с ней поговорить?
— Открой девятую комнату, Федор, и проводи туда госпожу Любовскую.
Ксения встала, Марецкий тоже.
— Я пока останусь здесь, — сказал Тюнич. — У меня еще есть вопросы ко Льву Борисычу. Присоединюсь к вам позже.
Администратор проводил гостей в отведенное им помещение, где также стоял круглый стол, обитый зеленым сукном, в окружении стульев с готическими спинками. Над столом нависала лампа, похожая на каминный четырехугольный раструб. Идеальное место для игры в карты.
Вика появилась спустя пять минут с заплаканным лицом. Ей уже успели доложить подробности.
Тем лучше, не придется готовить ее к трагическому сообщению.
— Вы способны отвечать на вопросы? — спросила Задорина мягким, почти ласковым тоном.
— Да, конечно. Но только голова у меня плохо соображает. Честно говоря, я не верю, что Митя погиб. Может, напутали? Он же в Кисловодске.
— Присаживайтесь.
Вика скромно села на край стула и достала из своей сумочки почтовую открытку.
— Вот. Это я сегодня утром получила. Уже третья. Правда, он мне ни разу не звонил.
— Виктория Дмитриевна, я должна вас разочаровать. Факты на девяносто процентов подтверждают, что погибшим является ваш муж. К завтрашнему дню эксперты положат мне на стол отчет, и тогда мы точно будем знать все подробности. Вам же придется присутствовать на опознании фрагментов тела. Процедура неприятная, но необходимая.
Вика всхлипнула, и слезы вновь брызнули из ее глаз. Пришлось выдержать паузу, и Задорина продолжила:
— Вы можете назвать человека, злейшего врага Дмитрия Рогозина, готового убить его, не считаясь с собственной безопасностью?
Вика отрицательно покачала головой.
— Фамилия Орлов вам что-нибудь говорит? И опять та же реакция.
Марецкий достал паспорт Орлова и показал его Любовской.
— Посмотрите на фотографию. Вы когда-нибудь видели этого человека? Он из Омской области, город Усть-Каменск.
Вика глянула на фотографию и вздрогнула. Ее испуг не был поддельным. Это не могло остаться незамеченным.
— Вы его знаете? — спросила Задорина.
— Конечно. Это мой первый муж — Григорий Любовский. Но я считала, что он просто запугивает меня.
— Что вы имеете в виду?
— Около восьми лет назад его арестовали за убийство. Он отсидел семь лет и приехал в Москву.
Я уже забыла о нем — мы прожили год, даже меньше. Он подстерег меня возле работы и сказал, что он пострадал из-за Дмитрия. Будто тот убил парня руками отморозков, а его подставил, чтобы заполучить меня. Я действительно встречалась с Дмитрием, будучи замужем за Гришей. Теперь он освободился и потребовал, чтобы я к нему вернулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37