Никакой нужды в перемещении верхом не было, но, как любимый ханский советник, он почитал ниже своего достоинства ходить пешком, если можно проехать. Старик и на самом деле выглядел ужасно усталым.
— Я послать людей в Логайя, рассказать Гордиус о битве, как ты велел. Половина нашей кавалерии вернуться и некоторый маратай. Сказать, они присоединиться к нам, если мы вернуть их семьи. Один хорошо знать Законс и логайский. Хочешь говорить?
— Да, прямо сейчас, — ответил Хобарт. — И передай маратаям, что мы с удовольствием вернем их семьи без всякого выкупа и будем очень рады, если они присоединятся к нам.
Такое великодушное предложение могло быть и, с такой же степенью вероятности, могло не быть удачным высказыванием государственного деятеля; в худшем случае пусть преемники Хобарта разбираются с последствиями.
Грамотный молодой маратай по имени Хорват оказался начальником ста семей, за возможность свободно разговаривать на родном языке Хобарт был готов броситься ему на шею.
— Если ты будешь вести себя разумно, хан, то все маратай сдадутся тебе через месяц, — утверждал Хорват. — У Ховинда и Барамияша есть верные люди, но остальная часть армии разбежалась по всей стране. Я не думаю, что хану Ховинду удастся собрать много людей, ибо прошел слух, что благословение Жава на тебе.
— Хм-м-м. Меня не очень-то интересует судьба ваших бывших начальников, — сказал Хобарт.
Хорват пожал плечами, веселые морщинки побежали по его избитому непогодой лицу.
— Я тоже думаю, что Жав или Разум, называй, как хочешь, благоволит к тебе.
— Что ты имеешь в виду, говоря это?
— Я имею в виду, что наш главный господин, похоже, избрал тебя для решения основных мировых проблем — надолго ли, никто пока не знает.
— В буквальном смысле?
— Не понимаю, — нахмурился Хорват. — Я не лгу, если тебя это волнует. Таким образом, естественно, как человек разумный, я хочу связать свою судьбу с твоей, и как можно быстрее. Я не удивлюсь, если хан Ховинд и его сын решат поступить также.
«О, неужели? — подумал про себя Хобарт. — Пусть сначала его поймают». А вслух произнес:
— Что ты можешь сказать мне о колдуне, Законсе?
Хорват усмехнулся.
— Негодяи всегда ссорятся, иначе они не были бы негодяями. Законс прилетел сюда на прошлой неделе на жутковатых крыльях, превратившихся потом в плащ, с дочерью короля Гордиуса под мышкой. Вскоре после него явился Барамияш, четыре года притворявшийся верным подданным Гордиуса. Из разговоров стало ясно, что небольшой заговор с канцлером Логайи, нацеленный на уничтожение королевской семьи, захват и разграбление королевства, провалился из-за прибытия принца Роллина, который в настоящий момент является еще и ханом Роллином.
Что потом произошло, мне в точности не известно; похоже, Барамияш и хан Ховинд подумали, что колдун, предавший одного хозяина, может предать и другого, и решили уничтожить его, а дочку Гордиуса сделать своей заложницей. Они надеялись, что с помощью принцессы, с одной стороны, и всех логайских мушкетов, с другой, они легко переиграют Гордиуса и без помощи Законса. Магические штучки Законса, наверняка, предупредили его об угрозе, и он быстренько нацепил крылья, схватил принцессу и был таков.
— А куда он полетел?
— Неизвестно, но куда-то дальше на юг.
Хобарт задумался. Разгромленная пехота хана Ховинда бежала на север и восток, его кавалерия рассеялась во всех направлениях. Возможно, большая ее часть ушла как раз на юг, подальше от Логайи и паратайской армии. И если двинуться в южном направлении с небольшим отрядом, то можно напороться на остатки войска маратаев... Однако если он останется на месте дожидаться полного контроля над территорией маратаев, то события зажмут его в тиски — неизвестно каким образом, но это точно случится...
Он вскочил и крикнул: «Фруз, Саньеш гвакх!». Фраза «Позвать Санъеша!» автоматически стала первой реакцией Хобарта на любую ситуацию, связанную с варварами.
— Если хочешь присоединиться ко мне, можешь сделать это прямо сейчас, — чуть погодя добавил он, обращаясь к Хорвату. — Мы отправляемся за Законсом!
Во время сборов Хобарт перебирал в уме все возможные варианты и альтернативы. Так, с ним пойдет сотня на самых быстрых лошадях — это раз. Надо бы вызвать Кая — это два. Нет, пожалуй, лучше подождать, пока не обнаружится похититель; вряд ли дикарь умеет ездить на лошади и захочет этому учиться, при столкновении с маратаями они просто удирают. За время похода Хобарт стал если и не прекрасным наездником, то уж точно не самым распоследним. Как им найти колдуна? Просто воспользоваться нелюбовью животных к магии.
Выслушав указания, Саньеш вышел из шатра, как всегда, удивленный поведением нового хана. Однако уже через два часа незадолго до заката, сотня легких кавалеристов и двести лошадей были готовы к выступлению. Хобарт оставил старика старшим в лагере и назначил Хорвата проводником и переводчиком. Феакс от нетерпения ни минуты не мог усидеть на одном месте. Пускай маратаи готовят им ловушку, или они потеряются в дороге, или Законс полетел вовсе не на юг... Хобарта ничего не пугало. Он согласен рисковать ради устранения следующего, наверняка, последнего препятствия на пути домой. Судя по прошлому опыту, он вполне может себе это позволить.
Отряд неторопливо выступил в путь под присмотром звезд. По подсчетам инженера к восходу солнца они преодолели около тридцати миль. Перед первой посадкой с момента вылета из лагеря Законс, теоретически, мог пролететь чуть дальше. Хобарт приказал своим людям рассеяться на несколько миль в округе и немедленно сообщать ему лично обо всех странностях в поведении лошадей. После ночного перехода лошади выглядели так, как будто потребуется что-нибудь экстраординарное, чтобы разбудить их.
Они покинули саванну и въехали на холмистую территорию. Все холмы были низкими и округлыми и походили друг на друга вплоть до таких мелочей, как обломки сухого кустарника на верхушке. Изредка среди холмов встречались птицы или ящерицы, следы маратайских солдат отсутствовали.
Хобарт зевнул от усталости и скуки. Каждый сегмент этого мира состоял из ограниченного набора комбинирующихся между собой элементов: несколько топографических типов, конические горы, куполообразные холмы, равнины и прочее; определенное число вариантов растительности, джунгли, трава или ничего. Он, разумеется, еще не видел всех комбинаций, но мог легко их себе представить, так что пользы от путешествия не намечалось никакой. Все, о чем он просил — это спасти Аргуменду одним быстрым броском, удостовериться, что она на пути к отцу, и... А кто станет ханом того или иного племени, и что будет с логайскими мушкетами, его вовсе не интересовало.
Так он рассуждал, пока один за другим медленно тянулись часы бесплодных поисков. Ближе к полудню быстрым галопом примчался всадник и прокричал ему что-то странное. Подъехавший следом Хорват перевел:
— Он говорит, что лошади правого крыла заартачились. Это то, что ты хотел?
— Угу, пусть развернутся, — ответил Хобарт. Пусть Законс испепелит его, все лучше, чем вечно слоняться по этому отвратительному миру!
Паратаи быстро прикинули, в чем причина нервозности лошадей, и не выказывали воодушевления от предстоящей встречи с колдуном. Возможно, Хобарт мог бы ободрить их какой-нибудь воодушевляющей речью, однако он ни разу в своей жизни не произносил подобных речей и не планировал делать этого в будущем. Так что отряду было просто приказано окружить область магического воздействия. Потом инженер спешился и привязал лошадь к кустам. Ни лошади, ни варвары теперь не помогут ему. Он достал череп грызуна и позвал: «Кай!» В воздухе как будто взметнулось облачко пыли, и со знакомым свистом перед ним появился лекарь иктепели. По мере объяснений Хобарта широкое шафрановое лицо Кая вытягивалось все больше и больше.
— Я — не великий волшебник, — завопил он под конец. — У меня в запасе всего несколько заговоров для защиты моих людей!
— Кое-что все же лучше, чем ничего, — тоном, не терпящим возражений, сказал Хобарт. — Что ты можешь сделать для того, чтобы отразить волшебство Законса и нейтрализовать его?
— Ну... дай подумать... я бы мог... у-у-уф! Х-хан, вели своему льву прекратить обнюхивать мою ногу, я от этого н-нервничаю!
Единственное, что Кай, по его словам, мог сделать заключалось в создании некоего подобия щита, отражающего все заклинания, кроме самых сильных. Для этого нужны были ветки и рыбья кожа. Для веток годились любые кусты, загвоздка заключалась только в рыбе.
— Призови ее сюда, — выдвинул идею Хобарт.
— Воды нет, — ответил Кай, разводя руками.
— О господи, так наколдуй дождь! — рявкнул инженер. Знание самой настоящей магии, как оказалось, вовсе не сделало из дикаря... гения. С помощью Феакса они вырыли небольшое углубление двух футов в диаметре, и с началом заклинания Кая «Марекула эроманга» оно постепенно начало заполняться водой. После воды лекарь наколдовал и рыбу. На этом мыслительные способности дикаря опять дали сбой; и Хобарту пришлось доказывать нервничающему лекарю, что для завершения процедуры достаточно использовать разделочный нож из все равно какой кости.
Щит вполне обычного вида и размера больше всего походил на самодельного воздушного змея, у которого бумагу заменили на рыбью кожу.
— Держи его перед собой как настоящий щит. Осторожно, он очень хрупкий, — объяснил Кай.
Хобарт спросил, какие еще заклинания известны Каю. Тот с серьезным видом пересчитал их на пальцах; многообещающе звучал только вызов роя шершней.
— Ладно, пошли, — вздохнул Хобарт.
— Что? Нет, только не я! Мне не выстоять против великого Законса. Я и в школу волшебства никогда не ходил. Просто бедный рыбоед...
— Я сказал, пошли! — разозлился Хобарт. — Если не хочешь навлечь на своих людей серьезные напасти!
Они плелись между низкими холмами, пока Феакс неожиданно не застыл с одной поднятой лапой, прижатыми к голове ушами и тихим рыком. Приглядевшись, Хобарт различил на самом дальнем холме на границе поля зрения небольшой выступ. Инженер поджег запал мушкета и рассказал свой план.
— Я попробую подкрасться поближе и выстрелить. Если не попаду, так хоть напугаю. Буду держать впереди себя щит и подбираться к Законсу с мечом в руке, вы оба держитесь сзади, тогда щит прикроет и вас.
— А вдруг он улетит? — предположил Феакс.
— Вполне вероятно. — Хобарт поскреб подбородок. — Что за крылья вырастают из его одежды?
— Думаю, как у стервятника, — ответил лев.
— Прекрасно! Кай, если он взлетит, обрушь на него дождь, посильнее! Намокшие перья заставят его приземлиться.
Когда между ними и убежищем Законса остался только один холм, спасатели медленно заползли на его вершину и принялись всматриваться через заросли. Хобарт услышал, как у Феакса прервалось дыхание — на вершине башни виднелись очертания человеческой фигуры в легком одеянии. Это Аргуменда!
— Где же Законс? — зашептал он.
— Я чувствую его присутствие, — пробурчал лев. — Ага, вон там, у подножия башни!
Башня представляла собой полуразрушенное строение, простой цилиндр с единственным отверстием — дверью. Вход частично блокировали головы и шеи двух громадных змей, лежащих одна поверх другой. Их единое тело окружало основание башни.
— Амфисбена, — пробубнил лев.
— Что это?
— Змея с двумя головами — по одной на каждом конце. Аксиус говорил, что Законс может превращаться в такую, но я сам никогда не видел.
— Все готовы? — тихо спросил Хобарт. Он выставил вперед щит и просунул мушкет сквозь кусты. Змеиная голова является вполне подходящей целью, только вот какая лучше? Разум Законса сосредоточен в одной из них или в обеих? И если верно первое, то как различить?
А черт с ним, решил Хобарт, сердце громко колотилось. Он резко выдохнул и выстрелил. Бу-у-ум! Приклад ударил в плечо, наученный горьким опытом, Хобарт быстро отвернулся, чтобы дым не попал в глаза. Он успел заметить фонтанчик пыли в двадцати футах от голов рептилий и чуть правее. Вот незадача, ему бы следовало помнить, что затвор этой рухляди вовсе не сравним с автоматикой винчестера.
— Дождь! — рявкнул он через плечо Каю. Кай нехотя начал. Змеиные головы приподнялись от выстрела. Одна из них медленно поворачивалась, как сканирующая камера слежения, другая — бесцельно вертелась во все стороны. Затем «медлительная» голова скрылась в дверном проеме, за ней потянулось все тело чудовища. Вторая голова ненадолго исчезла за башней, затем появилась с другой стороны, символизируя собой зад.
Дождевая туча клубилась и потихоньку выпускала свое содержимое. Когда, несколькими секундами позже, Законс в своей обычной черной накидке и конической шляпе появился на верхушке башни, над ней разразился миниатюрный ливень. Две маленьких фигурки никак не могли сблизиться, темная гонялась за светлой.
Хобарт сунул горячий ствол мушкета в руки Кая.
— Используй в качестве дубинки! — велел он. — Пошли!
Они выскочили из кустов и помчались вниз по склону холма, на котором до этого сидели. Хобарт обнажил меч и старался держать «рыбного змея» прямо перед собой.
— Смотри! — прорычал Феакс с мукой в голосе.
Законс поймал принцессу. Колдун взлетел с башни на блестящих черных крыльях, держа по-прежнему сопротивляющуюся девушку над головой. Слово «взлетел» не совсем точно отражало ход событий, поскольку, несмотря на отчаянные взмахи, пара опускалась все ниже и ниже, с трудом преодолела промежуток между холмом с башней и соседним холмом и приземлилась на его каменистой вершине. Хобарт моментально свернул в их направлении. Законс одной рукой удерживал под мышкой Аргуменду, не оставляющую в покое его бороду, а второй пытался нащупать в недрах одежды волшебную палочку.
— Феакс! Вернись! — закричал инженер.
Но лев выпрыгнул из-за щита и помчался прямиком к колдуну оглушительно рыча. Хобарт успел только заметить движение лица Законса и услышать обрывок заклинания. Феакс в середине прыжка скукожился до размеров котенка, ударился о землю и остался лежать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21