Это понимаем не только мы с тобой, но и люди в генеральских погонах, мальчишки с арматурой в руках и те, кто сидит у власти. Стоит ли нам думать о таких мелочах, как кучка правдоискателей из подразделений внутренних дел! Недалек тот час, когда все будут думать, как мы…
Молодой человек, сидевший через два столика у окна, решил, что дальнейшее развитие философских измышлений Дантиста уже не относится к стратегическим планам треста. Он убрал в карман направленный микрофон-пушку, прикрытый салфеткой, вынул из уха наушник и выключил диктофон. Расплатившись с официантом, он взял свою сумку и покинул ресторан. До гостиницы «Украина» он добирался на метро, стараясь сделать все, чтобы уйти от хвоста, если таковой имелся. Лишний раз подстраховаться не мешало.
Поднявшись на двенадцатый этаж гостиницы, молодой человек прошел в свой номер, снятый им для экстренных совещаний с подполковником Платоновым. Такой вариант устраивал обоих. Платонову не надо было выходить на улицу и вилять по городу ради недолгого общения. Куда проще подняться на несколько этажей на лифте и зайти в другой номер.
Платонов уже ждал своего агента, стоя у окна и разглядывая, как по Москве-реке ходят речные трамвайчики.
— Ну наконец-то, Толя! Я отсутствую у себя в номере второй час. Мои соглядатаи могут занервничать.
— Наверняка. Вас сегодня переправят в Горенки.
— А план?
— План я привез, а задержался из-за адвоката. Гельфанд проводил сегодня важную встречу в ресторане «Националь». Там был главный. Сфотографировать мне их не удалось, но разговор я записал. Вам будет полезно его послушать. Они встречались с Арсеном. Хотят продать все оружие, осевшее в Москве, кавказцам.
Сбрасывают балласт. Похоже, майор Марецкий наступает им на пятки.
Щепкин разложил чертежи на столе и сверху положил аудиокассету.
— Послушаю у себя в номере. Ты говоришь, они встречались с Арсеном? Я знаю этого человека, но он не связан с боевиками, держит нейтралитет.
— Поэтому они и выбрали его посредником. Банду можно было бы накрыть до четверга, пока у них находится оружие, но мы не знаем, где их склады.
— Но это знает Пигмей.
— Боюсь, с Пигмеем покончено. И вас тоже уберут вместе с Пигмеем после операции в Горенках. Мне кажется, вам надо выйти из игры сейчас, пока еще есть такая возможность, потом все станет непредсказуемым. Из Горенок вас не выпустят.
Платонов подошел к столу и начал изучать план минирования здания клуба.
— Я не могу, капитан, выйти из игры. Не привык бросать незаконченную работу. Мы доведем дело до конца.
— Конец будет печальным.
— Поживем — увидим.
— Если вы поедете в Горенки, вам придется Взорвать клуб и людей.
— Это не люди, Толя, а преступники. Пигмей мне показывал список тех, кто придет на сходку. Троих из них я знаю. Сам лично арестовывал их, когда был оперативником. А памятка от одного до сих пор в виде глубокого шрама красуется на моем теле. И что? Ты думаешь, кого-нибудь посадили? Я еще в госпитале валялся, а он уже на свободе водку пил.
— Сходку можно накрыть.
— И дальше что? Сутки продержат в местном отделении и выпустят. Первый раз, что ли? Одному-двум подбросят ножи и наркотики, но все это шито белыми нитками. Осиное гнездо не рушат палкой, его сжигать надо.
— И вы, подполковник милиции, пойдете на теракт?
— Я частное лицо, Толик. Может быть, я и не прав, возлагая на себя полномочия палача. Каждого из бандюков на готовящейся сходке можно было бы сотни раз вздернуть на перекладине, а они живут, жируют и продолжают убивать. Я вот выжил, а мой сын погиб. Значит, в нашей стране законы написаны криво, не с тем уклоном, а я не хочу стоять на стороне этих законов, чтобы потом оплеванным с ног до головы смотреть, как лыбятся уголовные рожи, выходя из милиции и садясь в свои «джипы» и «мерседесы».
— Ладно, я вам не судья. Вы мой учитель и отец моего друга. Все, что от меня зависит, я для вас сделаю. К сожалению, нам не известно место в Горенках.
Я смотрел по карте. Там озера, и кемпингов, мини-домов отдыха, баз очень много.
— О чем ты, Толя?
— Хотел бы набрать команду из своих ребят и попробовать вас вытащить из западни.
— Мысль неплохая. Но как ты объяснишь своим ребятам, офицерам ФСБ, что они идут на незаконную операцию? Вступать в бой с бандой без санкции начальства не положено. Придется применять табельное оружие.
— А если не табельное, а бандитское, изъятое в рукопашной схватке?
— Так-так-так… Фокус такой: приехали офицеры ФСБ в свой выходной покупаться в пруду и позагорать. Слышат — взрыв! Вот твой путеводитель. Взрыв на все Горенки будет слышен. Сориентируйтесь на месте. Вы туда, а там бандиты!
Ну что вам стоит разоружить дюжину автоматчиков, повязать их, как редиску, и выйти победителями?!
— Все насмехаетесь, Георгий Петрович. Ладно, у меня будет время подумать.
— Ты, капитан, в эти дела не лезь. Помог — спасибо. Дальше я сам справлюсь. Мне Пигмей нужен. Только он сможет меня на остальных вывести. Я должен весь букет увидеть, а потом останутся только мелочи. Ну, мне пора.
— Удачи вам!
Платонов вернулся в свой номер, достал диктофон и прослушал пленку. И опять он уткнулся в тот же тупик. Хозяина треста зовут Илья Михалыч, но по этим данным человека не вычислишь. Задача не будет решена до тех пор, пока все руководство треста не разложится, как колода карт, тогда и до исполнителей очередь дойдет. В деле появилась новая фигура под кличкой Раджа и склад в монастыре. Платонов отдавал себе отчет в том, что в одиночку ему с этим не справиться даже при самой благоприятной обстановке. Но поблажек ждать неоткуда, петля стягивалась вокруг шеи. Мысли оборвал приход трех человек. Возглавил компанию Пигмей.
— Чем порадуете, Роман Семеныч?
— План на столе. Там же список необходимых причиндалов от "А" до "Я".
Пигмей отдал список одному из своих спутников и приказал:
— Все материалы собрать и сегодня же вечером доставить на место. Отправляйся к Фазану на склад и сам проверь все по каждому пункту.
На одного человека в номере стало меньше.
— Да и нам с вами, Роман Семеныч, пора собираться в Дорогу. Машина уже ждет.
— Уже? Без всего?
— Вам надо осмотреться на месте, изучить здание, Пощупать все своими руками, подумать. Спешка в этом деле противопоказана. Мы работаем наверняка.
— И куда мы едем?
— А вот этого вам до поры до времени знать не обязательно. Так что не обижайтесь, но в машине вам завяжут глаза.
— Это хорошо. Пигмей удивился.
— Вы так думаете?
— Конечно. Значит, есть надежда вернуться обратно. Если бы меня решили оставить под завалом, то и глаза мне незачем завязывать.
Пигмей рассмеялся.
— Ну что вы, Роман Семеныч! Совсем о нас плохо думаете. Нет, я ценю хороших специалистов и истинных патриотов. У меня на ваш счет дальновидные планы. Хочу сделать вас своей правой рукой. Вы мне сразу понравились.
Платонов сделал вид, будто поверил.
— Установите за домом и офисом Рукавишникова круглосуточное наблюдение, дайте его координаты в федеральный розыск. — Марецкий бросил трубку на рычаг.
Взглянув на майора Кораблева, он добавил:
— Пигмей как сквозь землю провалился. Ты был прав, Алик, мы опоздали.
Эксперт пожал плечами и перевел взгляд на лежавшие на столе три парика и фотографию послушников Кинского монастыря.
— К этой посылке прилагается записка. Позволь зачитать, Степа. Вот что пишет Журавлев:
"Обратите внимание на монахов, обведенных на снимке фломастером. Эти ребята носят такие же парики, какой ты держишь сейчас в руках, Степа…
Кораблев глянул на Марецкого, который в эту секунду взял парик со стола. Он улыбнулся и продолжил:
— Фокус простой. За время проживания в монастыре гвардия «Белых волков» могла бы отрастить собственные волосы, но куда как проще быстро и оперативно менять свою внешность. Очевидно, такое перевоплощение им требуется часто и для большой группы лиц. Стоит монаху выйти за территорию монастыря и сменить костюм, как никто уже не сможет доказать, что он монах. Стоит убийце зайти в монастырь и переодеться, как никто не докажет, что он убийца. Один человек разделяется надвое монастырской стеной. Пора бы вам подсуетиться в этом направлении".
Кораблев отложил записку.
— Их двадцать пять человек. Если данные Горелова из Тулы верны, а я в этом не сомневаюсь, то, помимо высоких стен, монахи защищены оружием. К тому же они полные беспределыцики — бойня в Москве, налет на пост милиции по дороге в Егорьевск, убийство инженера завода.
— Все правильно, Алик, надломленные ребята в руках фанатика-головореза. Брать монастырь приступом нельзя, а сейчас тем более. Тут нужен маневр.
— Какой, Степа?
— Ждать надо до конца недели. Сейчас контролируются все банковские операции. Деньги должны перечислить на счет завода сегодня, а в пятницу Раджа пошлет машины за оружием. Вот тогда и придется поплясать. Ни одно звено не должно выскользнуть у нас из рук. Если мы выпустим машину с завода, то потом замучаемся искать виноватых. Нам сдадут главбуха и сохранят основной костяк. Машину будем брать на территории складов своими силами, и так, чтобы комар носа не подточил.
— И тут же монастырь превратится в неприступную крепость. Спугнем.
— Спугнуть необходимо, но не таким примитивным образом. Спугнуть надо раньше, выстрелить из всех стволов сразу. Надо заставить их уйти из монастыря, всех боевиков, с оружием, но спугнуть их в тот момент, когда машины уже уйдут на завод, чтобы они не смогли бы их вернуть обратно.
— У них же сотовые телефоны есть.
— Нет, предусмотрительные коррупционеры во главе с подполковником Мягковым глушат в области сотовую связь. Вот почему Горелов не мог нам звонить из Егорьевска. Скорее всего, они пользуются рацией. И тут важно найти их частоту. Надо любым способом отрезать курьеров за оружием от базы в монастыре. В то же самое время в Кинскую пустошь должно прийти известие о том, что к ним выехала проверочная комиссия из Московской Патриархии во главе с авторитетным митрополитом и свитой епископов. Вот кого они могут испугаться, а не ОМОНа. Против митрополита никто не пойдет.
— Слишком большой риск, Стена.
— Нет никакого риска, и комиссия не нужна. Нужна дезинформация, способная выгнать зверя из логова.
— Выпустить вооруженную армию опытных бойцов на просторы нашей родины иустроить на них охоту?! Ты подумал, что сказал? Они тебе устроят Чечню в Тульской области. Мало не покажется.
— Никакой охоты, Алик. Автопоезд должен дойти до конечной станции. Не для себя же они хранят арсеналы. Им нужен сброс, а мы должны знать адрес, по которому идет доставка арсенала.
— Уже лучше, но так просто они в руки не дадутся.
— А ты предлагаешь их по одному конфетками выманивать? Тут надо понимать, с кем дело имеешь. Психологический фактор имеет огромное значение. Если убрать главарей, то с ребятами можно договориться. Они же понимают, что здесь не Чечня и не окопы. Не всякий на своих руку поднимет. Война есть война, а преступление; убийство — совсем другое. Я не думаю, что они этого не понимают. Им замусорили голову маньяки. Их лечить надо, а не в тюрьмы сажать.
На столе зазвонил телефон. Марецкий снял трубку.
— Да… Понял… Хорошо, держите меня в курсе дела.
— Кто это, Степа?
— Деньги пришли на счет завода за заказ. Сейчас отслеживают их путь. Через пару часов будет известен отправитель.
— Значит, отгрузка неизбежна?
— Все совпадает с записями в блокноте покойного начсбыта. Отгрузка намечена на пятницу. Нам понадобятся три группы захвата. Черногоров не откажет.
— А утечка?
— Попытайтесь предотвратить. Есть одна мыслишка. В дверях появился подполковник Сорокин.
— А вот и Валерий Михалыч, наверняка с сюрпризом.
— Вряд ли это можно назвать сюрпризом, господа офицеры. — Он провел рукой по бородке, как мусульманин перед молитвой, и сел за стол. — Удивительного ничего я не нашел, лишь подтвердил собственные догадки. Речь пойдет о трехликой гидре по имени майор Шмарин Сильвестр Егорыч, покойный командир батальона с нелегальным названием «Белые волки». Спасибо военным, они мне здорово помогли.
Как мы помним из рассказа отставного лейтенанта Лиходеева, Шмарин погиб. Его труп нашли обезглавленным на руинах церкви. Однако родственников на опознание не вызывали, похоронили в цинковом гробу. Причина простая — командный состав не хотел причислять майора к категории без вести пропавших. Они решили, что майора взяли в плен чеченцы, и никто не сомневался, что его убили. Дело в том, что у обезглавленного трупа не было татуировки на плече с символом «Белых волков».
Труп есть труп, и почему бы не похоронить героя с почестями, а не признаваться в том, что грозу чеченских сепаратистов взяли в плен. О том, что майор жив и ушел с поля боя в подполье, никто и предположить не мог. Однако никто не искал исчезнувшего отца Платона, протоиерея той самой церквушки, которую разгромили.
Небольшое отступление из области моей собственной фантазии. Представим себе тот бой. Майора контузило, и его отволок в подвал церкви священник.
Оставил бессознательное тело и пошел за следующим бойцом, но и сам попал под пулю. Не исключено, что бандиты отрезали ему голову. Это в их духе, и такие случаи не редкость. Ночью майор пришел в себя, выбрался из подвала и увидел картину, от которой мороз бежит по коже. Что он там думал, я не знаю. Не исключено и более серьезное ранение, не только контузия. Майор решил уйти с фронта и продолжить войну на территории России. Он забирает документы священника, переодевается и уезжает в Кинскую пустошь, где активно приступает к возрождению монастыря, а потом приглашает туда архимандрита Пафнугия и с его помощью освящает монастырь, открыв на его территории реабилитационный центр для воинов чеченской кампании.
Так монастырь мог разделиться на две половины. Одна — это «Белые волки» бывшего майора, вторая — истинно верующие монахи, прикрывающие собой партизанскую войну Сильвестра Шмарина против басурман. Вот такой набросок я могу предложить вашему вниманию. Тянет на небольшую повесть, печальнее которой нет на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46