https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya_vanny/s-dushem/
Сроки древней весны сократил в то время Юпитер,Лето с зимою создав, сотворив и неверную осеньС краткой весной; разделил он четыре времени года.Тут, впервые, сожжен жарой иссушающей, воздух 120 Стал раскаляться и лед — повисать под ветром морозным.Тут впервые в домах расселились. Домами служилиЛюдям пещеры, кусты и лыком скрепленные ветви.В первый раз семена Церерины в бороздах длинныхБыли зарыты, и вол застонал, ярмом удрученный. 125 Третьим за теми двумя век медный явился на смену;Духом суровей он был, склонней к ужасающим браням, —Но не преступный еще. Последний же был — из железа,Худшей руды, и в него ворвалось, нимало не медля,Все нечестивое. Стыд убежал, и правда, и верность; 130 И на их место тотчас появились обманы, коварство;Козни, насилье пришли и проклятая жажда наживы.Начали парус вверять ветрам; но еще мореходыХудо их знали тогда, и на высях стоявшие горныхНа непривычных волнах корабли закачались впервые. 135 Принадлежавшие всем до сих пор, как солнце и воздух,Длинной межою поля землемер осторожный разметил.И от богатой земли не одних урожаев и должнойТребовать стали еды, но вошли и в утробу земную;Те, что скрывала земля, отодвинувши к теням стигийским,17 140 Стали богатства копать, — ко всякому злу побужденье!С вредным железом тогда железа вреднейшее златоВышло на свет и война, что и златом крушит, и железом,В окровавленной руке сотрясая со звоном оружье.Люди живут грабежом; в хозяине гость не уверен, 145 В зяте — тесть; редка приязнь и меж братьями стала.Муж жену погубить готов, она же — супруга.Страшные мачехи, те аконит18 подбавляют смертельный;Раньше времени сын о годах читает отцовских.Пало, повержено в прах, благочестье, — и дева Астрея19 150 С влажной от крови земли ушла — из бессмертных последней.
Не был, однако, земли безопасней эфир высочайший:В царство небес, говорят, стремиться стали Гиганты20;К звездам высоким они громоздили ступенями горы.Тут всемогущий отец Олимп сокрушил, ниспослал он 155 Молнию; с Оссы он сверг Пелион21 на нее взгроможденный.Грузом давимы земли, лежали тела великанов, —Тут, по преданью, детей изобильной напитана кровью,Влажною стала земля и горячую кровь оживила;И, чтоб от рода ее сохранилась какая-то память, 160 Образ дала ей людей. Но и это ее порожденьеВовсе не чтило богов, на убийство свирепое падко,Склонно насилье творить. Узнаешь рожденных от крови!
Это Сатурний-отец увидал с высокой твердыниИ застонал и, стола Ликаонова22 гнусный припомнив 165 Пир, недавний еще, получить не успевший огласки,Сильным в душе запылав и достойным Юпитера гневом,Созвал богов на совет. И не медлили званые боги.Есть дорога в выси, на ясном зримая небе;Млечным зовется Путем, своей белизною заметна. 170 То для всевышних богов — дорога под кров Громовержца,В царский Юпитера дом. Красуются справа и слеваАтрии23 знатных богов, с дверями, открытыми настежь.Чернь где придется живет. В передней же части чертогаВстали пенаты богов — небожителей, властию славных. 175 Это-то место — когда б в выражениях был я смелее —Я бы назвал, не боясь, Палатином24 великого неба.Так, расселись едва в покоях мраморных боги,На возвышенье, рукой опершись на скипетр из кости,Трижды, четырежды Он потряс приводящие в ужас 180 Волосы, поколебав и землю, и море, и звезды.Следом за тем разрешил и уста, возмущенные гневом:"Нет, я не более был вселенной моей озабоченВ те времена, как любой из врагов змееногих25 готов былС сотней протянутых рук на пленное броситься небо! 185 Хоть и жестокий был враг, — но тогда от единого родаПроисходила война и единый имела источник.Ныне же всюду, где мир Нереевым26 гулом охвачен,Должен смертный я род погубить. Клянуся рекамиАда, что под землей протекают по роще стигийской, — 190 Было испытано все. Но неизлечимую язвуСледует срезать мечом, чтоб здравую часть не задело.Есть полубоги у нас, божества наши сельские; нимфы,Фавны, сатиры и гор обитатели диких — сильваны.Если мы их до сих пор не почтили жилищем на небе, 195 Землю мы отдали им и на ней разрешим оставаться.Но, о Всевышние! Все же довольно ль они безопасны,Ежели мне самому, и вас и перуна владыке,Козни строить посмел Ликаон, прославленный зверством?"Затрепетали тут все и дерзкого требуют с жарким 200 Рвеньем. Так было, когда осмелился сброд нечестивый27Римское имя залить в неистовстве — Цезаря кровью.Ужасом был поражен, что громом, при этом паденьеРод человеческий, вся содрогнулась вселенная страхом.Столь же отрадна тебе твоих близких преданность, Август, 205 Сколь Громовержцу — богов благоверность. Лишь голосом он и рукою
Ропот вокруг подавил, все снова безмолвными стали.Только лишь кончился крик, подавлен владыки величьем,Сызнова речью такой прервал Юпитер молчанье:"Он уже кару понес, и об этом оставьте заботу. 210 Что совершил он и как был наказан, о том сообщу я:Наших достигла ушей недобрая времени слава.Чая, что ложна она, с вершины спускаюсь Олимпа,Обозреваю я — бог в человеческом облике — землю.Долго б пришлось исчислять, как много повсюду нашел я 215 Злостного. Истине всей молва уступала дурная.Вот перешел я Менал, где звериные страшны берлоги,После в Киллену зашел и в прохладные сосны Ликея,28В домы аркадцев входил и под кров неприютный тирана.Сумерки поздние ночь меж тем влекли за собою. 220 Подал я знак, что пришло божество, — народ тут молитьсяНачал. Сперва Ликаон над обетами стал насмехатьсяИ говорит: "Испытаю при всех в открытую, бог лиОн или смертный. Тогда не будет сомнительна правда".В ночь, отягченного сном, сгубить нечаянной смертью 225 Хочет меня. По душе ему этак испытывать правду.Но, не довольствуясь тем, одному из заложников, коихВыслал молосский народ,29 мечом пронзает он горло.После в кипящей воде он членов часть полумертвыхВарит, другую же часть печет на огне разведенном. 230 Только лишь подал он их на столы, я молнией мстящейДом повалил на него, на достойных владельца пенатов.Он, устрашенный, бежит; тишины деревенской достигнув,Воет, пытаясь вотще говорить. Уже обретаютЯрость былые уста, с привычною страстью к убийству 235 Он нападает на скот, — и доныне на кровь веселится!Шерсть уже вместо одежд; становятся лапами руки.Вот уж он — волк, но следы сохраняет прежнего вида:Та же на нем седина, и прежняя в морде свирепость,Светятся так же глаза, и лютость в облике та же. 240 Дом сокрушился один — одному ли пропасть подобало! —Всем протяженьем земли свирепо Эриния правит.Словно заговор тут преступный замыслили! Значит,Пусть по заслугам и казнь понесут! Таков приговор мой".Речь Громовержца одни одобряют, еще подстрекая 245 Ярость его; у других молчание служит согласьем.Но человеческий род, обреченный на гибель, жалеютВсе; каков будет вид земли, лишившейся смертных,Все вопрошают, и кто приносить на жертвенник будетЛадан? Иль хочет зверью он отдать опустелую землю? 250 И на вопрос их в ответ, — что его-де об этом забота, —Вышних царь запрещает дрожать и, не схожее с прежним,Он обещает явить — чудесным рождением — племя.
Вот уж по всей земле разметать он готов был перуны,Да убоялся, пылать от огней не начал бы стольких 255 Неба священный эфир и длинная ось не зажглась бы.Вспомнил, — так судьбы гласят, — что некогда время наступит,Срок, когда море, земля и небесный дворец загорятся, —Гибель будет грозить дивнослаженной мира громаде.Стрелы тогда отложил — мастеров-циклопов30 работу, 260 Кару иную избрал — человеческий род под водоюВздумал сгубить и с небес проливные дожди опрокинул,Он Аквилона тотчас заключил в пещерах Эола31И дуновения все, что скопления туч отгоняют.Выпустил Нота. И Нот на влажных выносится крыльях, — 265 Лик устрашающий скрыт под смольно-черным туманом,Влагой брада тяжела, по сединам потоки струятся,И облака на челе; и крылья и грудь его в каплях.Только лишь сжал он рукой пространно нависшие тучи,Треск раздался, и дожди, дотоль запертые, излились. 270 В радужном платье своем, Юноны вестница, водыСтала Ирида32 сбирать и ими напитывать тучи.В поле хлеба полегли; погибшими видя надежды,Плачет селянин: пропал труд целого года напрасный.Не удовольствован гнев Юпитера — небом; лазурный 275 Брат33 помогает ему, посылая воды на помощь.Реки созвал, и, когда под кров своего господинаБоги речные вошли, — "Прибегать к увещаниям долгимНезачем мне, — говорит. — Свою всю силу излейте!Надобно так. Отворите дома, отодвиньте преграды 280 И отпустите тотчас всем вашим потокам поводья".Так приказал. И они родникам расширяют истоки,И, устремляясь к морям, в необузданном катятся беге.Сам он трезубцем своим о землю ударил. Она жеДрогнула вся и воде на свободу открыла дорогу. 285 И по широким полям, разливаясь, несутся потоки;Вместе с хлебами несут деревья, людей и животных,Тащат дома и все, что в домах, со святынями вместе.Ежель остался дом, устоял пред такою бедоюНеповрежденный, то все ж он затоплен водою высокой, 290 И уже скрыты от глаз погруженные доверху башни.Суша и море слились, и различья меж ними не стало.Все было — море одно, и не было брега у моря.Кто перебрался на холм, кто в лодке сидит крутобокойИ загребает веслом, где сам обрабатывал пашню. 295 Тот над нивой плывет иль над кровлей утопшего домаСельского. Рыбу другой уже ловит в вершине у вяза.То в зеленеющий луг — случается — якорь вонзится,Или за ветви лозы зацепляется гнутое днище.Там, где недавно траву щипали поджарые козы, 300 Расположили свои неуклюжие туши тюлени.И в изумленье глядят на рощи, грады и зданьяДевы Нереевы.34 В лес заплывают дельфины, на сучьяВерхние вдруг налетят и, ударясь, дуб заколеблют.Волк плывет меж овец, волна льва рыжего тащит. 305 Тащит и тигров волна; не впрок непомерная силаВепрю, ни ног быстрота влекомому током оленю.Долго земли проискав, куда опуститься могла бы,Падает в море, кружа, с изнемогшими крыльями птица.Залиты были холмы своевольем безмерной пучины, — 310 В самые маковки гор морской прибой ударяет.Гибнет в воде большинство; а немногих, водой пощаженных,При недостатке во всем, продолжительный голод смиряет.
От Аонийских вершин отделяет Эту35 Фокида, —Тучные земли, дотоль они землями были, теперь же 315 Моря частица, воды небывалой широкое поле.Там крутая взнеслась гора двухвершинная к звездам,Именованьем — Парнас; облаков верхи ее выше.К ней-то Девкалион36 — остальное вода покрывала —С брачной подругой своей пристал на маленькой лодке. 320 Нимфам корнкским37 они и гор божествам помолились,Вещей Фемиде38, тогда прорицалищем оным владевшей.Не было лучше вовек, ни правдолюбивее мужа,Богобоязненна так ни одна не бывала из женщин.И как Юпитер узрел, что мир стал жидким болотом, 325 И что остался он там из стольких тысяч единым,И что осталась она из стольких тысяч единой,Оба невинны душой, богов почитатели оба, —Он облака раскидал, Аквилоном туман отодвинул,Земли явил небесам и выси эфирные землям. 330 Моря недолог был гнев; сложив о трех зубьях оружье,Воды владыка морской усмиряет и вставшего поверхВолн голубого зовет Тритона, чьи отроду плечиВ алых ракушках, и дуть велит в трубицу морскую:Этим он знак подает отозвать и потоки и волны. 335 Выбрал из раковин тот пустую трубу завитую,Что расширяется вверх от низа крученого; еслиВ море такую трубу на просторе наполнить дыханьем,Голос достигнет брегов, где солнце встает и ложится.И лишь коснулось трубы божество с брадой увлажненной, 340 Лишь громогласно она заиграла отбой по приказу,Все услыхали ее потоки, — земные, морские, —Грозный приказ услыхав, потоки ей все покорились.Реки спадают, уже показались возникшие холмы;Море опять в берегах и в руслах полные реки, 345 И выступает земля, с убываньем воды прибывая.К вечеру долгого дня и лесов показались макушкиГолые, тина у них еще на ветвях оставалась.Мир возродился земной. И увидев, что так опустел онИ что в печали земля глубоким объята молчаньем, 350 Девкалион, зарыдав, к своей обращается Пирре:"Нас, о сестра, о жена, о единая женщина в мире,Ты, с кем и общий род, и дед у обоих единый,Нас ведь и брак съединил, теперь съединяет опасность, —Сколько ни видит земли Восток и Запад, всю землю 355 Мы населяем вдвоем. Остальное все морю досталось.Но и поныне еще не вполне мы уверены в нашейЖизни, еще облака наполняют нам ужасом душу.Что, если б ты без меня судьбы избежала, бедняжка,Было бы в сердце твоем? И как бы могла одинокой 360 Ты этот страх пережить? И кто б твои муки утешил?Я, о поверь, если б ты оказалась добычею моря,Сам за тобою, жена, оказался б добычею моря.О, если б мог возродить я народы искусством отцовским,О, если б души вливать умел в изваянья из глины! 365 Ныне же в нас лишь двоих сохраняется смертных порода;Так уж угодно богам, чтоб людей образцом мы остались".Оба заплакали. Им захотелось молиться небеснымСилам и помощи их попросить, о судьбине гадая.Медлить не стали они. Подходят к водам Кефиса,39 370 Что, непрозрачны еще, по руслу знакомому льются.Там, водяную струю возлияв, себе оросилиПлатье и темя они, потом направиться обаВ храм богини спешат, которого кровля белела,Грязным покрытая мхом, алтари ж без огня пребывали: 375 И лишь коснулись они храмовых ступеней, как упалиНаземь, устами прильнув к холодному камню, — и вместеМолвили так, трепеща: "Коль Вышние правой мольбоюМогут смягчиться, и гнев умилостивляется божий,Молви, Фемида, каким искусством убыток восполнить 380 Нашего рода; подай, добрейшая, помощь в потопе!"И умягчилась она и рекла: "Выходите из храма;Головы ваши покрыв, одежд пояса развяжитеИ через плечи назад мечите праматери кости".Остолбенели они, и нарушила первой молчанье 385 Пирра; богини она покориться веленьям не хочет;Молит прощенья себе; уста оробели, боитсяМатери тень оскорбить, назад ее кости кидая,Но повторяют меж тем слепое неясное слово,Участь предрекшее им, и сами с собой размышляют. 390 Ласковой речью тогда Прометид обращается мягкоК Эпиметиде. "Иль мы, — говорит, — ошиблись в догадке,Иль благочестен и нам не внушит беззаконья оракул.Наша праматерь — земля. В телесах ее скрытые кости,Думаю — камни. Кидать их за спину нам повеленье". 395 Хоть толкованьем таким убедил супруг Титаниду,Все же надежда смутна, — настолько к советам небеснымМало доверья у них.
1 2 3 4 5 6 7 8
Не был, однако, земли безопасней эфир высочайший:В царство небес, говорят, стремиться стали Гиганты20;К звездам высоким они громоздили ступенями горы.Тут всемогущий отец Олимп сокрушил, ниспослал он 155 Молнию; с Оссы он сверг Пелион21 на нее взгроможденный.Грузом давимы земли, лежали тела великанов, —Тут, по преданью, детей изобильной напитана кровью,Влажною стала земля и горячую кровь оживила;И, чтоб от рода ее сохранилась какая-то память, 160 Образ дала ей людей. Но и это ее порожденьеВовсе не чтило богов, на убийство свирепое падко,Склонно насилье творить. Узнаешь рожденных от крови!
Это Сатурний-отец увидал с высокой твердыниИ застонал и, стола Ликаонова22 гнусный припомнив 165 Пир, недавний еще, получить не успевший огласки,Сильным в душе запылав и достойным Юпитера гневом,Созвал богов на совет. И не медлили званые боги.Есть дорога в выси, на ясном зримая небе;Млечным зовется Путем, своей белизною заметна. 170 То для всевышних богов — дорога под кров Громовержца,В царский Юпитера дом. Красуются справа и слеваАтрии23 знатных богов, с дверями, открытыми настежь.Чернь где придется живет. В передней же части чертогаВстали пенаты богов — небожителей, властию славных. 175 Это-то место — когда б в выражениях был я смелее —Я бы назвал, не боясь, Палатином24 великого неба.Так, расселись едва в покоях мраморных боги,На возвышенье, рукой опершись на скипетр из кости,Трижды, четырежды Он потряс приводящие в ужас 180 Волосы, поколебав и землю, и море, и звезды.Следом за тем разрешил и уста, возмущенные гневом:"Нет, я не более был вселенной моей озабоченВ те времена, как любой из врагов змееногих25 готов былС сотней протянутых рук на пленное броситься небо! 185 Хоть и жестокий был враг, — но тогда от единого родаПроисходила война и единый имела источник.Ныне же всюду, где мир Нереевым26 гулом охвачен,Должен смертный я род погубить. Клянуся рекамиАда, что под землей протекают по роще стигийской, — 190 Было испытано все. Но неизлечимую язвуСледует срезать мечом, чтоб здравую часть не задело.Есть полубоги у нас, божества наши сельские; нимфы,Фавны, сатиры и гор обитатели диких — сильваны.Если мы их до сих пор не почтили жилищем на небе, 195 Землю мы отдали им и на ней разрешим оставаться.Но, о Всевышние! Все же довольно ль они безопасны,Ежели мне самому, и вас и перуна владыке,Козни строить посмел Ликаон, прославленный зверством?"Затрепетали тут все и дерзкого требуют с жарким 200 Рвеньем. Так было, когда осмелился сброд нечестивый27Римское имя залить в неистовстве — Цезаря кровью.Ужасом был поражен, что громом, при этом паденьеРод человеческий, вся содрогнулась вселенная страхом.Столь же отрадна тебе твоих близких преданность, Август, 205 Сколь Громовержцу — богов благоверность. Лишь голосом он и рукою
Ропот вокруг подавил, все снова безмолвными стали.Только лишь кончился крик, подавлен владыки величьем,Сызнова речью такой прервал Юпитер молчанье:"Он уже кару понес, и об этом оставьте заботу. 210 Что совершил он и как был наказан, о том сообщу я:Наших достигла ушей недобрая времени слава.Чая, что ложна она, с вершины спускаюсь Олимпа,Обозреваю я — бог в человеческом облике — землю.Долго б пришлось исчислять, как много повсюду нашел я 215 Злостного. Истине всей молва уступала дурная.Вот перешел я Менал, где звериные страшны берлоги,После в Киллену зашел и в прохладные сосны Ликея,28В домы аркадцев входил и под кров неприютный тирана.Сумерки поздние ночь меж тем влекли за собою. 220 Подал я знак, что пришло божество, — народ тут молитьсяНачал. Сперва Ликаон над обетами стал насмехатьсяИ говорит: "Испытаю при всех в открытую, бог лиОн или смертный. Тогда не будет сомнительна правда".В ночь, отягченного сном, сгубить нечаянной смертью 225 Хочет меня. По душе ему этак испытывать правду.Но, не довольствуясь тем, одному из заложников, коихВыслал молосский народ,29 мечом пронзает он горло.После в кипящей воде он членов часть полумертвыхВарит, другую же часть печет на огне разведенном. 230 Только лишь подал он их на столы, я молнией мстящейДом повалил на него, на достойных владельца пенатов.Он, устрашенный, бежит; тишины деревенской достигнув,Воет, пытаясь вотще говорить. Уже обретаютЯрость былые уста, с привычною страстью к убийству 235 Он нападает на скот, — и доныне на кровь веселится!Шерсть уже вместо одежд; становятся лапами руки.Вот уж он — волк, но следы сохраняет прежнего вида:Та же на нем седина, и прежняя в морде свирепость,Светятся так же глаза, и лютость в облике та же. 240 Дом сокрушился один — одному ли пропасть подобало! —Всем протяженьем земли свирепо Эриния правит.Словно заговор тут преступный замыслили! Значит,Пусть по заслугам и казнь понесут! Таков приговор мой".Речь Громовержца одни одобряют, еще подстрекая 245 Ярость его; у других молчание служит согласьем.Но человеческий род, обреченный на гибель, жалеютВсе; каков будет вид земли, лишившейся смертных,Все вопрошают, и кто приносить на жертвенник будетЛадан? Иль хочет зверью он отдать опустелую землю? 250 И на вопрос их в ответ, — что его-де об этом забота, —Вышних царь запрещает дрожать и, не схожее с прежним,Он обещает явить — чудесным рождением — племя.
Вот уж по всей земле разметать он готов был перуны,Да убоялся, пылать от огней не начал бы стольких 255 Неба священный эфир и длинная ось не зажглась бы.Вспомнил, — так судьбы гласят, — что некогда время наступит,Срок, когда море, земля и небесный дворец загорятся, —Гибель будет грозить дивнослаженной мира громаде.Стрелы тогда отложил — мастеров-циклопов30 работу, 260 Кару иную избрал — человеческий род под водоюВздумал сгубить и с небес проливные дожди опрокинул,Он Аквилона тотчас заключил в пещерах Эола31И дуновения все, что скопления туч отгоняют.Выпустил Нота. И Нот на влажных выносится крыльях, — 265 Лик устрашающий скрыт под смольно-черным туманом,Влагой брада тяжела, по сединам потоки струятся,И облака на челе; и крылья и грудь его в каплях.Только лишь сжал он рукой пространно нависшие тучи,Треск раздался, и дожди, дотоль запертые, излились. 270 В радужном платье своем, Юноны вестница, водыСтала Ирида32 сбирать и ими напитывать тучи.В поле хлеба полегли; погибшими видя надежды,Плачет селянин: пропал труд целого года напрасный.Не удовольствован гнев Юпитера — небом; лазурный 275 Брат33 помогает ему, посылая воды на помощь.Реки созвал, и, когда под кров своего господинаБоги речные вошли, — "Прибегать к увещаниям долгимНезачем мне, — говорит. — Свою всю силу излейте!Надобно так. Отворите дома, отодвиньте преграды 280 И отпустите тотчас всем вашим потокам поводья".Так приказал. И они родникам расширяют истоки,И, устремляясь к морям, в необузданном катятся беге.Сам он трезубцем своим о землю ударил. Она жеДрогнула вся и воде на свободу открыла дорогу. 285 И по широким полям, разливаясь, несутся потоки;Вместе с хлебами несут деревья, людей и животных,Тащат дома и все, что в домах, со святынями вместе.Ежель остался дом, устоял пред такою бедоюНеповрежденный, то все ж он затоплен водою высокой, 290 И уже скрыты от глаз погруженные доверху башни.Суша и море слились, и различья меж ними не стало.Все было — море одно, и не было брега у моря.Кто перебрался на холм, кто в лодке сидит крутобокойИ загребает веслом, где сам обрабатывал пашню. 295 Тот над нивой плывет иль над кровлей утопшего домаСельского. Рыбу другой уже ловит в вершине у вяза.То в зеленеющий луг — случается — якорь вонзится,Или за ветви лозы зацепляется гнутое днище.Там, где недавно траву щипали поджарые козы, 300 Расположили свои неуклюжие туши тюлени.И в изумленье глядят на рощи, грады и зданьяДевы Нереевы.34 В лес заплывают дельфины, на сучьяВерхние вдруг налетят и, ударясь, дуб заколеблют.Волк плывет меж овец, волна льва рыжего тащит. 305 Тащит и тигров волна; не впрок непомерная силаВепрю, ни ног быстрота влекомому током оленю.Долго земли проискав, куда опуститься могла бы,Падает в море, кружа, с изнемогшими крыльями птица.Залиты были холмы своевольем безмерной пучины, — 310 В самые маковки гор морской прибой ударяет.Гибнет в воде большинство; а немногих, водой пощаженных,При недостатке во всем, продолжительный голод смиряет.
От Аонийских вершин отделяет Эту35 Фокида, —Тучные земли, дотоль они землями были, теперь же 315 Моря частица, воды небывалой широкое поле.Там крутая взнеслась гора двухвершинная к звездам,Именованьем — Парнас; облаков верхи ее выше.К ней-то Девкалион36 — остальное вода покрывала —С брачной подругой своей пристал на маленькой лодке. 320 Нимфам корнкским37 они и гор божествам помолились,Вещей Фемиде38, тогда прорицалищем оным владевшей.Не было лучше вовек, ни правдолюбивее мужа,Богобоязненна так ни одна не бывала из женщин.И как Юпитер узрел, что мир стал жидким болотом, 325 И что остался он там из стольких тысяч единым,И что осталась она из стольких тысяч единой,Оба невинны душой, богов почитатели оба, —Он облака раскидал, Аквилоном туман отодвинул,Земли явил небесам и выси эфирные землям. 330 Моря недолог был гнев; сложив о трех зубьях оружье,Воды владыка морской усмиряет и вставшего поверхВолн голубого зовет Тритона, чьи отроду плечиВ алых ракушках, и дуть велит в трубицу морскую:Этим он знак подает отозвать и потоки и волны. 335 Выбрал из раковин тот пустую трубу завитую,Что расширяется вверх от низа крученого; еслиВ море такую трубу на просторе наполнить дыханьем,Голос достигнет брегов, где солнце встает и ложится.И лишь коснулось трубы божество с брадой увлажненной, 340 Лишь громогласно она заиграла отбой по приказу,Все услыхали ее потоки, — земные, морские, —Грозный приказ услыхав, потоки ей все покорились.Реки спадают, уже показались возникшие холмы;Море опять в берегах и в руслах полные реки, 345 И выступает земля, с убываньем воды прибывая.К вечеру долгого дня и лесов показались макушкиГолые, тина у них еще на ветвях оставалась.Мир возродился земной. И увидев, что так опустел онИ что в печали земля глубоким объята молчаньем, 350 Девкалион, зарыдав, к своей обращается Пирре:"Нас, о сестра, о жена, о единая женщина в мире,Ты, с кем и общий род, и дед у обоих единый,Нас ведь и брак съединил, теперь съединяет опасность, —Сколько ни видит земли Восток и Запад, всю землю 355 Мы населяем вдвоем. Остальное все морю досталось.Но и поныне еще не вполне мы уверены в нашейЖизни, еще облака наполняют нам ужасом душу.Что, если б ты без меня судьбы избежала, бедняжка,Было бы в сердце твоем? И как бы могла одинокой 360 Ты этот страх пережить? И кто б твои муки утешил?Я, о поверь, если б ты оказалась добычею моря,Сам за тобою, жена, оказался б добычею моря.О, если б мог возродить я народы искусством отцовским,О, если б души вливать умел в изваянья из глины! 365 Ныне же в нас лишь двоих сохраняется смертных порода;Так уж угодно богам, чтоб людей образцом мы остались".Оба заплакали. Им захотелось молиться небеснымСилам и помощи их попросить, о судьбине гадая.Медлить не стали они. Подходят к водам Кефиса,39 370 Что, непрозрачны еще, по руслу знакомому льются.Там, водяную струю возлияв, себе оросилиПлатье и темя они, потом направиться обаВ храм богини спешат, которого кровля белела,Грязным покрытая мхом, алтари ж без огня пребывали: 375 И лишь коснулись они храмовых ступеней, как упалиНаземь, устами прильнув к холодному камню, — и вместеМолвили так, трепеща: "Коль Вышние правой мольбоюМогут смягчиться, и гнев умилостивляется божий,Молви, Фемида, каким искусством убыток восполнить 380 Нашего рода; подай, добрейшая, помощь в потопе!"И умягчилась она и рекла: "Выходите из храма;Головы ваши покрыв, одежд пояса развяжитеИ через плечи назад мечите праматери кости".Остолбенели они, и нарушила первой молчанье 385 Пирра; богини она покориться веленьям не хочет;Молит прощенья себе; уста оробели, боитсяМатери тень оскорбить, назад ее кости кидая,Но повторяют меж тем слепое неясное слово,Участь предрекшее им, и сами с собой размышляют. 390 Ласковой речью тогда Прометид обращается мягкоК Эпиметиде. "Иль мы, — говорит, — ошиблись в догадке,Иль благочестен и нам не внушит беззаконья оракул.Наша праматерь — земля. В телесах ее скрытые кости,Думаю — камни. Кидать их за спину нам повеленье". 395 Хоть толкованьем таким убедил супруг Титаниду,Все же надежда смутна, — настолько к советам небеснымМало доверья у них.
1 2 3 4 5 6 7 8