Он выследил ливийского террориста в Стамбуле и разделался с ним, в Италии он обнаружил убийцу из ООП и положил конец его карьере. Мельник был хорошей кандидатурой для устранения Эль-Кушира, ответственного за взрыв самолета в 1985 году, в результате которого погибли пятьдесят шесть израильтян, и за организацию вооруженного нападения на автобус с туристами, когда было убито семнадцать человек.
Люди, подобные Эль-Куширу, доставляли больше неприятностей будучи арестованными, чем находясь на свободе. Если сообщалось об их аресте, то за этим непременно следовал захват заложников. Похищались совершенно невиновные мужчины и женщины, и их жизни становились объектом торговли. На сделки с бандитами никто не идет, но, по мере того как неделями тянется суд, давление со стороны бандитов усиливается, возрастают мучения жертв и их семей, а в конечном счете умирают все – и осужденный и заложники.
Работа Мазора и заключалась в недопущении подобных инцидентов. Его команда работала с известными террористами и, когда обнаруживала их, то убивала – просто убивала, без огласки и ответных мер возмездия. Если бы об этом узнали в Израиле, это вызвало бы волну протестов. Мазор соглашался с тем, что убийство – это метод действия террористов, но в силу того, что в случае ареста своих террористы всегда принимали ответные меры, бороться с ними можно было только подобным образом, и Израиль научился делать это очень хорошо.
Мазор схватил пепельницу, подержал ее секунду в руках и швырнул. Пепельница ударилась о стену, разбилась вдребезги, и осколки со звоном посыпались на чистый деревянный пол. Он выдвинул ящик, вынул другую пепельницу, осторожно поставил ее в центр стола и закурил следующую сигарету. Закрывая ящик, он отметил, что пепельницы у него закончились.
Он не должен думать о своей работе подобным образом. Именно это часто случалось с его агентами – они начинали слишком много думать о том, что они делают, вместо того чтобы думать, почему они это делают. И тогда уже агенты становились непригодными к работе. Он перевел дыхание и тихо, протяжно вздохнул. Лицемерие мира захлестнуло их всех, но это лицемерие зиждилось на догматах иудаизма. Так кому мог пожаловаться еврей? «Не убий… Мне отмщение, и Аз воздам», – говорит Господь. Поэтому ни одно цивилизованное государство не одобрит убийства убийц без официального суда над ними, и в силу этого команда Мазора была не только неофициальной, но и полностью засекреченной. Кнессет никогда не слышал о ней, а премьер-министр пришел бы в ужас, если бы сведения о ней просочились в мировую печать. Даже Моссад тут же отказалась бы от нее.
Агенты Мазора снабжались списком людей, деньгами, оборудованием и инструкциями на случай, если придется скрываться. В контакт со штабом они вступали только в тех случаях, когда возникали проблемы, которых они не могли решить сами, но такие агенты, которые сами не могли решать проблем, долго не работали. Или их списывал Мазор, или, что происходило гораздо чаще, они погибали от рук убийц, за которыми охотились. Таким обычно бывал конец агента. Случалось, что продержавшиеся довольно долго агенты начинали испытывать угрызения совести, и тогда их отправляли в отставку на канцелярскую работу. Но Мельник? Мазор возлагал на него большие надежды, и вот теперь вдруг такой номер! Интуиция!
У Мазора застучало в висках. Он бросил взгляд на часы – всего половина десятого утра – слишком рано для головной боли. Он начал массировать переносицу большим и указательным пальцами и попытался расслабиться.
Мельнику не следовало открывать чемодан, не следовало ждать столько времени, чтобы выполнить задание. Ведь он мог упустить Эль-Кушира, четыре месяца усилий пошли бы насмарку, и, кто знает, сколько жизней успел бы унести этот убийца, прежде чем вновь появилась бы возможность покончить с ним. Интуиция Мельника, а на самом деле просто самонадеянность, могла бы обернуться дополнительными жертвами в больницах и моргах Иерусалима или Тель-Авива. И ради чего? Ради взгляда на паспорт и авиационный билет? Мазор покачал головой. Он вызовет Мельника, выбьет из него эту самонадеянность и накажет. Но каким образом?
Зазвонил телефон.
Это был Директор. Мазор поднялся, затушил сигарету и быстро вышел в холл.
3
Фазал Абдул Ниссар заерзал в кресле, закусил ус и беспокойно огляделся вокруг. Внутренне он посмеялся над собой: «А что, собственно, ты собирался увидеть?» В любом случае, на бульваре все было спокойно. Автомобили сновали взад и вперед, люди шли по тротуару и по улице, не обращая внимания на автомобили точно так же, как автомобили не обращали внимания на них. Фазала совсем не удивляло, что не происходит дорожных происшествий, ему приходилось ездить и при более хаотичном автомобильном движении. Его интересовали все люди, сидящие за столиками кафе, расположенными на тротуаре. Следят ли они за ним? Когда он смотрел на каждого из посетителей, они, конечно, не следили за ним. Но что происходило, когда он отворачивался?
«Паранойя, – сказал он про себя. – Не что иное, как паранойя». Затем он снова опустил взгляд на газету, лежащую у него на коленях, нервно передернул плечами и пригладил волосы на затылке.
В газете сообщалось, что М. Вадир Нагурни был убит на четырнадцатом этаже отеля «Георг V» – ему разнесло голову взрывом бомбы, заложенной в телефон. Это было похоже на политическое убийство, но, во-первых, ни одна террористическая группировка не взяла на себя ответственность за это убийство, а, во-вторых, М.Нагурни не был известен как политический деятель. У него был алжирский паспорт, и больше о нем ничего не было известно.
«Неужели это Эль-Кушир?», – подумал Фазал. Он не знал, под каким именем и с каким паспортом Эль-Кушир прибыл в Париж. Прошлым вечером он даже не потрудился запомнить номер комнаты, в которой остановился Эль-Кушир. Номер находился высоко, может быть, и на четырнадцатом этаже, но он не обратил внимания. Идиот! Пора было бы научиться замечать такие вещи.
Но теперь это уже не имело значения, и не стоило тратить время на самобичевание. Что он должен был теперь делать – вот в чем заключался главный вопрос. У него не было инструкций на случай подобной ситуации и спросить было не у кого. Внезапно он вспомнил, как Эль-Кушир открывал в номере чемодан, и эти воспоминания успокоили его. Ведь Эль-Кушир показал ему тоненький волосок на ручке, одну нитку на застежке-молнии чемодана и еще одну внутри под носками. Было ясно, что чемодан никто не открывал, и, даже если убитый и был Эль-Куширом, убийца ничего не знал о нем – о Фазале. Нет причин для паники, надо успокоиться и… и что? Что теперь он должен делать?
Фазал понял, что выбора у него не было. Не было никаких указаний на случай такой непредвиденной ситуации. Он ни с кем не мог связаться, не мог изменить планы даже в том случае, если убийца все-таки знает о нем. У него есть инструкции, и он должен четко следовать каждой их букве. Он должен прибыть в аэропорт Орли в субботу, одетый точно в соответствии с инструкциями, имея при себе точно такой чемодан, как предписывалось, и должен улететь именно тем рейсом, который был обозначен в его билете.
Фазал сердито потряс головой и допил свой кофе. Он ведь всего лишь обычный пилот, и не знаком со всеми этими штучками. Потом он напомнил себе, что он уже не сирийский парень Фазал Ниссар, а гражданин Ирака Мохаммед Асри. И теперь он уже не просто обычный пилот.
4
– Джулиан, я хочу, чтобы твои хорьки разыскали одну крысу, – с ходу начал Директор.
На лице Мазора моментально появилось озабоченное выражение, и Директор рассмеялся. Мазор всегда подозрительно относился к людям, имеющим дело с террористами.
– Не беспокойся, старик, – произнес Директор тоном, выдававшим его оксфордское образование. – Просто нам нужно от него кое-что более важное, чем просто похоронить его. Затевается что-то крупное, и нам пора вступать в игру. У тебя ведь кто-то следит за этим Эль-Куширом, так ведь?
«О, Боже», – подумал Мазор и кивнул.
– Ну, конечно. При прошлой встрече ты говорил, что к нему уже подобрались вплотную, да? Результата можно ожидать в самое ближайшее время. Насколько я помню, именно так ты и говорил. Верно?
Мазор кивнул. «Почему, Боже? Почему я?»
– Хорошо. Отлично. Но не убивайте его. Мы хотим проследить за ним, выявить его контакты, а затем взять живым и допросить. После этого ты можешь убить его, это я тебе обещаю. Договорились?
Директора удивило, что озабоченное выражение так и не исчезло с лица Мазора, безусловно, оно казалось слишком напряженным. Мазор судорожно сглотнул слюну.
– Что-то не так? – поинтересовался Директор.
– Да, сэр.
Директор посмотрел на него.
– Только не говори мне, что…
– Да, сэр.
– Черт побери! – Директор стукнул кулаком по ладони и уставился на Мазора с таким видом, словно хотел и его стукнуть подобным образом. Потом он повернулся в кресле и устремил взгляд в стену. Мазор продолжал судорожно сглатывать слюну. Директор снова повернулся к нему.
– Когда? – спросил он.
– Как раз вчера. Я получил донесение всего несколько часов назад.
– Где?
– В Париже.
– Это точно? Нет шансов, что он просто ранен? Мазор почувствовал себя оскорбленным, его люди не могли просто ранить.
– Нет. Ему разнесло голову бомбой, заложенной в телефон.
– Тело обнаружили?
– Думаю, что да.
– Не надо думать! Немедленно отправь туда кого-нибудь. Если полиции еще нет, пусть проверят его карманы, обыщут его номер, пусть обыщут все там, где он жил. Мы должны обнаружить какую-нибудь зацепку, которая позволит нам действовать дальше.
Мазор с благодарностью подумал об интуиции Мельника.
– Позвольте спросить…
– Нет, не позволю. Никаких вопросов. Пошли туда срочно людей, пока эти чертовы французские «флики» не перерыли там все. От них мы ничего не получим. Разве нельзя было убить его в Германии, с которой у нас тесное сотрудничество?
– Разрешите предложить…
– Нет. Я не хочу от тебя ничего слышать, пока не обнаружишь что-нибудь, что помогло бы нам выяснить намерения Эль-Кушира.
– Мне кажется, что у нас кое-что есть, – сказал Мазор.
Директор прервал поток своих излияний, осторожно взглянул на Мазора и обнаружил, что сидит на краю кресла, протянув указательный палец в направлении лица Мазора. Он отодвинулся, сложил руки, с недоверием посмотрел на Мазора и спросил:
– И что это?
– Наш агент «Колдун» – это Дэвид Мель…
– Мне не нужно его имя, я его не хочу знать.
– Простите. Колдуну удалось обыскать номер Эль-Кушира до того, как он убил его. Он…
– В этом есть что-нибудь необычное?
– Да, это очень необычно, сэр. Боюсь, что Колдун слишком инициативный агент.
Директор поднял брови, и Мазор продолжил:
– Он обнаружил паспорт и авиационный билет из Парижа в Нью-Йорк на имя Мохаммеда Асри.
– Вот оно! – Директор буквально выпрыгнул из кресла и несколько раз возбужденно прошелся по кабинету. – Это как раз то, что мы искали. Мы знаем этого человека? Как его имя? Асри?
– Я еще не успел проверить, но это имя мне незнакомо.
Директор снова уселся в кресло.
– Займись этим прямо сейчас, – он откинулся в кресле и лучезарно улыбнулся Мазору. – Черт подери, – воскликнул он, и в этом возгласе отразилась его двухлетняя работа в ЦРУ двадцать лет назад. – В конечном итоге все сложилось удачно.
5
«Черт, – подумал Дэвид Мельник, – вот незадача». Погруженный в мрачные мысли, он сидел в кресле возле иллюминатора и смотрел с высоты тридцать семь тысяч футов на Атлантический океан. Там внизу голубизна волн постепенно переходила в серую дымку, затем снова переходила в голубизну неба, так что нельзя было четко определить границу между небесами и океаном. Он задумался над словами из Книги Бытия: «И сотворил Господь твердь небесную, и отделил воды, находящиеся под твердью, от вод, находящихся над нею: и так оно и было».
Его тревожило то, что он влез в какую-то чертовщину. Что бы это ни было, ему это не нравилось. Ему нравилось то, чем он занимался, нравилось самому распоряжаться собой, не отчитываясь о своих делах по нескольку недель, а иногда и месяцев. Ему нравилось убивать убийц. Но ему не нравилось работать в группе. «Нет, – подумал он. – Давай рассуждать честно. Если это будут хорошие группы, то все будет в порядке». Но он никогда не думал, что ему придется работать с группой американцев.
Американцы. Именно так они называют себя, игнорируя канадцев, мексиканцев и всех жителей Центральной и Южной Америки. Они называют свою страну Америкой, как будто других стран и вовсе не существует. Они были шумными, самонадеянными, грубыми. «Нет, – снова одернул он себя. – Будь честным». Эти слова употреблялись для карикатур на американцев, а сам он не знал ни одного американца. Но он знал о них достаточно, чтобы понимать, что не хочет работать с ними.
7 октября 1973 года Дэвиду Мельнику шел двадцать первый год, и он носил только что полученные «крылышки», означавшие, что он служит в ВВС Израиля. Шесть месяцев он уже жил вдали от дома в деревушке Норфолк на средства Королевских ВВС Великобритании, где обучался летать на «Хоукер Харриерах» – реактивных истребителях с вертикальным взлетом, партию которых собирались закупить ВВС Израиля. Его отец Альберт Бен-Дэвид Мельник работал инженером-строителем в Тель-Авиве и был капитаном запаса танковых войск Израиля.
В течение нескольких недель израильская разведка получала данные о готовящемся совместном наступлении Сирии и Египта, целью которого было столкнуть израильтян в море, уничтожить всех и стереть с лица земли государство Израиль. Но, когда премьер-министр Голда Меир поинтересовалась мнением американского правительства на этот счет, ей сказали, что ЦРУ располагает информацией о том, что правительства Сирии и Египта просто провоцируют Израиль, вынуждая его первым нанести удар, и тогда они смогут громко заявить о неопровержимых доказательствах экспансионистской политики Израиля. Их военные приготовления не что иное, как политические демарши, призванные обмануть мировое общественное мнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65