Вступить на него – значит найти некоторый способ практики, который позволяет нам жить в мире, целиком и полностью исходя из сердца.
Когда мы спрашиваем: «Следую ли я пути с сердцем?», – мы обнаруживаем, что никто не в состоянии с точностью определить за нас, каким должен быть наш путь. Вместо того мы должны позволить тайне и красоте этого вопроса резонировать внутри нашего существа. Тогда где-то в глубине перед нами появится ответ, возникнет понимание. Если мы спокойны и серьёзно вслушиваемся, даже на одно мгновенье, мы узнаем, действительно ли мы следуем пути с сердцем.
Возможен прямой разговор со своим сердцем. Это знает большинство древних культур. Мы способны по-настоящему беседовать со своим сердцем, как если бы оно было нашим добрым другом. В современной жизни мы оказались настолько заняты повседневными делами и мыслями, что забыли это существенное искусство – найти время поговорить с сердцем. Когда мы спрашиваем его о нашем текущем пути, нам необходимо взглянуть на те ценности, которые мы избрали для того, чтобы жить. Во что мы вкладываем своё время, свою силу, свои творческие способности, свою любовь? Нам необходимо посмотреть на свою жизнь без сентиментальности, без преувеличения или идеализма. Отражает ли избранное нами направление то, что мы ценим выше всего?
Буддийская традиция учит своих последователей считать всякую жизнь драгоценной. Покидающие Землю астронавты также заново открыли эту истину. Одна команда русских космонавтов так описывает подобное настроение: «Мы взяли на космическую орбиту для кое-каких исследований маленьких рыбок. Нам предстояло пробыть на орбите три месяца. И вот приблизительно через три недели рыбки начали умирать. Какую жалость к ним мы почувствовали! Что мы только ни пробовали, чтобы их спасти! На Земле мы с большим удовольствием ловим рыбу; но когда вы пребываете в одиночестве вдали от всего земного, любая видимость жизни особенно драгоценна. Вы просто видите, как драгоценна жизнь». В том же духе действовал один астронавт, когда его капсула приземлилась: он открыл крышку люка, чтобы вдохнуть влажный воздух Земли. «Я действительно опустился на землю и припал к ней щекой, склонился и поцеловал её».
Для того, чтобы видеть, как драгоценны все вещи, нам необходимо обращать на жизнь полное внимание. Духовная практика может привести нас к этому осознанию без помощи путешествия в космическое пространство. По мере того, как в нашу жизнь всё более и более начинают проникать качества присутствия и простоты, начинает проявляться и оживотворять наш путь глубинная любовь к Земле и ко всем существам.
Чтобы понять глубже, что именно вызывает это чувство драгоценности и как она придаёт смысл пути с сердцем, давайте поработаем со следующей медитацией. В буддийской практике нам настоятельно рекомендуется задуматься над тем, как хорошо жить, размышляя о собственной смерти. Традиционная медитация для этой цели состоит в том, чтобы сесть спокойно и ощутить преходящий характер жизни. Прочитав этот параграф, закройте глаза и почувствуйте смертность этого данного вам тела. Смерть для нас неизбежна, предстоит только открыть время смерти. Вообразите себя в конце своей жизни – на следующей неделе, в следующем году или в следующем десятилетии, словом, когда-то в будущем. Затем обратите память назад через всю свою жизнь и припомните два своих добрых поступка, два действия, которые были добрыми. Им не нужно быть грандиозными; пусть всплывет то, что хочет показаться.
Вызывая в памяти эти хорошие поступки, осознайте также, как подобные воспоминания, когда вы их видите перед собой, воздействуют на ваше сознание, как преображают чувства и состояние сердца и ума.
Закончив это размышление, посмотрите очень тщательно на качества ситуаций, на то, из чего состоял момент доброты, выбранный из всей жизни слов и действий. Почти каждый, кто способен вспомнить такие поступки во время медитации, обнаружит, что они были удивительно просты. Едва ли это будут поступки, которые мы пожелали бы вынести в общий итог жизни. Для некоторых людей моментом доброты оказался просто тот, когда кто-то из них сказал отцу перед смертью, что любит его или, находясь в самой гуще деловой жизни, примчался к своей сестре, чтобы присмотреть за её детьми, когда та лечилась после автомобильной аварии. Одна учительница начальной школы увидела простую сцену – утренние часы, когда она держит на руках плачущих детей, переживающих трудные минуты. В ответ на вопрос об этой медитации одна женщина как-то подняла руку, улыбнулась и сказала: «Когда мы с кем-нибудь подъезжаем одновременно к местам стоянок на людных улицах, я всегда уступаю место другому человеку». В её жизни это были хорошие поступки.
Другой женщине, медицинской сестре на седьмом десятке, вырастившей детей и внуков и прожившей весьма полную жизнь, пришёл на память такой случай. Ей было шесть лет, когда прямо перед её домом разбился автомобиль; из-под капота вырывались клубы пара. Из автомобиля выбрались двое пожилых людей и смотрели на машину; один из них свернул за угол и заплатил за телефон, чтобы позвонить в гараж. Они вернулись в машину и просидели в ней большую часть дня в ожидании буксировки. С любопытством шестилетнего ребёнка она вышла поговорить с ними; увидев, как они ждут в жаркой машине, она вернулась в дом и, даже не спросив их, приготовила на подносе чай со льдом и сэндвичи и вынесла поднос им на обочину.
Самые важные вещи в нашей жизни не бывают фантастическими или великими; это – мгновенья, когда мы соприкасаемся друг с другом, когда присутствуем здесь с наибольшим вниманием и заботливостью. Эта простая и глубокая близость и есть любовь, которой мы все жаждем. Мгновенья касания и чувства соприкосновения могут стать основой пути с сердцем; и они происходят в высшей степени непосредственно и прямо. Мать Тереза выразила это таким образом: «В этой жизни мы не можем делать великие дела, мы можем делать лишь малые дела с великой любовью».
Некоторые люди находят это упражнение очень трудным. Им не приходит на ум ни одного хорошего поступка; или же могут прийти весьма немногие, которые немедленно оказываются отвергнуты, потому что осуждаются как поверхностные, или мелкие, или нечистые, или несовершенные. Означает ли это, что среди сотни тысяч поступков в течение целой жизни нет даже двух хороших мгновений? Едва ли. У всех у нас их много. Но здесь имеется и другой, более глубокий смысл: в таком отношении отражён тот факт, что мы суровы к самим себе. Мы судим себя так сурово, что только какой-нибудь Иди Амин или Сталин поручил бы нам председательство в своих судах. Многие из нас открывают, что мы проявляем мало милосердия к самим себе. Мы едва способны признать, что из наших сердец могут исходить подлинная любовь и доброта. Однако это так.
Жить на пути с сердцем означает жить так, как нам показано в этой медитации, позволить аромату доброты проникнуть в нашу жизнь. Когда мы вносим в свои действия полное внимание, когда проявляем любовь и понимаем драгоценность жизни, внутри нас возрастает чувство доброты. Простое заботливое присутствие может начать проникать в большее число мгновений нашей жизни. И потому нам нужно постоянно спрашивать своё сердце: «Что бы это означало – жить таким образом? Ведёт ли к этому образ жизни, путь, выбранный нами для себя?»
В нашей напряжённой и сложной жизни мы можем забыть о своих глубочайших намерениях. Но когда люди приходят к концу своей жизни и оглядываются назад, вопросы, которые они чаще всего задают, обычно касаются не того, «сколько денег лежит на моём счёте в банке?», «что я построил?», «сколько книг я написал?» или чего-то подобного. Если вам выпало счастье находиться около человека, сохраняющего осознание во время своей смерти, вы обнаружите, что такой человек задаёт весьма простые вопросы: «Хорошо ли я любил?», «Вполне ли я любил?», «Научился ли я освобождаться?»
Эти простые вопросы доходят до самого центра духовной жизни. Когда мы рассматриваем вопрос о том, хорошо ли мы любим и живём ли с полнотой, мы можем увидеть, каким образом нас ограничили наши привязанности и страхи; и мы оказываемся способны увидеть многие возможности для того, чтобы раскрылись наши сердца. Разве мы позволяли себе любить окружающих нас людей свою семью, своё сообщество, землю, на которой живём? Научились ли мы также освобождаться? Научились ли переживать жизненные перемены с грацией, мудростью и состраданием? Научились ли прощать и жить исходя из духа сердца вместе того, чтобы жить исходя из осуждения?
Освобождённость – это центральная тема духовной практики, когда мы видим, как драгоценна жизнь и как она коротка. Когда требуется освобождённость, а мы не научились освобождаться, мы сильно страдаем; и когда мы приходим к концу жизни, может оказаться необходимым то, что называют ускорением курса. Рано или поздно нам придётся научиться освобождаться и дать возможность изменчивой тайне жизни проходить сквозь нас, не вызывая страха, без захвата и вожделения.
Я знал молодую женщину, которая ухаживала за своей матерью, страдавшую длительными болями вследствие рака. Некоторое время мать находилась в больнице, подключённая к десяткам приборов через целую сеть трубок. Мать и дочь согласились в том, что матери не следует умирать таким образом; и когда болезнь зашла далеко, больную в конце концов освободили от всей медицинской аппаратурной; ей разрешили отправиться домой. Рак продолжал прогрессировать. Всё же матери было трудно принять факт своей болезни. Она пыталась руководить домашней работой, лёжа на кровати, оплачивать счета и следить за всеми жизненными перипетиями. Она боролась с физической болью, но более всего – со своей неспособностью освободиться. Но вот однажды, среди этой борьбы, ещё более измученная и несколько смущённая, она позвала дочь и обратилась к ней: «Дорогая доченька, теперь, пожалуйста, отключи всё»… Дочь ответила: «Мама, ведь ты не подключена». Так и некоторым из нас приходится многому научиться, чтобы узнать освобождённость.
Освобождённость и движение по жизни от одной перемены к другой приводит к созреванию наше духовное существо. И в конце мы обнаруживаем, что любовь и освобождённость могут оказаться одним и тем же. Оба пути не стремятся к обладанию, оба позволяют нам прикоснуться к каждому мгновенью этой изменчивой жизни, позволяют нам вполне находиться во всём том, что возникает в следующее мгновенье.
Есть старая история об известном раввине. Он жил в Европе, и как-то его посетил один человек, приплывший для этого на корабле из Нью-Йорка. Посетитель вошёл в жилище раввина в большом доме на улице крупного европейского города. Его провели в комнатку раввина на чердаке. Войдя, он увидел, что в комнатке учителя находятся кровать, стул и несколько книжек. Пришедший ожидал гораздо большего. После приветствия он спросил: «Рабби, а где же ваши вещи?» Раввин ответил вопросом: «Ну, а где ваши?» Посетитель возразил: «Но, рабби, я ведь здесь только проездом»… – и учитель ответил: «Также и я, также и я».
Любить вполне и жить хорошо – это требует от нас конечного признания того факта, что мы ничего не имеем, ничем не владеем, – ни домами, ни автомобилями, ни любимыми, ни даже собственными телами. Духовная радость и мудрость приходят не благодаря обладанию, а скорее благодаря нашей способности раскрываться, любить с большей полнотой, двигаться и быть в жизни свободными.
Это не такой урок, который можно отложить. Один великий учитель объяснял: «Вот в чём ваша беда; вы думаете, что у вас есть время». Мы не знаем, сколько времени у нас имеется. На что же будет походить жизнь с сознанием того, что этот год может быть для нас последним, эта неделя – последней, этот день – последним? И в свете этого вопроса мы можем избрать путь с сердцем.
Иногда для того, чтобы мы пробудились, требуется толчок, соединяющий нас с нашим путём. Несколько лет назад меня пригласили к одному пациенту больницы в Сан-Франциско – пригласила его сестра. Ему было под сорок, и он уже был богат: владел строительной компанией, яхтой, ранчо, домом в городе, мастерскими. Но однажды, когда он ехал в своём БМВ, у него внезапно оказалось утрачено зрение. Обследования показали, что в мозгу обнаружена меланома, опухоль особого рода, раковая с быстрым ростом. Врач сказал: «Мы хотим вас оперировать; но должен вас предупредить, что опухоль находится в области центров речи и понимания; и если мы удалим эту опухоль, вы можете утратить способность читать, писать, говорить, понимать любой язык. Если же мы не произведём операцию, вам, вероятно, осталось жить ещё недель шесть. Обдумайте это, пожалуйста. Мы собираемся оперировать утром. Дайте нам знать к этому времени».
Я посетил его тем же вечером. Он стал очень спокойным и задумчивым. Как вы можете себе представить, он находился в необычайном состоянии сознания. Подобное пробуждение иногда приходит как следствие нашей духовной практики; но к нему оно пришло благодаря этим исключительным обстоятельствам. Когда мы разговаривали, этот человек не упомянул ни о своём ранчо, ни о яхте, ни о деньгах. Там, куда он направлялся, банковский курс и двигатели ВМВ значения не имеют. Всё, что имеет ценность во времена великих перемен, – это курс нашего сердца, его способности и понимание, которые выросли у нас.
За двадцать лет до того, в конце шестидесятых годов, этот человек немного занимался медитацией дзэн, немного читал Аллана Уоттса; и вот когда он встретился с этим моментом жизни, оказалось, что его привлекает одно, что он говорит об одном – это его духовная жизнь, его понимание жизни и смерти. После самой искренней беседы он остановился, помолчал некоторое время, подумал, а затем сказал, повернувшись ко мне: «Я достаточно поговорил; может быть, я был чересчур многословен. В этот вечер, кажется, самое драгоценное – это просто выпить глоток воды или понаблюдать за тем, как с карниза медицинского центра в воздух взлетают голуби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64