Де Ришло упал в сточную канаву, растянувшись в полный рост на вонючих отбросах.
Ричард размахнулся и со всей силы ударил мужчину по корпусу. У того перехватило дыхание, и он стал давиться от кашля. Де Ришло поднялся на руки, но первые ряды преследователей уже наступали беглецам на пятки.
Подняв пистолет, Ричард выстрелил снова над головами кричащих мужчин и женщин.
При виде пистолета глаза у всех замерли от ужаса и стали закатываться. Пригибаясь, преследователи стали вбегать в соседние дома, чтобы избежать выстрела. Но основная толпа следовала за ними. Тем не менее, одинединственный выстрел дал преследуемым еще одну короткую передышку. Сильно хромающий Рекс и МариЛу позади него выбежали на пристань, побежали по причалу к тому месту, где пришвартовался их баркас. Де Ришло и Ричард, напрягая все силы, следовали за ними.
До цели оставалось еще с пару сотен шагов, и тут из баров и кафе, расположенных в порту, стали выскакивать люди, которые шли на подмогу толпе. Ужасное это было подкрепление, потому что, в основном, состояло из вооруженных ножами моряков.
Рекс и МариЛу стали оба звать Саймона. Когда де Ришло и Ричард добежали до своих друзей, Саймон вдруг появился из рубки баркаса. Мгновенно осознав сложившуюся ситуацию, он сразу же отдал быстрые приказания трем ямайским юношам, которые приготовились к немедленному отплытию. Затем, схватив большой нож, он спрыгнул на берег, чтобы помочь своим друзьям.
Пять сотен осатаневших цветных бросились на пристань, наполнив ее злобными криками. Отдельных голосов не было слышно. Толпа вопила: «Вурдалаки! Упыри! Вампиры! Похитители трупов!», но чаще всего: «Зомби! Зомби! Зомби!»
Ктото бросил нож, который угодил Ричарду в ногу. Когда тот остановился, чтобы вытащить его, его схватили два курчавых грузчика. Де Ришло схватил третий, а МариЛу свалилась у ног Саймона. Уже достигший края причала и готовый спрыгнуть в лодку, Рекс быстро повернулся и бросился на помощь своим друзьям. Размахивая своими мощными кулаками как тяжелыми гирями, он крушил направо и налево, отбросив преследователей и несколько расчистив место. Нападавшие на Ричарда и герцога корчились от боли на земле.
МариЛу вскочила на ноги и прыгнула на палубу баркаса. Один из ямайских парней уже отвязал канат, другой встал за руль и включил мотор. Третий бросился на помощь Саймону, бил багром по толпе и кричал:
– Вы не имеете права… Они англичане.
Как все ямайцы, он терпеть не мог Негритянскую республику, где собрались подонки общества, и был предан своим белым хозяевам.
Остальным тоже както удалось высвободиться от цепляющихся за них рук и отбросить преследователей от себя. Продолжая драться, отбиваться и наносить удары, друзья спустились в лодку. Как только они все оказались в ней, она отошла от берега. Трое гаитян, в последний момент прыгнувших на палубу баркаса, были одновременно атакованы со всех сторон и сброшены за борт.
Но погоня на этом не прекратилась. В то время' как бессильная толпа, насчитывающая несколько сотен человек, расползлась по всему причалу, изрыгая в их адрес проклятия, сотни других, взгромоздившись на всевозможные суденышки, бросились преследовать дальше. Некоторые лодки, бывшие уже в гавани, изменили свой курс, чтобы перехватить беглецов.
В последующие несколько минут ямайский юноша, стоявший за штурвалом, показал себя первоклассным рулевым, умело увертывающимся от преследователей. При выходе из гавани Ричарду пришлось еще дважды выстрелить из пистолета, чтобы прекратить преследование со стороны патрульного судна, возглавляемого негром в поношенной адмиральской форме, которую, по всей видимости, носили не менее пятидесяти лет.
Наконец они вышли в открытое море и, хотя тридцать или сорок лодок различного типа и размеров продолжали их преследовать, они были уверены, что, благодаря мощности своего судна, оставят их далеко позади. Занимаясь своими наиболее серьезными ушибами и повреждениями, они обратили внимание на то, что преследователи стали отставать, но герцога это не обрадовало, он продолжал сидеть с мрачным выражением лица. Гаитянская республика имела небольшой флот, состоявший в основном из прибрежных патрульных канонерских лодок. Почти все из них были устаревших моделей, но вооружены по последнему слову техники. Учитывая те огромные беспорядки, которые герцог вызвал со своими друзьями, вполне возможно, что вслед за ними пошлют такое судно.
Когда Рекс поднял тело Филиппы и принес его в каюту, герцог сказал:
– Мы не должны терять времени и похоронить ее.
МариЛу, пожалуй, следует заняться – там, на палубе – той ужасной раной, которую Ричард получил в ногу. Кстати, находясь наверху, они проследят, чтобы ямайские ребята не спускались сюда. Все остальные останутся здесь и помогут мне.
Когда Ричард и МариЛу вышли из каюты, остальные, сняв с тела умершей простыню, положили труп на пол. Де Ришло отошел в уголок каюты и вскоре вернулся, неся шпильку, молоток и длинный кухонный нож. Поставив шпильку над грудью Филиппы, там, где расположено сердце, он пробормотал несколько непонятных слов и дважды ударил молотком, в результате чего шпилька пронзила всю грудь насквозь.
– Следующая часть – еще более ужасная, – произнес он тихим голосом, – так что, если не хотите, можете не смотреть.
Но Саймон и Рекс были так заворожены ужасной сценой, что продолжали взирать на обожженный, неподвижный труп.
Де Ришло на сей раз взял острый кухонный нож и, произнеся еще несколько слов на какомто древнем языке, со всей силой вонзил его в шею Филиппы, пока голова ее не оказалась отделенной от туловища.
К ужасу Саймона, когда это произошло, полные губы Филиппы растянулись в улыбке, ресницы затрепетали, а затем он явственно услышал, как она произнесла:
– Благодарю вас, месье.
Вид улыбающейся мертвой головы и голос, звучащий из могилы, так поразили Саймона, что он упал в обморок.
Посадив его на один из диванчиков, Рекс с герцогом завернули тело и голову Филиппы в простыню а затем де Ришло послал Рекса за флагом. Он не смог найти ни гаитянского ни французского флага, поэтому принес старыи флаг Соединенного Королевства, которым они и обернули труп.
– Слава богу, все позади! – пробормотал герцог – Позови теперь МариЛу. Она должна зашить саван.
В этот момент МариЛу сама вошла в каюту и со встревоженным выражением лица сообщила, что, хотя почти все суда прекратили погоню, из порта вышел серый пароход, по виду военный корабль.
Саймон тоже пришел в себя и сказал, что ему надо подышать свежим воздухом, поэтому, отдав необходимые приказания МариЛу и оставив ей на помощь Рекса, де Ришло помог своему едва держащемуся на ногах другу подняться на палубу.
Рекс нашел кусок цепи и обвязал ими ноги трупа. Цепь должна была играть роль груза. После продолжительных поисков МариЛу в одном из ящиков в каюте нашла довольно прочную нить и толстую иголку. Она сшила концы флага и получился приличный саван для останков. Рекс поднялся наверх, чтобы сообщить герцогу, что мертвая девушка готова к захоронению.
Когда Рекс оказался на палубе, он заметил, что за их баркасом гдето примерно на расстоянии мили следуют гаитянская канонерская лодка, морской буксир, небольшая яхта и две моторных лодки. Герцог признался, что опасается, что эта небольшая, но весьма мощная армада, вышедшая из гавани вскоре после того, как он с друзьями оказался в море, на самом деле преследует их. Буксир постоянно подавал короткие, надрывные гудки, явно призывая их остановиться. Позднее и со стороны канонерской лодки стал раздаваться пронзительный свист.
Не обращая внимания на эти сигналы, четверо мужчин спустились в каюту и подняли наверх останки Филиппы. Они уже были далеко в море, и де Ришло был уверен, что вряд ли можно будет найти тело, брошенное в воду с грузом. Он произнес небольшую молитву, соответствующую случаю, и тело столкнули с края баркаса. Оно упало в воду с большим всплеском.
Только сейчас ямайские парни поняли, что завернутый груз, который Рекс принес на борт, на самом деле был трупом. Они с подозрением стали взирать на своих пассажиров, а затем собрались на корме и быстро затараторили на своем диалекте. Они пришли к выводу, что очевидно произошло убийство и их белые хозяева решили избавиться от своей жертвы таким образом. Ямайцы встревожились, что, вследствии происшедшего, их могут обвинить в оказании помощи убийцам избежать правосудия. Их страх за свою собственную жизнь стал еще сильнее несколько минут спустя, и причина была ясна. На палубе канонерки показалась яркая вспышка, затем раздался грохот и над головами пронесся снаряд.
Он взорвался впереди баркаса на полмили, подняв при этом большие волны. Это показывало, что старший артиллерист далеко не меткий стрелок. Впрочем, его первый выстрел мог быть только предупреждением, поэтому снаряд и упал вдалеке от них.
Ямайцы бросились к Рексу, который их нанял, и начали хором протестовать. Ониже ничего не сделали и не хотят смерти. Баркас должен остановиться, а белые обязаны сдаться. Затем парень, стоявший у штурвала, выключил двигатель.
Ричарду было ужасно их жаль, но делать было нечего. Он выхватил пистолет и, бросившись на корму, отгнал их от штурвала. Затем рекс встал за руль и вновь включил мотор.
Второй снаряд с канонерки упал в воду в четырехстах ярдах от них, но не разорвался. Армада преследователей однако, приблизилась к ним на четверть мили, благодаря тому короткому перерыву, когда временно не работал мотор баркаса. Третий снаряд пролетел над головами и упал, вспенив воду, всего лишь в сотне ярдов от правого борта.
– Правь к берегу! – закричал де Ришло Рексу. – Мы высадимся на берег и скроемся в лесах, если успеем добраться.
Когда Рекс повернул руль и баркас развернулся, упал четвертый снаряд, всего в двадцати футах позади них. Осколок снаряда упал на палубу всего в трех дюймах от ноги Саймона, другой разбил одно из стекол рубки, де Ришло и МариЛу ударной волной свалило с ног, а одного из ямайских парней сбросило за борт.
В каких бы крайних условиях они сами не находились, нельзя было допустить, чтобы бедный парень утонул, был разорван на куски акулами, которыми кишело море, или был бы подобран гаитянами и подвергнут самосуду со стороны преследователей. Выругавшись, Рекс вновь повернул руль и, развернувшись, вернулся на прежнее место. В ужасной спешке пытались они поднять тонущего негра на борт. К тому времени, когда они сделали это, канонерка и сопровождающая ее флотилия приблизились к ним еще, сократив расстояние до полумили, в то время как до ближайшего берега, до которого надеялся добраться де Ришло, было более мили.
Едва они вновь повернули к берегу, как по ним снова выпустили подряд два снаряда. Один из них пролетел мимо, зато второй, разорвавшись в воде, вызвал такие волны, что баркас чуть было не перевернулся. Едва их лодка приняла прежнее положение, а они пластом лежали на палубе, промокнув до нитки, они заметили, что морской буксир изменил свой курс, пытаясь их перехватить. Он находился к ним ближе других судов. Как только они сблизились, он открыл огонь из пулемета.
Пули вспенивали воду, весь залив наполнился грохотом. До берега оставалось всего полмили, но пулемет продолжал стрекотать, выплевывая пули, которые делали дырки и разрывали на куски деревянную обшивку баркаса. Чуть ли не в тот же самый момент остановился мотор. В него попал осколок от другого мощного взрыва, поразившего машинное отделение.
Игра была проиграна, и де Ришло прекрасно это понимал. Без мотора они были не в состоянии добраться до берега. Тут он заметил, что баркас постепенно тонет, видимо от повреждений, которые были ниже ватерлинии. Пытаться добраться до берега вплавь было глупо, потому что это означало либо попасть в пасть акулам либо позднее испытать дополнительное унижение, когда тебя вытащат из воды, так как флотилия преследователей находилась всего лишь в нескольких минутах хода от них. Выпрямившись во весь рост, он достал белый платок и стал махать им, признавая, что они сдаются.
Пять минут спустя их окружила гаитянская флотилия. На них с любопытством взирали десятки рассерженных, взбешенных лиц. С канонерской лодки в мегафон на плохом французском к ним обратился какойто мулат в синей форме с лентой и серебряной галунной вышивкой.
Он приказал хватать канат, который им бросят, и пришвартоваться к их борту.
Рубка была уже полна воды, баркас тонул но они сделали, как им приказали. С канонерки им спустили веревочную лестницу, по которой на палубу военного корабля сперва поднялись друзья де Ришло, а затем ямайские ребята.
Как только он оказался наверху, герцог сразу же на прекрасном французском языке с видом скорее победителя, нежели побежденного обратился к офицеру. Твердым тоном он заявил, что семь человек из его команды – англичане, а восьмой – американец; что правительства Великобритании и Соединенных Штатов немедленно потребуют от правительства Гаити разъяснения, по какой причине, без малейшего повода с их стороны, подвергалась опасности жизнь пассажиров баркаса, по которому велся огонь.
При таком натиске офицер просто оторопел и не сразу нашелся, что ответить. После некоторого колебания он сказал, что не знает, в чем дело. Ему только сообщили о том, что герцог со своими людьми напал на врача в больнице и на глазах у родителей силой изъял тело девушки, умершей в то утро.
– У вас есть ордер на наш арест? – выпалил герцог. Если да, покажите его мне.
Нет, признал гаитянский капитан, у него такого ордера нет, но в сложившейся ситуации он посчитал, что его обязанность заключается в том, чтобы предотвратить побег злодеев из страны.
– Прекрасно, – сказал герцог. – Вы явно действо-вали в соответствии с вашим пониманием ситуации, причем поразительно необдуманно. Мы ответим на все обвинения, которые нам предъявят, но сразу же по прибытии в порт я требую сообщить британскому и американскому консулам о том, что произошло, и попросить их встретиться с нами, чтобы мы могли не откладывая сообщить свою версию происшедшего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45