Нет, Мухотин не опасен.
Он на рожон не полезет. На него тявкнут один раз, где надо, и он станет шелковым. А этого репортера надо убрать. Баламут. Такой много крови попить может, как комар наглый, настырный и увертливый. Только не обосритесь, как с Ереминым.
— Это вы точно заметили, Мирон Денисыч, — вздохнул один из сидевших на диване.
Мягков глянул на молодых крепких царней, похожих друг на друга своей безликостью и опрятностью.
— Так, и что ты этим сказать хочешь, Трубачев?
— Ушел он, Мирон Денисыч. На вокзале его уже поджидали люди Раджи. Они должны были перехватить его с рук на руки и вести дальше в поезде до удобного момента. Мы вели Метелкина от гостиницы до вокзала. Все шло нормально. Репортер собрал свои вещи, выписался из гостиницы, сел на трамвай, идущий к станции, и исчез. Мы ехали за трамваем по пятам. Видели всех пассажиров. Пришел он на конечную, а журналиста в нем нет. Как сквозь землю провалился.
— Что дальше?
— Подняли людей, перекрыли выезды из города. На, Тульском, Калужском и Серпуховском шоссе усилили наряды.
— Почему сразу мне ничего не сказали, козлы?
— Думали, до вечера успеем перехватить. А потом мы и так всех ребят на ноги подняли, то же самое, что и вы бы сделали. Чего зря панику поднимать!
— А если он лесами ушел?
— Смысл?
— Вы же слышали запись! Этот писака не дурак, он уже чуял, что на него охоту начали, и Мухотин ему подмахнул. Нужно своих предупредить по серпуховскому направлению, чтобы перекрыли ему кислород. Он в столицу намылился.
— Скорее всего, он где-то в городе, товарищ подполковник, хочет выждать момент. С вокзала мы наблюдение снимать не стали. Он же не знает наших возможностей и думает, что обведет нас вокруг пальца. Слишком самоуверенный тип.
— Никуда он от нас не уйдет, Мирон Денисыч, — в такт напарнику продолжил второй помощник Мягкова. — Мы все щели прикрыли. А если он до Серпухова подался, то шестьдесят пять километров путь неблизкий. Раджа уже послал своих людей в те края. Он больше нашего заинтересован в парне.
Мягков стукнул по столу кулаком.
— Больше-меньше! Мы одно дело делаем. Оболтусы! Марш на поиски репортера. Чтобы к завтрашнему дню он был найден! Из-под земли достаньте, куда он провалился. Разжирели на казенных харчах! Не найдете, я вас раздавлю, как вшей! Вон отсюда, засранцы!
Помощников как ветром сдуло. Несколько минут подполковник расхаживал по кабинету, потом подошел к телефону и снял трубку. Через пять минут его соединили с Москвой.
— Алексей Илларионович, Егорьевск беспокоит. Прости за поздний звонок.
Буду краток. Ты наверняка знаешь о ЧП в наших местах: погиб журналист Еремин.
Сейчас выяснилось, что он сдал в свою редакцию какую-то взрывную статью. Ее держат за семью замками, но не печатают. Очевидно, не хватает фактов. Боюсь, эта писанина касается наших дел, и все мы сидим на пороховой бочке.
— Хорошо, я разберусь.
— Будь так любезен и передай дальше по эстафете. Где-то кран подтекает.
На другом конце провода повесили трубку. В эту ночь подполковник домой не пошел, он знал, что не заснет. Нервишки стали сдавать.
***
Метелкин тоже не спал, хотя ему больше повезло. Он проводил ночь в более приятной обстановке. Рядом лежала хорошенькая женщина лет сорока. Не красавица, но и не уродина. Да и сам-то он себя подарком не считал. Просто они приглянулись друг другу. После долгой беготни по городу Евгений забрел в небольшой ресторанчик. На голодный желудок думалось плохо, а ему было над чем помозговать. В местных ресторанах кухня замечательная, продукты свежайшие и цены умеренные.
Официантку звали Марусей, так она привыкла. Маша, Мария слишком громко для деревенской девчонки, а Маруська привычней. Они сразу приглянулись друг другу.
Метелкин выпил, поел, а деваться некуда. Вот он и предложил подавальщице проводить ее после работы до дому. Она не отказалась.
По ходу дела выяснилось, что детей у нее нет, а муж сидит за изнасилование малолетней. Как только в деревне его арестовали, она едва со стыда не сгорела и сбежала в город к тетке. Полгода назад тетка умерла, а Маша так и осталась жить в ее квартире. Чего тут рассуждать, женщина одинокая, миленькая, сороковник еще не стукнул, а вокруг мужики все женатые либо алкаши. Ни те ни другие ей и задаром не нужны. Вот и привела к себе в дом заезжего парня. На вид симпатичный, неизбалованный и матом почем зря не кроет. Все отдушина. Уедет, так будет о чем вспомнить, а то работа да четыре стены, холодные и пустые, даже в жару, Маруся спала и улыбалась во сне. Метелкину не спалось. Он все думал о том странном типе, который сегодня его шкуру спас. Все как-то неожиданно произошло.
Сел он днем в трамвай и поехал на вокзал. А что ему еще оставалось делать?!
Правда, на электричку он садиться не собирался, хотел на товарняк вскочить, да только все вдруг круто изменилось. Подсел к нему паренек в трамвае, рыжий такой, с веснушками, худенький, словом, каких полно вокруг и глаз на них не задерживается.
— Слушай меня внимательно, Женя, — заговорил парень, глядя вперед, словно сам с собой разговаривал. — За трамваем белая «Волга» едет. Держит дистанцию метров в двести. На остановках притормаживает. Так что незамеченным тебе не выйти. Будешь сматываться на ходу через заднюю дверь. Они здесь легко открываются, только резко рвани ручки на себя, и порядок. На следующей остановке я выйду. Обрати внимание, у обочины будет стоять ЗИЛ с открытым бортом. Я сяду за руль и догоню тебя. Через две остановки трамвай свернет вправо. Секунд на сорок он останется вне поля зрения хвоста. Я пойду на поворот вместе с трамваем. Как только мы свернем за угол, борт ЗИЛа поравняется с задней дверью. Расстояние в метр. Я постараюсь. Твоя задача — распахнуть двери, уцепиться за борт. На все про все тебе дается не больше полминуты. Ну об остальном мы потом потолкуем.
Парень встал и вышел на остановке. Метелкин ничего не понял, что в общем-то было и не обязательно. Тут важен психологический фактор. Подойди к нему черт и скажи: «Давай, Женя, прыгнем в преисподнюю, там очень интересно» — и он прыгнул бы.
Метелкин взял свой рюкзак и подошел к задней двери. Он видел, как от обочины отъехал ЗИЛ-130, а метрах в двухстах плелась белая «Волга». Все совпадало.
На следующей остановке «Волга» приблизилась метров на тридцать и встала.
Следят за пассажирами, все верно, а он даже и не подумал о том, что за ним хвост прицепили. Ничего удивительного, скорее закономерно. Жаль ребят, ни с чем останутся.
Трамвай начал поворот. Грузовик сравнялся с ним и пошел на опасный маневр.
Расстояние сокращалось. Казалось, он вот-вот долбанет кузовом по окнам трамвая.
Метелкин закинул рюкзак за плечи, схватился за ручки и рванул двери на себя.
Они тут же сложились в гармошку. Дальше думать не приходилось. Метелкин прыгнул и уцепился за борт грузовика, стукнувшись коленями о железный край. Рывок вверх, и он перевалился в кузов, где был расстелен брезент. Трамвайные двери автоматически встали на свое место. ЗИЛ отъехал от трамвая. Скорость увеличилась, и он ушел вперед, потом поворот, и трамвайная линия осталась в стороне. Минут десять его катали по городу, а он лежал на дне кузова, подложив рюкзак под голову, и любовался багровыми облаками, разукрашенными солнечным закатом. Впечатления портили толчки на ухабах, когда его подбрасывало вверх и он стукался отощавшей задницей о жесткое днище кузова.
Где-то в тихом местечке они остановились. Разговор продолжился.
— Это ты мне записку через трубу оставил? — спросил Метелкин.
— Да, нас не должны видеть вместе. Дело у нас общее, детали обсудим потом.
Для верности скажу тебе, что Настю я знаю и еще кое-кого. Заройся где-нибудь до завтрашнего вечера. Встретимся в десять, когда стемнеет, на западной окраине города. По шоссе не передвигайся. Буду ждать тебя у оврага на Красной горке, где живет Пелагея. А теперь нам надо раствориться в воздухе.
Они разошлись в разные стороны, ЗИЛ остался стоять с ключами в замке зажигания. Этот странный эпизод не давал Метелкину покоя и отгонял сон. Так незаметно и наступил рассвет, а в восемь проснулась Маруся. Жаль, но к кофе здесь не привыкли, пришлось довольствоваться чаем.
— Ты сегодня не работаешь, Маша?
— Через день. Сегодня выходной. Если ты никуда не спешишь, мы могли бы пойти искупаться на Оку.
— Пойти? Река рядом?
— Пять километров от города, пешочком через лес.
— У меня была другая идея. Конечно, это наглость с моей стороны, а главное, я не могу тебе всего рассказать. Короче говоря, мне необходимо переслать письмо в Москву и нужно, чтобы его сегодня получили. Скажу тебе правду: за мной охотится местная милиция и мне до Москвы не добраться. Я журналист и кое-что выяснил, а подполковник Мягков не хочет выносить сор из избы. Вчера мне удалось выскользнуть из их лап, второго шанса они мне не дадут.
— Ты хочешь, чтобы это письмо отвезла я?
Ее огромные наивные карие глаза смотрели на него с собачьей преданностью.
Ему даже стало стыдно пользоваться доверчивостью Маши и впутывать ее в свои дела, отнюдь не безопасные.
— В Москве в моей квартире живут девушка и парень. За девушкой охотятся бандиты. Она стала случайным свидетелем убийства. Теперь ее хотят убрать.
— Убрать?
— Убить. У меня есть важная информация для них. Это письмо нужно им передать, чтобы они успели опередить преступников. Возле Кинского монастыря убит мой коллега. Он сдал очень важные материалы в редакцию, но их не публикуют — нужны подтверждения. За ними он сюда и приезжал. Не исключено, что его кто-то преследовал и в конце концов нагнал. Но возможно, что его убили те, за кем он следил. В это поверить трудно. По негласному уставу местной мафии, они не гадят в собственном доме. Убийство могло стать случайностью, ну скажем, во время драки, если мой приятель заметил убийцу и решил оказать сопротивление. Гадать бессмысленно. Моя задача — закончить начатую им работу.
— Я поеду в Москву. Если не задерживаться, то вернусь к ночи.
Она подошла к серванту и достала из сахарницы ключи.
— Вот возьми. Если захочешь уйти, то сможешь вернуться. Пиши письмо.
— Я должен тебя предупредить, Маша. Всякое могло случиться за время моего отсутствия. За моим домом могут следить. Заметишь что-то подозрительное, тут же уходи. Не рискуй.
— А если сначала позвонить?
— Я тебе дам свой телефон и еще парочку, но его могут прослушивать. Ничего не говори такого, что может дать возможность посторонним понять, кто ты, откуда приехала и где находишься.
— Ты думаешь, я сама это буду знать?! Мне удалось только один раз побывать в Москве, и то на автобусной экскурсии.
— План я тебе начерчу. Есть одна забегаловка на Маросейке. Мы с Вадимом называли ее «Тухлая креветка». Там мы частенько пьем пиво. Скажи ему, что ждешь его в «Тухлой креветке», и он поймет, где это и от кого звонят.
— Я все поняла, — улыбнулась Маша.
***
Может быть, на первый взгляд они выбрали безопасное место, но, по мнению Журавлева, любые связи просчитываются. Теперь, после того как он потерял свой пиджак, и бандиты и оперативники прекрасно знают, кто участвовал в похищении ребенка и замешан в убийстве одного из охранников. Сейчас ищут не только Настю, но и его. Если найдут бандиты, то смерть будет быстрой и не мучительной.
Поймают менты, канитель растянется надолго, а оправданий у него нет. Против фактов не попрешь.
Журавлеву удалось разыскать старого приятеля, связанного с его автомобильным бизнесом. Человек ему не близкий, но Журавлев не раз выручал Сашу Пивоварова, теперь Саше представился случай помочь Вадиму, и он дал ему ключи от своей дачи. Она представляла собой двухэтажный кирпичный особняк в двенадцати километрах от Москвы с центральным отоплением и водопроводом, участок в полгектара и гараж на четыре машины. Место тихое, неприметное, с хорошей охраной. Тут таких теремков десятка четыре набиралось. Чтобы просчитать это местечко, жаждущим встретиться с Журавлевым понадобится не меньше пяти-шести дней, после чего при-; дется менять дислокацию.
Настя еще спала, а Журавлев и Митрофан уединились в гостиной, где полыхал камин, создававший особую атмосферу уюта и покоя. Как выяснилось, Митрофан не пьет и не курит, и Вадим в одиночку дегустировал красное вино из хозяйского подвала.
— Пора нам подвести черту под знаменателем, Митроха, — глядя на ласковые языки пламени в камине, рассуждал Журавлев. — Ты сделал для меня столько, что мне придется расплачиваться с тобой всю оставшуюся жизнь. При этом ни я о тебе, ни ты обо мне ничего не знаем. Поговорить на эту тему не было времени.
— Я ничего не хочу знать, Дик, и тебе знать ничего не надо. Просто люди, похитившие Настю, имеют прямое отношение к убийству моего отца. Мы имеем дело с очень мощной организацией, а не с шайкой сопляков. Я сам в ней состоял, вот поэтому и знаю о них немало. Когда похитили Настю, я выслеживал Дрозда, одного из тех, кто участвовал в ее похищении. Я не знал, что они делали в твоем дворе больше суток, но видел, как они подкладывали бомбу под твою машину. У меня была только одна цель — убить Дрозда, но он так и не вышел из своей машины. Потом появился ты и Настя. Убрать всех четверых мне не удалось бы. Они тоже ребята не промах, а сдохнуть ради того, чтобы прибить пару шестерок, не имело смысла. У меня планы намного шире, и вдруг похищение.
Честно говоря, мне стало тебя жалко. Почему еще один человек должен страдать от всякой твари?! Вот я и решил тебе помочь. Ведь я знал, как это сделать, а ты ничего не знал. Просто сел бы в свою машину и взорвался. Глупо!
Ничего особенного я не совершил. Так поступил бы любой на моем месте. Почему не помочь человеку, если ты можешь это сделать! И забудь о неоплатном долге.
Ерунда! Правда, скрывать не стану, от такого напарника, как ты, я не стал бы отказываться. На деле убедился, какой талант в тебе зарыт. В плане стратегии тебе нет равных. Если бы ты командовал нашим батальоном в Чечне, то мы сумели бы сохранить не одну загубленную душу. А я всего лишь прилежный исполнитель.
Вряд ли мне в одиночку удастся добраться до верхушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46