— Ребята, вы чего тут не поделили? — спокойно поинтересовался Чак. — Вот не везет нашему подъезду!— Шагай, шагай, ковбой хренов, не то тебе не повезет! — буркнул один из бандитов.— Мы что? Мы ничего, просто мимо идем, — примиряюще сказал Техасский рейнджер и тут же взлетел в воздух.Его прямая левая нога попала в висок ближнего из бритоголовых, отчего тот охнул и осел на ступеньки. От удара выпрямленной правой второй отлетел и гулко ударился о входную дверь. Нож со звоном упал на каменный пол.— Ноги, мужики, ноги! — закричал Чак. — Заводи и подъезжай к двери, а я их тут подержу маленько.Валерий опомнился первым и выскочил, переступив через лежащего. Виктор последовал за ним, на ходу как следует пнув обидчика.Во дворе раздался шум включенного двигателя, и возле дверей скрипнули тормоза. Чак, переводя взгляд с одного бандита на другого, медленно отступал к дверям. Опыт бойца подсказывал, что нельзя делать резких движений и нужно все время держать равновесие. Но парень возле дверей ухитрился-таки сделать Сереге подсечку. Падая, Чак выставил вперед острый локоть и рухнул всем своим весом на бандита, угодив тому локтем точно в горло. Чак вылетел за дверь и упал на специально оставленное свободным сиденье “Нивы”.— Уф! Надо же, на тренировках никак не могу разбить вторую доску, а тут все в лучшем виде получилось. Испугались?— А ты? — не ответил Валера, выруливая на Невский.— Я да, — усмехнулся Чак. — За шляпу. Крутой Уокер всегда без шляпы рубится — падает же!— А я за камеру, — подал голос с заднего сиденья Носов. — Когда ее трогают, мне кажется, что насилуют мою девушку.— Смотри Деборе не проговорись, — посоветовал Никитин. — А то она тебя заподозрит в камерофилии… Спасибо, Чак. Ты настоящий рейнджер. А теперь вылезай.— Ну почему мне все время выходить, а вам ехать? Вы, яйца в одной корзине!— Все еще потому, понял? — серьезно сказал Никитин. — И пленку забирай с собой. Двигай своим ходом в “Асторию” — там встретимся… Нет, но как тебе моя интуиция? — спросил Валера, когда Чак вышел.— Ты думаешь, это неспроста?— Нет, два отморозка случайно зашли в подъезд за камерой! Пленки им наши нужны, а не твоя возлюбленная. И чую я, это только начало. Похоже, что нас пасут.Предчувствия Валеры сбылись довольно скоро. Когда они стояли на светофоре при повороте с Невского на Малую Морскую, возле “Аэрофлота”, Виктор неожиданно признался:— Знаешь, старик, вот всегда ровно через пятнадцать минут после того, когда меня подержат на ноже, мне хочется писать.— Мне, признаться, тоже, — рассмеялся Никитин. — Зайдем в “Аэрофлот” — там премиленький халявный тубзик. Неловко будет выстраиваться в очередь у Дэби.Выйдя из машины, Валера включил сигнализацию, а Виктор, чтоб никого больше не соблазнять, предусмотрительно накрыл камеру курткой. Когда они снова появились на улице, оказалось, что сзади “Ниву” подперла серая “шестерка”, а перед ней какая-то красавица в “шкоде” доканывала стартер.— Вам помочь? — галантно предложил Виктор.— Ой, мальчики, толкните, если можно. Вечно с ней так!Мужчины уперлись в лакированный задок машины и метров десять разгоняли ее, пока не поняли, что это бесполезное занятие.— Ничего не получится, девушка. Вы уж извините. У вас практически нет аккумулятора, — сказал Виктор.— Может быть, вы меня подвезете?— К сожалению, нам только до угла — в “Асторию”, — искренне огорчился Никитин.— Ладно. Все равно, спасибо, — улыбнулась девица. — Да и вы дорогу себе освободили, — добавила она и зачем-то нажала на сигнал, который рявкнул подозрительно мощно при разряженном аккумуляторе.Мужчины вернулись к машине.— О черт, мелочь из куртки высыпалась, — посетовал Виктор. — Провалилась в сиденье… О! А это что за лекарствие? — показал он Валере какой-то пакетик, напоминающий аптечный фунтик с порошком.Они как раз стояли у светофора на Гороховой.— Быстро сбрось в окно, — приказал Никитин. — Только прямо вниз, под колесо. Это наркотик — вон они, гады, ждут впереди!Действительно, на углу Вознесенского, напротив “Англетера”, маячили две милицейские машины. Поворачивать после перекрестка было некуда, и “Нива” покорно поехала вперед. Белый фунтик с порошком прилип к колесу “шкоды”, поехавшей к Адмиралтейству, но девушка за рулем этого не заметила.— Ваши документы! Руки на капот, ноги врозь. Понятые, подойдите…Тут же подскочили “понятые”, две хорошенькие девушки, и уставились на заднее сиденье, где шарили шустрые руки “гаишника”.— А в чем дело, командир? — спросил Никитин.— Да так, ориентировка есть на похожую “Ниву”. Езжайте, — сплюнул мент в сердцах, так ничего и не найдя…Дэби сидела на своем обычном месте в аппаратной с каким-то горестно-удивленным видом. Не обрадовало ее даже появление Виктора.— Здравствуй, дорогая! Мы к тебе опять с просьбой. Вот это, — Носов открыл на ощупь кассетоприемник и привычным движением запустил в него пальцы, — надо.., было передать, — закончил он растерянно. — Фак! Они таки нас сделали! Суки! И девки эти их смазливые — суки! Проститутки!Дебора в изумлении смотрела то на него, то на Валеру.— Не удивляйся, Дэби, — странно спокойно сказал Никитин. — У нас увели материал. ФСБ — лучшие барсеточники города на Неве. А мы-то мчались к тебе, жизнью рисковали.— Зря мчались, мальчики. Наша антенна на крыше ночью упала от ветра — я уже заплатила штраф. А на передвижке сожжен передатчик. Тоже ночью. Мы в простое. Уже звонили из Вашингтона — меня грозятся уволить…— Но ничего, есть еще пленка у Чака, — думая о своем, проговорил Валера. — Нужно позвонить проверить, как он. Если материал не пойдет в дневных новостях, то тогда в вечерних — нам же тарелку везут. Но сегодня дадим обязательно. Иначе завтра нас вообще из города вывезут и зароют. Дэби, дай, пожалуйста, твой “сименс” и не горюй!Никитин набрал на мобильнике американки номер Сереги.— Чак, ты в порядке? Хорошо. Ты теперь монополист, как Чубайс, — на всякий случай перешел на эзопов язык Валера. — Встречай посланников вождя. У них есть сигнальный барабан. И передай вождю, что секрет свят, а мечты я посылаю Белому Брату в подарок от его связанной сестренки, иначе он обидится и сожжет ее на костре. Я отвечаю! Ты все понял? Давай.Дебора смотрела на него как на сумасшедшего.— Перевожу, — ухмыльнулся Валера. — Наши кассеты выкрали, но есть копия у Сереги. Он встретит ребят с тарелкой на вокзале и перекинет материал в Москву. Крахмальников должен убрать кадры с секретным чертежом — не подводить же Копылова — и одобрить передачу нашего сюжета про очень нужное изобретение твоему начальнику в московском бюро от твоего имени. Может быть, тебе это поможет. А я отвечаю за все. Дэби, ты не дашь чего-нибудь выпить, а?Они еще не успели допить свой первый скотч, а к Московскому вокзалу уже подлетела черная “хонда” с согнувшимся за обтекателем седоком в большом черном шлеме. Москва Утром жена убежала раньше Леонида, поэтому поговорить так и не удалось. Ну ничего, можно и до вечера потерпеть.Пока брился и одевался, включил телевизор. В утренних новостях по всем каналам первыми стояли репортажи из Питера. Но почти все перепевали на свой лад дайверовскую информацию. Крахмальников в одиночестве погордился собой и своими ребятами. По дороге на студию позвонил Алле с мобильника:— Ну что у тебя? Со своим благоверным выяснила отношения?— Еще как, — сказала Алла почему-то сиплым, безжизненным голосом.— Что случилось?— Он сам ушел.— Ну и отлично.— Не знаю, Леня, мне что-то не по себе.— Алка, все уладится.— А ты?— Еще нет. Но я обязательно…— Знаю. Только, может, не стоит?..Крахмальников появился в телецентре в десять часов. Сразу хотел найти Аллу — ему не понравился ни ее голос, ни ее осторожность, которой еще позавчера и в помине не было. Но он решил: сначала дела. В первую очередь разговор с Гуровиным.Леонид готовился к нему давно. Все проколы Гуровина он заносил в такую мысленную папочку. И их набралось предостаточно. Причем многие просчеты повторялись дважды и трижды, что было уж вовсе не простительно. Если человек не может учиться на чужих ошибках, то должен учиться хотя бы на своих. А вчерашний вызов на ковер Долговой — это уже перебор переборов.Жаль, что он не успел переговорить с Казанцевым. Вдвоем они бы быстро разделались с Гуровиным. Леонид вчера вечером и сегодня с утра звонил Александру, но у того был отключен мобильник, а домашний телефон не отвечал. Это было странно, потому что сегодня у Казанцева как раз должны состояться очередные дебаты с Булгаковым.— Привет всем. — Широко улыбаясь, Крахмальников вошел в свой отдел.Обычно, когда появлялся начальник, вокруг него заверчивался этакий милый водоворот — не подобострастный, но уважительный. Сегодня в качестве приветствия Леонид ожидал от сотрудников сообщений по Питеру. Но все сидели за своими компьютерами, деловито работали, были немногословны и невеселы.— Та-ак… — протянул Крахмальников. — Попробую угадать. Останкинская башня опять столкнулась с американской башней — и нас вырубили из эфира.Ну чего такой мрак?— Обидно просто, Леонид Александрович, — отозвался Лобиков.— И что обидного, Макс?— Мы вам добываем информацию самую секретную, а вы…— Не мне, Макс, зрителям, каналу. А что — я? Житкова молча положила перед Крахмальниковым на стол страничку. На ней было напечатано: “Собрание трудового коллектива “Дайвер-ТВ” состоится завтра в 19 часов. Повестка: штатное расписание, кадровые вопросы, разное”.Крахмальников свернул листок, сунул в карман.— А-а… — поняла корреспондентка, — и вы не знали.Ну вот, теперь Крахмальников в свою папочку положил главный аргумент. И не мысленно. Этой бумажкой он Гуровина утрет.— Я все выясню.— Да-да, пожалуйста, Леонид Александрович. И скажите нам, может, стоит уже искать другую работу? Вон РТР нас зовет, — царапнула по больному Житкова.— Никто из вас, никто — слышите? — не будет искать другую работу, — тихо проговорил Крахмальников.— Господи, Леонид Александрович, как надоело это все — американские цветы на расейском навозе! — вплеснула руками Житкова. — Вы почему-то выхватываете из их культуры самое пошлое и самое дурное — вот это битье себя в грудь, этот надрыв… Ну кто вас спросит, увольнять нас или нет? Вы что, еще ничего не поняли?— Я все понял, и очень давно. А ты почему не в Швеции? У нас Скандинавия голая, а там скоро саммиты пойдут.— Потому что в бухгалтерии нет денег. Нас прикрывают, Леонид Александрович! Канал пускают с молотка. И нам завтра об этом объявят в разделе “разное”. Это вся студия знает. Для кого вы делаете удивленное лицо?!— Прости, я с таким лицом живу всю жизнь, — слабо улыбнулся Крахмальников.С Житковой он спал полгода назад. Правда, у них все быстро закончилось, но теперь она считает, что может себе позволить вот так с ним говорить. Правильно сказано: на работе не спи.Житкова махнула рукой.Крахмальников еще помялся на пороге — все, тянуть больше нечего, надо идти.— Где Балашов? — спросил он.— Я здесь, Леонид Александрович.— Мюзикл сняли?— Так точно.— Вольно, Антон. Не в армии, слава богу. Ты сейчас свободен?— Да.— Поедешь сегодня в музей Метростроя. Я договорился. В два часа тебя там ждут.Настроение у Антона Балашова резко ухудшилось. Только что ему звонили. Незнакомец на другом конце провода представился сотрудником ФСБ и предложил встретиться. Сообщил, что у него имеются уникальные видеоматериалы, касающиеся разоблачения махинаций губернатора одной из российских провинций. Губернатор был ставленником коммунистов.— Звучит заманчиво, — сказал Балашов после некоторого раздумья. — Но почему вы обратились именно ко мне?Конечно, Балашов давно мечтал о таком материале, который позволил бы ему утереть нос другим журналистам: в информационной службе он был мальчиком на побегушках, затычкой в любую прореху, пожарным по вызову. С другой стороны, Антон не спешил сразу соглашаться на встречу, так как небезосновательно опасался подвоха. Он вообще боялся неожиданных удач. Удач у него в жизни не было никогда.— Так почему? — повторил он свой вопрос. Невидимый собеседник усмехнулся:— Вы же не поверите, если я вам скажу, что считаю вас одним из самых способных тележурналистов и смотрю ваши репортажи с большим удовольствием, — ответил он. — Но это и в самом деле так. К тому же ваш канал ориентирован на демократическую публику, и этот материал для вас находка. Впрочем, не хотите — не надо. Извините, что побеспокоил.— Постойте! — воскликнул Антон. — Я, конечно, не против, но, прежде чем согласиться на встречу, должен получить гарантии своей безопасности.Мужчина расхохотался.— Жаль, что я в вас ошибся, — сказал он. — Вы что, президент компании? Обладатель секретов? Бизнесмен? Или в своем журналистском творчестве задели чьи-то интересы? Никаких гарантий я вам давать не собираюсь. Обратился к вам, повторяю, только потому, что у вас неплохие репортажи, да и ваше лицо на экране мне импонирует…Антон мельком взглянул в висевшее на стене зеркало. Ему многие говорили, что на экране он смотрится даже лучше, чем в жизни, обаятельней.— Хорошо. Где и когда?— Это другой разговор, — обрадовался мужчина. — Если вас устроит, в час дня. На “Новослободской”. У входа.— А как я вас узнаю? — спросил Антон.— Я вас узнаю. Жду. И повесил трубку."Новослободская”. Как раз к двум он успеет в музей.А если не успеет? Отказаться? Нет, должен успеть. Это ж недолго: только взять материал — и свободен. Питер Денису показалось, что его разбудил удар тока. Когда-то в детстве он лез на даче в соседский сад и повис на проводе, к которому хозяин подвел сто двадцать семь вольт. Вот и сейчас он проснулся от похожего ощущения нестерпимой, крутящей мышцы тряски. Но на этот раз его трясло от холода.Денис начал растирать окоченевшие руки и ноги, стукаясь при этом о гулкие стенки и дверцы шкафа."Вот так, наверно, чувствуют себя заживо похороненные, — подумал он. — Бедный Гоголь! Говорят, его тоже живым закопали”
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34