Совершенно глупая установка — я живу ради детей.— Ну, например, какая-нибудь мамаша, ребенок пятилетний у нее «Вот умру, на кого же я оставлю Васю? Он же пойдет в детский дом».— У меня столько друзей, я думаю, что в детский дом-то они точно не пойдут. Так, о чем мы говорим, я еще собираюсь пожить.— У меня есть подруга, и она работает в одной инстанции у нас в городе с девяти до восьми. Каждый день она прётся, час дорога, вся такая сонная, на работе все орут. Всю неделю она так мудачится, а в выходные отсыпается. А я ничего не делаю, захотела то, сё, все дни у меня выходные, катаюсь на лошадке. Но все равно чего-то не хватает, я подруге завидую, она на работе, занята. А она мне завидует. Что в этом случае делать? У кого лучше положение?— Надо вам обеим мужичков хороших.— Есть.— Значит не те, если нечем заниматься.— Они работают, приходят вечером, а днем-то что делать?— Любовника завести.Нехитрый набор идей вечером мужичка, днем любовника. Меня и мужичок неплохо…— Ладно, ну, что бы ты выбрал ничего не делать, быть свободным или с девяти до девяти?— Я уже выбрал. Я не хожу на работу, но я занят бесконечно. Если мне становится скучно, пишу альбом.— Как отчитываешься?— Так, имитирую работу в офисе — раскладываю пасьянс «косынка».— Это потому что ты раньше работал кузнецом, сторожем? Наелся работой?— Просто я не вижу смысла. Мне гораздо интереснее заниматься тем, чем я занимаюсь, и мне экономически невыгодно работать. Все просто. Так прикинуть, если я буду ходить на работу, буду получать меньше денег.— Ну, да, если я пойду работать, то не смогу никуда ездить с книжкой. В разные страны там…— Ну вот, значит, не работай. Не работать выгоднее.— Обычно день у тебя как проходит?— Ну, просыпаюсь часа в два, кофе, потом на студию иду, если есть студия. Сижу там, чего-то ковыряюсь. Но если я там ковыряюсь, то ковыряюсь допоздна. Потом прихожу домой…— Во сколько?— Когда как. Со студии прихожу часов в двенадцать, если, конечно, я не пошел куда-нибудь клубиться. Если я пошел клубиться, то под утро, спать. Проснулся с бодуна — в аэропорт, в самолет, сел, концерт отыграл, ура, и домой.— Это уже рутина? Наверное, уже не замечаешь, где какой город, где просыпаешься?— Слава Богу, у меня хватает ума не играть много концертов. Концерта три в месяц — максимум, что я себе позволяю.— Раньше так же было, три концерта в месяц?— Вообще в этом году я собирался один концерт в месяц играть, но пока не получается, потому что народ как-то дико хочет. Когда мы были совсем клубной группой, мы играли много. Сейчас бы я так не смог играть.Не догадалась спросить, что за народ ввиду имеется и чего он хочет народ-публика, который песен хочет, или народ-музыканты, которые гонораров хотят, пока лидер в моде.— А не скучно каждый раз одни и те же песни петь? Еще же и энергетика нужна.— Слава Богу, мы одни и те же не поем, как-то все время их меняем. Я тут как-то посчитал, что мной написано около двухсот песен, так что, в принципе, можно выбирать.— А новый альбом? Концерт после нового альбома?— Нееет. Вот это дико скучно, когда ты едешь в тур и играешь все эти песни. Мы в туре ни разу не были. Я не понимаю, как можно играть одно и то же двадцать концертов подряд. У нас нет контрактных обязательств ни с кем. Я сам себе продюсер — сел, подумал и сделал, Я все делаю по-другому, вне схемы. А схема очень проста записал альбом — снял клип, показал клип — поехал в тур, тур закончился — снял второй клип с этого же альбома и опять в тур. Прокатал его, потом следующий альбом. И так все живут. Мы показали за этот год ну клипов пять, наверное. В туре ни разу не были.— А ты деньги не теряешь?— Зато я сохраняю себя, понимаешь? Всех денег не заработаешь. Мне хватает на жизнь, а стремиться там к большему нет желания.— А ради поклонников?— Ради поклонников это глупо. Ради поклонников я снимаю клипы. Совершенно понятно, что в нашем случае это совершенно убыточное предприятие, поскольку мы их не отбиваем турами.— А что вообще с авторскими правами? Вы получаете процент с продаж дисков?— Что-то получаем, но это не космические деньги. Что-то получаем.— На что живет группа? За счет денег, которые приносит продажа дисков?— Мы даем редкие, но меткие концерты.— И они позволяют группе финансово существовать?— Ну, да. Какие-то записи коммерческие, кино. До фига же чего-то там пишется, все музыканты что-то получают. Так что все нормально.— А музыкальная тусовка? С музыкантами тусуешься, общаешься? Которые такие публичные, по телевизору их показывают?— В меру сил, все ж люди занятые. Года два назад мне это очень нравилось — весело, нажрался, поорал там чего-то. А сейчас уже как-то неинтересно, собственно. Разговоры уже все переговорены, а пить ради того, чтобы пить… Не особенно вижу в этом смысл. Приятно вот с Земфирой мы пообщались совершенно недавно. Это да. С Троицким тоже. А так… Чего тусоваться-то.— Вот меня приглашают на всякие писательские фестивали, там мне все говорят про книжки. Каждый своим долгом считает со мной поговорить про книжки. Книжки, книжки, книжки, книжки. Уже голова пухнет от книжек. Меня просто бесят все эти писательские тусовки. А тебя не бесят музыканты?— Да нет, мы как-то особенно про музыку и не разговариваем, косвенно как-то. И потом, мы же этим живем. Меня разговоры о музыке не напрягают. Мне кажется, что вообще мало музыкантов говорят о музыке в последнее время. Вот Петкун, положим, про футбол говорит. Просто непонятно, почему Петкун говорит про футбол Странно, что Ярцев про музыку не говорит, — неожиданно дико веселится Шнур— Дай совет моей подруге. Она связалась с мужчиной. Бросить его она не может, сразу говорю. Она хочет быть стюардессой, но пока лечится от всяких несущественных болячек, с которыми в стюардессы не берут. Мужчина получает пять тыс. руб. в месяц. Работает через «не могу» на одной работе и все деньги пропивает. Бедная подруга сидит у окна, пока он там где-то нажирается с друзьями по баням. Подруга страдает — он ее, получается, ниже водки ставит. Что ей делать?— Нужно ей пойти работать и начать пить виски.— Она не может пойти работать, потому что все время уходит на лечение. Она с утра по всяким анализам бегает, кровь берут, тыкают там ее всяко…— Тогда ей нужно начать писать книжки про это.— Она уже пишет.— Про тяжелую жизнь одинокой женщины с пьющим мужчиной, которая мечтает стать стюардессой. Я думаю, будет бестселлер.— Ну, ты бы его оправдал, этого мужика? Его до сих пор родители кормят-поят. Ну, вот у него такая тяга.— Бог его знает. Это алкоголизм, наверное. Может, его что-то не устраивает в этой схеме. Люди ведь пьют зачем-то, не просто ради того, чтобы пить.— А ты зачем пьешь?— Я-то А потому что пьяному легче все это переносить, всю эту жизнь. Как-то проще относишься ко многим вещам.— А почему не найти внутри себя силы? Это же самый легкий способ — забыться?— А я не комсомолец, я по легким путям иду. Это комсомольцы выбирают посложнее, а я — нет, я БАМ строить не буду, мне не надо.— У тебя же никто не страдает от этого или страдает? Что ты так ходишь на вечеринки, в говно падаешь.— И такое бывало. Бывало, что я «мама» сказать не мог. Самый офигенный случай был с моим приятелем. Мой приятель жил, и сейчас живет, со своей женой. Как-то раз он так нажрался в гавио и своей жене говорит, целуя так нежно «Оставайся у меня сегодня ночевать». Так что когда падает, как мешок — это еще не самое страшное. У каждого свои особенности организма. Есть, конечно, страшно запойные люди, у которых планка падает и все. Но такие зачастую не пьют, потому что знают о таком вот.— Им же трудно живется, все время ограничивают себя — как бы не выпить лишнего.— Если бы они пили, им бы жилось еще труднее.— Но ты же говоришь, что в таком состоянии легче все переносить.— Это мне. Это не универсальный рецепт. Я видел людей, которым не очень хорошо от этого становится.— Вот у нас в Екатеринбурге любимое развлечение вечер — значит пиво надо пить.— Сейчас приняли закон, кстати, что со следующего года не будут продавать пиво в общественных местах. Только в барах или ресторанах, а на улице нельзя будет купить.— Дорого будет, в ресторанах-то.— Да, так что в Екатеринбурге жизнь поменяется. Будут в магазинах продавать, но вот этих палаток уже не будет. И пить будет нельзя на улице.— Так что? Пришел домой, нажрался после работы.— Дома ж совершенно не то.— На улице холодно уже.— Тогда на улице водку пьют. Летом, представляешь, как хорошо — сесть с бутылочкой пива…— Ну, это единственное развлечение, получается. То есть все развлечения подразумевают пиво. Водка — это, чтобы нажраться, а так они сидят — — пиво пьют.Разговоры разговорами, а закон-то такой, и впрямь, хотят принять или приняли уже. Только, значит, майское солнышко согреет кустики и учащаяся молодежь потянется на лавочки и на лужайки — из кустов повыскакивают менты и начнут с молодежи бабки драть и пиво отбирать. Говорят, Дума такой закон приняла, потому что пивные магнаты мало про-башляли, чтобы откупиться. Типа дали каждому депутату по червонцу, а они хотели по сто штук, гады. Правда это или нет — про деньги — а люди, которые другим людям на улице пиво пить запрещают, людьми называться не очень право имеют.— Не знаю. Я, вот, например, отдыхать в компании без бухла не умею. Смысла никакого нет. А так — повод собраться. На природу поехать — это ж все равно с бухлом, ну, ты ж сама понимаешь.— А как же, например, катание на мотоциклах водных, чтобы не просто так кружком сидеть, а как-то активно?— Ну и где ты сейчас покатаешься на водных мотоциклах— А на лошадках где-нибудь?— На лошадках — это нужно в Репино ехать на машине. Да и потом, не всем нравится кататься на лошадках.— Ну, я примерно говорю.— Дело в том, что все примерно, а хочется конкретики.— Чем тебе не нравится активно отдыхать?— Активно — это как? Чтобы преодолевать какие-то сложности, чтобы вот с этими огромными рюкзаками или со сноубордом хуярить куда-то?— А на велосипедах?— На велосипедах мы катаемся. В этом году лето было плохое, так что мы не особенно катались. А в прошлом… У нас даже целое течение есть, алкобайк называется. Берешь с собой бухло и катаешься. Мне проще всех, он у меня такой здоровый, трёхколёсный, с него не упадешь никогда.— Мы с подругой как-то нажрались и пошли кататься на коньках. Мы, по-моему, весь снег собрали, подруга ногу подвернула.— Видишь, нажрались и пошли кататься. А не нажрались бы — так и хрен пошли бы.Отдых в компании у меня все равно связан с каким-то кутежом. Отдыхать ты можешь один поехал в Пушкин и гуляй себе по парку. Или в Павловск, да, белочек кормить.— Ездили тут вчера в Павловск, одна несчастная белочка там была на всех…
Началось с того, что Юля проснулась и заявила, что она в такой прекрасный день — синее небо, тёплый ветерок — хочет подышать свежим воздухом. Где-нибудь не в городе. Мы взяли с собой Курицына и его дочь Геру и поехали в Павловск. Ехали долго, и меня укачало. Я вообще ненавижу все эти «мягкие» иномарки. Лучше уж трястись по кочкам.Курицын был слегка пьян и растрёпан. Когда приехали в парк, он первым делом побежал писать на дерево. Юля купила у бабушки орехов. Для белочек. Там так и было написано орехи для белочек. Стихами. И нарисована жирная белочка с орехом. Почему она такая жирная, мы поняли позже. Потому что она в этом парке одна, ну максимум, их две, а желающих покормить — сотни. За одной белочкой Юля долго гонялась по зарослям, крича «кис-кис!» с орехом на вытянутой руке. Белочка удирала. Юля промочила ботинки и отстала. В парке было тихо, сыро и солнечно. Курицын с дочкой курили траву. Я фотографировала сама себя. Юля дышала свежим воздухом.Скульптуры в парке были одеты в деревянные чехлы, как будто вокруг было много-много деревянных туалетов. Настоящего же туалета не было ни одного. Хотя указатель присутствовал. Мы шли по стрелке с надписью «туалет», которая игриво петляла по всему парку, посылая нас то туда, то обратно. Мы обошли весь парк, видели печальную лошадку. У ней губа свисала презрительно. Потом к ней в повозку сели папа и мелкая дочка, и лошадка резво побежала. Папа отгадывал кроссворд.Туалет мы так и не нашли. Пришлось писать в кустах. Крапива обожгла мне зад. Вот тебе и парк.На обратном пути мы встретили дядьку. Он сидел на напряжённых ногах, с орехом на ладони. Подманивал жирную белочку. Юля увидела её и вновь погналась за ней, чтобы покормить. Белочка сдристнула.
— Вы мест не знаете. Сейчас они активно начнут на зиму припасы делать, у них же инстинкт, так что они будут тут по дорогам бегать. Ну да, они там закормленные.— А с семьей?— Какой же это отдых.— Ну, все равно, не бухаешь. Или бухаешь?— Конечно, до беспамятства не напиваюсь, так же потерять можно ребенка-то.— С младенцами ты не возился?— Возился, почему нет— Ну и на сколько тебя хватало Или опять же с бухлом, нормально— Нет, ты что. Это ж такая ответственность. Смысл бухать? Как? Я не знаю, чего про него говорить-то, про бухло? — Шнур, похоже, недоволен. — Проблема на самом деле в том, хочется тебе или не хочется, помогает или мешает. Если ты не мешаешь окружающим, бухай, ради Бога. Мне кажется, проблема утрирована.— Почему творческие люди в основном пьют или курят, то есть находят для себя какие-то дополнительные стимулы? — не отстаю я.— Мне кажется, что это не стимулы. Для меня, вот, совершенно наоборот. У меня происходит такая защитная реакция, чтобы совсем с ума не сойти. Когда ты что-то делаешь и понимаешь, что это сильно, то все равно ты переживаешь эти эмоции внутри себя. И когда ты их переживаешь, то это примерно то же самое, как друга похоронить. И, собственно говоря, после этого пьешь…Ладно, хватит с него. Есть тема пооживленнее алкоголя.
— Ты вообще нормально с журналистами про секс говоришь?— Да, спокойно, конечно.— Не в общих чертах, а про свою личную жизнь?— Не знаю, смотря до какой степени.— Ну, до какой степени?— Не знаю. Задавай вопросы.— Лижешь ли ты своей девушке? Сосет ли она у тебя?— Сосет и глотает. Можно, конечно, ответить, но я не вижу смысла, потому что и так все понятно.— Ну, может быть, у тебя какие-то предрассудки— Ну, говна не ем.
1 2 3 4 5