Как в детективном кино, и слова даже такие же, как в кино. Такой же текст. Ирма, как актриса, это сразу отметила. А впрочем, почему в жизни текст должен чем-то отличаться от того, что бывает в кино?
Так вот чем Димочка занимается! А она-то наивная, думала, что этот симпатяга Попов только распоряжается шоферами и прислугой в офисе и доме.
Ирма стояла прислонившись лбом к дорогому, привезенному из Каталонии ручной резки косяку и боялась вздохнуть.
Мужчины в столовой отчего-то вдруг умолкли, и стало слышно, как тоненько подвывает моторчик вентилятора в Игоревом ноутбуке. Ирма похолодела – в если они обнаружат, что она стоит и подслушивает, а дела-то ой какие серьезные обсуждались… А вдруг и ее как свидетельницу…
– А что это Ирма долго не спускается? – проронил вдруг Дима. – Если придется в бега рвать и на дно ложиться, ты, кстати, в ней уверен? На нее здешнее имущество не хочешь перевести?
– На Ирму? – удивленно-брезгливо воскликнул Игорь.
И Ирма представила себе его презрительную гримасу, какой он обычно сопровождал подобную интонацию.
– С какой стати? Она мне никто. Так, модная баба. Пока в тиражах, я с ней сплю, а завтра, а завтра у нас с тобой, может, и Дунька Кулакова на зоне будет, или, как говорят, лучше нет влагалища, чем очко товарища?
Ирма застыла, не чувствуя под собой ног. Голова закружилась, и все вокруг поплыло…
– Да ну тебя, Игорь, – возразил Дима, – решим мы все проблемы, и с багажом, и с курьером решим, будь спокоен.
Ирма с трудом отлепилась от косяка и на Цыпочках задком, потом бочком, а потом бегом, бегом по холлу, по второму холлу, по лесенке к себе наверх в спальню…
Вот оно как! Пока модная и пока в тиражах, он со мной спит, а выйду из тусовки – у него сто других кандидаток? La vie est dure, как сказал бы дядя Ян Карлович. Он знал европейские языки.
***
Сегодня с утра по расписанию у Ирмы была съемка для журнала «Космо».
Студия этого модного фотографа Коли Емельянова, или Емели, как его звали в глэм-тусовке, помещалась в сталинском доме на набережной возле Крымского моста. Из окон Емелиной студии открывался прекрасный вид на Москва-реку и на парк Горького.
– Надо же, какие-то дураки на колесе обозрения катаются, – задумчиво сказала Ирма, снимая ярко-красный лифчик.
Привыкший к переодеванию своих моделей Емеля уже даже и не отворачивался. А Ирма, тоже привыкшая и уже не воспринимавшая своего фотографа как мужчину, спокойно заголялась и переодевалась при нем, ничуть совершенно не смущаясь. Тем более что все знали, что Емеля голубой.
Ирма устала уже снимать и надевать эти лифчики, джинсики, и юбочки, и топики. Это глупые девочки думают, что сессия – это так… Повертелась перед объективом полчасика, и тут тебе и слава, и деньги. А кучу тряпок надеть-снять, снять-надеть – от одного этого с ума сойдешь.
Хотя на самом деле рада была Ирма, что полно у нее работы. Отвлекала ее работа от грустных мыслей.
– Какие-то дураки там на колесе обозрения катаются, – повторила Ирма, прогибаясь в пояснице и застегивая застежку темно-фиолетового лифчика. – И охота им?
– А слыхала, – Емельянов, прикуривая сигарету, подхватил тему, – слыхала, ночью, когда аттракцион выключали, эти операторы забыли там в одной кабинке наверху двух катавшихся, так те среди ночи очухались и по мобильному службу спасения вызывали.
– Они что? Спали там, что ли? – натягивая узенькие джинсики, изумилась Ирма. – Или пьяные катались?
– А ты трезвая туда полезешь? – ухмыльнулся Емеля.
– Я? – удивленно переспросила Ирма. – Что я там забыла? Это развлечение для черни, милый мой. Для девок-чернавок из глухой Твери, а я не такая, милый Емелечка!
Емеля не ответил, он потянулся к неслышно завибрировавшему на его бедре телефончику.
– А-а, привет, старина, конечно, признал, ты у меня высветился, – улыбался в трубку Емеля. – Модельку отснять? Говно вопрос, тем более твою протежейку, старый ты пидарас, на девчонок переключился, противный? – Емеля улыбался и постреливал глазками на Ирму, мол, не обижайся, это нужный клиент звонит, а сама времени, мол, не теряй, переодевайся дальше давай… – Сейчас только в расписании погляжу, когда у меня окошко будет. – Емеля, прижав телефончик плечом к уху, подошел к стене, где висела белая доска с накорябанным цветными фломастерами расписанием съемок. – Так, пишу, на среду на двенадцать дня, годится?
Ирма машинально поглядела на расписание и вздрогнула от неожиданности.
Среди прочих имен она заметила в расписании нечто очень знакомое.
Зеленым фломастером под бордовой записью «Летящие» было написано: Агаша Фролова от Дюрыгина, вторник в 12…
***
От Емели решила-таки поехать в Останкино. Поглядеть на эту. На новую соперницу свою поглядеть. Вырулила с Комсомольского проспекта под эстакаду на Садовое кольцо. А по Садовому до Сухаревской. Пробки, пробки…
Включила радио. Играла песня ее любимых английских мальчишек из группы «Грин Дэй». Ирма принялась подпевать, отбивая пальчиками ритм по рулевому колесу.
Раскисать и сдаваться раньше времени она не собирается. Стоя на перекрестке под красный, перехватила парочку восторженных и удивленных взглядов. Ее узнают. А как же не узнавать-то?
Вон она – Ирма Вальберс на растяжке над всем проспектом, висит-улыбается с рекламы магнитных карт «Маэстро» «Алекс-Банка».
После песни в эфире зазвучал голос Сережи Мирского. Вот балабол! Все никак не уймется пошлости в микрофон сыпать. А после Сережи заговорила какая-то девчонка. Неужели эта? Сердце в груди у Ирмы екнуло. Точно!
– У микрофона Сережа Мирский и Агаша Фролова, вы слушаете шоу-программу нашего радио «Вставай, Москва»…
Агата!
Они весело болтали о какой-то чепухе.
– Сережа, ты умеешь толковать сны? – задорным голосом спрашивала Агата.
– Сексуальные умею.
– Мне приснилось сегодня, что я почему-то украла чьи-то чемоданы, к чему бы это?
– Это к тому, что если в этих чемоданах американские доллары или героин, то тебя скорее всего найдут и убьют, – бодро заявил балагур Сережа.
Ирма едва в шедший впереди и резко давший по тормозам «Лансер» не въехала. Та-а-ак! Так это она в моем сне мои чемоданы украла! И ее за это найдут и убьют, значит…
Неужели дядя Ян Карлович из Юрмалы был прав? Неужели дядя был прав, когда после того как юная Ирма оторвала голову кукле по имени Лайма, заметил, что из нее вырастет хорошенькая миленькая гестаповка?
***
В аппаратной, которая заменяла Ксютову кабинет, мерцала огоньками эфирная стойка с оконечным эквалайзером. Ирме долго и тупо, с явной скидкой на ее прибалтийскую блондинистость объясняли назначение этой эфирной стойки, что после нее звуковой сигнал радиостанции уже уходит на башню, где стоит десятикиловаттный передатчик, который потом отдает усиленный сигнал на антенны, расположенные на башне на отметке двести десять метров. А эквалайзер на этой стойке выстраивается один раз в полгода, выстраивается специально нанятыми инженерами из одной очень авторитетной конторы, и те после настройки опечатывают эквалайзер, чтобы никто на радиостанции не мог самостоятельно подкрутить частоты туда или сюда, если кому-то вдруг захочется прибавить низеньких… Ксютов приветливо улыбался, но чуткая на эмоции Ирма понимала, что он не очень-то рад ее визиту.
– Ну что, предал ты меня, Ксютов, изменник? – с шутливым вызовом спросила Ирма.
– Ирмочка, – с самой доброй и смущенной улыбкой разводя руками, отвечал Ксютов, – ну кто же тебя, королеву всех красавиц, способен предать?
– А вот ты и способен.
– Я твой самый верный паж, Ирмочка.
– А вот самый верный паж и вдруг изменил мне в пользу какой-то Агаты…
– Ах, Ирмочка, я раб лампы, а лампа – это формат радиостанции, – так же виновато говорил Ксютов.
– Только не надо мне сказок про формат радиостанции, я тебя умоляю, – качала головой Ирма. – Ты эту басню можешь вон той провинциалочке рассказать, но не мне.
Ирма мотнула головой в сторону звуконепроницаемого окна, за которым была видна студия. За пультом возле двух свешивающихся с колодезных журавлей микрофонов сидели Мирский и Агата. Сидели и беззвучно – для Ксютова и Ирмы – шевелили губами, и по их возбужденному виду было ясно: говорят они какие-то задорные веселости.
– Вон ей можешь рассказывать байки про рабство директора лампе формата, она провинциалка, тебе поверит, а я-то знаю, что все денег стоит, – агрессивно повторила Ирма. – Сколько тебе Дюрыгин за ее эфир денег дал?
– Ирмочка, ни копейки никто мне не дал, ты же знаешь, я денег не беру, – прищурился Ксютов.
– Знаю, не берешь, – хмыкнула Ирма, – помалу не берешь. Будто бы я не знаю, сколько мой Игорь за меня тебе и Полеситскому давал!
– Слушай, Ирма, мне твои ревнивые бредни надоели, – не скрывая раздражения, проговорил Ксютов. – Есть что-то конструктивное, давай, а нет, на нет и суда нет, разбежались, потому как у каждого времени в обрез.
– Конструктивное? – переспросила Ирма. – А верни мне утренний эфир с Мирским вместо этой тверской шлюхи, вот и конструктивное.
– Нет, пока ничего не получится, – с неожиданной сталью в голосе ответил Ксютов.
– А что значит в твоей фразе слово «пока»? – спросила Ирма.
– Ну, всегда в любом деле есть оговорка на форсмажор, – сделав гримаску, ответил Ксютов.
– Какой форсмажор? – с настойчивостью прибалтийской блондинки спросила Ирма.
Ксютов уже с трудом сдерживал себя.
– Какой-какой, ну, например, помрет Фролова, вот тебе и форсмажор…
***
Утром Ирма вышла в столовую и там опять застала Игоря с Димой Поповым.
Но на этот раз прятаться не стала. Приветливо улыбнулась, тщательно скрывая боль и отвращение, поздоровалась, как воспитанная девочка. Налила кофе себе и предложила Диме Попову, но тот вежливо отказался.
Опять перетирали с мужем что-то секретное, и она явно им помешала.
Ирма выпила свой кофе и, поднимаясь к себе наверх, попросила Диму, если ему будет нетрудно, довезти ее потом до Москвы до центра, а там дальше она сама, на такси. Дима и Игорь не возражали – обычное дело Ирму отвезти на офисной служебной машине.
По дороге она все не решалась начать задуманный разговор, но перед МКАДом встали в плотной пробке. Ирма, пару раз нервно откашлявшись, вдруг спросила:
– А что, Дима, дорого сейчас стоит нанять хорошего киллера?
Дима ничуть не изумился. Даром что ли бывший спецназовец – нервы стальные.
– А что значит: «хорошего»? – невозмутимо поинтересовался Дима.
– Ну, чтобы и дело сделал, и в случае чего заказчика не выдал, – сглотнув слюну, ответила Ирма.
– Зависит от сложности, – скучающим взглядом окидывая впереди стоящие машины, выдал Дима, – президент фирмы, которого хорошо охраняют, это одна цена, а какой-нибудь никчемный задолжавший уличный сутенеришка – совсем другая.
– А проститутку-девчонку убить? Сколько будет стоить?
– Такую, что вон у столба стоит? – уточнил Дима. – За триста грюников можно исполнителя найти.
***
Если по-хорошему, Дима об этом разговоре был обязан доложить Игорю Массарскому. Так того требовал кодекс начальника службы безопасности.
Но буквально в этот же день на фирму Массарского, на его «Алекс Групп» навалились триста несчастий. Налоговая полиция, спецназ, выемка документов… Не до бабьих глупостей им с Игорем было.
Когда позвонила Ирма, от вице-президента правления «Алекс Групп» Игоря Массарского только что вышли люди из генеральной прокуратуры.
– Ты мне сейчас очень некстати звонишь, – раздраженно сказал Игорь в трубку, – давай вечером дома обсудим твои проблемы.
Вечером обсудить проблемы Ирмы в семейном кругу тоже не получилось.
Игорь до полуночи просидел со своими адвокатами, ломая голову, как выкрутиться в условиях жесткого прессинга, под который угодила их компания, попав в немилость к руководству администрации президента.
Не до того было Игорю Массарскому. Его, чуть живого, привезла охрана. Едва раздевшись, Игорь рухнул в кровать, даже не сказав Ирме «спокойной ночи».
Наутро Ирма попыталась было завести разговор о сопернице, но Игорь был настолько погружен в свои проблемы, что слушал жену даже не вполуха, а в четверть или в одну восьмую, отвечая невпопад или вообще не реагируя на ее пространные пассажи о соперничестве на телевидении.
– А твои люди из охраны, они могли бы ее убить? – спросила-таки Ирма, когда Игорь уже собрался уходить.
– убить? Кого убить? – переспросил Игорь.
– Да ну тебя, ты, оказывается, и не слушал, тебе на меня наплевать, – в сердцах посетовала Ирма.
Глаза ее были исполнены печали. Игорь уехал. Оставалось разве что отправиться к отцу – к Генриху Карловичу Вальберсу, бывшему члену ЦК партии, ныне работнику «Алекс Групп», возглавляющему отдел внешних связей со странами ближнего зарубежья.
***
– Папа, дай наличных денег, – попросила Ирма, когда дочь с отцом расцеловались и выяснили, что все друг у дружки в жизни и со здоровьем хорошо.
– А зачем тебе деньги? – поинтересовался старый Вальберс. – Игорь тебе разве мало дает?
– Нет, дает, просто у меня могут быть свои женские секреты, а ты ведь знаешь, он всегда требует расшифровки моих счетов…
– Хорошо, дочка, – сказал старый Вальберс. – Я дам, сколько тебе нужно?
Ирма хотела было уже сказать, что сама не знает, сколько нужно на то, чтобы нанять хорошего киллера, но про себя решила, что десяти тысяч для того, чтобы убить простую девочку-провинциалку – будет за глаза и за уши.
На Игоря когда-то, вспомнила она, было совершено неудавшееся покушение, так вот он ей объяснял, что для того чтобы убить его или другого бизнесмена его уровня, нужен киллер-профессионал, который возьмет за это с заказчика не менее трехсот тысяч. Это потому что у Игоря своя служба безопасности, свои телохранители, бронированная машина и дом, напичканный электронными средствами защиты, и офис, набитый охранниками.
– А чтобы убить какого-нибудь ларечника, – говорил тогда Игорь, – достаточно нанять спившегося бывшего прапорщика или мента, дать ему аванс в тысячу долларов, чтобы купил себе «волыну» на черном рынке, да потом еще три тысячи дать по исполнению, чтобы уехал к теще в деревню и залег на дно, покуда доблестная милиция это убийство на кого-нибудь другого не навесит…
Ирма запомнила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30