А вот привыкнуть к новому своему месту так и не смог. Привык к четким, ясным приказам, получаемых сверху и отдаваемых в «низы», к дисциплине и исполнительности. А в строительном управлении — непонятная помесь приказов с просьбами, четкости — с туманностями.
Вот и сейчас происходит непонятное. Командованием Управления запланирована широкомасштабная поверка неблагополучных в плане дисциплины пяти военно-строительных отрядов в Приморье. Отдел стройчастей по заданию Виноградова разработал систему этой поверки. И вдруг — шифровка из Главного Управления — отменить! Создать комиссию по обследованию, в принципе, неплохого отряда в Приамурье. Мало того, включить в состав комиссии посланца центра, какого-то Добято.
Ребус, а не приказание! Прежде всего, спрашивается, кому видней кого проверять: Министерству Обороны или местному командованию? Потом — что за нужда включать в комиссию для проверки одного единственного отряда московского посланца? Благо бы, генерала, в крайнем случае — полковника, а то — «шпака», непонятно какую должность занимающего! Скорей всего, рядового исполнителя, обычной шестерки.
Виноградов привычно потер виски. Словно активизировал уснувшие там мозговые извилины. Придется принять московского посланца, постараться выудить из него действительное задание. Жизнь научила недавнего командира батальона докапываться до самых потаенных истоков возможной опасности, ибо своевременная информация позволит построить надежную «оборону».
Размышления прервал звонок аппарата внутренней связи.
— Леонид Валентинович, зайди, пожалуйста.
Генерал? Странное приглашение, если учесть полуторачасовую беседу утром! Впрочем, приказы не обсуждаются, даже когда они отдаются с приложением вежливого «пожалуйста» и обращением по имени-отчеству.
— Слушаю вас, товарищ генерал!
— Ну, к чему подобная официальность, — поморщился начальник управления. — Присаживайтесь.
Виноградов занял обычное свое место — по левую руку от генерала, правое полукресло всегда занимал первый заместитель — главный инженер. Положил перед собой папку с бумагами, открыл рабочую тетрадь. Очередное задание или очередная вздрайка за чрезвычайное происшествие в каком-нибудь отряде?
Оказалось — ни то, ни другое.
Генерал обреченно вздохнул, обеими руками поправил пышную седую шевелюру.
— Только что позвонили. Сами знаете откуда, — поглядел он на шестирожковую люстру, будто именно там сидел позвонивший ему высокий чин. — Еще раз предупредили: с московским посланцем вести себя предельно внимательно, выполнять все его просьбы… Черт бы побрал, эту детективную историю с продолжением, — длинно и неумело выматерился он. — Только мне и нехватает заниматься встречами-проводами непонятных представителей… Короче говоря, просьба есть, Леонид Валентинович. Уважьте, пожалуйста.
— Что нужно? — коротко спросил Виноградов, ощутив непреодолимое желание запустить многоэтажным матерком в ту же самую роскошную люстру. — Все зависящее от меня…
— Зависящее, зависящее! — обрадовался генерал. — Возьмите на себя московского чиновника, избавьте меня от таинственных переговоров и сопровождений!
Вдобавок ко всем неприятностям полковнику пришлось лишиться привычного «газика» — отправить его в аэропорт встречать посланца центра. А сколько было намечено планов, связанных с персональным транпортом! Посетить учебный отряд, ещё раз проверить, как идет подготовка будущих сержантов. Наведаться к вещевикам, выпросить хотя бы тысячу дополнительных комплектов зимнего обмундирования. Поплакаться перед окружными кадровиками, убедить их в крайней необходимости перевода в строительные части заранее подобранных офицеров.
Вместо всех этих срочных, крайне необходимых дел придется облизывать представителя Центра, выслушивать десятки приказаний, неумело замаскированных под просьбы.
Поэтому Виноградов встретил Добято далеко не приветливо. Поднялся, конечно, протянул негнущуюся ладонь, но — ни улыбки, ни расспросов о здоровьи и послеполетного самочувствия. Показал на стул, стоящий по другую сторону рабочего стола, и выжидательно уставился на посетителя.
По внешнему виду представитель Центра — обычный вахлак, вшивый интеллигент. По привычке, полученной во время службы в строевых частях, Виногралов почему-то не любил интеллигенцию, мало того — брезгливо к ней относился. А сидящий напротив мужик — лысый, морщинистый, узкоплечий, в затрапезном помятом пиджачишке и с»ехавшим на бок узлом галстука — не мог вызвать у него других эмоций.
Добято про себя усмехнулся. Знакомы, дескать, цирковые фокусы армейских начальников, зря выпендривается полковник — меня из седла не вышибет, в расстройство не вгонит. По привычке провел ладонью по лысине — словно проверил, на месте она или осталась в Москве — поправил густые усы.
— Вас предупредили о моем появлении?
Идиотский вопрос! Если бы не позвонили, развн послал бы Виноградов в аэропорт офицера, оторвав его от срочныхдел? Но ответ прозвучал коротко и веско.
— Да, звонили. И — не раз… Простите, Тарас Викторович, времени у меня мало, поэтому перейдем к делу. Не стану расспрашивать о полученном вами задании — оно меня не интересует. Что нужно от нас?
— Когда выезд комиссии? — благожелательно улыбнулся сыщик. — Мне придется задержаться на пару дней.
— Подходит. Значит — в четверг.
— Тогда — маленькая просьба. Прикажите кадровикам ознакомить меня с личыми делами офицеров парамоновского отряда. Если это возможно.
— Никаких проблем.
Виноградов снял трубку внутреннего телефона, набрал трехзначный номер. Коротко приказал. И снова выжидательно уставился на «усатого». Что еще? Не тяните кота за хвост — оцарапает.
— Еще хочу повторить то, что вам, наверно, уже известно. Никто не должен даже догадываться о том, что я никакого отношения к военному строительству не имею. Лично вам могу открыться — сотрудник уголовного розыска. О моем задании вам лучше ничего не знать.
Виноградов обреченно скривился. Будто выматерился. С кем только не сводила его служба заместителя начальника Управления по стройчастям: с тыловиками, милицией, прокуратурой, рыбнадзором, женскими комитетами, а вот с уголовкой придется общаться впервые.
— Под какой крышей собираетесь работать? — продемонстрировал он знание детективной литературы. — В воинских уставах, в несении службы вы, конечно, не разбираетесь… Знаете что, давайте представлю вас московским тыловиком! — обрадовался удачной мысли Леонид Валентинович. — Вечером встретимся — натаскаю…
Заработал городской телефон. Досадливо поморщившись, Виноградов снял трубку. «Слушаю вас» — единственные слова, которые он произнес, извинительно кивнув собеседнику. Добято безуспешно изучал выражение его лица — с таким же успехом он мог пытаться изучить китайскую грамоту. Ни сомневающейся гримасы, ни гневного прищуривания, ни одобрительной усмешки.
— Простите, — положив на место трубку, извинился полковник. — Очередная неприятность. У Парамонова, к которому мы с вами поедем. Пропал командир роты…
— Капитан Королев? — не удержался Тарас Викторович.
Виноградов нисколько не удивился непонятной осведомленности сыщика, скорее, наоборот, его вопрос будто высветил задание, с которым приехал этот усатик.
— Да, Королев, — подтвердил он и продолжил, предваряя последуюшее любопытство. — Сообщили из Особого отдела Округа…
Первый шаг сделан. Бегство Убийцы, если это капитан, о многом говорит и многое умалчивает. Прежде всего, Убийца неизвестно из какого источника узнал о предстоящем появлении в отряде сотрудника уголовного розыска. Кто ему сообщил? Чьи ловкие «пальчики» заменили фотографию в личном деле лжекапитана? Еще один «клоп», скорее всего, из числа окружных кадровиков?
Куда сбежал Убийца — не вопрос: скорей всего, укрылся в тайге и выжидает дальнейшего развития событий.
Выйти на высоких покровителей Убийцы и его «клопов» — следующий пункт расследования, сейчас неободимо срочно найти и повязать затаившегося преступника. Поглядеть в налитые страхом и надеждой его глаза, напомнить залитую кровью квартиру с истерзанными телами Николая Храмцова, его жены и двух малолетних детей. Так напомнить, чтобы в душу Убийцы проник могильный страх.
Тарас Викторович не уверен в том, что удержится от выстрела в упор.
Виноградов после ухода Добяты походил по кабинету, несколько раз брал со стола папку с тисненной надписью «На доклад» и столько же раз бросал её. До чего же не хочется идти к начальнику Управления, выслушивать замаскированные упреки в бездеятельности и слабоволии, каяться в несовершенных грехах, обещать наладить, искоренить, предусмотреть.
Докладывать все равно придется. Но не с низко склоненной, наоборот, высоко поднятой головой. После того, как он сам разберется в ситуации на месте. Но прежде не мешает поговорить с командиром отряда. И полковникк приказал найти Парамонова, вызвать его на связь…
10
Начальник отдела кадров Окружного Строительного Управления — подполковник Лисица. Удивительное совпадение фамилии и наружности! Заостренная, хитрая мордочка с маленькими бегающими глазками, нос-хоботок будто обнюхивает собеседника. Добавить бы пышный хвост, заметающий следы, — полная аналогия!
— Полковник Виноградов разрешил мне ознакомиться с личными делами некоторых офицеров.
— Да, да, — засуетился подполковник и хоботок обещающе задвигался. — Он мне говорил. С кем конкретно вы желаете познакомиться?
Называть первой фамлию подозреваемого — привлечь излишнее внимание. Как правило, допрашиваемые свидетели и очевидцы концентрируют его именно на первой фразе полученной информации. Кому как не опытному сыщику знать эту избитую до синяков истину.
— Прежде всего, командира отряда… Кажется, подполковник Парамонов? Потом — его заместители и командиры рот.
Пожилой сотрудник, видимо, служащий отдела кадров, по манерам — отставник, повинуясь движению хоботка начальника, без излишней суеты отыскал в шкафу нужные папки, положил их перед московским представителем. Понимающе ухмыльнулся. Дескать, знакомые повадки поверяющих, закомятся с будущими жертвами. Заодно вгляделся в москвича, будто просветил его рентгеном.
Интересно, кто из них подкорректировал личной дело Королева: начальник или отставник? Если судить по внешности и по ухваткам — Лисица, если по плохо спрятанной понимающей улыбочкой и обшаривающим посетителя взглядам — отставник.
На этой стадии расследования Добято подозревал всех. С тем, чтобы постепенно изучать вычеркивать непричастных к преступлению. Будто пропускал их через частое сито.
Остаток дня сыщик потратил на тщательное изучение офицерских личных дел. С показным интересом познакомился с тернистым служебным путем командира отряда, перелистал личные дела первого зама и зама по снабжению, тощее дело помощника по воспитательной работе. И прочно завяз в ротных.
Особенно внимательно изучил дело капитана Королева. Незаметно для кадровиков сравнил тюремный отпечаток с с изображением в личном деле. Привезенная из Москвы фотокарточка — смазанная, нечеткая.
Черт бы их взял, тюремных фотографов, про себя ругнулся Тарасик, не могли снять более понятно. Впрочем, как известно, тюрьма не красит — острые, выпирающие скулы, запавшие глаза, землистый цвет лица. И все же, что-то общее просматривается. Даже больше, чем «что-то». Полное сходство.
Итак, сделан второй шажок. Командир роты, капитан Королев — вовсе не Королев и не капитан — Убийца! Дело за малым — выследить и повязать.
К сожалению, придется предварительно изучить грандовских «клопов». Ибо именно они — связники, глаза и уши Убийцы, через них он узнал о предстоящем появлении сыщика, только через них ему будет известен каждый шаг Добято.
Этого допускать нельзя!
Приветливо распростившись с кадровиками, Тарасик отметил пропуск и двинулся дальше по заранее намеченному маршруту. Предстояло навестить почти родную контору, краевой уголовный розыск.
Нет, Боже избавь, он не собирается распахивать душу перед местными сыскарями, просить помощи. Привык работать в одиночестве, не терпит помощников и попутчиков. Но доложиться, отметиться, выполнить долг командированного — непременное правило, если даже командировка подписана не милицейскими органами и сам он прибыл на Дальний Восток в облике некоего солдатского снабженца.
Начальник угрозыска — мордастый, приземистый мужик в дорогом твидовом костюме с аккуратно повязанном ярком галстуке, принял коллегу с радостной улыбкой. Будто тот прибыл не для выполнения таинственного особого задания — в помощь дальневосточным сыщикам. И все же проницательный Тарасик заметил беспокойство «родича». Еще бы, как там не говори, а приехал посетитель из столицы, где работает под крылышком Министерства. Мало ли что ему поручено? Вдруг — очередная занудливая проверка?
Везет же Добято на зверинные внешности! Только что распрощался с хитрой лисицей, и — на тебе! — типичный таежный медведь! Тарасик нисколько бы не удивился, если бы фамилия краевого сыщика была Медведев или Мишкин.
— Присаживайся, Тарас Викторович, — покосился «медведь» на исписанную страницу раскрытого блокнота. — Закуривай! Три дня тому назад позвонили, предупредили о твоем прибытии, Заодно попросили подпереть тебя мощным плечом… Не знают в Москве, наверное, что «плечо» наше уже не такое мощное, как в прежние времена. Потощало, ослабло… Но, скажу без хвастовства, кое на что мы ещё способны…
Затейливые хитросплетения фраз легко переводятся на общедоступный язык. Дескать, помощи от нас не ожидай, обходись собственными силенками, максимум, что можем сделать — наделить советами и рекомендациями. А Добято, между прочим, этими самыми советами набит по горло, под завязку!
— В помощи не нуждаюсь. Пришел представиться.
Глупейшая фразочка! Спрашивается, к чему терять бесценное время для бесцельного представления?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32