В вестибюле больницы Чегодину с рук на руки передали перевязанного по всем медицинским правилам Вертаева. Вернее, не передали — вышел сам, смущенно улыбаясь и придерживая наброшенный на плечи пиджак.
— Болит?
— Слегка. Врач сказал — нерв не задет… Спасибо, Виктор Юрьевич. За мной не пропадет…
— Останешься в Москве, — безаппеляционно поставил точку на совместной поездке Виктор. — Николаеву скажу. Все. Валяйся в постельке, ешь манную кашку да ходи на перевязки.
Неожиданно Семен запротестовал: плечо почти не болит, он обязательно поедет вместе с Чегодиным, обращение к Николаеву ничего не изменит. В доказательство подвигал кистью руки, подвешенную к шее бинтом. Дескать, пистолет пока не удержит, но, насколько ему известно, в профессии сыскаря важно не оружие — мозги. А они пока еще работают, как надо.
Пришлось согласиться. Поведение Вертаева стало еще более непонятным и… привлекательным…
При посадке в вагон поезда им повезло — досталось четырехместное купе на двоих. Если по пути не подсадят пассажиров, они поедут с комфортом. Согласовав почти несбыточные надежды с проводником, подкрепив их двумя купюрами, Чегодин и Вертаев заняли нижние полки.
— Почаевничаем? — предложил Виктор едва состав тронулся. — Знаешь, привык в дороге пить чай — мозги светлеют, скуки — как не бывало.
— С удовольствием, — согласился Семен при виде двухлитрового термоса. — Отвечаю ватрушками — мать напекла.
Пили ароматный напиток из пластмасовых стакашек, поглядывали в окно на поля с перелесками и деревеньками, блаженствовали.
— Как думаешь, кто напал на нас? — неожиданно спросил Чегодин, пристально вглядываясь в безмятежное лицо попутчика. — Не твои ли друзья-приятели?
Вопрос задан в лоб. Если банда Николаева причастна к нападению, николаевская шестерка не сможет отвертеться, ответит положительной или отрицательной гримасой. А уж разбираться в «гримасах» Виктор за время работы сыщиком научился.
— Мало кого знаю из окружения босса, — равнодушно ответил Вертаев. — В разборках не учавствовал, больше — по отдельным поручениям. Типа нынешнего… Думаю, налетчики — либо заезжие, либо посланы конкурентами. У них тоже рыночные отношения…
В «психологичесском таланте» Чегодина образовалась огромная трещина. Прежде всего, как об"яснить явную отстраненность «помощника» от преступной среды? У «них» рыночные отношения, не у «нас», а у «них»? И что означает вскользь брошенная фраза об «отдельных поручениях», не связанных с грабежами и убийствами?
Впору поверить в то, что с Виктором едат не преступник — свой брат, сотрудник уголовного розыска.
— Ты сознаешь, что говоришь?
— Сознаю, — уже безулыбчиво кивнул Вертаев. — Отлично сознаю.
На следующий день — очередная загадка.
Курить выходили по одному. Не из боязни ограбления — просто Чегодин курил меньше «помощника», ограничивался десятком сигарет в день, а Вертаев высмаливал по полторы пачки. Как принято в поездах дальнего следования, место для курения — в нерабочем тамбуре, где в качестве пепельницы к дверям прикована маталлическая об"емная «тара».
После очередной прогулки в тамбур Семен возвратился с непривычно серьезным видом. Сел не на свою койку — на чегодинскую, покосился — плотно ли задвинута дверь.
— Виктор Юрьевич, встретил Зуба, — таинственно прошептал он.
— Какого Зуба? — не понял Чегодин.
— Шестерка Николаева. Такой же, как и я… Он едет вместе с Хитрым тоже в Тихорецк. Передал мне приказание босса при необходимости «поработать» вместе с ними…
— Что за работа?
— Зуб пообещал уточнить на тихорецком вокзале. Я должен отлучиться — например, за сигаретами, и встретиться с ним… Понимаете? Втайне от вас.
Обычно Вертаев выражает свои мысли внятно и четко, на этот раз запинается, отводит в сторону виноватый взгляд. Будто чувствует неизвестню какую вину.
Виктор все понял с полуслова. Не впервые преступники подстраховываются, посылают с одними и теми же заданиями две-три группы. Одна проколется, вторая займет ее место, при очередной неудаче вступит в дело третяя… И так далее.
— Какое получили задание Зуб и Хитрый?
Семен пожал плечами. Без обычной улыбки.
— Я не спрашивал. Сами должны понимать, Виктор Юрьевич, проявлять излишнее любопытство… как бы это выразиться… не безопасно. Скажут по прибытию, обязательно скажут…
— Может быть, они едут с другим заданием и по другому адресу?
Вертаев улыбнулся. Дескать, вахлак ты, частный детектив, а еще работал в уголовке!
— Нет, Виктор Юрьевич, не по другому. Зуб назвал адрес Юрия Сергеева, упомянул его жену Таисию.
Обстановка явно накаляется, не исключено, что дублирующая группа получила распоряжение применить силу. Это — первое. Второе — частному детективу не верят. И — последнее, обнадеживающее — Вертаев становится настоящим помощником. Без кавычек.
Пожалуй, это — главное…
19
В орбиту поисков похищенного компромата вовлекались все новые и новые структуры — государственные и частные, правоохранительные и преступные. Они действовали порознь, нередко — стыковались. Шерстили железнодорожные и авиа вокзалы, под прикрытием гаишников проверяли на дорогах автомашины, контролировали станицы и хутора.
Координировать действия милиции и службы безопасности поручено майору ФСБ Парщину.
Осторожный Николаев предпочел остаться в Москве в роли суфлера, подсказывающего двоюродному братцу все новые и новые ходы в неспешно разворачивающейся «шахматной игре». К тому же, он надеялся на свою личную «партию», в которой роли пешек исполняют нанятый частный сыщик, приставленный к нему Вертушка и два мордоворота, призванные обеспечить успех задуманной операции. Если это не удастся сделать Чегодину.
А ежели к этим силам прибавить силы «поддержки» в лице засланных явных и тайных агентов, купленных сотрудников милиции и состоящих на платном обеспечении юристов, то глупо ожидать прокола.
Свои люди, которые по недоразумению считаются людьми государствнными, за немалые деньги сообщили боссу о назначении одного офицера неким координатором всех правоохранительных сил в Краснодарском крае. Назначение, естественно, не на президентском и даже не на правительственном уровне — высшие деятели государственной власти должны быть вне подозрения.
По негласному распоряжению Молвина назначили не генерала и не полковника — обычного майоришку, только-что выросшего из капитанских штанишек…
Серафим Федотович Паршин недавно получил майорскую звездочку и поэтому горел служебным стремлением выдвинуться, доказать руководству — он заслуживает большего. Поручение возглавить поиски государственной преступницы и похищенных ею важных документов виделось ему неким трамплином, который подбросит обычного сотрудника службы безопасности на уровень руководства ФСБ. На меньшее свежеиспеченный майор не согласен.
Свежеиспеченного «координатора» смущало неожиданное назначение. Почему на эту роль не выдвинули более солидного сотрудника с тремя звездочками или даже с одной, генеральской? Уж не подставили ли его? А зачем? Нет, нет, просто в верхах учли способности майора, его служебное рвение!
Как и положено, Паршина встретили в аэропорту, проводили в краевое управление, где он занял один из кабинетов — достаточно скромный, который должен свидетельствовать о непритязательности московского посланца, и достаточно обширный, дабы внушить посетителям должный трепет. В чем, в чем, а в кабинетных маневрах Паршин набил руку, знал, где можно гавкнуть, а где лучше лизнуть.
Прикрыв распахнутое окно — не дай Бог просквозит! — он уселся за стол и потребовал немедленного совещания. Приставленному для оказания помощи старшему лейтенанту продиктовал перечень лиц, которых необходимо вызвать: руководителя местного управления внутренних дел, командование внутренними войсками края, начальника краевой службы безопасности. Это — минимум, члены будущего оперативного Центра, который положено создавать в подобных случаях.
Мероприятие — привычное и, главное, опробовано при любых обстоятельствах. Случится наводнение — прежде всего создается комиссия, рухнет по неизвестным причинам многоэтажный дом — образуется некий Штаб, взорвут мурналиста, подстрелят политического деятеля — немедля формируется временное «ведомство» по организации расследования.
Удобно и выгодно! Ответственность получается коллегиальной, а что касается результативности — кого она в наше время колышет?
Ожидая прибытия вызванных местных руководящих деятелей, Паршин принялся мысленно прорабатывать детали предстоящей операции, которую ему приказано возглавить. Ибо интуитивно все время ощущал под мягким «мехом» предстоящего почета и награждений какие-то неприятные колючки, царапающие поднаторевшую в служебных схватках нервную систему.
Черт его знает, опасливо рассуждал Паршин, возможно, нацеливая посланца на руководство расследованием, начальство надумало втихомолку спустить его на тормозах? Может быть, похищение важных документов организовано самой Службой, а расследование — специально созданная шумиха, призванная пресечь возможное проникновение средств массовой информации в недра таинственного события, направить дотошных журналистов по желаемому направлению — в тупик?
Ибо в масштабах проводимых Службой сложнейших операций, поиск какой-то секретарши с пятью дискетами выглядит просто смешно. Зачем для этого поднимать оперативников, объявлять повышенную боевую готовность внутренним частям? Спецслужбы всегда действовали скрытно, без огласки — такова специфика работы.
Серафим Федотович помыслить не мог, что руководство не имело никаких подпольных замыслов, необычная поспешность — результат примитивной растерянности, у истоков которой стоит неприметный Молвин, помощник советника Президента. Это он умело накачал Платонова, вскользь упомянув о том, что в похищенных документах спрятана некая сила, которая, попади она в чужие руки, немедля сбросит советника с занимаемого им «трона».
Детально проинструктированный и нацеленный Платонов, играя с Президентом в теннис, а потом — сидя в жаркой сауне, внес смятение в душу «кровного брата». Дескать, некая преступница похитила важное досье, попади оно в руки зловредной оппозиции — снова выпрыгнет чертом из коробочки идея отстранения от должности Президента. Поэтому для спасения необходимо… И советник принялся озвучивать нашептанный ему на ухо Молвиным перечень мероприятий, способных спасти обстановку.
Напуганный Президент не высидел в сауне положенное время, выскочил и повелел немедля созвать Совет безопасности. Сидя на председательском месте, он, в свою очередь, озвучил услышанное от Платонова. Настолько грозно и внушительно, что у силовиков вспотело под мышками и закололо в сердцах.
После заседания этого Совета и выехал на Северный Кавказ специально подобранный человек, энергичный и требовательный, мечтающий о дальнейшем продвижении по скользким ступеням служебной лестницы, майор Паршин…
На первом заседании оперативного Центра Серафим Федотович вел себя с максимальной осторожностью. Вкратце доложив полученное задание, он уткнулся в раскрытый блокнот, фиксируя в нем выступления участников совещания.
— Мне кажется, поднимать внутренние войска для поисков сбежавшей бабы, пусть даже она прихватила с собой десяток чемоданов секретов, глупо и непрофессионально!
Генерал по-военному прям и откровенен. Его можно понять — части измучены своими проблемами, правда, не такими острыми и нерешаемыми, как в Министерстве обороны, но от этого ему не легче. К тому же, прочесывать огромную территорию, особенно — плавни, выставить себя на всемирное посмешище. Телевидение и газеты во всю порезвятся, в цветах и красках представят «доблестного военачальника», гоняющегося за юбкой.
— Никто пока не собиается объявлять тревогу, — пробурчал Паршин. — Речь идет о готовности, а не о прочесывании.
Успокоенный генерал ограничился стереотипной фразой о том, что подчиненные ему войска готовы выполнить любой приказ Президента. И прочно замолчал, перебирая захваченные на совещание бумаги.
Недавно назначенный на должность начальника краевого управления Службы безопасности полковник округлыми фразами нарисовал красочную картину внедрения агентов в преступные структуры, смутно упомянул о, якобы, уже полученных обнадеживающих сведениях, обнаруженных следах, по которым вот-вот двинутся к цели опытные и знающие сотрудники.
Паршин понимал — пустота, слегка замаскированная бодрыми заверениями, обильно припорошенная блестящими идеями. Но не перебивал, внимательно слушал, рисуя на странице блокнота чертей с кривыми рожками.
Начальник краевого управления внутренних дел высказался более деловито.
— Кажется, мы вышли на след банды…
— О какой банде вы говорите? — поднял голову Паршин. — Там же одна девчонка в сопровождении хахаля.
— Все равно — банда! — упрямо наклонил голову генерал, будто хотел боднуть ничего не понимающего в криминогенной обстановке москвича. — Если совершены преступные действия, значит — банда! Только что мне доложили: один из участковых сообщил интересные данные. Дело в том…
— Подождите, — снова перебил оратора Паршин. — Лучше выслушаем доклад первоисточника. Прикажите вызвать сюда вашего участкового.
Кабинетный блюдолиз, выругался про себя генерал, думает — все должны сидеть в приемной, ожидая вызова! А участковый трясется сейчас, небось, на своем драндулете по дороге в родную станицу. Или отправился на рыбалку.
— Разрешите воспользоваться вашим телефоном, — грузно поднялся он. — Дам команду.
— Пожалуйста, товарищ генерал, — предупредительно подвинул аппарат Паршин. — Только — поторопите, времени у нас, как вы сами понимаете, не так уж много.
Участковый оказапся еще в городе — завершив служебные дела, бегал по магазинам, придирчиво выбирая подарок дочери к дню рождения. Вернее, он не подарок выбирал, а цену поменьше, ибо красивых вещей — множество, а денег в бумажнике кот наплакал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36