Намек понятен, лейтенант?! Всё! Идите в назначенную вам восьмую роту, а я еще подумаю оставлять вас или отправить куда-нибудь подальше!Ни фига себе! Куда же еще подальше? Это что, еще не самая окраина земного шарика? Есть более глухие и гадкие места? Не ожидал, лейтенант Ромашкин, не ожидал.Он совершил ритуал представления остальным начальникам, переходя из кабинета в кабинет. Никто особенно энтузиазма не выказал — прибыл и прибыл, какая нам от тебя польза!Замполит полка Бердымурадов был менее груб, чем отец-командир Хомутецкий, но дослушать до конца рассказ об отсутствии билетов не пожелал, махнул рукой. По долгу службы расспросил о семейном положении и распорядился по поводу ночлега:— Переночуете в общежитии. Затем поставим вопрос на жилкомиссии о выделении квартиры.Ого! Есть даже свободное жилье!— Когда приедет супруга? — спросил замполит, делая пометки в блокноте.— Уже. Она со мной! С чемоданами на КПП. Как в кино «Офицеры», — Никита закатил к потолку глаза. Эх, как бы от нее избавиться побыстрее! Сплавить к теще, что ли? Может, и не вернется обратно. Надоело бесконечное нытье! Или пора разводиться?— Вот и хорошо! — невпопад ромашкинским мыслям одобрил замполдит. — Председатель жилищной комиссии — майор Зверев, наш зам по тылу полка. Сейчас ступайте к нему, напишите заявление. Крыша над головой — самое главное для семьи!— Крыша — да, это замечательно. Жена в следующем месяце на пару недель поедет сдавать сессию в институте. Пока туда-сюда, я обживусь…Бердымурадова столь тонкие нюансы семейной жизни лейтенанта уже не интересовали, он уже углубился в чтение газеты «Правда».Представление полковому начальству растянулось до вечера. Молодому лейтенанту все было в новинку. Казалось, не первый год в армии (шестой), но тогда был солдатом, курсантом. Все в прошлом, а теперь офицерская жизнь — с чистого листа. Как-то она сложится, жизнь эта? Капитанским званием? Или удастся стать полковником? А то и посчастливится — до генерала?Из штаба полка, где сдал документы в строевую часть, он был скоренько препровожден в батальон, а там попал прямо в лапы начальника штаба.— Лейтенант. Как фамилия? — грозно спросил рябой майор с «шилом бритым» лицом. Начальник курил на высоком крыльце, небрежно стряхивая пепел на парапет.— Ромашкин. Лейтенант Ромашкин. Назначен на должность заместителя командира восьмой роты.— Отлично! Как раз вовремя прибыл. Попался, голубчик! — майор радостно потер ладони. — Ты-то мне и нужен! Завтра заступаешь начальником патруля по гарнизону. Солдат тебе в подчинение определит ротный. Форма следующая: брюки в сапоги, без оружия. Чего молчим? Приказ не ясен?— Ясен. Так точно! — отчеканил Никита в некотором смятении. Он-то сразу представился: «Лейтенант Ромашкин!» А вот что за майорское рябое «мурло» им так командует? — Разрешите полюбопытствовать, чтоб впредь знать? Вы-то, майор, кто будете?— Что?!! Кто?!! Я — майор Давыденко! Начальник штаба батальона! Твой прямой начальник. Второй по значимости для тебя после комбата!— Виноват. Не совсем понял последнее выражение. А замполит батальона у нас есть? Или он отсутствует? А ротный?— Молчать, бояться! В порошок сотру, по нарядам загоняю! Ух, ты, говорливый какой объявился. Что ни замполит, то умник и демагог! Мало мне было Колчакова, так нате вам — еще один говорун! Что ни лейтенант, то Бенедикт Спиноза!— А чем плох Борух? — буркнул Никита. Что в батальоне есть и другие демагоги, подобные ему, где-то вдохновило и порадовало.— Борух? Какой Борух?!— Спиноза. Фамилия Спиноза. Имя у него настоящее — Борух.— А, так он еще и Борух?! Тем более! Все вы для меня спинозы-занозы! Занозы в жопе! Политические занозы!В этот момент из открывшихся дверей появился широкоплечий майор, а за ним два весело хохочущих капитана. Майор поймал последние фразы Давыденко и нахмурился. Высокие начищенные сапоги сверкали черным глянцем на солнце. Шитая фуражка с высокой тульей, словно у латиноамериканского генерала-диктатора. Широкие плечи бывшего борца. Волевой квадратный подбородок. Ох, нелегка доля его подчиненных!.. Правда, позднее выяснилось, что этот борец — милейший человек.— Мирон! Ты уже теперь не ротный, уймись! Чего ты накинулся на молодого лейтенанта? Солиднее нужно быть, интеллигентнее.Начальник штаба слегка растерялся, лицо его и без того не бледное, побагровело еще пуще:— Да вот… Прибыл новый замполит роты. По всему видать, наглец и бездельник. Мало нам своих!— По чему — по всему? Какой у тебя критерий для определения личности? Веснушки на носу? Голубые глаза?— Товарищу майору, наверное, не понравилось, что я за честное имя Спинозы вступился, — рискнул хмыкнуть Ромашкин.— Чье имя, за какое имя?— Спинозы. За Боруха.— Наш человек! — кучерявый капитан-брюнет толкнул в бок высокого голубоглазого блондина, тоже капитана.— Короче! — майор Давыденко швырнул окурок в урну, будто тот окурок во всем и виноват. — Вот, вам новый кадр! Забирайте на здоровье и мучайтесь. Но главное, чтоб не забыл о завтрашнем заступлении в патруль. Иначе я его живым сожру! В первый день службы!Он быстро сбежал по ступенькам вниз и зашагал широкими чеканными шагами через плац к выходу из городка.— Ну, лейтенант! И чем ты так Мирона разозлил? — опосредованно похвалил капитан-блондин. — Чуть не довел до инсульта!— А я знаю?! Он и до меня был уже на взводе, словно бешенный бросился… Да! Кстати! — Отрапортовал скороговоркой: — Лейтенант Ромашкин. Прибыл для прохождения службы в восьмую роту.— Вовремя прибыл! — возрадовался капитан-брюнет. -Наконец-то я сдам должность! Ведь ты моя смена, р-родненький! Моя фамилия Штранмассер, откликаюсь на Михаила.— А также на Моисея, — подъелдыкнул капитан-блондин.— И на Моисея тоже. Но никто пока на святую землю не зовет!— Капитаны! Угомонитесь! Молчать! — Майор одним движением отодвинул в сторону обоих весельчаков-балагуров. — Молодой человек, повтори медленнее и внятно!Ромашкин вновь представился, объяснился. Попутно мельком выразил недоумение — по поводу немотивированной ярости начштаба.— Знаешь, как про таких говорят, Ромашкин? — сновап встрял неугомонный капитан-блондин. Жена плохо дает, или дает, но другим! Гы-гы!— Р-разговорчики! Прекратить! — майор-замполит в корне пресек циничные намеки подчиненных на семейные проблемы товарища Давыденко. — Значит, так, лейтенант. Я — Рахимов, замполит нашего третьего батальона. Вот этот… веселый — капитан Хлюдов. Пока что замполит седьмой роты.— Володя! — назвался блондин, протягивая руку для знакомства.— А этот — капитан Штранмассер. Всем говорит, что Миша, но никто не верит. С ним, в принципе, можно не знакомиться, а лишь поздороваться. Один хрен, сегодня тебе дела передаст и уедет в свою Иолатань!— Эх, жалко, не в свой Израиль. Дела передаст, но сам он не «передаст»! — Хлюдов со значением вскинул вверх указательный палец.— Штранмассер! — повторил Штранмассер. Не путать со «шмайсером» и «трассером». А то тут есть охотники до… У меня обычная русская фамилия — Штранмассер. Нужно просто заучить, она легко запоминается. Почти как Иванов.— С такой фамилией, и назначили заместителем командира батальона! Майором станет! — наигранно восхитился Хлюдов. — А я, вот, Хлюдов, потомок старинного офицерского рода — по-прежнему в капитанах!— Вовочка, — отбил Штранмассер, — Мне моя фамилия двенадцать лет мешала должностному росту! А тебе вредит имя!— Что в имени тебе моем?! — голосом трагика взвыл Хлюдов.Чувствовалось, что пикировка между капитанами, блондином и брюнетом, — этакое перманентное развлечение для них обоих, да и для окружающих.— Во-воч-ка! — нежно подчеркнул Штранмассер. — Да на тебя только начальство глянет и сразу вспомнит: «Вовочка»! Не человек, не офицер, а так, анекдот… про Вовочку. Вот подтвердите, товарищ майор!Товарищ майор, замполит Рахимов, не сказал, но с удовольствием промолчал.— Видишь, и товарищ майор согласен!— Почему согласен? Он не подтвердил!— Но и не опроверг!Замполит продолжал с удовольствием молчать. Со снисходительной привычкой к этим капитанским играм разума.— И фамилия у тебя, Вовочка, еще подозрительней, чем у меня! Хлюдов, блин! Белая гвардия! И вдруг в красной армии! Булгакова хоть читал? Да куда тебе! В твоем-то возрасте!— В ка-а-аком-таком моем возрасте?! Да мне уже тридцатник почти!— Я и говорю, молод ишшо. Вот стукнет тридцать три, тогда и станешь замкомбата. Не спеши, дай срок настояться «бражке» в твоей кровушке.Так они побалагурили. Затем с разрешения Рахимова увлекли Никиту в казарму. Там много и быстро говорили, размахивали руками, показывая тетради, конспекты, журналы, накладные на телевизор и радиоприемники, провели экскурсию по Ленкомнате… Ну, Ленкомната, как Ленкомната — как везде. Наполовину, правда, недооформленная.Никита слушал, кивал, «угукал». А в голове крутилась одна мысль: «Ни хрена себе! Тридцать три года! Дорасти до капитана и стать, наконец, замкомбатом! Переспективы воодушевляют! Гнить в этой глуши лет десять и все на одной должности!»— Коротко о наших офицерах!.. Потом подробней познакомишься. Ротный у нас новый, фамилия — Неслышащих. Чтоб кто запомнил! Витька Недумающий, Витька Непомнящий — как только ни называют… Невидящий, Неслышащий… Взводные с придурью, у каждого свой бзик. Карьеристов в роте нет, ни в прямом смысле (сволочей), ни в переносном (старых пердунов). Служат тут кто год, кто три, кто и пять лет. Первым взводом командует Вовка Мурыгин. Вторым — Мишка Шмер. Третьим — Сергей Шкребус, он же Глобус, он же Ребус. Четвертым — Ахмедка-туркмен, Бекшимов. Зампотех — лейтенант Шурка Пелько. Есть снятый ротный майор Леня Никешов. Этот «висит» за штатом, на него можно внимания не обращать. Он, как старый шкаф: места много не занимает, никому не нужен, а выбросить жалко. Ходит на службу и ходит, ждет, когда переведут в военкомат. В общем, Ромашкин, сам в процессе со всеми перезнакомишься. Со временем.Процесс пошел. И пошел, и пошел. Со временем.Штранмассер посодействовал Никите в перемещении вещей из общаги в квартиру. Майор Зверев облагодетельствовал, выделил комнату на пятом этаже — в благоустроенной квартире. Но в пятиэтажках оказался один недостаток: туалетом пользоваться можно лишь… по часам. Холодная вода поступает наверх в сливной бачок с полуночи и до раннего утра. Горячей воды не бывает вовсе — по причине отсутствия оной. И все же лучше чем в общаге с уличным сортиром и умывальником с пятью кранами на пятьдесят обитателей. Зато теперь в квартиру можно будет притащить койки из казармы, поменять белье и спать более-менее комфортно. Глава 2.Первый день службы Утром Никита едва не опоздал на службу. Ночь стояла душная, вечером долго ворочался, не мог уснуть. И под утро, конечно, проспал.Завтракать пришлось на бегу. Питались они с женой в гарнизонной столовке под громким названием «кафе» — ни кастрюль, ни тарелок у молодой семьи не было. Багаж еще путешествовал где-то по бескрайним просторам Средней Азии. В столовке завтрак уже завершился. Для опоздавших, кроме вчерашней котлеты «смерть желудку» да лапши — более ничего. Быстро проглотив это самое «более ничего», Ромашкин помчался в штаб для инструктажа и тотчас попал под горячую руку начальства.Начальство — хронически злобствующий Хомутецкий:— Лейтенант! Почему сапоги не чищены?!Никита взглянул на чуть запылившиеся во время пробежки сапоги:— Почему не чищены? — повторил Ромашкин претензию комполка с искренним недоумением.— Ма-алчать! Не чищены! Я сказал!.. На первый раз объявляю замечание!.. Вы сегодня в патруль заступили?— Так точно!— Слушайте мой приказ! Разыскать майора Иванникова и доставить ко мне! Будет вырываться — скрутите. Разрешаю.— А кто это? — осторожно поинтересовался Ромашкин.— Ты не знаешь Иванникова?!— Никак нет! Я ведь только вчера прибыл в полк…— Гм. Твоя проблема! Не моя забота! Найдешь! Шагом марш выполнять приказ!В подчинение Ромашкин получил двух молодых младших сержантов.— Как ваши фамилии, бойцы?— Наседкин, — ответил боец с рваной губой.— Магометов, — высокомерно произнес второй боец, с сильным кавказским акцентом.— Кто такой Иванников, знаете?— А! — сообразил Наседкин. — Это зампотех девятой роты. Разжалованный майор. Его за пьянки из штаба полка турнули к нам в батальон. А чего?— Надо найти, боец.— Да-а… В лицо-то я его знаю, но где искать, понятия не имею. В городке столько всяких… закутков.— Будем искать! — в манере Никулина из «Бриллиантовой руки» резюмировал Никита. «Такого же, но с крыльями», блин! Ангел, блин, Иванников.Где тут могут обитать ангелы типа Иванникова? Ой, где только ни…Буквально за забором стоял первый одноэтажный барак, на который указал сержант как на объект розыска Иванникова.Эти домишки-бараки были разделены каждый на четыре квартиры. Ворота палисадника перед входом в ветхую квартиру-четвертинку сломаны, дверь висела на ржавой петле. Мусор устилал весь двор неравномерным слоем — где гуще, где пуще. Рой мух взлетел при появлении людей и гулко зажужжал в воздухе. Вспугнутые крысы шмыгнули по щелям, злобно разглядывая оттуда незваных пришельцев.М-да. Если так грязно во дворе, то каково же в доме? Входить в лачугу н-не хотелось. А надо… Никита с силой дернул за ручку двери — гнилая доска треснула, ручка оторвалась и осталась в руке.— Не так надо! — Наседкин обошел офицера сбоку, схватился за дверное полотно, приподнял и отодвинул в сторону, освобождая проход. — Нежней, нежней.В образовавшееся отверстие хлынул дневной свет. Навстречу свежему воздуху наружу устремилась смрадная вонь.— О-о-о! — задушено протянул Никита, стараясь не дышать. — Наседкин! Ступай, посмотри, нет ли тут твоего… Иванникова.— Да почему ж он мой! — открестился сержант. — Какой он мне знакомец! Еще приятелем назовите! Или собутыльником!Однако приказы не обсуждаются, но выполняются. Наседкин нырнул внутрь — вынырнул через полминуты:— Пусто! Ни души! — гундосо доложился, прижав нос щепотью. — Ну, там и помойка! Тошниловка!— Все осмотрел?— А чего там смотреть? Пустые стены!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33