Предполагался, конечно, третий вариант. Многие остались в недоумении, полагая, что они работают на государство.
Скорее всего, правильно ответивших уже нет в Федеральной службе безопасности!
На службе в КГБ
Чекистом я стал в 1965 году совершенно случайно. Мне было уже около 30 лет. К этому времени меня, офицера запаса, старшего лейтенанта, политработника, «достал» Председатель КГБ Карелии генерал Константин Михайлович Обухов, бывший фронтовик, «смершевец» (кстати, воевал он вместе со старшиной роты, будущим генералом армии Филиппом Денисовичем Бобковым). Когда Обухов предложил мне оперативную работу, я сначала отказался.
Сказал, что мой отец (сибиряк, офицер-артиллерист, прошедший с первого до последнего дня войны с Жуковым от Москвы до Берлина (Во время Всеармейских учений в 1956 году под Могилевым на Днепре я имел честь со своим экипажем радиостанции РАФ-5 находиться при штабе Жукова. Отец с ним до Берлина дошел, а мы под его командованием в пух и прах расколошматили «войска НАТО» (их представлял Белорусский военный округ во главе с Тимошенко)… Более того, вскоре меня пригласили в особый отдел и предложили учиться в… разведшколе Жукова. Но маршал оказался в опале, и разведчиком я так и не стал.), дважды раненый, инвалид войны 2-ой группы) был репрессирован, получил восемь лет и реабилитирован лишь в 1953 году после смерти Сталина.
«Я все знаю, – сказал мне Обухов, когда я рассказал ему об отце. – Я даже знаю, что при обыске ты спрятал и сохранил его партийный билет, выданный ему перед боем в 1941 году… Ты можешь гордиться своим отцом!»
Он что-то говорил мне еще, а у меня перед глазами поплыла картина…
Март 1953 года. Сибирская Академия (ныне сельхозинститут имени С. М. Кирова в г. Омске) и я, студент 1-го курса гидрофака… Все ревут. И я тоже заливаюсь белугой, искренне скорбя и оплакивая безвременно ушедшего от нас «отца родного» Иосифа Виссарионовича.
Я рыдаю по нему, а мой родной отец, офицер-артиллерист, прошедший всю войну, отбывает в это время наказание в колонии.
Самое странное, что при всей огромной любви к отцу, несправедливо и жестоко наказанному при Сталине, я не испытываю не только ненависти к вождю, наоборот, хочу, чтобы он появился вновь и навел порядок в нашей поруганной, распроданной, разграбленной, униженной России, объединил бы весь бывший советский народ снова в одну семью и сделал бы, как прежде, нашу державу многонационально-интернациональной, могучей и процветающей!
С одним условием – чтобы при «новом Сталине» органы госбезопасности были законопослушны как КГБ СССР при Андропове.
Я отнюдь не ратую за лагеря, но кое-кого из «демократов»-казнокрадов держал бы подальше от власти и общества. Власть предержащую, остановившую отечественное производство, и пустившую по миру народ, я бы предложил судить открытым судом с подробной публикацией ими содеянного. Террористов, бандитов, мародеров, грабителей, убийц и насильников – судить по законам военного времени.
И покончить с бездельниками. У каждого должна быть работа, хотя бы средний прожиточный минимум на первое время и крыша над головой. Все должны учиться: безграмотные – грамоте, а грамотные – экономике, бизнесу и другим наукам. И поставить заслон средствам массовой информации, духовно растлевающим молодежь и детей, покончить с наркоманией и проституцией. И тогда воцарится мало-мальский порядок.
Это – необходимость. Только так можно выйти из преступного мира к свету, к солнцу, сохранить добрый генофонд, дать будущее детям и внукам.
…Вспоминается 1947 год. Отец еще в Германии (сотрудник особого отдела в провинции Саксония), демонтирует уцелевшее оборудование немецких заводов для отправки в СССР, чтобы хоть чуточку компенсировать уничтоженное и вывезенное немцами. Он шлет вызов матери и нам с братом на жительство в Германию. Мать, простая женщина, категорически отказывается: «Нечего мне там делать в этой проклятой Германии. А ты, если управился с делами, то езжай домой. Мужиков поубивали, пришли одни калеки. Одни бабы да ребятишки – работать некому».
И отец демобилизовался…
Странная эта жизнь, не правда ли? Странно, что отсидев четыре года, отец не обиделся на Сталина. По-прежнему, восхваляя Жукова, он в то же время считал своей любимой песней ту, в которой звучали слова: «Артиллеристы! Сталин дал приказ…» И пел ее часто, во всех застольях, неистово, иногда «со слезами на глазах», когда выпивал более обычного. Отец любил фронтовые песни. С войны привез песенник, куда, уходя на фронт, записал первую 22 июня 1941 года, а последнюю – в Германии у рейхстага – 9 мая 1945-го. Я храню этот песенник как реликвию, вместе с партбилетом отца и офицерскими погонами.
Он зла не держал на власть, но даже после реабилитации отказался от восстановления в партии, заявив: «Моя партия осталась лежать там, – под Москвой, под Ржевом, под Смоленском, под Ельней… под Варшавой, под Берлином». И еще отказался от пенсии инвалида Отечественной войны 2-ой группы. Взял в руки топор, сколотил бригаду из ветеранов войны и ездил по колхозам, строил скотные дворы и дома.
…А я тогда, в 47-м, когда арестовали отца, прибавив себе один год, был принят в комсомол.
Но, вернемся к разговору с Обуховым: «Ну вот. А вы еще о какой-то работе в КГБ. И еще, с дедушкой у меня того… Раскулачен…»
«И про дедушку твоего все знаю, – заметил Обухов. – Жил в Харьковской… ныне Сумской… в 1905 выселен в Сибирь, в Тобольскую губернию… В революцию в Омской области помогал красным против Колчака, – снаряды возил для Блюхера… А раскулачен как крестьянин-середняк, по ошибке… Помнишь, статью Сталина «Головокружение от успехов»? А потом, твой дед Павел одним из первых вступил в колхоз «Серп и молот» и работал в нем почти 30 лет до конца своей жизни…»
Я был ошарашен его осведомленностью.
Так мне был преподан урок партийно-чекистского ликбеза.
И я стал чекистом.
Кстати, позже генерал Обухов работал у меня на родине начальником Управления КГБ по Омской области и даже звал к себе. Но Карелия стала для меня уже второй родиной, и я отказался.
Работая в КГБ Карелии, я принимал участие в обезвреживании террористов Загирняка и Шелудько, захвативших авиапассажиров в заложники, в Петрозаводске и особенно в Хельсинки.
Потом меня направили в Армению. Там я все время был на оперативной работе, занимался розыском и борьбой с терроризмом, участвовал в поиске и разработке группы армянских националистов-террористов Затикяна, Степаняна, Багдасаряна, осуществивших 8 января 1977 года взрывы в Москве вблизи Красной площади и в метрополитене…
В Ереване пришлось также вытаскивать мешок аммонита из погреба, изымать взрывное устройство из жилого многоэтажного дома, защищать от терракта академика, дважды Героя Социалистического труда Виктора Амазасповича Амбарцумяна… Находил оружие, даже именное, попавшее в руки преступников – пистолеты маршала Советского Союза Конева и маршала бронетанковых войск Ротмистрова.
Из Армении меня перевели в Москву на штабную работу в Инспекторское управление.

VII. ПРОСТИ НАС, РОССИЯ
Предательство
Средства массовой информации, телевидение, новейшая мемуаристика, обнажив до бесстыдной прозрачности жизнь верхушки государства, по всей России-матушке рассеяли заразу лжи, корысти, предательства и казнокрадства. Отравленные эти семена легли на благодатную почву нищеты и разоренности.
Тот факт, что уже в 1994 году ФСБ разоблачено 20 агентов иностранных спецслужб, в основном наших же граждан, говорит о том, что предательств стало больше.
Разве не все продается и покупается? Разве не продажное время отсчитывают кремлевские часы?
Газета «Известия» так и пишет: «В основе измены, как правило, лежат сугубо меркантильные, а не политические интересы. При этом поражает мизерность сумм, за которые российские граждане соглашаются продавать секретные сведения иностранным спецслужбам…»
Почти все разоблаченные «агенты иностранных спецслужб» – это так называемые «инциативники», а не иностранцы-нелегалы. Скажем, Игорь Петренко, житель уральского городка, напичканного оборонными предприятиями, до недавнего времени работал на особо режимном объекте военно-промышленного комплекса. С развалом СССР сменил работу, стал предпринимателем – владельцем видеостудии. Летом 1993 года познакомился с американскими дипломатами, среди которых оказались разведчики ЦРУ, – хотел наладить обмен видеоматериалами. И наладил. Американцы пообещали ему оборудовать студию, потребовав взамен информацию об оборонных заводах. Кончилось тем, что испугавшийся последствий такого бизнеса Петренко пришел в ФСБ с повинной.
Известный российский ученый Синцов, лауреат Государственной премии СССР, автор четырнадцати запатентованных изобретений, зашифровал свое донесение британской разведке на компьютерной дискете так, что все ФАПСИ не могло справиться с кодом. По признанию дешифровальщиков, если бы Синцов не помог сам следствию расшифровать дискету, то на это в ФАПСИ ушло бы не менее ста лет! И за это изобретение – всего лишь 15 тысяч долларов!
Скупы на гонорары стали разведки Запада. Да и шпионы пошли не дороже уличной проститутки. А что поделаешь? Бывшими регалиями лауреата-изобретателя сыт не будешь! Убогую зарплату с задержкой на полгода когда еще дадут…
В конце 1996 года во французском еженедельнике «Экспресс» появились публикации с сенсационным разоблачением покойного министра Франции Шарля Эрню в том, что он был… агентом КГБ! Конечно, мы можем гордиться советской разведкой, если все это так и было. Не случайно друг покойного министра, нынешний Президент Франции Жак Ширак, хотел было создать комиссию по расследованию обвинений Эрню, но почему-то предпочел отмолчаться.
Тот же «Экспресс» воспроизводит на своих страницах многие архивные документы бывшего КГБ! Как они могли выскочить из-под семи замков архива внешней политики РФ?
Почти одновременно с публикациями «Экспресса» во Франции вышла новая книга Вольтона, автора исследования «КГБ во Франции». Оказывается, он три года сидел в архивах МИДа России. Теперь он пишет, что на страну Советов работали как платные агенты, так и многие «полезные идиоты», занимавшие видное общественное положение. В частности, он называет крупнейшего политического деятеля послевоенной Франции Эдгара Фора, который на протяжении нескольких десятилетий занимал ключевые министерские посты и даже возглавлял правительство.
Остается лишь порадоваться тому, как была поставлена работа в КГБ, и сожалеть о том, как у нас беспардонно торгуют ныне архивами государственной важности. И не только архивами.
В 1997 году при Ковалеве и по его инициативе проведено мероприятие «Телефон доверия», выявившее немало фактов измены. Одним из позвонивших был агент, отправлявший российские секреты английской разведке SIS. Некогда обеспеченный научный сотрудник «почтового ящика» в «свободные» демократические времена стал нищим. Научные темы института заморожены, как и зарплата, планы на новую квартиру улетучились вместе с накоплениями на сберкнижке, а тут еще второй ребенок родился. И семья «забомжевала»…
Молодой, умный, здоровый мужик, защитивший диссертацию, оказался никому не нужным. Уехать за границу? Нельзя – носитель секретов, невыездной. Что делать?
В один из черных дней его осенило: положил в пакет несколько секретных бумаг, приложил свои данные и… попросил денег у британского посольства. И получил. А потом мучался, несколько раз хотел пойти на Лубянку, признаться в содеянном, да все не решался. А тут сама Лубянка «шагнула навстречу».
Уже за один этот «телефон доверия» Ковалев не зря занимал кресло руководителя российской спецслужбы! Хотя ясно: позвонит честный, позвонит совестливый. И уж, конечно, не объявится тот, кто, судя по «почерку» разоблачений ФБР наших разведчиков в США, сидит «на хозяйстве» в верхнем эшелоне Службы внешней разведки.
Судите сами. Были разоблачены четверо наших разведчиков, в том числе самый высокопоставленный сотрудник ЦРУ Николсон!
Самое удивительное, что они были неуязвимы и стопроцентно застрахованы от разоблачения во времена КГБ СССР. Причем всех их законсервировали и они прекратили работу после распада СССР и ликвидации КГБ. И вдруг с 1997 года начались разоблачения!
Потребовалось, например, два года усилий всего ФБР, затрат в 1,5 миллиона долларов, подсовывание сотрудников ЦРУ под видом связников-россиян, выделение еще 65 тысяч долларов для ложного подкупа, чтобы Питтс хоть в чем-то признался. Два года ЦРУ долбили в одну и ту же точку, не имея никаких зацепок, – это какая же должна быть уверенность в точности наводки своего московского агента! Как писала «Вашингтон пост», Питтс и Николсон, долгое время заявлявшие о своей невиновности и требовавшие суда, вынуждены были «сломаться», после того как из Москвы… «получили документы»!
Кто их направил? На вероятность глубоко спрятанного источника в Москве говорится и в только что вышедшей книге Пита Эрли «Признания шпиона: истинная история Олдрича Эймса».
Корреспондент «Вашингтон пост» полагает, что тайну невероятных успехов ФБР в раскрытии сети нелегалов спустя пять лет после того как не стало КГБ, можно будет узнать, если сам источник «переместится» в США и напишет об этом книгу…
Калугин написал первую книгу еще будучи в России, и сразу же ЦРУ-ФБР по его наводке вычислили нашего агента. После этого Калугин переметнулся в США и начались новые разоблачения!
В феврале 1997 года при расследовании одного из уголовных дел были получены данные об утечке в течение длительного времени служебной информации с грифом «секретно» и «совершенно секретно», попавшие в разведывательное управление Министерства обороны США! По почте и с помощью компьютерной связи через посредничество акционерного общества закрытого типа с долевым иностранным участием в США регулярно направлялись документы, содержавшие переписку… Президента и премьер-министра России с руководством Госдумы, сведения об итогах парламентских слушаний, депутатские запросы, выписки из протоколов заседаний, документы военной тематики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46