Андрей неожиданно тонко и резко взвизгнул, попробовал подтянуть ноги под себя. Это еще больше настроило меня на игривый лад.
- Что ты визжишь, как гимназистка? - спросил я, нежно проводя пальцами по заскорузлым пяткам танкиста.
- Не надо!.. Юрка, убью!.. Я... не переношу этого...
- А ты же у нас ревнивый! - припомнил я. - А ревнивые все дураки. Скажешь, нет? - спросил я, продолжая свое черное дело.
- Да... да...да, - на все соглашался Лейтенант, заходясь истерическим смехом.
- Ну и терпи тогда, прапорщик. Ты ведь на самом деле прапорщик, да?
Андрюха не выносил когда его называли этим званией, зверел на глазах, но сегодня мне можно было говорить про своего спутника все, что угодно.
- Да-да-да! - с частотой пулемета согласился он. - Прапор, кусок... только перестань...
- Прапорщик с манерами гимназистки и к тому же в роли затычки, что может быть смешней?
Неожиданно пятки Андрея исчезли, раздался грохот и впереди мелькнул свет факела.
- Пролез! - обрадовался я. - Давно бы так.
Я бросил вперед оба унта Лейтенанта, затем факелы, свой рюкзак, а потом уж пролез и сам. Пещера тут в самом деле оказалась гораздо больше, и Андрей с красным, распаренным лицом сидел на рюкзаке и блаженно отдувался. Он глянул на меня снизу вверх и сказал:
- Ну и гад же ты, Мартов!
- Взаимно, Новиков! - ухмыльнулся я.
- Вот дай ему немного власти, со свету сживет. Я тебе все припомню: и гимназистку, и тампакс, и прапорщика. Пошли, оглоед.
Вскоре мы столкнулись с новой проблемой. Одно из сужений пещеры оказалось наполовину завалено камнями. На то, чтобы разгрести этот завал, мы потратили время, равное горению двух факелов. Теперь у нас осталось их всего два. Мы то карабкались вверх, то сползали вниз, цеплялись одеждой и рюкзаками за выступы. Казалось, что этому не будет конца. Догорал последний факел, когда потянул свежий воздух и впереди забрезжил слабый свет. Он казался таким далеким. Но пройдя метров пять, мы зажмурились от показавшегося нам неестественно ярким света. Минут десять мы не могли сделать ни шагу, стояли, прикрыв глаза руками. Наконец немного привыкли и рассмотрели, что лощина, некогда пробитая в горе водным потоком, обильно поросла кустарником. Сквозь эту поросль мы пробрались с некоторым трудом, Андрею пришлось даже пустить в ход топор. Наконец мы спустились вниз, к самому подножию горы, и не сговариваясь оглянулись. С этой стороны Обрыв-скала оказалась совсем другой. Склоны ее полого спускались вниз и даже местами поросли кустарниками и деревьями.
- Юрка, а мы ведь вышли! Вышли, черт возьми! - восторженно заорал Лейтенант, обняв меня за плечи и встряхивая как мешок с картошкой. Затем он во всю глотку заржал, показывая на меня пальцем. Я так же не остался в долгу. От дыма факелов мы закоптились как два эфиопа.
- Здравствуй, дядюшка Том! - провозгласил я, пожимая руку Лейтенанта. Как там ваша хижина?
- Сгорела на фиг, дотла, - вежливо ответил новоявленный негр. - А как у вас дела на исторической родине, дорогой мой Муганба?
- Хреново. Вчера последний банан без соли подъели.
Отмыв морды снегом мы пошли дальше, к так манившей нас равнинной тайге. Горами мы были сыты по горло.
БАЙДА
Остаток дня мы провели в приготовлениях к ночлегу. Теперь, в холоде, это занимало гораздо больше времени, чем раньше. Костер должен был гореть всю долгую ночь, и приходилось изводить на дрова несколько деревьев. При установлении надьи надо было точно выбрать укрытие от ветра, и расположить бревна так, чтобы огонь распростронялся по ветру, а не кидался на нас с Андреем. Поужинав, Андрей достал свою карту и нанес на нее пройденный маршрут, а затем долго высматривал на ней предстоящую нам дорогу.
- Ты знаешь, мы вышли километров на двести севернее, чем нам бы надо, со вздохом сообщил он, откладывая карту.
- На двести? - удивился я. - А мы вообще-то куда идем? Нам же главное добраться до жилья.
- Нет, это было до встречи с Иваном. А сейчас нам хочешь не хочешь, а надо идти в Баланино, отнести этим чертовым ингушам Ванькино золото.
- Репутацию Жеребы спасать?
- Да при чем тут репутация, - отмахнулся Андрей. - Представь себе: приходим мы в милицию и сдаем вместо тридцати шести килограммов золота еще двадцать сверху! Допросами замучают: как, что, откуда?
Он безнадежно махнул рукой.
- Так что, мы идем в Баланино? - все допытывался я.
- Не знаю. Это как минимум неделя пути. Тут совсем близко, деревня есть одна, Байда. Через нее проходит шоссейная дорога до Баланино. Но, боюсь, припремся мы в таком виде, нас точно сразу сдадут в милицию. Так что придется все-таки
топать в это Баланино.
Сделав такой неутешительный вывод, Андрей, пристроился на прогретую после костра землю и приготовился отойти ко сну. А у меня все вертелось в голове странное название деревни. Где-то я его уже слышал.
- Слушай, как, ты говоришь, называется эта деревня? Байда? - спросил я Андрея.
- Да, - подтвердил он.
- Мы раньше о ней не говорили?
- Да нет, первый раз. А что?
- Знакомое что-то название. Ладно, спи.
Андрей поплотней закутался в полушубок, поднял до самых глаз ворот свитера и задремал. А я все листал в памяти прошедшие дни, пытаясь вспомнить, где я слышал это название. Сначала я прошелся в обратном порядке: скит, дед Игнат, Иван Жереба, встреча, разговоры с ним. Нет, не то. Еще дальше. Взрыв вертолета, ночные разговоры мужиков. Опять не то. Тогда попробовал зайти с начала всего
действия. Рыжий, купе, разговоры по вечерам, приезд Куцего, вот его подельник Витя, они сидят рядом с братом на бревнышке, потом взрыв вертолета, кровь, раненые, сборы... Стоп!
- Вспомнил! - вскрикнул я.
- А-а! Что вспомнил? Ты про что?- приподнял голову задремавший было Андрей. Я терпеливо начал ему объяснять:
- Помнишь, Чапай перед смертью рассказывал о том, как они хотели угнать вертолет? А после этого они расчитывали пересидеть в деревне Байда, у некой Варюши, очень влюбленной в Витьку. Ну, вспомнил?
- Вообще-то с трудом, - признался Андрей. - Сам разговор помню, а вот подробности... - он развел руками. - А что еще он говорил про Байду и эту Варю? Ну-ка, напрягись.
- Да не подстегивай ты! И так уже мозги трещат, - отмахнулся я и, прикрыв глаза, снова вернулся в прошлое. У меня даже голова заболела, с таким усердием я восстанавливал картину трехмесячной давности. Я снова видел перед собой черное, безбровое лицо Иваныча, его лихорадочный взгляд, слышал его голос, глухой, слабый...
- Все, готово! - я даже приподнялся с земли и начал втолковывать лейтенанту подробности: - Варя-почтальонша, и дом у нее на самом краю деревни, на отшибе. Она прятала у себя Витьку после побега целых три месяца. Как он сам говорил, готова
ради него на все, даже убить, если прикажет.
- Интересно, - Андрей приподнялся, снова достал карту. - Тогда можно подойти к деревне, найти эту Варю, передать от ее приятеля привет, приодеться, а потом уже на попутках доехать до Баланино. Ай да Юрка, ай да молоток!
Лейтенант развеселился, ткнул меня кулаком в плечо, затем по-братски обнял:
- Ну и память у тебя. Слушай, а ты что-нибудь забываешь?
Я пожал плечами:
- Наверное. Все-таки совсем маленьким я себя не помню.
- Жалко. А то я хотел тебя спросить, как там внутри, в утробе, - и засмеявшись, он пропел из Высоцкого: - " День зачатья я помню не точно... "
Решение свернуть к деревне оказалось для нас просто спасительным. Еще день мы провели в пути, а на следующую ночь, уже под утро, пошел снег. Густой, крупный, он сразу встревожил Андрея.
- Как бы пурга не началась.
- Ты думаешь, может?
- После снега всегда метет. Как там метеорологи говорят: фронт осадков. А потом циклон нагрянет или антициклон. Надо выходить к реке, она где-то здесь близко, а она нас точно приведет в деревню.
Мы быстро проглотили холодную печенку и тронулись в путь. К обеду мы действительно вышли к реке, и это сильно облегчило нам дорогу. Со льда снег еще сдувало, и только свежий, мягкий пушок весело скрипел под ногами. Теперь мы двигались чуть ли не семимильными шагами. Уже попадались приметы цивилизации: то торчащая из-под снега разбитая лодка, небольшой бревенчатый домик-лабаз, укрепленный на высоком столбе.
- Жилье близко, - обрадовался Андрей. - Дойдем сегодня или нет?
Я хотел сказать, а стоит ли так спешить? Может, еще ночку переночевать в тайге, а уж утром выйти к деревне. Но именно в эту секунду первый, еще осторожный порыв ветра бросил нам в лицо холодную пригоршню снега.
- Ну вот, начинается, - вздохнул Андрей, поднимая воротник. - Ты не знаешь, почему пурга всегда метет в лицо? Нет чтобы подталкивать в спину.
- В чем же дело, - отозвался я. - Пошли обратно, к пещере.
- Чтобы ты мне снова пятки щекотал? - хмыкнул он. - Прибавь шагу, умник.
Уже через полчаса нам стало совсем не до смеха. Мы шли согнувшись в три погибели под завывающим натиском пурги.
- Это может быть надолго! - прокричал Андрей, обернувшись ко мне и продолжая пятиться по ходу движения. - Надо обязательно дойти до деревни. Она должна быть справа по берегу.
" Так ни черта ж не видно!" - хотел крикнуть я, но густой липкий снег мгновенно залепил мне рот, глаза и нос, отбив всякое желание говорить.
Мы действительно шли, не видя берегов, и только лед подсказывал нам, что мы еще не сбились с пути. И все равно мы прошли бы мимо этой чертовой Байды, потому что уже стемнело, и хорошо, если мы хоть что-то видели в двух метрах
от себя.
Повезло нам, как обычно, через невезуху. Андрей, шедший впереди, стремительно ухнул куда-то вниз. Сначала я просто не поверил своим глазам. Был человек, и сразу его нет. Лишь когда над белой поверхностью показалась его голова, я понял, что лейтенант провалился под лед. Сорок килограммов золота запросто утащили бы его на дно, но, по счастью, там было не очень глубоко. К тому же я вцепился в шапку Андрея, и с матом и подвываниями лейтенант выполз на лед. Но за это время он понял самое главное. Стуча зубами, он крикнул мне на ухо:
- Это прорубь, свежая, только-только затянуло ледком!
Да, теперь и я видел, что полынья имела слишком правильную, квадратную форму.
- Где-то рядом жилье! - снова крикнул трясущийся от холода Андрей и свернул вправо, к берегу. Он не ошибся, нам попалась занесенная, но еще видимая под снегом тропинка.
С трудом мы вскарабкались на крутой косогор. У Андрея сильно скользили обледенелые унты, и он несколько раз упал. Пройдя еще буквально метров десять, мы уперлись лбами в плотный сибирский забор. Такие бывают только в этих, богатых лесом местах. Пока мы шарили по забору, ища ворота, внутри ограды густым басом залаяла собака. Так что хозяева были предупреждены о нашем визите. Стоило Андрею стукнуть пару раз кулаком в закрытую калитку, как из-за нее сразу послышался испуганный женский голос:
- Кто там?
- Скажите, где тут у вас Варя-почтальонша живет? - прокричал Андрей.
- Ну, я Варя, а что вам надо-то?! - не слишком дружелюбно отозвалась женщина.
- Вам Витька Корзун привет просил передать, - по прежнему дрожа всем организ мом, с запинками в голосе отозвался Андрей.
Невидимая нам женщина громко ойкнула, загремела отодвигаемая доска, звякнула щеколда, и калитка широко распахнулась.
- А Витя сам не приехал? - сразу спросила женщина.
Лица ее я не видел, только очертания головы в платке да накинутая на плечи фуфайка.
- Нет, - мотнул головой лейтенант, по-прежнему выбивая зубами морзянку. - Нам бы только ночь переночевать, а то шли по реке, и тут у вас под берегом провалились в прорубь.
Хозяйка ахнула и за руку поволокла его в дом, причитая на ходу:
- Господи, это ведь я белье полоскала с утра, кто же знал то!
В самом деле, весь обширный двор был занавешен белыми парусами замерзших простыней. Пробравшись сквозь их погромыхивающие ряды, мы прошли в большой дом, типичную сибирскую пятистенку. Все комнаты его отапливались одной, стоящей посередине избы печью. Мы с блаженством окунулись в излучаемое ею тепло.
Пока мы снимали рюкзаки и шубы, хозяйка скрылась внутри дома. У Андрея даже шапка стояла колом, не только унты или штаны. Вернувшись, хозяйка подала нам чистое полотенце и новенькую смену мужского белья, штаны и рубаху.
- Идите переоденьтесь, а я пока на стол соберу.
Все, что дала нам хозяйка, оказалось в самую пору. Она даже предусмотрела теплые, шерстяные носки. Андрей от всей души растерся жестким махровым полотенцем.
- Ах, хорошо! - потянулся он, напрягая мышцы. А с кухни уже потянулись невероятно вкусные запахи давно забытой нами пищи. Глотая слюнки, мы поспешили на запах.
На столе нас уже поджидали большая чашка с вареной картошкой, соленые огурцы в миске и тарелка с огромными лопоухими груздями.
- Садитесь, кушайте, - радушно пригласила нас Варя, нарезая круглый, подовый хлеб. Затем она метнулась к буфету, достала бутылку водки, причем не какого-то там "самопального первача", а самую настоящую "Столичную", в белой жестяной
"бескозырке". Это оказалось весьма кстати. Андрей разлил водку по стаканам, хотел налить и хозяйке, но та отказалась:
- Ой, нет, я не буду.
Мы чокнулись, Андрей коротко сказал:
- За то, что все таки вышли.
Водка, прокатившись по пищеводу огненным шаром, мгновенно разогрела нас изнутри. У Андрея сразу залилось румянцем лицо, да и я чувствовал, как пылают мои щеки.
- О Господи, как хорошо-то! - выдохнул Андрей прежде чем с хрустом вгрызться в плотную шляпку груздя.
А хозяйка уже спешила от печи с громадной сковородкой с шипящей яичницей, поджаренной на сале. Мы дружно взвыли от вожделения, набрасываясь на это кулинарное чудо. А еще я не мог оторваться от самого обычного хлеба. Он не шел ни в какие сравнения со староверческими сухарями. Мягкий, душистый, ноздреватый, мне казалось, что я не ел в своей жизни ничего вкуснее.
Лейтенант все-таки нашел время представиться хозяйке:
- Меня зовут Андрей, а его Юра. Ну, а вас Варя, да?
Та только улыбнулась в ответ. Еще через пару минут Андрей вспомнил еще кое-что.
- А вы-то что сидите? Присоединяйтесь, - и он показал вилкой на пустую сковородку.
- Ешьте-ешьте! Я только что поужинала, - отказалась Варя.
Андрей налил нам еще граммов по сто, предложил и хозяйке, но она опять отказалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60