Моя откровенность была выражением признания вашей интеллигентности и умения преодолевать трудности и добиваться своего. Вы наверняка заметили, что я сражаюсь какое-то время, а затем уступаю - внезапно и до конца, решив избрать другую тактику.
Мейсон кивнул в знак согласия.
- У меня типично женский характер, а в вас есть что-то, что восхищало меня когда-то в моем муже. Вы сильная личность, вы так же как он преодолеваете препятствия и сопротивляетесь ударам судьбы. Я боролась какое-то время с мужем, потом сдалась. Я сдалась и вам, выложив на стол свои карты. Я была откровенна.
- Шокирующе откровенны, - признал Мейсон. - У вас был в сумочке револьвер, когда вы пришли вчера в мой кабинет?
- Не говорите глупостей.
- Был?
Она хотела что-то сказать, а потом посмотрела ему прямо в глаза.
- Был.
- Какого калибра?
Она слегка заколебалась, но ответила:
- Тридцать восьмого.
Мейсон рассмеялся.
- Вы мне не верите?
- Мне кажется, что это был калибр тридцать два, - сказал он. - Что вы с ним сделали?
- Я его выбросила.
- Куда?
- Туда, где его никто не найдет.
- Почему?
- По очевидным причинам. В моей квартире убит человек. Очень вероятно, что меня будет допрашивать полиция. Человеку с вашим умом я, наверное, не должна объяснять подробности.
- Спасибо, - Мейсон отодвинул кресло и поднялся. - Спасибо за то, что вы ответили на мои вопросы. Мне неприятно, что ничего не могу предложить взамен. Впрочем, я мог бы сообщить кое-что любопытное для вас.
- Что именно?
- Вы были когда-нибудь в квартире своего мужа?
- Нет.
- Но вы знаете, где она находится?
- Да.
- Она обставлена с безупречным вкусом. Только человек с большим художественным вкусом или профессиональный декоратор мог бы это сделать.
- К чему вы клоните?
- На окнах квартиры жалюзи. Когда мы с Полом были у вашего мужа, он пережил из-за нас несколько неприятных минут. Вероятно, он почувствовал необходимость дружеского совета. Я заметил, что он подошел к одному из окон, выходящих во двор и сделал вид, что смотрит наружу, поставив жалюзи таким образом, чтобы кто-то, живущий на противоположной стороне, мог заглянуть внутрь. Через несколько минут зазвонил телефон и ваш муж провел загадочный для непосвященного разговор.
В ее глазах появился интерес.
- Я тогда заметил Полу, что у вашего мужа беспокойный характер, что он непрерывно ведет борьбу с самим собой. Было бы странно, если бы квартира, обставленная им, производило такое удивительно гармоничное впечатление.
- Следовательно? - спросила она.
- Вы прекрасно знаете, - пожал плечами Мейсон, - что игрок не всегда должен говорить ясно и определенно, иногда достаточно одного подмигивания.
Мейсон кивнул Дрейку и направился к дверям. Хелен Ридли поднялась и пересекла комнату, чтобы подать ему руку.
- Вы очень умный человек, мистер Мейсон, и боюсь, что очень опасный противник.
- Почему вы относитесь ко мне как к противнику?
Она хотела что-то сказать, но сдержалась и улыбнулась:
- Я вовсе не хочу этого. Я говорила только о возможностях. Рада была видеть вас. До свидания. А ваш друг, мистер...
- Дрейк, - подсказал Пол.
- Вам я благодарна за сотрудничество, мистер Дрейк.
- Сотрудничество? - удивился детектив.
- За то, что не перебивали нас, - она снова улыбнулась. - До свидания.
14
Мейсон вошел в свой кабинет, бросил шляпу на стол и повернулся к Делле Стрит:
- Соедини меня как можно скорее с Гарри Гуллингом. И скажи, что произошло новенького?
- Пришла почта. - Делла уже крутила диска телефона. - Много писем. Два или три, те что сверху, посмотри прямо сейчас.
- Хорошо. - Мейсон взял с пачки три верхних письма и просмотрел. - Я отвечу телеграммой.
Наконец Делла соединилась с заместителем окружного прокурора. Мейсон взял трубку.
- Алло, мистер Гуллинг?
- Добрый день, мистер Мейсон, - в голосе Гарри Гуллинга было меньше тепла, чем в звуке кубиков льда, звенящих в замороженном бокале. - Мне неприятно, что вы не сдержали срок моего ультиматума.
- О чем вы говорите, черт возьми? - Мейсон вынул из кармана часы. Ведь еще только без трех двенадцать.
- Да? - спросил Гуллинг.
- А моя клиентка явилась в полицию.
- Она не явилась, - кислым тоном поправил Гуллинг, - а была доставлена.
- Что вы говорите?
- У вас, конечно, очень хитрое объяснение, старательно обдуманное на тот случай, если бы ей не удалось исчезнуть. Однако, мистер Мейсон, если вы намереваетесь играть азартно, то вы должны принять во внимание тот факт, что азартные люди очень часто проигрывают.
- Я ничего не понимаю.
- Я говорю вам о риске, на который вы пошли.
- Я нисколько не рисковал.
- Это вам так кажется. Во всяком случае, вы проиграли. А когда человек ставит на карту свое будущее и проигрывает, я называю это азартом. Но, пожалуйста, вы можете действовать по своему усмотрению.
- Мне кажется, что если вы все проверите, то выясните, что задолго до двенадцати Ева Мартелл приехала в полицию на такси, за которое сама заплатила, и заявила, что приехала добровольно, - сказал Мейсон.
- Она действительно появилась в полиции, но не приехала на такси. Ее привез офицер на патрульной машине, случайно схвативший ее, когда она на такси проезжала мимо своего дома, где снимает квартиру с Корой Фельтон. А ехала она в направлении аэропорта.
- Ничего подобного. Такси было на пути в полицию.
- Конечно, - сказал Гуллинг. - Именно так она и заявила. Но водитель такси этого не подтвердил. Она ехала в противоположном направлении.
- А что говорит таксист?
- Когда она села в машину, то велела ему ехать по указанным улицам, но не сказала конечную точку. Старая штучка - указывать таксисту, куда ему повернуть. В этом случае, если попадаются, то широко раскрывают глаза и говорят, что ехали как раз в полицию. Что касается вас, мистер Мейсон, то вы обещали доставить свою клиентку до двенадцати. Как наш противник, вы использовали слишком много уверток. На этот раз вы нас не проведете. Вы согласились доставить девушку в полицию до двенадцати часов. Мы считаем, что вы нарушили этот срок. Из того, что нам известно, она могла ехать в аэропорт.
- Это уже нечестно, - не сдержался Мейсон.
- Это соблюдение нашего договора, мистер Мейсон.
- Ну хорошо, - в сердцах сказал адвокат, - теперь я вам скажу кое-что. Пожалуйста, делайте, что вам нравится. Я буду защищать Еву Мартелл и Аделу Винтерс и устрою самую большую неожиданность, которую вам доводилось пережить.
- Означают ли ваши слова, что вы действительно хотите представлять Аделу Винтерс? - спросил Гуллинг, не сумев скрыть удивления.
- Конечно, - ответил адвокат. - Единственный способ, которым я могу защитить Еву Мартелл, это присмотреть за тем, чтобы защита у Аделы Винтерс была действенной.
- У нее нет никаких возможностей защищаться.
- Это вам так кажется.
- Отлично, мистер Мейсон, - в голосе заместителя окружного прокурора прозвучало удовлетворение. - До сих пор у вас были интересные достижения в защите обвиненных в убийстве. Думаю, что для нашего учреждения будет лучше, если за защиту Аделы Винтерс возьметесь именно вы. С большим удовольствием я сделаю все, чтобы вы могли встречаться со своей клиенткой когда вам только захочется. Но, конечно, не забуду сообщить присяжным о нашем договоре, и как вы его нарушили. Кстати, одной женщине по имени Мэй Бигли, пригодились бы ваши услуги.
- Почему?
- Она имеет дом, в котором сдает комнаты. Этот дом находится по адресу, откуда такси забрало Еву Мартелл. Эта Мэй Бигли утверждает, что никогда в жизни не видела Евы Мартелл и никогда не сдавала ей комнаты. Мы собираемся вызвать ее, чтобы она предстала перед Судом. Вы могли бы сказать ей кое-что о параграфе, касающемся даче ложных показаний под присягой.
- Отлично, - сказал Мейсон. - Пришлите ее в мой офис. Я, если захочу принять ее как клиентку, скажу ей, как звучит этот параграф.
- В вашей трактовке?
- Моя концепция может несколько отличаться от вашей.
- Прежде, чем вы закончите это дело, - мрачно предсказал Гуллинг, вы должны будете продумать свою версию права относительно укрывания лиц, виновных в нарушении закона.
- Докажите, что я укрывал, - вызывающе бросил Мейсон. - Докажите это перед Судом. А в следующий раз попытайтесь проявить хотя бы немного доброжелательности при совместной работе.
Он с треском положил трубку на рычаг. Делла с недоумением посмотрела на него.
- Что случилось, шеф?
- Вероятно, отвратительная шутка судьбы, - ответил Мейсон. - Один из офицеров, допрашивавших вчера Еву Мартелл, вертелся поблизости ее квартиры и заметил ее в такси. Она совершила ошибку, не сказав шоферу, чтобы он направлялся прямо в полицейское Управление. Наверное, немного стыдилась. Говорила ему по каким улицам ехать. Наверное, хотела выйти за несколько кварталов и остальной путь пройти пешком. Вопрос глупой гордости.
- Но ведь Гуллинг поймет это, наверное?
- Гуллинг не понимает ничего, кроме буквы закона, - сказал адвокат. А больше всего ему хочется обвинить меня в оказании помощи преступнику после свершения преступления. Он наверняка станет утверждать, что я пользуюсь юридическими крючками и потому нет повода, чтобы окружной прокурор тоже не пользовался ими.
- Думаешь, что тебя действительно обвинят?
- Могут это сделать. Во всяком случае, будут потрясать этим у меня над головой, как дамокловым мечом. Не могут меня ни в чем обвинить, если не найдут доказательств того, что я имею какую-то связь с укрывательством Евы Мартелл.
- Что делает Ева?
- Вероятно, пользуется моими советами никому ничего не говорить, кроме заявления полицейскому, который ее арестовал, что она как раз следовала в полицию.
- Они вынудят Мэй Бигли давать показания?
- Она уже дает, - невесело усмехнулся Мейсон. - Говорит, что никогда в жизни не видела Евы Мартелл, а тем более не сдавала ей комнаты.
- Но ведь это ложные показания, не так ли?
- Нет, если они не даны под присягой, - ответил Мейсон. - Обвинители вынуждены будут доказать перед Судом, что это ложные показания. А есть маленькая деталь, касающаяся ложных показаний, которую мистер Гуллинг, похоже, запамятовал.
- Какая?
- Ложные показания должны быть опровергнуты показаниями не менее двух свидетелей.
- Ты думаешь, Мэй Бигли знает об этом?
- Она должна знать кое-что о параграфах, касающихся ложных показаний, - в глазах Мейсона появился блеск.
- Напомни, шеф, в чем ее обвиняли, когда ты выступал защитником?
- В даче ложных показаний, - ответил Мейсон.
15
Войдя в понедельник утром в свой кабинет, Мейсон первым делом обратил внимание на лежавшую на его столе свежую газету с сенсационными заголовками:
"Защитником женщины, обвиненной в убийстве Хайнса, будет известный адвокат Перри Мейсон. Он будет защищать не только Еву Мартелл, но и Аделу Винтерс. Окружной прокурор подозревает Мейсона в укрывательстве клиентки."
Мейсон снял шляпу, сел за стол и разложил газету.
"Происшествия, связанные с убийством Роберта Доувера Хайнса, произошли в течение прошлого уик-энда с молниеносной быстротой. Перри Мейсон, известный защитник по уголовным делам, сообщил, что он будет защищать как Еву Мартелл, так и Аделу Винтерс. В ответ представители прокуратуры вызвали мисс Мэй Бигли, содержащую пансионат на вечернюю сессию Большого Жюри. Полиция утверждает, что вечером, в день убийства, Перри Мейсон похитил Еву Мартелл из-под носа полиции и держал ее в укрытии пока она не была основательно проинструктирована, что ей можно говорить, а чего нельзя.
Мэй Бигли беззаботно рассказала обо всем, кроме того, что знала. Она утверждает, что содержит приличный пансионат и соблюдает все правила. Никогда в жизни она не видела Евы Мартелл, а тем более не сдавала ей комнаты.
При очной ставке с водителем такси, который вез Еву Мартелл и заявил, что получил вызов к пансионату Мэй Бигли и оттуда забрал мисс Мартелл, задержанную потом полицией, мисс Бигли воспользовалась различными уловками, начиная с того, что водитель такси ошибается. Она утверждает, что поблизости расположено много пансионатов и что каждый может без труда вызвать такси по любому адресу, а затем ждать на пороге, даже если и не живет там. Она готова поспорить с членами Большого Жюри, что могла бы вызвать такси по адресу заместителя окружного прокурора, появиться перед его дверьми в ту минуту, когда подъехало бы такси и, надевая перчатки перед дверьми дома, произвести на водителя впечатление, что провела там всю ночь. Это, как подчеркнула мисс Бигли, было бы для нее не особенно приятно.
Довольно громко поговаривают о том, что ее показания вызвали улыбки у присяжных и что заместитель окружного прокурора Гарри Гуллинг был явно раздражен ответами Мэй Бигли. Говорят так же, что свидетелю многократно угрожали обвинением в даче заведомо ложных показаний, что не произвело на мисс Бигли ни малейшего впечатления.
Что касается обвинений, выдвинутых против главных обвиняемых, то мистер Гуллинг сухо подчеркнул, что согласно данным под присягой показаниям Евы Мартелл, она не расставалась с Аделой Винтерс ни на минуту в течение всего дня, когда было совершено преступление. Мистер Гуллинг сообщил, что Роберт Хайнс был убит из револьвера, который бесспорно принадлежал Аделе Винтерс и который, согласно показаниям свидетеля, Адела Винтерс старалась затем спрятать в мусорном бачке одного из отелей в центре города. В момент ареста при ней был найден бумажник Хайнса, а убийство совершено в квартире, которую занимала в это время Адела Винтерс. Если, сказал Гуллинг, Перри Мейсон найдет какое-то объяснение этим фактам, согласно с тезисом невиновности его клиенток, "то мы можем выбросить все юридические книги, отдать Перри Мейсону ключи от тюрьмы и снабдить его клиентов лицензиями, дающими право на отстрел по меньшей мере одной жертвы в день".
В кулуарах суда не является тайной то, что тут дело идет о уже давно ведущейся яростной борьбе. Мистер Гуллинг известен посвященным, как главный стратег окружной прокуратуры. Известно и то, что он решил прижать Перри Мейсона. Гарри Гуллинг редко появляется в Суде, но среди адвокатов пользуется славой человека очень умного и цепкого, владеющего энциклопедическими запасами юридических знаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24