Мы наняли водителя, негра. Он все время ходил в шляпе и повторял: „Йес, сэр“. Однажды Владимир Алексеевич поехал на встречу с министром экономики США. Он сам сел за руль, а водителя посадил рядом, чтобы тот указывал ему дорогу. И вот когда водитель, как штурман, указывал ему направление, Владимир Алексеевич говорил: „Йес, сэр“. Он говорил это, чтобы возвысить человека. Потому что любой человек мечтает быть великим. Вот это сущность моего мужа, он не просто сам поднимается, он дает и людям возможность чувствовать свою значимость. Нм в нашем государстве необходимо поднимать достоинство своих сограждан. Мы о нем забыли. Мы говорили о государстве, но забыли о личностях.
Была пресс-конференция в американском посольстве. Встает один человек и говорит: «Владимир Алексеевич, вот вы выпускаете водку, но мне жена водку пить запрещает, не могли бы вы выпустить одеколон? Я бы утром встал, посмотрел на себя в зеркало, побрызгался бы „Брынцаловым“…» Владимир Алексеевич отвечает: «Я человек денег, а деньги не пахнут. Поэтому одеколона „Брынцалов“, как такового, быть не может».
В чем еще его преимущество перед другими мужчинами и политиками — в сущности, он человек не скандальный, он за мировое сотрудничество со всеми, но чувство собственного достоинства он может защитить и в рукопашной.
Я человек верующий. Владимир Алексеевич тоже, но больше всего он верит в свои силы…»
После всего этого хочешь не хочешь, а подумаешь: «Везет же людям! „Роллс-ройс“, „йес, сэр“… А тебе надо полы вымыть, картошку почистить… А под окном бредет старуха, собирает пустые бутылки, а за ней — нечесаный, грязный пес… А в Приморье опять бастуют… И в Воркуте, и в Караганде, а в Перми голодные пенсионеры, уже три месяца не получающие жалкую свою пенсию, пришли на железнодорожные пути и перекрыли движение… А убийц журналиста Димы Холодова так и не нашли, хотя обещали… А зато нашли Сергея Станкевича, бывшего советника президента, которому еще три года назад было предъявлено обвинение во взяточничестве… Он взял и удрал тогда за рубеж… И вот обнаружен в Лос-Анджелесе, преподает в университете… Как взятки брать, что ли? Или как от правосудия скрываться? Или о верных друзьях-товарищах, которые помогли так долго его „не находить“? ну нашли… Что дальше?
Ну высказалась горячо и веско, пламенно и решительно Наталья Геннадиевна в своем «Монологе…», дала всем понять, как крепка, нерушима и ее любовь к Владимиру Алексеевичу, и вся их семья. И не надо, стало быть, ей, как другим, несчастным бабенкам, рыскать глазами по страницам газетенки с рекламой разных там экстрасенсорш, потомственных предсказательниц и ясновидящих… А то ведь загуляет муж — что делать потерявшей голову жене? Хватать последние деньжата и нестись либо в парапсихологический салон Элизабет-Антониони-Рислинг (она же в недавнем прошлом Светлана Кожухевич с Украины, где оголодала и откуда убежала на заработки), либо оплатить некий астральный макияж некоего доктора Сильвестра-Казановы-Либерасьон (он же в недавнем прошлом официально признанный в Хакассии шизофреник Альберт Кривоносов)…
Нет, нет после прочтения «Монолога…» не могло зародиться и полмыслишки насчет непрочности счастья знаменитой миллиардерши…
И если бы не моя скептически настроенная подруга, если бы не другая газетенка, которую она мне принесла — я бы и пребывала в уверенности, что ту-то уж точно все ясно.
Однако вот тебе и раз! Вот тебе и сюрприз! Не прошло и полгода, как… даже странно, неловко о том говорить вот так, после «Монолога влюбленной женщины», но что поделаешь…
Передо мной — «Ультиматум кандидату в президенты» и подзаголовок, словно взрыв небольшой бомбы — «Жена Брынцалова думает о разводе».
Что могло произойти? Что могло случиться за такое короткое время? Что натворил Владимир Алексеевич такого, что потребовалось выкрикнуть на весь белый свет про неминучий развод?
Ну конечно же газетка, не будь дурой, тут же поместила роскошное фото Натальи Геннадиевны, ну то есть то, где она изящно как бы приоткрывает еще более свое декольте, а на ее пальцах блестят и сияют перстни, а на шее то самое очень-очень дорогое колье, а в ушах тоже не дешевенькие серьги, и брошка еще, и браслеты… И на голове пышная прическа с цветами…
Воображаю, сколько минут не очень-то доброго веселья это доставило рядовым нашим женщинам, у которых мужья не миллиардеры, и даже не миллионеры, а так… Как они высмеивали все и вся:
— При таком-то богатстве и такая вроде несчастная! Бабья дурь все это!
Но, как известно, «заклеймить» — проще всего, а вот понять… Да и кто из нас навсегда убережен от нечаянных, злых поворотов судьбы, кто вдруг не остается один на один со своей бедой… А уж семейные отношения — это такая непредсказуемость, столько тут подчас таится подводных камней… Сколько женщин споткнулось о них и больше никогда не встало, не оправилось, не осилило… А когда любимый человек взял да и изменил? Всякая ли способна понять-простить, а не пилить потом изо дня в день и десятилетиями? А другая вообще фыркнет и уйдет, сжимая в кулаке всю свою поруганную веру, надежду, любовь… Недаром же самые чувствительные, берущие за сердце романсы — об этом…
Мой костер в тумане светит,
Искры гаснут на лету,
Ночью нас никто не встретит,
Мы простимся на мосту.
Ну и так далее. Разошлись, расстались… Обыкновенная история. Но это если смотреть вообще. А если с тобой случится подобное, то уж совсем необыкновенная и очень-очень горькая.
Так что же произошло в семействе Брынцаловых? Может быть самое худшее — муж бросил жену, несмотря на ее молодость и даже красоту, которую он упорно «рекламировал» принародно? Может, к первой жене вернулся? И к первой дочери? Тем более что ему далеко идти не надо — тут же, в Салтыковке, как известно, он им дачу построил. Или, напротив, сыскал особо молоденькую, с таким аккуратненьким точеным носиком и с короной на свежих, юных волосах, как положено «мисс России» или даже «мисс Вселенной»? А что, миллионеру и тому столько всего доступно. А уж миллиардеру…
Бегу за разгадкой — читаю «Ультиматум…»
«Когда верстался номер, стало известно, что кандидатка в первые леди России предъявила мужу ультиматум. Выяснилось, что Наталью Брынцалову не устраивает его „предвыборное поведение“.
— Мне тяжело и трудно, я подумываю о разводе. Жириновский сказал, что президент не должен иметь семьи, потому что он о семье практически не думает. У него не остается времени. Я склонна верить Жириновскому.
— А мужу вы об этом говорили?
— Конечно.
— И его реакция7
— Ему нужен показной фон. Вы же понимаете, что ни одна женщина не пойдет за таким президентом, если у него не будет благополучно в семье.
— Вы имеете в виду, что ему нужна жена в качестве тыла, или еще что-то?
— Что ему нужно, знает только он сам. И он никому никогда не скажет это искренне.
— Когда вы с ним говорили о разводе, какова была его реакция?
— Он сказал: пожалуйста, забирай детей и уходи, я женюсь на третьей. Когда я сама росла без отца, все время хотела, чтобы у моих детей были и мама, и папа. Когда я выбирала его, я думала, что из-за разницы в возрасте он никогда меня не предаст и не бросит, будет любить только меня. Я хотела чисто семью и не гналась за деньгами. Муж мне всегда говорил, что он простой советский инженер.
— Он, наверное, стал просто более занят…
— Нет, не поэтому. Все жены политиков прекрасно знают, что мужья становятся заняты. И у них остается мало свободного времени на семью. Я считаю, что как бы человек высоко ни поднимался, он всегда должен думать о своей семье, хотя бы плохо о ней не отзываться. Потому что, если о ней отзываешься плохо, значит, отзываешься плохо и о себе. Он позволил себе сказать несколько фраз обо мне плохо: «Я даю ей деньги за то, чтобы она молчала». Поэтому сейчас я доказываю вам обратное.
— О чем молчали?
— Ни слова против.
— А часто у вас возникают перепалки с мужем?
— Бывает.
— На людях?
— С того момента, когда я услышала, что он обо мне плохо отзывается. До этого времени я все время его хвалила.
— Как вы думаете, чем все это закончится?
— Одно из двух: или мы останемся жить и он примет мои условия, или мы разойдемся.
— Ваши условия — это прежде всего семья?
— Это любовь и взаимоуважение. Там, где нет любви, я считаю, совместная жизнь невозможна. Тем более маленькие дети должны быть счастливые. Если им родной папа не может обеспечить счастье, то, может быть, найдется другой человек, который обеспечит их счастье. Хотя я против этого. Я считаю, что у детей должны быть родные отец и мать.
— То, что на вас оформлен восемнадцатимиллионный дом, разве не говорит о том, что он все-таки хочет сохранить семью?
— Дело в том, что этот дом изначально был оформлен на меня еще семь лет назад. Тогда не шла речь о распаде семьи.
— Вы сказали, что вам некуда будет идти в случае развода. Но у вас же есть этот дом. То есть вам есть куда идти.
— Так куда же, если там только одни стены?
— И куда вы пойдете?
— На следующий день выйду замуж.
— Есть за кого??
— Думаю, найдутся…
— Вернемся к вашим претензиям.
— Я не считаю красивым демонстрацию голого тела моего мужа. Это недостойно президента страны — раз. За последнее время я слышу только негативную информацию по отношению ко мне — два. Причем не из-за каких-то моих рабочих качеств. Я не услышала из его уст ничего хорошего о семье.
— Вы ему говорили что-нибудь о передаче Невзорова?
— Да, я ему говорила, что не нужно сниматься в голом виде. Жирная задница никому не нужна. Я этот шок переживала три дня, очень сильно. Почему так не показывают Зюганова? Почему я ни разу не видела так ни Горбачева, ни Маргарет Тэтчер, ни других культурных политиков? Это — серьезно.
— Что он на это сказал?
— Он сказал: «Я есть, был и буду. И не вам меня учить. И никому. Поэтому мне не нужны имиджмейкеры». Конечно, судя по тому, чего он достиг, может быть, он и прав. Но мне это очень не нравится. Я считаю, если человек совершенствуется в материальном благе, он должен совершенствоваться и в культурно-духовном потенциале.
— Как вы думаете, почему он не предложил вам спокойно обсудить вопрос о вашем уходе, а сразу сказал: «Забирай детей и уходи»?
— Он просто уверен в себе, потому что у меня ничего нет и мне некуда идти. Он уверен, что ни один суд не отдаст детей мне, хотя дети любят именно меня.
— У вас давно такие мысли?
— Как только он захотел стать кандидатом в президенты и понял свое величие.
— Может быть, если последует какой-то реальный шаг с вашей стороны, он будет разговаривать по-другому?
— Надеюсь, он поймет, что государство складывается из таких маленьких государств, как семья.
— Вашего мужа изменило богатство или предвыборная кампания?
— И то и другое. Богатство — это прекрасно. Политика — это ужасно. Политика прекрасна, когда ее делают порядочные люди. Когда на примере своей семьи показывают отношение к самой стране…
— А вас богатство изменило?
— Конечно.
— В какую сторону?
— Я стала больше думать.
— О чем?
— Может быть, не о возвышенных вещах. Когда я была маленькая, и у меня были какие-то проблемы, мама мне говорила: «Наташа, смотри: трава зеленая, листья зеленые, небо голубое — как жизнь прекрасна!» Это действительно утешало. Это было прекрасно. Чувствовалась жизнь. А сейчас на чисто человеческую жизнь, к сожалению, времени не хватает.
— Вам приходится участвовать в каких-то мероприятиях?
— Да.
— Но вы же в состоянии их избежать, сказав «не поеду», допустим.
— Я хватаюсь за каждую возможность, чтобы мои дети были с родителями вместе. Чтобы папа не был один с журналистами, а дети постоянно хотя бы рядом с ним, иначе они вырастут по подобию других людей, наших нянь и гувернанток. Я же хочу, чтобы мои дети были, как я и мой муж. А это возможно лишь на собственном примере.
— Есть надежда, что ваш муж что-то поймет?
— Надеюсь. У нас трехлетний сын и двухлетняя дочка. Им нужен папа, а не чужой дядя-президент. Да и я все-таки молодая жена. Он у меня первый мужчина. Я не курю, не пью, не гуляю. Я совершенствуюсь. Изучала английский язык. Сама изучила французский. Без переводчика езжу по миру. Много читаю. Иногда у него бывает головокружение от успехов. На все у него есть три варианта ответов: «да», «нет» и «делай так, как я хочу». Страшно. Хотела бы, чтобы он понял это. Я бы не хотела той семьи, которая была у жены Сталина. Когда человек решал, что женится на другой, а свою жену можно убит.
— Может быть, неудача в июне отрезвит вашего мужа?
— Только господь Бог знает о том, что будет».
Вот так, так, так… Конечно, в этой жизни возможно всякое. Но как трудно мне, человеку со стороны, переключиться сразу с плюса на минус! Словно бы «Монолог влюбленной женщины» и «Ультиматум кандидату в президенты»созданы двумя разными особами, а не одной и той же молодой дамой.
«Неужели, — размышляла я, как всякий заурядопоклонник мыльной, пузыристой „Санта-Барбары“, — богатые, действительно, тоже плачут?! Неужели В.А. Брынцалова окончательно испортила избирательная кампания и так скоро, и так бесповоротно, что страдающая миллиардерша готова поменять его на кого-то еще?»
Звоню в се тому же Александру Толмачеву.
— Я в полной растерянности. Оказывается, Наталья Геннадиевна решила резко изменить свою жизнь, Владимир Алексеевич решительно ее не устраивает…
— Ты прочла «Ультиматум»? — спросил Александр.
— Да, — призналась я и домыслила. — Может быть, она потому со мной и не готова встретиться, что плачет где-то там? Или уже уехала от Владимира Алексеевича, а вы скрываете… Чтоб раньше времени общественность не узнала?
— Нет. Все, что надо, общественность все равно рано или поздно узнает, — сказал трезвомыслящий Александр. — но на сегодня никаких перемен. А милые бранятся — только тешатся.
У меня отлегло от сердца. Не люблю, знаете ли, когда она — в одну сторону, он — в другую. И без этого хватает вокруг серого, тусклого, неустроенного…
И хотя я, повторюсь, из чисто женской солидарности готова была всячески сочувствовать Наталье Геннадиевне и поддерживать ее — кто же не знает, как подчас невыносимо жит с каким-нибудь заштатным миллиардером, который все где-то на стороне, все в деле, а жене — никакого вдохновенного внимания… Тем более — попробуй поживи с миллиардером, со всеми его миллиардерскими потребностями, «закидонами», бесконечными, длинными отлучками в связи с необходимостью вкалывать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46