— Да мы уж и не помним, когда это было, — пожал плечами хозяин. — Дом старый.
— Ладно, счастливо. Завтра к вам первым зайду, раз торопитесь. Только позвольте, я свою стремянку и инструменты оставлю у вас, чтобы не таскаться лишний раз с тяжестями.
— Ради Бога, — сказала Зинаида Андреевна. — Оставьте здесь, в передней.
Монтер ушел. Через десять минут о нем забыли, семья села за стол ужинать.
В машине, возвращаясь в гостиницу, Тихий вновь перевоплощался в рыжего слесаря. Напарник только головой качал:
— Ну ты даешь, мужик! А глаза-то как черными сделал?
— Обычные линзы, как черные очки.
— Обалдеть. Из русского мужика в черножопого превратился. А нос горбатый?
— Паста такая есть, вроде пластилина, гумос называется. Самое слабое место. Рукой случайно заденешь и помнется. На дневном свете ее использовать нельзя. Могут заметить фальшивку, а вечером нормально.
— Парик как живой.
— Из натуральных волос.
— В театре достал?
— Нет, дружок, там туфта. Зритель далеко, свет искусственный, тут их грим не подойдет. Все на заказ делалось. Когда-то сам мечтал стать артистом. Вечно кого-нибудь изображал. С детства бегал из Деревни в колхоз смотреть кино. «Чапаев», «Котовский», «Дубровский», «Граф Монте-Кристо», мушкетера" по сотне раз смотрел. Только играть не с кем. Сам перед зеркалом всех по очереди изображал.
— Вот человек. Не тем ты занимаешься.
— А ты тем?
— Чего я? У нас в селе все пересидели раза по три, вот этим все и сказано. Самогон, драки и кражи.
— А школа?
— Какая к черту школа. Батя в зоне, мать в поле, а троих малых на мою шею повесили, да еще хозяйство. Какое-никакое, а было.
— Вот от того, что ты свой лапотник, я тебя и присмотрел. С отморозками дел не имею. Ладно, завтра закруглимся, и дуйте из Москвы на всех парусах. Месяца три носа сюда не суйте.
Машина остановилась в одном из арбатских переулков.
— Дальше я сам доберусь. Вас мне засвечивать нельзя. Начинаем по моему сигналу с мобильника.
— У нас все готово.
***
В семь часов сорок минут утра Мифодий Тихий вошел во двор на Новослободской улице. Он всегда знал, что делает, и никогда не отвлекался по мелочам. Двор пустовал, тихий, уютный, с детским садиком в центре. Качели, карусели, беседка, высокие деревья, подъезды двух домой на кодовых замках.
Он прошел к тому, где намечал проделать свою работу. То, что за ним наблюдали, он знал на девяносто процентов и пришел без грима с чемоданчиком, в котором лежала складная винтовка. Кодовый замок открылся, как только к нему поднесли магнит. Это не препятствие. Лифт стоял на первом этаже. Он сел в него и поднялся на шестой, потом пешком преодолел еще этаж и открыл чердачную дверь.
Замок с нее он снял еще вчера. Света тут явно не хватало. Мифодий подобрался к слуховому окну и принялся гримироваться. Через десять минут он превратился во вчерашнего монтера-кавказца и надел поверх костюма комбинезон. После этого открыл слуховое окно на чердаке и глянул во двор. Обзор хороший, любая точка просматривается как на ладони.
Он достал из кармана черную коробочку размером с пачку сигарет и, положив ее на край подоконника, нажал на едва заметную кнопку. Заморгал красный огонек.
Штука очень смахивала на автомобильную сигнализацию. После этого открыл чемоданчик, собрал винтовку и поставил ее возле окна.
Закончив со своими делами, Тихий спустился на третий этаж и позвонил в двенадцатую квартиру. Ему тут же открыли. На пороге стояла Зинаида Андреевна.
— Вовремя. По вам часы проверять можно.
— Я точнее.
Он вошел в квартиру, отсоединил телефоны, а потом мило и без шума объяснил хозяйке, что некоторое время ей и девочке придется потерпеть неудобства, связанные с очень серьезным делом. Напуганные до смерти люди сопротивления не оказывают. Тихий связал их скотчем и оставил в спальне, окна которой выходили на улицу. Затем перешел на кухню. Окна в домах оставляли открытыми Даже на ночь, если температура на улице не падала ниже двадцати градусов. Здесь он и собирался устраивать засаду. Подготовка выглядела не обычной. Перед окном бьшо установлено два штатива. На одном прикреплена видеокамера, на втором — винтовка. Самое удивительное заключалось в том, что соорудил он свое оружие из стремянки. В полых алюминиевых стойках и перекладинах и находились все детали. Учитывая расстояние, Тихий решил не брать с собой оптический прицел. Делал он все неторопливо и установил винтовку на штатив в тот момент, когда во двор въехала черная «волга».
Тихий включил видеокамеру и с пульта дистанционного управления во дворе включил еще две камеры. Прильнув к прицелу, навел мушку и положил палец на спусковой крючок. Под левой но гой у Мифодия находился еще один странный на вид пульт, но он держал ногу так, что весь упор ложился на каблук, а носок оставался висящим над кнопкой пульта. Теперь оставалось только ждать. Высокие деревья и ветви не были помехой для пули, но прекрасно загораживали окно. Что касается цели, то на таком расстоянии он и в тумане сбил бы спичечный коробок.
Восемь тридцать одна. Шофер и охранник шли из машины, и подошли к двери подъезда. Дверь распахнулась. Вот он! Генеральский мундир, фуражка, очки и уверенная быстрая походка. Мифодий одновременно нажал спусковой крючок и придавил пульт ногой. Грянули два выстрела, как один. Устройство на чердаке громыхнуло во много раз сильнее. Охранники и генерал повалились на землю.
Откуда пальнуло, они могли определить по слуху и по открытому чердачному окну.
Результатов Миф не ждал, он их знал. Сняв видеокамеру со штатива, он бросил ее в сумку, а винтовку разбирал на ходу. Дверь черного хода находилась тут же, на кухне. Он сбросил крючок и выскочил на лестничную площадку, покрытую вековой пылью. Этот подъезд был блокирован. Чердак на наружном замке, уличная дверь забита досками. Могла бы быть запертой, если бы он не позаботился о ней заранее. Мифодий бросился вниз. В ту же минуту во двор въехала мусоровозка с контейнерами. Из подъезда генерала выскочила охрана, а шофер с телохранителем, оставив своего подопечного на охранников, выхватив оружие, бросились к подъезду напротив.
Дверь черного хода находилась в десяти метрах от дверей главного подъезда и, как уже сказано, заколочена досками от нашествия бомжей. Но доски играли декоративную роль — гвозди были прибиты только к самой створке. Как только охрана скрылась в подъезде, дверь черного хода приоткрылась. Пустой мусорный контейнер стоял прямо перед ней, загораживая проход. Никто не мог заметить, как мелькнув за деревьями, Миф молниеносно оказался в контейнере. Все смотрели на чердак и готовились к атаке. Мертвый генерал никого не интересовал.
Рабочие с мусоровозки делали свое дело, они не понимали, что происходит.
Подцепив контейнер, кран поднял его на машину, а пустой поставил на его месте.
Рабочие в оранжевых куртках сели в мусоровозку и, не торопясь, выехали со двора на улицу.
Через два дома, в похожем дворике, их поджидал «Москвич-каблук». Улица в часы пик в центре Москвы всегда наводнена машинами.
У Мифодия Тихого был забронирован номер в гостинице «Спортивная» в Лужниках, где в это время проходил кинофестиваль. Уж там-то нетрудно затеряться. В «Прагу» он решил не возвращаться.
Теперь он сам найдет Дядю и отчитается о проделанной работе. Но не сегодня и не завтра. Ему дали десять дней, а он справился за три. Через десять и будет ответ держать. А пока он хотел разобраться в этом деле сам. Оно ему очень не нравилось, и вряд ли опасения опытного киллера могли возникнуть на пустом месте.
Миф не ошибся. Отправив своих подельников с полными карманами денег на поезд, он закупил провизии и засел в новом прибежище, ожидая результатов.
Приговор прозвучал вечером по телевидению в новостях. Генерал МВД Черногоров жив!
Это был удар ниже пояса.
Мифодий Тихий задумался. Тут было над чем подумать. Выстрел сделан, пуля легла в цель и один дьявол после смертельного ранения выжить не может!
5.
По сообщениям прессы и телевидения покушение на генерала Черногорова провалилось. Генерал ранен и находится в одном из военных госпиталей. Его здоровью ничего не угрожает, и студия «Петровка, 38» показала с ним интервью в одном из блоков новостей. Обвинить в подвохе телевидение невозможно, перед зрителями предстал настоящий Черногоров и к тому же улыбающийся. На поиски наемного убийцы брошены лучшие силы угрозыска. Никто не сомневался, что преступление носит заказной характер: Черногоров беспощадно боролся с беззаконием и бандитизмом. По телевидению так же показали фоторобот предполагаемого преступника. Мужчина лет сорока, высокий, с кавказской внешностью, говорит с мягким акцентом и, по всей вероятности, давно проживает в России. Подробностей избегали, но винтовку, найденную на месте преступления, показали. Отпечатков не обнаружено. Вывод однозначный — работает профессионал высокого класса.
Ничего нового к выводам Мифодия Тихого это не прибавило. Он знал главное — его подставили. Хотелось плюнуть на все и уехать. Сидеть в норе и прятаться непонятно от кого и для чего, не в его характере. На следующий день он поехал во двор дома, где жил генерал. По всем законам его профессии такие вещи недопустимы, но он решил разобраться во всем сам и до конца.
Хорошо законспирированные видеокамеры остались на своих местах. Одна под кровлей беседки, вторая за водосточной трубой у кустарника. Конфисковать их из тайников пришлось с метлой в руках, хотя это наивно, жильцы наверняка знали своих дворников, но Тихий шел на пролом. Вылазка удалась.
Вечером он смотрел отснятые с трех сторон видеокассеты. Выводы, с одной стороны, подтвердили его подозрения, с другой — поставили его в трудное положение. Сомнений не было, все он сделал правильно. О покушении знали люди генерала и готовились к нему не менее тщательно, чем он сам. Но уберечь его им все равно не удалось. Дуэль он выиграл со значительным перевесом по очкам и общим результатам, но в то же время проиграл, не выполнив задание. А для заказчика важен лишь результат.
Мифодий отправился на почтамт и позвонил по междугородней старику. Тот был уже в курсе событий.
— Сынок, я уже говорил с Дядей. Не скрывайся от него. Они везде достанут. Просил его дать тебе еще один шанс. У нас здесь дела плохи. Если он нашу команду не выручит своей поддержкой, то нам хана. Вся надежда на тебя. Постарайся.
— Это была чистая подстава, дед.
— Только не его. Кто-то хочет макнуть мужика в дерьмо. Попробуй, поговорить с ним.
— Ладно, дед, только ради тебя. Говори адрес.
С почтамта Мифодий ушел, как побитый пес, Ночь он не спал, а с первой электричкой отправился в Горенки, туда, где его встретили урки. Судя по времени, его качало в фургоне «Продукты» минут пятнадцать, и через железную дорогу они не переезжали. Он доверял своему слуху. У местных мужиков выяснил, где проходит высоковольтная линия передач. И до нее добрался. Шел вдоль линии к холмам и там нашел ту самую деревушку, куда его привезли. Дом отыскать труда не составило, про осторожность тоже не забывал. Но и тут его подозрения оправдались. В избе жили старики, а не урки.
Бабка рассказала, что гостили у них дня три городские. Приехали, дали денег и велели исчезнуть на пару деньков. Пожили у снохи на окраине. Еще сказала, будто машина грузовая несколько раз приезжала. Ящики какие-то таскали в дом, а когда уехали, не знает. Зашла в дом за ведрами, а там пусто Только две кадки и соленья в банках из подвала в сарай перетащили. День ушел, чтобы все на место загрузить. А так, люди вежливые, ничего плохого не сделали и заплатили хорошо. Ранее их никто ю местных не видел.
Другого Тихий и не ожидал услышать, как не ожидали его увидеть в тихой заводи, где сшивался Дядя со своей командой. Был такой плавучий ресторанчик на Москва-реке. Обыскали, но вопросов не задавали. И опять Мифодий предстал перед столичным авторитетом и его окружением.
— Явился не запылился? Провалил дело, сосунок.
— Может, с глазу на глаз поговорим. У меня есть, что тебе рассказать, Дядя.
— Стрелкам оправданий в промахе не бывает. Жаль мне старика тольятинского, молил за тебя слезно. Просит дать тебе шанс. Я тебе дам шанс. В таком дерьме искупаю, век помнить будешь. Чтобы на меня работать, мало быть профессионалом.
Пойдешь на задворки грязь вычищать. В бомжатник, в самые низы. Отребьем вся Москва кишит. На убогих поработай, а потом придешь с отчетом. Найди в городе любого забулдыгу, хоть прокаженного, которого всего на свете лишили и жизнь его в мусор превратили. Не сами они до низов опускаются. Людей люди губят. Составь список всех его врагов, кто ему жизнь поломал и рассчитайся с ними по-нашему.
Пусть хоть один несчастный за тебя Богу помолится, как на спасителя. Но так, чтобы на твоего нового нанимателя и тени подозрения не упало. А там пусть радуется и выкарабкивается сам. Список Багету отдашь, — Дядя кивнул на щеголя, который менял наряды с дорогого на более дорогой и лишь улыбался. — Багет посчитает людишек и проверит, живут ли такие в городе. Месяц тебе даю на очистку города от кучки дерьма. Остальное — твое дело. Оружие сам себе найдешь. Это мое последнее слово!
— Хорошо, Дядя, я и на юродивых могу поработать, не гордый, дерьма немало по жизни видал. Но хочу, чтобы ты выслушал меня.
— Ладно, выкладывай, но учти, я не из жалостливых.
— Жалости мне твоей не надо. О себе подумай. Кто-то возле тебя с камнем за пазухой. Генерал тот подставой оказался. Те, кто дал мне на него наводку, с чужого поля пришли, я сразу это понял, вот и выжил поэтому. Нутро у меня чувствительное. Привезли меня в деревню, что у Горенок раскинулась.
Работодатель псиной пахнет. По наколкам ходки четыре имел, в законе ходит, а на вид моложе меня и оружие знает то, о котором я понаслышке да по картинкам знаю.
И наколочки на нем все яркие, свежие, будто вчера сделаны, а год 1970 на пальцах выколот, и им лет двадцать должно быть. Рисунки старые, уже не в ходу, а вид новый. Вот я и прикинул, что они рисованные. А зачем? Пыль в глаза пустить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37