Оба смеются: охранник — отрывисто, будто лает, его собеседник — мягко, почти музыкально.
— Куда нацелился, Шавка? — Ром перестал смеяться, шагнул в сторону от будки, загораживая широкой спиной калитку. — Забыл о вечерней… прогулке?
— Нет, не забыл. Просто кончились сигареты, — в качестве вещественного доказательства представлена пустая пачка из-под «мальборы» с записанным телефоном. — Смотаюсь в ближайший комок и вернусь.
Неожиданно минибосс достал из кармана серой ветровки непочатую пачку. Глаза недобро сверкнули. Кажется, наспех придуманная версия об отсутствии курева не сработала.
— Не штормуй, дружан, возьми. В моей комнате лежит целый блок, не хватит этой пачки — добавлю. Лучше полежи, отдохни.
Положение безвыходное. Родимцев растерялся. Двинуть напролом, врезать минибоссу между глаз, достать ногой внимательно слушающего разговор двух килеров охранника?
Но это силовое воздействие будет означать провал задуманной операции. Прежде всего, за предателем ринутся все банкирский шестерки: и дежурный по холлу, и охранники верхнего этажа, и резерв из комнаты отдыха. Не догонят — достанут пулями.
— Не привык пользоваться чужими, — неуклюже вывернулся Родимцев, до того наивно, по детски, что оба — и Ром, и воротный страж дружно рассмеялись. — Сбегать — минутное дело. Заодно куплю пиво, в холодильнике — шаром покати.
Авось, в бездонных карманах Рома пива не окажется. Николай настаивал, минибосс не отступал. Положение все больше и больше напоминало пат в шахматной игре. Выручил Родимцева телефонный звонок — в будке заработал аппарат внутренней связи. Охранник ответил.
— Кого нужно? Рома? Да, он здесь… Тебя, — протянул он трубку минибосу. — Полкан требует.
Воспользовавшись тем, что придвинувшись к аппарату Ром освободил доступ к заветной калитке, Николай выскользнул на улицу. Беззаботно взмахнул рукой и весело закричал: не уходи, засеки время — не больше десяти минут! Завернул за угол и помчался по улице…
Вторая осечка — возле телефона-автомата. Жетон в кармане джинсов нашелся, а вот пластиковой карточкой всегда предусмотрительный парень не запасся. Как на грех, по соседству — ни одного киоска, в котором можно было бы купить.
А время торопит, подталквает. Вот-вот из-за угла вывернется Ром. Недоверчивый главарь наверняка бросится вслед проверить — действительно ли новый килер покупает курево и пиво или общается с каким-нибудь агентом уголовки?
— Девушка, выручайте, — взмолился вспотевший Родимцев, остановив полуголую красотку не старше пятнадцати годков. — Мать в больнице, предстоит операция, а телефонной карточки нет…
— Мать больна, жена рожает, друг при смерти, — скороговоркой выдала телка, предварительно подвигав худющими плечиками. — Не вешай лапшу на уши, фрайер, нынче так не знакомятся.
Убедить малолетнюю давалку, что речь идет вовсе не о знакомстве, бесполезно. Ишь как выжидающе глядит перекрашенными гляделками, волнующе перебирает поводок сумочки. В конце концов, пришлось пообещать пригласить её на какой-нибудь концерт с продолжением на дискотеке.
Вручив карточку, девица отошла в сторону и остановилась, готовая предотвратить возможное бегство перспективного парня. Стоит, нетерпеливо постукивая толстой платформой босоножки. Будто дирижирует.
Дрожа от сдерживаемого волнения, Родимцев набрал номер телефона. Набирал, не сводя настороженного взгляда с тротуара, и мысленно молился. Господи, сделай так, чтобы Вавочка оказалась на месте… Подскажи ей не лежать в ванне, и не балдеть на балконе — сидеть рядом с телефоном. — Вас слушают, — промурлыкал знакомый голосок. — Говорите. — Вавочка, это я… — Младенчик? — мурлыканье сменилось почти пением. Радостным и волнующим. — Куда ты пропал? — Долго говорить не могу — нет времени. Слушай внимательно. Наша встреча переносится на десять вечера. На том же месте. Раньше не получится.
— Почему?… А-а, кажется, догадываюсь… Ром, да? — Родимцев что-то промычал, говорить не было сил. — Понятно… Быстро — адрес!
Это уже не мурлыанье и не пение — отрывистый командный голос, не подчиниться которому невозможно. Напрочь позабыв о строгом предупреждении Рома — не болтать, о возможном подслушивании, о подозрительно поглядывающей на него голоногой давалке, Николай прошептал адрес клиента.
Когда он повесил трубку, девица приблизилась, прижалась к его плечу едва наметившейся грудью. Кокетливо засюсюкала.
— Наговорился с мамочкой? Куда ты меня поведешь?
Родимцев, удерживая желание врезать давалке по упругой заднице, достал из бумажника полтинник, сложил его и засунул между холмиками.
— Это тебе в уплату за карточку. И можешь купить себе пару пустышек. Насосешься, нарастишь фуфеля — встретимся!
Ошеломленная невероятной дерзостью парня девица перестала подрагивать плечиками и коленками, широко распахнула длинноресничные глазки. Опомнившись, выдала предателю накопленный в подвалах и на чердаках запас самых обидных выражений.
Родимцев не слушал. Сжимая в кармане купленную пачку сигарет, медленно шел по направлению к особняку. Будто приговоренный к смерти — на эшафот.
Из— за угла появился Ром…
Глава 16
Остается единственная проблема — мать. На нерешительную просьбу разрешить с»ездить в больницу, отвезти ей одежду Ром ответил резким отказом. Дескать, отвезешь после завершения операции, одни сутки ничего не решают, мать потерпит.
Прищлось звонить Егоровой. Это сделать Ром разрешил, но только в его присутствии.
Неужели у минибосса зародились неясные подозрения? Тогда он обязательно выложит Бобику, а тот пробулькает Ольхову. Такое развитие событий Родимцева не устраивает, единственная надежда на удачный побег вместе с Рексом и Вавочкой.
Лучшая материнская подруга, как водится, повздыхала, поохила. Дескать, матери было бы намного приятней увидеть любимого сына. Но в конце концов согласилась поделиться с подругой своими нарядами. Наверняка, изношенными. Благо женщины одинаковы и по росту и по комплекции.
Внимательно прослушав по параллельной трубке заговор Шавки с женщиной, Ром сменил гнев на милость — благожелательно улыбнулся. Будто погладил малолетка по головке.
К шести вечера группа киллеров заняла заранее облюбованные места.
Ром и Полкан укрылись на лестнице, ведущей в техническое подполье здания. Ничего подозрительного — обычные ремонтники. Маски до поры до времени — в карманах ветровок, натянуть на головы — секудное дело. Открыли сумки, перебирают инструменты, о чем-то озабоченно переговариваются.
Рекс сидит за рулем потрепанного старого «москвиченка». Только, кажется, — потрепанного и слабосильного. Механики-умельцы, обслуживающие гараж банкира, с»умели заменить его двигатель на другой — в два раза мощней.
Задач у Пашки — две: подать сигнал о прибытии об»екта и при возможных осложнениях не подпустить к дому ментов, увести их за собой. Для этого в ногах у него пристроился «калашников». На коленях — переговорное устройство — портативная рация.
Родимцев вступил в «серьезный» разговор с продавщицей комка. Осыпает её блескучими комплиментами, одаряет обещающими взглядами. Самому противно. Зато удобно — комок стоит возле самого под»езда, ничего подозрительного — парень флиртует, надеясь, что беседа ни о чем завершится в постели.
— Вы похожи на ещё не распутившийся бутон розы, — облокотясь на прилавок, щебечет парень. — Просто убойный аромат — голова кружится.
— Вы скажете, — дама делает вид, что краснеет, жеманно отмахивается. — Все мужчины — комплиментщики…
— Честно говорю! — клянется Николай. — Разве можно сравнить с вами тощих девчонок? Как говорится, ни рожи, ни кожи.
Разжиревшая женщина бальзаковского возраста млеет. Глаза прищурены, словно у кошки, которой показывают сметану, об»емные груди взволнованно колышутся. Еще бы, в её возрасте обратить на себя любовное внимание широкоплечего молодого парня не каждой удается. Рассчитывать на длительный роман не приходится, но встряхнуться, вспомнить ушедшую молодость не мешает.
Все это выглядит настолько современно, что сидящие неподалеку на лавочке бабушки осуждающе переглядываются. Дескать, ну и нравы пошли, раньше заплевали бы, а нынче все можно, скоро будут трахаться на глазах прохожих. Ни стыда, ни совести.
Родимцев, не переставая, говорит и говорит. Сравнивает перезрелую красулю с пышным цветком, с яркой этикеткой на заграничной бутылке, со сладким, питательным сникерсом. А в голове сталкиваются, рождая снопы искр, другие мысли, не имеющие отношения к показной «страсти».
Почему Вавочку так заинтересовало место предстоящего покушения? О том, что оно состоится, девушка сразу догадалась — видимо, не в первый раз. Неужели, примчится на «фордике» спасать возлюбленного?
Нет, отпадает, Николаю так и не удалось блокировать нового её телохранителя. Болонка выжрал полбутылки зарубежного пойла, но не свалился — помчался в господский коридор.
Зачем Антон вызывает своего агента? Судя по нерешительному тону сестрички, сообщившей о предстоящей выписке матери, именно вызывает. Но ведь они сговорились — Монах сам даст знать о себе после выполнения задания. Что произошло, что изменилось в планах хитроумного фээсбэшника?
Правда, не исключено, что мать действительно выписывают. Дай-то Бог!
Почему Ром ведет себя по отношению к Родимцеву так настороженно? Ведь ни Рексу, ни Полкану выход из особняка не запрещен, а вот Шавку попытались не пропустить за ворота. Обычная слежка за новичком или Рома предупредил банкир?
Двадцать минут седьмого. Клиент не появляется. В запасе — десять минут, в крайнем случае, полчаса.
Рекс попрежнему сидит в «москвиче», рация все так же покоится на коленях. Ром с Полканом возятся в техническом подпольи. Шавка, многозначительно подмигивая, продолжает отпускать комплименты. Уже не в общем плане — более откровенные.
— Хотите убедиться в моей правдивости? Тогда пригласите меня к себе домой. Попьем чайку, поболтаем, отдохнем. Представляю себе, как вы выглядите в домашнем халатике! А когда снимете его — вообще райская красота!
Осчастливленная продавщица вспотела, по красному лицу сползают капли, пальцы нервно теребят мокрый носовой платок. Опустив блестящие глаза согласно что-то мычит. С удовольствием, дескать, вот закончится рабочий день — милости прошу.
Шесть тридцать.
Рекс насторожился, поднял к лицу рацию и… снова опустил её на колени. Серый «мерс», копия того, на котором, по полученным сведениям, приезжает клиент, проскочил мимо. Ложная тревога.
Ровно семь. Начинает смеркаться. От потемневшего горизонта наползли черные грозовые тучи. Опасливо поглядывая на хмурое небо, мамаши покатили к под»езду коляски с малышами. Поредела толпа пенсионеров-доминошников.
Об»ект явно запаздывает. Дай Бог, чтобы вообще не появился.
Наконец! Пашка быстро что-то проговорил в рацию. Отложил её на соседнее сидение, на колени пристроил автомат. Родимцев, не обращая внимания на призывные нотки в голосе продавщицы, отошел от комка и остановился возле наклеенных на стену рядом с входом в здание об»явлений. Сердце то стучит с такой силой, что ребрам больно, то замирает.
«Мерс» свернул с трассы и медленно, будто принюхиваясь к асфальту, под которым может притаиться фугас, двинулся к под»езду. Николай машинально ощупал под ветровкой пистолет. Пускать его в ход он не собирается, разве только для самозащиты, но проверить не мешает.
Из остановившейся вплотную к под»езду машины бодро выпрыгнул… Окурок.
Вот этого Родимцев не ожидал. После случайной встречи возле ювелирного магазине друзья больше не виделись. Родимцев с головой нырнул в свои проблемы, бывший сослуживец — тоже. Такая уж пошла суматошная житуха — не до праздников и дружеских застолий.
И вот — неожиданная встреча! К добру ли? Вдруг бывший сослуживец забудет старую дружбу, насторожится и грудью закроет босса? Что тогде делать?
И снова, на этот раз не машинально, Николай погладил теплую рукоять «макарыча». Будто подбодрил его или — попросил совета.
С заднего сидения «мерса» вылез тощий мужик с взлохмаченными волосами. Что-то тихо сказал водителю и медленно, оглядывая тротуар, двинулся к входу в под»езд.
Телохранитель, как и положено, идет в двух шагах позади, чуть в стороне. Руки засунуты в карманы, глаза шныряют по двум бабкам, оседлавшим припод»ездную лавочку, по их мужьям, которые азартно продолжают стучать костяшками домино, по редким в этот час прохожим.
Возле дверей босс остановился. Понятно, со стороны тротуара — никакой просматриваемой опасности, остается проверить холл пд»езда, вход в лифт. Святая обязанность телохранителя.
Окурок поспешно шагнул к дверям, но Родимцев загородил ему дорогу.
— Колька? Господи, откуда свалился?
— А ты откуда? В последний раз стерег ювелирный магазин.
— Свояк помог перебраться. Здесь больше платят… Погоди десяток минут, провожу босса — побазарим.
— Никаких минут. У меня тоже время не дармовое… Говоришь, своячок пристроил. А меня не сможет.
О чем говорить — не имеет значения, главное придержать бывшего десантника, не дать ему первым войти в холл. Николай крепко схватил дружка за плечи — будто радостно обнимает — распрашивает о жене и пискуне, о сумме, которую телохранитель получает за опасную свою работу.
Ошалелый Окурок пытается высвободится из дружеских об»ятий, но руки Родимцева превратились в металлические клещи.
Босс, похоже, начал сердиться. Нога перестала выбивать дробь по асфальту, волосатые брови нависли над сощуренными глазами.
— Извините, Константин Сергеевич, — проскулил окольцованный телохранитель. — Армейского дружка повстречал… Я сейчас…
Ничего не ответив, мужик резко повернулся и вошел в холл под»езда.
— Выгонит, — уныло бормотнул Окурок. — А все из-за тебя, не мог пять минут подождать. Свояк заматерит — такую службу проворонил…
Дело сделано, можно линять, подумал Родимцев, но подметки словно примерзли к полу. От напряженного ожидания в ушах звенело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35