Брал кабину тут, доставка мгновенная
— Гм, — мрачно хмыкнул он. — Вы вроде неплохая компания. — Он протиснулся между ними и потащился назад к дому. — По крайней мере, вы не похожи на этих силачей-рыцарей, прекрасных волшебниц и закадычных друзей. Как же быстро все это устарело, кстати говоря.
Отрава и Брэм в замешательстве переглянулись. Но когда незнакомец даже и не подумал остановиться, Отрава бросилась за ним.
— Эй… здравствуйте! Меня зовут Отрава. Тот остановился и снова оглядел ее с ног до головы.
— Хорошее имя, — сказал он с сочувствием. — А я уж было подумал, ты какая-нибудь Мелизанда или Ариэль.
— Тьфу, с чего вы взяли?
— Так вы обычно зоветесь. А ты разве не принцесса?
— Вот еще чего не хватало, — ответила Отрава. — Все хотят быть принцессами. Это скучно.
— Да? А кем же хочешь быть ты?
— Я хочу попасть во дворец короля эльфов, чтобы вернуть свою сестру.
— Ты так думаешь, — раздался ответ. — Но держу пари, это только начало.
— Начало чего? — раздраженно спросила Отрава.
— Ты же только пришла! Думаешь, король эльфов просто так отдаст тебе твою сестру? Ну уж нет. Сначала будут всякие испытания, битвы, откровения и неожиданные повороты. Ты должна будешь заслужить свою сестру. Все опасности еще впереди! Уж поверь мне, тебе предстоит долгий путь.
Отрава оказалась совершенно не в состоянии понять, о чем говорило это забавное существо, поэтому после смущенных раздумий она покачала головой и сказала:
— Так вы знаете, как добраться до дворца короля эльфов или нет?
— Ну разумеется, — устало вздохнул человек. — Входите, и я расскажу вам. — С этими словами он ввалился в дом, построенный из необожженной глины и прутьев, а остальные пошли следом.
Внутри было темно и тесно. Кроме скамеек, стола и камина, мебели почти не было. Неглубокая яма, выстланная соломой, видимо, заменяла постель. Крыша нависала так низко, что Брэму пришлось сгорбиться, чтобы протиснуться внутрь, а Перчинка сильно ударилась локтем и громко пискнула.
Незнакомец подошел. к огню в очаге, достал огниво и высек искры. Поймав их, пламя жарко вспыхнуло. Что бы там ни было в камине, но оно очень хорошо горело. Оставшись довольным, хозяин взял черный горшок и поставил кипятить воду.
— Меня зовут Горюн, — сказал он. — Правда ведь, подходит это имя такому унылому и печальному человеку, как я? Удивительно, какими говорящими могут быть имена! Хотите чаю? Я бы предложил вам поесть, но сегодня ничего не поймал. Собственно, я вообще ничего не могу поймать. Там целое озеро красивой жирной рыбы, а я за целых сто лет не поймал ни одной.
— Сто лет? — воскликнула Перчинка.
— Что же вы едите? — спросила Отрава. — Рыбу, когда достану.
— Но вы же сами сказали, что ничего не поймали за сто лет.
Горюн моргнул: — Ну да.
— Так, значит, вы сто лет не ели? Горюн пожал плечами: — Видимо.
— Как же вы до сих пор живы? — тупо спросила Отрава.
— А вот это хороший вопрос, — ответил Горюн. — Наверное, он плохо подумал, когда посадил меня сюда.
— Кто «OH»?
— Иерофант. Как же я несчастен! Вечно рыбачу, изо дня в день, и ничего не могу поймать. Я ведь даже выгляжу печальным, да? Но он, похоже, не продумал все детали. Например, что я буду есть, если не смогу выудить рыбу. Дрянная работенка, скажу вам.
— Вы не голодны? — спросила Перчинка с выражением заботы на лице.
— Говорю же, я не ел сто лет, — простонал Горюн. — Вы бы проголодались?
— Я бы умерла, — весело прощебетала Перчинка.
— Хотите чаю или нет? — напомнил Горюн. — Да, пожалуйста! — пискнула девочка.
Остальные тоже согласились выпить чаю, чтобы расположить к себе хозяина, который, очевидно, был чудаком, а то и вовсе сумасшедшим. Отрава даже не стала утруждать себя расспросами о Иерофанте: вряд ли стоит подыгрывать вранью Горюна, да и не хотелось отвлекаться от главной задачи — поисков Азалии. Но почему-то Отрава заметила в словах этого печального существа странную логику. Что-то, чего она не могла уловить до конца, заставило ее задуматься над тем, что во всей этой истории есть какой-то здравый смысл. Может, не в обычном понимании этого слова, но есть.
— Ну, так вот, дворец… — наконец произнес Брэм.
Горюн засуетился, доставая чашки, и им пришлось посторониться, чтобы он не задел их своей шубой с перьями.
— Ах да, дворец. Вы, конечно, можете попасть во дворец из любого места в королевстве, если хватит ума. Вы знаете, что такое огневое сусло? — Горюн обернулся, размахивая пучком какой-то зеленой травы.
Отрава ответила, что знает. Это растение росло повсюду на болотах, где она выросла.
— Если вы не знаете, как оно действует, то, скорее всего, вы в королевстве новички. Огневое сусло горит по-особому. Вы разжигаете огонь, когда солнце садится, подбрасываете этой травы, оставляете гореть. Это называется кратчайший путь. Так можно подгонять все, ясно?
Отрава не очень поняла, что он имеет в виду, но внимательно слушала. Хотя терпение никогда не было ее сильной стороной.
— Вы ведь хотите найти дворец? — спросил Горюн, вытянув свою влажную шею и одарив их унылым взглядом. — Когда весть будет послана, вы уже не сможете передумать.
— Мы пойдем туда, — не задумываясь, сказала Отрава.
Перчинка встревожено пискнула, но дальше ого ее возражения не пошли. Горюн бросил огневое сусло в разгорающийся огонь, спугнув Андерсена, который как-то умудрился найти себе уютное местечко возле очага. Пламя опало и развелось снова, но Отрава заметила, что теперь рез алые вихри повалил черный дымок, а огонь раскраснелся, как горячий камень.
— Он идет, — произнес Горюн. — Кто идет? — спросил Брэм. — Кучер.
— Мы поедем в карете? — воскликнула Перчинка, по-видимому, упустив скрытый смысл, которую вложил Горюн в это слово.
— Прямо во дворец короля эльфов, — кивнул Горюн.
Отраве не очень понравился его тон.
Горюн заварил для них чай, а они поделились с ним своей провизией. Чай оказался горьким и зеленым, с травинками и чаинками, но почему-то Отрава пила его с удовольствием. Правда, она обратила внимание на то, что Брэм пить не стал. Он весь так и излучал недоверие к этому жалкому созданию, которое их приютило.
Сам Горюн, дрожа всем телом, уселся на скамейку. Крошечный домик стал постепенно наполняться теплом, а огонь по-домашнему мерцал, отгоняя подступающую ночь. Отрава немного рас— слабилась. Горюн был грустным, да, но разве опасными Ей как-то не верилось, что от него стоит ждать подвоха. Хотя, конечно, в королевстве эльфов возможно все.
— Можно задать вопрос, Горюн? — в конце концов сказала девушка. — Точнее, два. Вы же здесь не счастливы. Вы не можете поймать рыбу и ничего не едите. Вы живете тут уже сто лет. Так вот: как вы сюда попали? И почему бы вам не уйти?
Горюн моргнул и медленно поднял голову, как будто она была очень тяжелой.
— Знаете, меня об этом еще никто не спрашивал. Почему я не уходил? Ни разу за сто лет…
— Ну и? Почему же? — Однажды я пытался, — ответил Горюн. — Не советую.
— Что же случилось? — осторожно спросила Отрава.
Он вдруг напомнил ей Миногу, который уклонялся от ее вопросов и отделывался туманными фразами, когда она спрашивала его о назначении загадок. На этот раз она собиралась добиться по— дробного рассказа.
Горюн долго испепелял ее взглядом.
— Возможно, вы когда-нибудь узнаете. Да, ты такая же, как и я. Человек, задающий вопросы. Можно, я отвечу сначала на первый вопрос? Как я сюда попал? Не знаю. В один прекрасный день я просто очутился здесь. Больше ничего не помню. И вот я начал задавать вопросы. Но никто не хотел меня слушать. Всех интересовали только свои дела, они уходили как можно быстрее, не желая задумываться, что они творят. — Он шумно хлебнул чаю. — Но рыбалка дает время поразмыслить. И я думал. Слушал истории других людей, которые приходили, и все понял.
— Поняли что?— спросила Отрава. — Как я сюда попал, — ответил Горюн. — И как же?
— Спросите лучше у Иерофанта. — Почему вы не можете просто сказать мне? — Так не пойдет, — вздохнул Горюн с неподдельным огорчением. — Существуют законы, им надо следовать. Все подчинено законам. Пока для вашего же блага вам лучше не знать. Слишком рано.
Отрава разочарованно заскрипела зубами. — Теперь второй вопрос.
— Ах да. Как я уже говорил, все подчинено законам. У каждого свой путь, своя роль. И если перестать делать то, для чего ты предназначен, то испортится и все остальное. Мы все — звенья одной цепи, понимаешь? Мне полагается оставаться здесь. Я должен хранить ответы. Если человек заблудился, он приходит ко мне, и я направляю его в нужную сторону. Я даю им так называемый кратчайший путь, вот как вам. — Он ссутулился, даже как будто стал меньше ростом, и потупился, уставясь на кота, который вполглаза наблюдал за ним, притворяясь спящим. — Мне не положено странствовать. И когда я ушел, путники терялись, потому что некому было подсказать им дорогу. Все начало разваливаться.
— Потому что вы делали то, для чего не предназначены — удивленно спросила Перчинка.
— Потому что я понял суть вещей, — пробормотал Горюн. — У меня самого когда-то была история, но она мне не понравилась, и я пытался ее изменить. — Он всхлипнул. — Вот вам мой совет: никогда так не поступайте.
Следующему вопросу Отравы помешал внезапный порыв ветра, который поднялся снаружи, а затем послышалось цоканье копыт, и возле дома остановились лошади.
— Вам пора, — произнес Горюн, указывая шишковатым пальцем на дверь. — Кучер не станет ждать долго.
Перчинка подняла на руки кота, и они вышли. На берегу стояла карета. При виде ее глаза Перчинки загорелись. Не в первый раз Отраве пришлось напомнить себе, что нельзя поддаваться великолепию королевства эльфов. То, что предстало им, было настолько красиво, что могло заставить забыть об осторожности.
Карета была раскрашена в белый и серый цвета, с крестовинами из слоновой кости и золотыми спицам; ступицы изящно отделаны серебром. В карету были запряжены четыре грациозные лошади, облаченные в блестящие доспехи. Гривы лошадей белоснежными облаками колыхались на ветру, со спин свисали кольчужные попоны из золота. Завидев людей, лошади замотали головами и несколько раз щелкнули зубами. И все же безупречная красота этих животных была холодной, даже ледяной, и глаза их смотрели на людей с мрачным, надменным презрением.
Сам Кучер ссутулился на козлах, закутавшись в необъятный белый плащ с капюшоном, так что видны были только его руки, держащие поводья. В нем было все семь футов роста, даже Брэм рядом с ним казался карликом. Кучер свирепо взглянул на путников, и они увидели в капюшоне фарфоровое лицо — идеальные черты, высокие скулы, гладкая, бледная, без единого изъяна кожа. Но и от этой красоты сквозило холодом, потому что зеленые глаза Кучера смотрели на них, как на насекомых, и губы скривились в брезгливой усмешке.
Дверца кареты сама собой открылась. Перчинка обеспокоено посмотрела на Брэма и Отраву и крепче прижала Андерсена к груди. Отрава обернулась к Горюну, который с жалостью смотрел на нее.
— Навестите Иерофанта. У него есть ответы. Отрава не ответила. Они сели в карету и закрыли дверцу.
СДЕЛКА И ПУТЕШЕСТВИЕ
Дворец короля эльфов стоял на пересечении дюжины рек и ручейков и был прекрасным и изысканным, Его нефритовые стены вздымались над озерной долиной, устремляя к небу множество изящных шпилей и башенок разной высоты. Чем ближе к небесам— тем меньше башен. А выше и величественнее всех была та, что точно в центре замка: ее верхушка была изящной и острой, точно игла.
Слишком большое солнце эльфов только начинало свой путь по небосводу, когда Отрава и ее спутники прибыли, и с высоты, с янтарных небес, им открылся потрясающий вид. Зеленые стены дворца переливались в утренних лучах, а сети рек и озер, разрезавшие окрестности, блистали золотом.
— Ты должна это увидеть, Перчинка! — воскликнула Отрава, но девочка даже не шевельнулась. Она свернулась калачиком, уткнувшись лицом в заднюю стенку кареты и закрыв глаза ладонями.
Перчинка сидела так с того самого мига, когда карета внезапно оторвалась от земли и взмыла в небо. Лошади били копытами по воздуху, словно это была твердая почва. Девочка тогда взвизгнула от удивления и в ужасе отпрянула от окон. Похоже, она панически боялась высоты, и Андерсен так и не смог уговорить ее выглянуть из кареты.
Лошади во весь опор неслись ко дворцу, и он становился все больше. Все путешествие заняло меньше часа, но почему-то ночь прошла, и уже настало утро, а пассажиры чувствовали себя так, словно хорошо выспались, хотя никто из них даже не вздремнул. Когда Отрава заметила это, Брэм повторил слова, которые произнес в ту ночь, когда она попрощалась с ним и отправилась в дом костяной ведьмы:
— Время здесь течет по-другому. Возможно, там, дома, прошла уже тысяча лет, и когда мы вернемся, мир изменится до неузнаваемости.
Отрава задумалась.
— Вряд ли я буду по кому-то скучать. Ну, кроме Паруса, конечно. И может, папы. Но он, скорее всего, гораздо счастливее без меня.
— Разве? Как у тебя только язык повернулся сказать такое! — укоризненно произнес Брэм.
— Но ведь это правда, — возразила Отрава. — Он и Мелисса, моя мачеха, только и хотели, что избавиться от меня. С тех самых пор, как поженились. Даже если изо всех сил притворялись, что это не так. — Девочка поймала его скептический взгляд. — Это не просто приступ подростковой обидчивости, Брэм. Я знаю что говорю. Я всегда была для них помехой. Отравой.
— А, так вот почему ты выбрала это имя. — Усы Брэма изогнулись, и кривая усмешка появилась на лице. — Мог бы догадаться.
— А тебе будет чего-то не хватать? — спросила девушка, снова выглянув в окно.
Карета уже приближалась к самой высокой башне дворца.
— Зависит от того, что изменится, — ответил Брэм. — Если к тому времени, как я вернусь, в Крепости в мясной лавке перестанут делать мои любимые сосиски, придется вернуться и сказать королю эльфов пару теплых слов.
Отрава засмеялась и легонько ударила его по груди.
— Дурак ты, Брэм! — Гм, ну… — улыбнулся он и не стал спорить. — Карета пролетела по воздуху через широкую арку ворот в одну из низеньких боковых башенок дворца, где и остановилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31