Но, по правде говоря, - добавил он с укором в голосе, - я не вижу разницы.
- Могу я попросить фотографии? - обратился Мейсон к обвинителю.
- Вы можете попросить первую, которую я предъявляю в качестве вещественного доказательства, - с достоинством ответил Драмм.
- Хорошо, - сказал Мейсон и взял фотографию. - Господин лейтенант, на снимке изображено тело, лежащее лицом к земле, в том положении, в котором вы его обнаружили, не так ли? Тело не двигали до того, как оно было сфотографировано?
- Конечно нет.
- Фотография, как кажется, была сделана в направлении улицы?
- Совершенно верно.
- И на снимке виден угол дома?
- Да.
Мейсон внимательно всматривался в фотографию. Он достал из кармана увеличительное стекло, осмотрел снимок еще раз и спросил:
- Этот снимок был сделан вскоре после вашего прибытия на место преступления?
- Да.
- Вы могли бы сказать, в какое время после вашего прибытия?
- Думаю, что самое большое, через четверть часа.
- И ничего до этого не трогалось?
- Что вы имеете в виду? Тело не трогали.
- А другие предметы трогали?
- Ничего, что могло бы иметь связь с убийством.
Мейсон подумал секунду, после чего вернул снимок Драмму.
- Защита не вносит протеста, - заявил адвокат. - Этот снимок может быть включен в доказательный материал.
- Второй снимок, - продолжил Драмм, - представляет отпечатки ног в грязи. Они ведут к телу и обратно, к деревянным мосткам. Обвинение предоставит доказательства того, что это следы обвиняемой.
- Против этого снимка также не вношу протеста, - сказал Мейсон. Может быть, господин обвинитель покажет мне остальные снимки сразу же... Благодарю... Нет, все снимки могут быть включены в материалы доказательства без протестов защиты.
Мейсон вернулся на свое место. Диана Рэджис наблюдала за ним с тревожным беспокойством, но он избегал ее взгляда. Клод Драмм подождал, пока чиновник поставит печати на фотографии и пронумерует их, после чего вновь продолжил допрос свидетеля.
- Господин лейтенант, вы говорили с обвиняемой о следах, видимых на фотографии, которая только что была включена в дело, как вещественное доказательство номер десять?
- Так точно.
- Где происходил этот разговор?
- В Управлении полиции.
- На обвиняемую было оказано давление?
- Нет, господин обвинитель.
- Кто присутствовал при этом разговоре?
- Фотограф, который делал снимки, заместитель коронера [коронер особый судебный следователь, на обязанности которого лежит расследование случаев насильственной или внезапной смерти], один из моих подчиненных и обвиняемая.
- А вы при этом присутствовали?
- Конечно. Я вел допрос.
- Обвиняемая дала какие-либо показания, а если дала, то какие?
- Насколько я могу повторить ее слова по памяти, - ответил Трэгг с холодной усмешкой, - она заявила приблизительно следующее: "По этому адресу у меня должна была состояться встреча с Милдред. Я должна была приехать в десять часов, но приехала несколько раньше. Я увидела свою машину, стоявшую перед домом и подумала, что Милдред уже в доме. Я заплатила таксисту, на машине которого приехала, вошла на крыльцо и позвонила. Мне никто не открыл, в доме было темно. Мне это показалось странным. Я обошла дом вокруг и постучала в двери кухни. И на этот раз мне никто не открыл. За домом были мостки, ведущие к курятникам. Мне показалось, что рядом с ними что-то лежит. Я знала, что в ящике моей машины лежит фонарь. Я вышла на улицу, достала из машины фонарик и вернулась. И тогда я заметила, что нечто лежащее в углублении возле курятников, это человек. Я подошла и присела. Это была Милдред. Она была мертва. Это все, что я знаю. До этого момента я понятия не имела о том, что случилось".
- Вы допрашивали обвиняемую о пистолете, который фигурирует в деле по обвинению, как вещественное доказательство номер четыре?
- Лично нет, - ответил Трэгг. - Допрос по этому делу вел мой сотрудник, сержант Холкомб.
- Ах так, - сказал Драмм. - Обвинение вызовет сержанта Холкомба в соответствующее время. Пока у меня все, господин лейтенант. У защиты есть какие-нибудь вопросы?
Мейсон кивнул головой, поднялся и спросил:
- Когда вы прибыли на место преступления, уже шел дождь, господин лейтенант, не так ли?
- Совершенно верно.
- А, собственно, нужно было бы сказать, что шел ливень?
- Да.
- Тело убитой лежало в небольшом углублении почвы за домом?
- Да.
- В углублении собралось значительное количество воды, не так ли?
- Некоторое количество воды, так.
- Воды, которая стекала в углубление с более высоких пунктов местности?
- Мне трудно точно сказать, сколько воды стекло в углубление с высоких пунктов местности, - осторожно ответил Трэгг. - Я думаю, что высохшая земля поглощала вначале большое количество воды. Но, конечно, это было место, в которое вода должна была стекать с более высоких пунктов.
- Вы в этом уверены?
- Да.
- Возвращаясь к снимку номер семь, - продолжал Мейсон, - я хотел бы спросить, можете ли вы подтвердить, что вода собиралась также в большой цистерне, построенной специально для этой цели?
- Вы несомненно правы, - перебил Трэгг. - Насколько я помню, вода стекала в цистерну с крыши дома.
- Она стекала в цистерну, когда вы в первый раз прибыли на место преступления?
- Мне так кажется. Да, стекала.
- Внизу цистерны есть кран для спуска воды, не так ли?
- Ну, наверное так.
- Из этого можно сделать вывод, что вода, собирающаяся в углублении должна была быть в значительной степени дождевой водой, которая выливалась из цистерны?
- Этого я не говорил.
- Вот я и спрашиваю вас, было ли так?
- Не думаю.
- Почему?
- Мне кажется, что кран внизу цистерны не был открыт. Попрошу снимок.
Мейсон подал фотографию.
- Я видел, что вы рассматривали эту фотографию через увеличительное стекло, - заметил Трэгг.
Мейсон поклонился и подал увеличительное стекло. Трэгг внимательно рассмотрел снимок.
- Судя по фотографии, Высокий Суд, вода не текла из цистерны, сделал он вывод.
- Фотография говорит сама за себя, - ответил Мейсон. - Я спрашиваю о том, что вы помните. Кран был закрыт или открыт?
- Мне кажется, что кран был закрыт.
- Спасибо, у меня нет больше вопросов, - сказал Мейсон и вернулся на место, не подавая виду, какой сокрушительный удар нанесен его линии защиты.
- Прошу ввести свидетеля Элен Бартслер, - распорядился Драмм.
Вошла Элен Бартслер, не снимая перчаток, подняла руку для присяги и заняла место для свидетелей.
- Вы арендуете владение, обозначенное номером шестьдесят семь пятьдесят на бульваре Сан Фелипе?
- Да, господин обвинитель.
- Давно вы там живете?
- Приблизительно год.
- Чем вы занимались в этот период?
- Я с успехом веду небольшую куриную ферму.
- Другого занятия у вас нет?
- Нет.
- Давно ли вы знали убитую Милдред Дэнвил?
- Три, может быть четыре года.
- Вы нанимали ее на работу в какое-то время?
- Да.
- Когда?
- В начале тысяча девятьсот сорок второго года.
- На какой период?
- От двух до трех месяцев. В то время, когда у меня родился ребенок и непосредственно после этого.
- Позже вы ее видели?
- Да. Мы оставались в дружеских отношениях.
- Вы видели ее двадцать шестого вечером?
- Нет, господин обвинитель.
- А двадцать седьмого, ранним утром?
- Я видела ее труп.
- А когда вы видели ее в последний раз до двадцать седьмого?
- Точно не помню. За несколько дней до этого.
- Вы разговаривали с ней по телефону?
- Да.
- Был ли какой-нибудь особый повод для разговора?
- Да.
- Какой?
Судья Уинтерс неспокойно зашевелился в кресле и вопросительно посмотрел на Мейсона.
- Защита не вносит протеста против ведения допроса?
- Нет, Высокий Суд.
- Хорошо, пусть свидетель ответит.
Элен Бартслер наклонила голову.
- Милдред Дэнвил, - сказала она тихим, но выразительным голосом, похитила моего сына. Я старалась вернуть его.
Судья Уинтерс застыл за столом, нахмурившись рассматривая свидетельницу.
- Вы утверждаете, что убитая Милдред Дэнвил похитила вашего сына? спросил он с недоверием.
- Да.
В зале наступила такая тишина, что было слышно, как репортеры торопливо скребут карандашами в блокнотах.
- Когда произошло похищение? - спросил Драмм.
- Мой сын, - отвечала Элен Бартслер, - оставался под опекой миссис Эллы Броктон, живущей в доме двадцать три двенадцать на Олив Крест Драйв. Милдред Дэнвил очень привязалась к малышу, когда работала у меня. Она регулярно навещала его, а за два дня до смерти, двадцать четвертого числа, заставила Эллу Броктон...
- Вы были при этом? - перебил Драмм.
- Нет, не была.
- Следовательно, вы повторяете рассказ миссис Броктон?
- Да.
- Если это так, то мы не будем его выслушивать. Обвинение установит факты на основе непосредственных показаний.
- Защита ничего не имеет против допроса миссис Бартслер по этому поводу, - заявил Мейсон.
- Ее сведения исходят из третьих рук, - рявкнул Драмм.
- Конечно, - вмешался судья Уинтерс. - Но, если это факты, которые подтверждаются показаниями непосредственных свидетелей, а защита не вносит протеста, то я не вижу...
- Я не намеревался углубляться в этот вопрос, - отрезал Драмм. - Я снимаю вопрос, если он относится к обстоятельствам похищения. Я предпочитаю устанавливать факты обычным путем.
- Как хотите, - решил судья Уинтерс.
- Возвращаясь к делу, вы разговаривали с убитой по телефону относительно вашего сына?
- Разговаривала.
- Когда?
- Я разговаривала с ней два, нет, три раза после похищения моего сына.
- И чего она от вас хотела? Каково было основное содержание этих разговоров?
- Я просил бы о более подробном изложении разговоров, - вставил Мейсон.
- Хорошо. Что вам сказала убитая, когда позвонила в первый раз?
- Что она забрала моего сына, но готова оговорить со мной вопрос опеки над ним.
- Опеки над _в_а_ш_и_м_ сыном?
- Да.
Судья Уинтерс наклонился вперед, изучая Элен Бартслер внимательным взглядом.
- Вы утверждаете, что она хотела оговорить с вами вопрос опеки над в_а_ш_и_м_ сыном?
- Да.
- А почему вы должны были договариваться с ней по поводу опеки над своим сыном?
- Она была к нему очень привязана. Хотела заставить меня отдать ей сына под опеку на какое-то время.
- И вы согласились?
- Нет.
- Что вы ей сказали?
- Что если она не отвезет малыша миссис Броктон, то я заявлю в полицию, чтобы ее арестовали, как похитительницу.
- Что она ответила?
- Положила трубку.
Судья снова сел в кресло, задумчиво нахмурившись.
- Что было дальше? - спросил Клод Драмм.
- Она позвонила на следующий день, - ответила Элен Бартслер, обвиняя меня в том, что я выкрала сына.
- Она утверждала, что не знает, где находится ваш сын?
- Так она утверждала. Конечно это была хитрость, чтобы избежать ареста.
Судья Уинтерс снова подался вперед.
- А где ваш сын находится в настоящее время? - нетерпеливо спросил он.
Элен выдержала его взгляд.
- Не знаю.
- Власти уведомлены о пропаже мальчика? - спросил судья.
- Да, Высокий Суд, - ответил Драмм. - Мы не щадим усилий для того, чтобы найти мальчика. К сожалению, пока безрезультатно. По желанию заинтересованных сторон, мы старались не придавать дело огласке.
Один из репортеров бросил взгляд на часы, после чего выбежал из зала. Остальные последовали за ним.
- Удивительно, - сказал судья Уинтерс.
- Если Высокий Суд позволит, - продолжал Драмм, - то дальнейшие показания по делу исчезновения мальчика покажут, что обвиняемая была в сговоре с Милдред Дэнвил...
- Протест, - перебил Мейсон. - Обвинитель злоупотребляет своими прерогативами в ущерб моей подзащитной. Он не представил никаких доказательств того, что...
- Я только предупреждаю показания, - крикнул Драмм. - У меня есть право предсказывать, что показывают свидетели.
- Сейчас не время для вступительных высказываний, - парировал Мейсон. - Кроме того, у вас нет на это доказательств и их у вас никогда не будет. Вы используете против моей подзащитной необоснованные выводы, которые хотели бы сделать из показаний свидетелей.
- Прошу тишины, - властно вмешался судья Уинтерс. - Если обвинение имеет доказательства, то оно их представит и Суд оценит их значение. Я не желаю больше слушать перепалку между сторонами. Обвинитель может продолжать допрос.
- Возвращаясь к событиям двадцать шестого числа, в этот день вы разговаривали с Милдред Дэнвил?
- Да.
- По телефону?
- Да.
- Что убитая сказала вам на этот раз?
- Что знает, где мой сын и вернет его мне, если я соглашусь заключить с ней договор по делу об опеке.
- Она сказала вам, где находится ее сын?
- Нет.
- Из ее высказываний было ясно, что она собирается к вам, на бульвар Сан Фелипе?
- Нет.
- А что вы ей сказали?
- Тоже самое, что и до этого. Что если она не вернет мне сына, то я заявлю, чтобы ее арестовали как похитительницу.
- Что она ответила?
- Что надеется отобрать его и привезти, и что когда я узнаю все обстоятельства, то наверное окажусь разумной. Она сказала, что ее тоже обманули, но ее единственной заботой всегда было лишь благо ребенка.
- Когда она обещала привезти вам сына?
- Вечером.
- Она не назвала точного часа?
- Сказала, что около десяти.
- Куда она должна была его привезти?
- В дом Эллы Броктон, на Олив Крест Драйв двадцать три двенадцать.
- Вы что-нибудь предприняли в связи с этим?
- Да, я поехала к миссис Броктон тотчас же после ее звонка. Я ждала, проходил час за часом, наконец стала приближаться полночь. Мне пришло в голову, что возможно я не правильно поняла ее слова, поэтому я вскочила в машину и поехала на квартиру Милдред. Я звонила, но никто не открывал. Я была вне себя от волнения. Я помчалась назад, к Элле Броктон и продолжала ждать. Я находилась там до прихода полиции.
- И вы не догадывались, что Милдред Дэнвил поехала к вам, на бульвар Сан Фелипе?
- Нет.
- А как зовут вашего сына? - спросил Драмм.
- Роберт. Роберт Бартслер.
- Его отца также звали Робертом Бартслером?
- Да.
- Он жив?
- Нет. Он погиб седьмого декабря тысяча девятьсот сорок первого года в Пирл-Харборе.
- А живы какие-нибудь его родственники?
- Да. Отец мужа.
- Между вами и тестем были какие-нибудь недоразумения из-за сына?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25