Она поднималась все выше и выше по пути к ней.
Покалывание началось в самых кончиках ее пальцев на ногах, волнами поднималось по ногам, спине, груди, пояснице, по самой ее сущности, перерастая в оргазм, такой мощный, что ей казалось, что она вся распадается, растворяясь между звездами.
Пока она еще билась в эйфорических конвульсиях, Джейк встал между ее ног на колени и ввел свой огромный член. Она громко закричала, когда почувствовала, как он раздвигает внутренние стенки влагалища, как его головка упирается в шейку матки. Хизер чувствовала, что он почти разрывает ее своей мощью. Но он уже не принадлежал себе. Он держался на вытянутых руках, голова его была высоко поднятой, а на лице было выражение как у мученика, идущего на пытку и счастливого умереть за свою веру.
Он глубоко вводил и почти полностью вынимал свой пенис до тех пор, пока она не ощутила горячий поток его семени, наполнявший ее. Шейка матки с радостью купалась в этом молочном бассейне, впитывая в себя драгоценную жидкость. Он сдавил Хизер в своих объятиях, пытаясь продлить состояние экстаза. Когда безумие погасло в его взоре и голова опустилась ей на грудь, дыхание немного успокоилось. Растоптанные цветы, помятая трава, ее и его пот и этот сильный сексуальный запах их смешавшихся соков – Хизер мечтала о том, чтобы сберечь все это для тех времен, когда она будет одна и не будет обнимать мужчину!
Глава 8
Обратно они шли через лес в тиши начала вечера. Хизер оделась с помощью Джейка, хотя это и привело к новому совокуплению, так как он опять возбудился от ее вида в корсете. Переживая каждый полный страсти момент, Хизер дрожала. Как она могла об этом не думать, когда их смешавшиеся соки вытекали у нее из вагины и стекали по ногам?
Тени начали удлиняться, сиреневатый туман ложился на землю среди деревьев, тишина нарушалась только криками грачей, которые кружили в поисках места для ночлега.
Когда они, держась за руки, подошли к воротам, ведущим в имение, Джейк передал ей поводья. Некоторое время они стояли молча. Волшебная сила желания заставила их приблизиться друг к другу. Хизер сказала:
– Не думаю, что мы встретимся еще раз.
Ей хотелось прикоснуться к его щеке, ощутить жесткость его щетины, раствориться в его объятиях, почувствовать, как его твердый член прижимается к животу. Только большим усилием воли она заставила себя не обнять, задрав юбку, своими ногами его бедра: нахальный клитор требовал еще изысканных ласк.
«Ты заигралась, дорогая! – выговорила она себе. – Ты не леди Чаттерлей, а он не ее любовник, этот чертов Меллорз. Соберись, девочка!»
– Спокойной ночи, Джейк, – сказала она, неохотно поворачиваясь. Ее нервы были на пределе.
– Спокойной ночи, миледи, – ответил он, причем в его голосе слышалась ирония.
Слезы туманили ее взор, когда она уходила прочь решительным шагом. Втайне она надеялась, что почувствует его присутствие, ощутит его руки, обнимающие ее. Но ничего не произошло.
В душе возникла острая боль утраты. Пока шла, она пыталась собраться с мыслями и вспомнить все, что произошло с ней за последнее время. Итак, Андре и Ксантия пробудили ее чувственность. Теперь она знала, как доставить удовольствие мужчине и, что более важно, себе. Но разве все случилось ради этого? Должна ли и она придерживаться того же циничного мнения, что все пенисы похожи друг на друга как две капли воды? Действительно ли так уж было необходимо вообще отказываться от любви? И что, не было никаких сомнений, что все ее романтические мечтания пошли на дно? Она вздохнула, прощаясь со своими мечтами. Не хотелось расставаться с ними посреди такого очаровательного пейзажа! Прозрачное бирюзовое небо с фиолетовыми размывами, темно-синие облака, обнимающие своими черными краями то, что уже не освещало скрывшееся за горизонтом солнце. Как призрак висела бледная половинка луны. Этот вечер словно специально был создан для грез о любви.
Когда Хизер дошла до террасы, она увидела там Джулию, которая тоже любовалась пейзажем. Восторженное выражение на лице резко контрастировало с ее воинственным нарядом.
На ней были короткая юбка, металлический нагрудник с богатой гравировкой и рельефными выступами для грудей, ножные латы на шнуровке, одетые поверх сандалий на кожаных ремнях, и огромный шлем с гребнем. Она была вооружена коротким мечом и круглым щитом.
– Привет! И что это все значит? – спросила Хизер с улыбкой, когда они поравнялись.
– Я – амазонская воительница, – ответила Джулия, снимая шлем со своих светлых волос. Пот струйками стекал по ее вискам. – Я сегодня повела женщин против вражеских мужчин. Мы, конечно, победили, а потом трахались с пленниками, как делали амазонки, когда хотели забеременеть. Они оставляли себе девочек, а мальчиков отсылали к отцам. Им не нужны были мужчины, только для оплодотворения. Они сами правили, охраняли свою территорию, воевали с врагами, занимались сексом друг с другом, и отлично справлялись, так хорошо, что легенда жива и по сей день.
– Очень цивилизованно, – ответила Хизер. Она опять вздохнула, присев на краешек каменной балюстрады и почувствовав ее холод. – Тебе понравилось?
– Мне понравились битва и возможность выбирать член из множества предложенных. Это чертовски возбуждало.
Она расстегнула свой стальной нагрудник и помассировала свои появившиеся груди, те стоящие полусферы, которые всегда придавали ей столь внушительный вид. Под доспехами она носила простую белую тунику, которая выявляла все соблазнительные линии ее богатого тела и подчеркивала твердые коричневые соски, просвечивавшие сквозь пропотевший лен.
– Вы насиловали пленников? – Хизер в восхищении смотрела на Джулию, почувствовав острое желание при виде этих смявшихся под амуницией сисек.
– Да. Ты знаешь, мужиков можно насиловать, но не могу сказать, что эти уж очень сопротивлялись. – Джулия уселась напротив Хизер, автоматически поглаживая вагину, так как мысленно вновь просматривала картинки недавних событий. – Мы притащили их, закованных в цепи, в наш лагерь. Некоторых из них девчонки уложили на землю, пообещав отрезать им яйца, если не будут себя вести смирно, а остальным устроили тщательный осмотр.
– Ну и как? Сработало?
Со своего места Хизер под складчатой юбкой Джулии могла видеть ее круглые колени, толстые бедра и вьющиеся волосики, росшие вокруг ее сочной щелки. Она хотела потрогать ее, собственные соки вытекали из Хизер, когда она представляла себе этих нанятых девочек из борделя, доводящих себя до оргазма в ночи ее воображения. Она никогда еще не мастурбировала женщину, и ее язык и руки чесались от желания попробовать.
– Еще как! – Палец Джулии задумчиво двигался по ее клитору. – Почти сразу они возбудились черт-те как! Их члены стояли. Я до сих пор ощущаю во рту их вкус. От этих воспоминаний я опять завожусь.
Хизер сглотнула.
– А, вот как амазонки поддерживали род? Надеюсь, с тобой, Джулия, все обойдется и ты не залетишь.
Джулия засмеялась. Ее взгляд стал несколько мечтательным: она вновь и вновь вспоминала различные эпизоды сегодняшнего приключения.
– Нет. Это невозможно, спасибо современной технологии. – Она прекратила онанировать. – Хотя когда-нибудь я бы хотела иметь детей.
– Когда появится Прекрасный принц и увезет тебя на белом коне? – тоскливо спросила Хизер. Ее тело требовало возращения рук Джейка. Она до боли отчетливо представляла себе, как его огромный член входит в нее, раздвигая стенки влагалища почти до предела.
Голубые глаза Джулии затуманились.
– Ты понимаешь? Ты же не бесчувственная корова вроде Ксантии. Я устала от плеток и наручников. Поначалу мне это нравилось, а сейчас что-то вроде наркотика.
– Как и я, ты хочешь влюбиться, – прошептала Хизер и почувствовала легкий ветерок, пробежавший по террасе. Как было бы хорошо, если бы ее согревал Джейк! – Я встретила цыгана сегодня в лесу. Он был замечателен. У него тело, за которое и умереть не жалко.
– Девочки! Девочки! Что это за глупый разговор? – Ксантия ворвалась к ним, высокая и впечатляющая, так, как если бы она сама являлась королевой амазонок, хотя на ней было облегающее ярко-красное бархатное платье французского покроя и французской же изысканности. – Вы еще не знаете того, что если вы вешаетесь на шею мужчинам, они относятся к вам как к дерьму?
– Но ведь должны же быть и другие, порядочные?! – запротестовала Хизер, хотя ей было стыдно, что она выдала свои чувства.
– Возможно, – неуверенно сказала Ксантия, пересекая террасу по выложенной в елку плитке. Когда при ходьбе распахивались большие разрезы на платье, на мгновения становились видны ее роскошные ноги и загорелый лобок. Она выглядела очень уверенной в себе, когда обнимала за плечи двух своих новообращенных. – Теперь я вижу, что оставила вас, предоставленными самим себе, на слишком большой срок, – продолжала она. – Надо что-то с этим делать, не так ли? Я не могу позволить вам вернуться к прежнему образу мыслей. Вам нравилось быть рабынями мужчин? А теперь, дорогие, давайте учиться радоваться реальности.
Ужинали в ее апартаментах. Она сказала им не беспокоиться и не переодеваться, так как это можно будет сделать позже. Темная комната освещалась светом свечей, разбивавших тьму своими оранжевыми лучами, отбрасываемыми из напольных жирандолей. Роскошные занавеси с изображениями цветков гелиотропа отсекали ночь. Чувствовался сильный аромат фимиама, который шел от старинных курильниц, основания которых обвивали бронзовые змеи. Был там и другой запах, сильный, пьянящий. Этот запах издавали огромные, похожие на трубы белые цветы с толстыми, мясистыми листьями и огненно-красными, с медью, тычинками.
За столом прислуживал Самир. Еда прибывала на лифте на подогретых тележках. Как и прежде, он был одет во все черное, такой же величественный, как персидский визирь, хотя хозяйка обращалась с ним как со слугой. Как и прежде, она трогала его мужское достоинство, четко обрисовавшееся его тонкими хлопчатобумажными брюками, когда он склонялся над столом, подавая то или иное блюдо.
– Самир, приготовь турецкие комнаты, – приказала она со своего места во главе стола, где она восседала на старинном, очень дорогом кресле, похожем на трон.
– Ваше желание – для меня закон, – ответил он, приложив руку ко лбу, затем к сердцу.
Тихо звучала музыка, еще более усиливая впечатление «Тысячи и одной ночи». Флейты выводили замысловатые трели, стучали барабаны, и голос, немного в диссонанс с сопровождением, издавал протяжные скорбные звуки, создавая мечтательное настроение. Этому полностью соответствовал дразнящий танец живота, исполнявшийся полуголыми танцовщицами, – их драгоценные камни, гибкие талии, колышущиеся груди, их откровенно зазывающие движения со сплетенными ногами.
Еда, которую подавали на экзотически украшенной посуде от Спода с позолоченной каймой, была отличной. Курятина со специями и рисом, завернутая в специально приготовленные виноградные листья, благоухала. На столе был большой выбор всяких соусов в красивых соусниках, которыми каждый мог воспользоваться так, как велит ему фантазия. Богато украшенные графины с винами стояли между подсвечниками на семь свечей каждый, которыми был уставлен стол по всей длине.
– Пей, Хизер, – произнесла Ксантия своим сладким контральто. – Пей и забудь все предубеждения.
Самир с ритуальной торжественностью наполнил сияющий бокал и подал его Хизер. Жидкость была сладкой, как мед, но имела какой-то горьковатый привкус. Она слышала хихиканье Джулии, описывающей подробности своих развлечений с одним из пленных.
– Надо было видеть его штуковину! Никогда не встречала ничего подобного! Наверное, все двенадцать дюймов! А что касается его яиц…
Ксантия лениво удивилась:
– Действительно? Я, возможно, заставлю их всех раздеться и найду того, кто это был. С таким большим я готова трахнуться хоть сейчас.
Что-то было не так с глазами Хизер. Казалось, что Ксантия и Джулия висели в воздухе, а их бледные лица плавали в темноте. Комната дрожала, а может, это были ее гениталии? Очень сильное желание охватило ее. Сколько она может еще ждать? И кого? Она уже с трудом могла вспомнить лицо Джейка, не говоря уже о его пенисе. Она беспокойно вертелась на своем стуле, чувствуя, как гребень в центре его сиденья впивается ей в щелку. Из нее текли соки, от которых уже намокли края прорези на ее эдвардианских трусах. Она изменила положение ног так, чтобы усилить давление на возбудившийся бугорок. Все вокруг плыло, меняло размеры, то увеличиваясь, то, наоборот, уменьшаясь. Самир смотрел на нее своими темными блестящими глазами. Она видела его улыбающиеся губы, белые ровные зубы.
Неожиданно под сводчатым потолком раздался голос Ксантии, громко и отчетливо приказавший:
– Пойдешь со мной, Хизер. Джулия, иди с Самиром.
Из-за головокружения Хизер, встав, покачнулась, но это не имело значения. Ксантия поняла и уступит ее мольбам. Все, что нужно было делать, – это следовать за ней.
Уже стояла ночь, окутавшая весь дом загадкой. Казалось, что тишина сливается с ароматом цветов, доносившимся из сада за раскрытыми окнами.
Хизер вошла в комнату, миновав пару дверей из кедрового дерева, искусно украшенных полудрагоценными камнями. Она потеряла ориентацию и не могла понять, как попала сюда. Но одну вещь она ясно помнила – Ксантия обещала ей ничем не ограниченное удовольствие, и Хизер должна была получить его любой ценой. Ксантия ушла, но Хизер была не одна. По обе стороны дверей стояли бритые наголо нубийские стражи. Они были голыми по пояс, в красных шароварах, с огромными кривыми саблями в руках.
Рядом с ней находилась очень странная фигура, прямо персонаж из сказок об Аладдине. Он смотрел на нее немигающим взглядом из-под тяжелых век. Его белая одежда сверкала, как серебро, в приглушенном освещении, контрастируя с черным лицом. Он был коротким и толстым. Одет в тунику, усыпанную нарисованными цветами. Его внушительных размеров живот поддерживал широкий полосатый кушак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25