Его губы коснулись ее. Она чувствовала, как он дразнит ее губы, ласкает их, открывает, проникает внутрь, ощущала смесь аромата гаванских сигар и вкуса виски. Лежать в его объятиях, как доверчивый ребенок, было приятно и тепло и почему-то заставляло думать о Рождестве, о сосновых шишках и об уютном огне в камине.
– Ты так прекрасна! – выдохнул он и вновь поцеловал ее, а она наслаждалась тем жаром страсти, который исходил от него.
– Ты правда так думаешь? Наверняка ты так говорил всем девушкам, – с улыбкой сказала она, хотя было невероятно трудно поддерживать видимость флирта, когда она жаждала настоящего удовлетворения.
Он посмотрел на нее очень серьезно:
– Я действительно думаю так, Бланш. Я хочу любить тебя, баловать, дать тебе все то, чего ты лишилась из-за войны. Когда мы придем в Новый Орлеан, я хочу, чтобы ты отправилась со мной по магазинам за покупками.
Он встал и начал быстро раздеваться. Свет лампы играл на его теле. Сначала он снял пиджак и повесил его на спинку стула. Туда же отправились галстук, жилет и белая рубашка. Брэд сел, чтобы снять сияющие ботинки и черные шелковые носки. Вся его одежда была безукоризненно чиста и гладко отутюжена и выдавала в нем привередливого человека, привыкшего пользоваться услугами лакеев, впрочем, и способного быть вполне самостоятельным, если того потребуют обстоятельства. Когда он подошел к кровати, на нем были только узкие брюки, подчеркивавшие его мускулистые бедра и большой бугор между ними.
Хизер не смогла устоять и сунула руку в ширинку. Его член был твердым, как сталь, шелковистым на ощупь, горячим и длинным. Он удобно ложился в ладонь. Брэд издал горловой звук и скинул брюки. Он оказался стоящим перед ней совершенно голым. Вульва Хизер спазматически сократилась. Его вид мог бы совратить и святую, мог бы заставить кончить и монашенку. Мускулистый загорелый торс, темные волосы, покрывавшие его грудь, спускавшиеся вниз по животу и соединявшиеся с растительностью на лобке, которая окаймляла гениталии. Из зарослей выглядывал его член, длинный и направленный вверх. Под ним в своем мешочке свисали яйца, большие, полные и зрелые.
Он опустился на кровать рядом с ней. Она опять нащупала его член и начала гладить его, наслаждаясь ответной реакцией. Он же руками ласкал ее соски, в то время как языком щекотал внутри уха. Хизер извивалась под натиском его языка и рук. Она была без ума от него, принадлежала ему, забывала, что должна была играть роль неопытной молодой вдовы, никогда не ведавшей сексуальных вершин. Это, несомненно, был Он! Она была в этом уверена. Все эпизоды, через которые она прошла, были ничем по сравнению с этим. Она хотела быть с этим мужчиной всегда, засыпать с его членом внутри себя и просыпаться от ощущения того, что он входит. Никогда еще она не была такой мокрой. Было такое впечатление, что все ее тело выделяло любовные соки.
– Брэд, Брэд, – стонала она, пока он продолжал лизать ее ухо, а пальцы наконец-то проникли между половых губ.
Он потрогал мокрый и липкий проход, для того чтобы определить степень ее возбуждения. Его палец проскользнул между половыми губами и, удостоверившись, что все очень мокрое, нежно приподнял их, нащупал клитор и начал ласкать его. Сначала она всхлипывала от удовольствия, затем затихла. Ее широко раскрытые и затуманившиеся глаза говорили том, что она впала в транс перед оргазмом. Его рот приник к ее губам. Он целовал ее губы, груди, сосал соски, покусывал и раздражал их кончики. Она обхватила руками его за шею и уткнулась в его чистое, вкусно пахнущее тело.
Он не просто ласкал ее тело. К какому бы месту Брэд ни прикасался, казалось, что он молится, боготворя ее, любя ее, желая ее, и только ее одну. Она поднималась все выше на этих горячих, бредовых волнах чувств. В самый момент оргазма он приподнял ее с кровати, держа под ягодицами, и, расширив расщелину, ввел палец в сокращающееся влагалище. Разрядка наступила, как разматывается туго скрученная пружина. Хизер закричала в голос. Он обнял и поцеловал ее губы, бережно, как птенца, держа в своей руке мокрую вульву.
– Ты кончила, – прошептал он хрипло. – Ты кончила для меня. – Затем он поднял руку, познавшую ее интимные места, и поднес к своим ноздрям, вдыхая аромат ее любовных соков.
– Теперь, – жарко заговорила она, страстно прижимаясь к нему и обвивая своими ногами его талию, – войди в меня. Я хочу тебя!
Он встал перед ней на колени, а она, взяв его толстый пенис в руки, стала водить его огромной головкой по своим скользким половым губам. Брэд замычал что-то, а затем перевернулся на спину и посадил ее сверху себя. Ее груди оказались свисающими перед его лицом, и он, поймав одну из них губами, начал сосать сосок. Потом он перевернул ее так, что киска оказалась напротив его лица. Он пробежал языком по входу, затем облизал половые губы и, наконец, присосался к клитору.
– О Брэд! – задыхаясь, прошептала она. Ее глаза были закрыты, голова запрокинута, шея выгнута.
Вместо ответа он поцеловал клитор, зажал его губами и начал сильно тереть языком. Хизер кончила опять. Ее тело дрожало. Он в последний раз лизнул ее и передвинул вниз на всю длину своего тела, пока его толстый и возбужденный член не вошел в мокрую от слюней и любовных соков вагину. Он был большой и заполнил ее всю. Она вскрикивала, ощущая его мощь. Ноги Хизер были широко раскинуты. Свой вес она держала на коленях по обе стороны от него. Она старалась вобрать в себя каждый дюйм этого замечательного инструмента. Хизер активно двигалась на Брэде, наслаждаясь тем, какой он сильный, какой у него большой и твердый член, как он кончает, заполняя ее нескончаемым потоком своего нектара. Она без сил упала ему на грудь. Его пенис находился еще внутри ее, и она чувствовала, как он становится мягче.
– Бланш, моя дорогая, – проговорил он ей в ухо, – я так долго мечтал об этом. Теперь я мечтаю о том, чтобы заниматься этим весь остаток моих дней.
Так они и поступили, а точнее, занимались этим не остаток жизни, а остаток ночи, пробуя все новые позы и способы, как доставить удовольствие друг другу. Наконец Хизер уснула в его объятиях, положив голову на его волосатую грудь и продолжая держать в своих руках его уставший мокрый и липкий пенис.
– Я всегда устраивала вечеринки накануне Иванова дня, – сказала Ксантия, – а сегодня как раз такая ночь. Друзья съедутся отовсюду. Мои вечеринки знамениты или не знамениты, в зависимости от точки зрения. А для вас это будет последняя ночь здесь. Так что, Хизер, максимально воспользуйся ею. Я, во всяком случае, намереваюсь это сделать. Я собираюсь побить личный рекорд по числу любовников за одну ночь.
В назначенный час Хизер вышла в угодья. Около озера располагалось причудливое здание, стилизованное под древнеримский храм одним из бывших владельцев Тоставин-Гранж, вернувшимся из поездки по Европе в начале восемнадцатого века. Было еще рано, но в здании уже было полно людей. Они прогуливались между мраморных колонн, ждали на широких ступенях, ведущих к ним, либо сидели на траве под темно-красными шелковыми тентами, которые, фильтруя свет закатного солнца, создавали приятный полумрак. Теплый ветерок шевелил занавеси, алые и белоснежные розы и наполнял воздух всевозможными запахами природы, который смешивался с ароматами сильной парфюмерии, использовавшейся и мужчинами, и женщинами. Серебристым каскадом вода падала в мраморный бассейн, в центре которого располагались бронзовый Нептун и две русалки с обнаженной грудью.
Над всем царила Венера, богиня любви. Ее полновластной представительницей была Ксантия, которая для этой ночи избрала костюм Валерии Мессалины, императрицы Римской империи, известной как Венценосная шлюха. Она возлежала на кушетке, которая стояла под тентом.
Хизер подошла к ней. Длинные банкетные столы были уставлены фруктами, различными кушаньями и винами, свечи мерцали в позолоченных подсвечниках. Для гостей были расставлены диваны, устланные гобеленовыми подушками. Здесь собрались клиенты Ксантии, ее личные друзья, актеры и актрисы. Все были наряжены сенаторами, поэтами, философами, великосветскими дамами и знаменитыми куртизанками. Женщины носили драгоценности. На них были полупрозрачные одеяния пастельных тонов. Мужчины были одеты в тоги и носили лавровые венки.
Ксантия выглядела прекрасно, как никогда. Ее шелковые волосы были убраны назад, открывая загорелое овальное лицо с шаловливо поднятым подбородком, полными влажными красными губами и подведенными глазами. На веках лежали блестящие зелено-золотые тени. Над ними изысканно изгибались ее темные и тонкие брови. Она была одета в платье из золотистого материала, сквозь который приглашающе просвечивали ее соски. Когда она двигалась, ее наряд распахивался, открывая голый лобок с манящей щелкой.
Она протянула руку Хизер. Сверкнули и звякнули изумрудные браслеты.
– Иди сюда и садись, – проговорила она грудным голосом. – Ты прекрасно выглядишь. Я знала, что ионический хитон будет тебе к лицу. Как соблазнительно выглядят твои груди, подвязанные этим шнурком. Я не в силах не потрогать тебя. Я просто должна поласкать эти груди.
Не обращая внимания на толпу людей, которые ели, разговаривали и смеялись по обе стороны от нее, Ксантия пробежала пальцами по груди Хизер, спустилась ниже к животу и надавила между ног. От этого провокационного прикосновения половые губы ее немедленно намокли, и она почувствовала зуд в клиторе. Ощущения усиливала тонкая ткань, которая терлась о ее любовный центр. Ксантия, глядя ей в глаза и улыбаясь, продолжала тереть ее. Хизер, конечно, мешало давление материала, но тем не менее она готова была взорваться в любой момент.
– Я могу сделать так, чтобы ты кончила здесь и сейчас, – сказала Ксантия. – Хочешь? Это будет твой первый оргазм за вечер, или ты уже поиграла с собой, когда собиралась?
– Нет. – Хизер сглотнула слюну, когда почувствовала, что Ксантия убрала руку и разглаживает складки на ее хитоне.
Хотя около ее бугорка ткань была плотной, Хизер догадывалась о мокром пятне на платье, скрыть которое было невозможно. Она видела, что на них, лаская свои соски под таким же прозрачным нарядом, смотрит Джулия. Ее белокурые волосы были высоко зачесаны и повязаны усыпанной камнями лентой. Она полулежала на диване рядом с Андре. Одной рукой тот обнимал ее за талию, а другая лежала на обнаженных плечах Ксантии. На нем была короткая греческая туника с широким золотым поясом. Из-под нее виднелся его большой полувозбужденный пенис.
Джулия облизнула губы при виде Ксантии с Хизер. Она вытянула голую ногу, обутую в сандалию с перекрестной шнуровкой, и нашла то, что искала. Джулия высвободила из шнуровки большой палец ноги и начала им ласкать член Андре. Он немедленно поднялся и увеличился до своего рабочего размера.
К этому времени гости стали живее, вино лилось рекой, смеющиеся охрипли, разговоры зазвучали громче. Ксантия встала, хлопнула в ладоши, и немедленно на поляне появилась группа танцовщиков. Они были прекрасны. Шесть мужчин с золотистой кожей и шесть таких же красивых девушек. На атлетически сложенных мужчинах были кожаные ошейники с шипами и усеянные металлическими заклепками накладки на руках. Их обнаженные груди пересекали кожаные же ремни. Доспехи из этого же материала покрывали их животы и ноги. Они являли собой нечто среднее между рабами и гладиаторами. На промежностях у них были сделаны больше прорези таким образом, что их гениталии и ягодицы оставались открытыми. Прекрасные девушки были наряжены вакханками. На каждой из них был миниатюрный лоскут ткани и леопардовая шкура, переброшенная через одно плечо. Груди, соски и лобки оставались открытыми. Их волосы – белые, черные, рыжие – выбивались из-под венков из виноградных листьев. Грянул оркестр. Это была странно завораживающая музыка – флейты и барабаны, лиры и рожки. Движения танцоров были профессиональными и красивыми. Женская красота, мужская сила, вид обнаженных грудей, мужских и женских половых органов возбуждали и создавали чувственное настроение. Толпа одобрительно гудела, танцовщики, все более воодушевляясь, кружились, делали замысловатые па, огни играли на бронзовых телах. Затем музыка стала тише. Медленно бил только барабан. Все внимание сосредоточилось на одной паре. Девушка, извиваясь всем телом, опустилась на землю. Она была полностью обнажена, груди торчали вверх. Ее партнер навис над ней и как бы парил, широко раскинув руки, напоминая хищную птицу. Она выгнулась перед ним дугой, касаясь земли только затылком и ступнями. Девушка двигалась под ним до тех пор, пока его возбужденный фаллос не оказался у нее во рту. Зрители привстали на своих местах. Некоторые, не выдержав, копировали происходящее на траве. Свет факелов падал на тела людей, занимающихся любовью. Основная пара танцоров слилась в половом акте и уже казалась единым целым. Другие артисты балета тоже разбились на пары и занимались сексом орально, вагинально, анально. Процесс совокупления достиг художественных высот.
Но для Ксантии ночь только начиналась.
– А теперь друзья мои, – закричала она, перекрывая шум толпы, – прошу внимания!
Несомненно, она царила над всем, эта темноволосая красавица, в золотом платье, в изумрудах на шее и руках которой отражался неровный свет огней. Ее гости ждали заинтригованные. Что она задумала?
– Селина, – обратилась она к женщине с большой грудью, одетой в греческую тогу, которая, раскинувшись, сидела за концом стола.
– Императрица?
– Ты содержишь бордель, не так ли?
– Да. – Женщина улыбнулась, вступая в игру, о которой была вкратце проинформирована заранее.
– Кто твоя любимая девочка?
– Любимая за красоту или за умение?
– У кого было наибольшее число любовников за одну ночь?
Последовал взрыв смеха, а Селина стала совещаться со своими девочками. Ксантия смотрела и ждала, властная, как и надлежало быть римской императрице.
– Ну, ты не знаешь? – нетерпеливо спросила она. – У нас будет соревнование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25