Затем Билл нашел и срезал еще одну прямую палку, достаточно длинную
для того, чтобы лечь на развилки, словно стрела, указывающая на вершину
противоположного утеса. Покопавшись в рюкзаке, он достал один из
самодельных крючьев, выглядевший словно толстый гвоздь, заостренный с
одного конца и с петлей на другом. Он привязал один конец веревки к петле,
а другой к середине палки, лежавшей на развилках двух врытых в землю
столбиков. Затем он подрегулировал столбики так, чтобы крюк висел в
точности параллельно двум стоикам над точкой, находившейся посередине
между ними.
- Что это? - спросил Холмотоп, не в силах скрыть своего интереса.
- Еще одна наша коротышечья штучка, - сказал Билл.
Для обозначения того, что он только что сделал, в языке дилбиан не
было слова - это было нечто вроде примитивного теодолита. Подвешенный крюк
играл роль отвеса, который позволял проверить горизонтальность линии
наблюдения, проходившей вдоль прямой палки, лежавшей на двух развилках на
верхушках столбиков. Убедившись в этом, Билл присел у заднего конца палки,
так что он мог видеть вдоль нее вершину противоположной скалы. Казалось,
они лежали почти в точности на одной прямой. Это должно было означать, что
два утеса были примерно одной высоты.
Он достал из кармана транспортир, который нашел в Представительстве,
и, держа его у конца палки, стал поворачивать, пытаясь грубо оценить
угловые размеры противоположной скалы от ее основания до поросшей
деревьями вершины.
Получив угол, он оставил теодолит и достал карандаш и блокнот. В
блокноте он набросал угол, который только что определил. Затем на глаз
попытался оценить расстояние до противоположного утеса от той точки, где
стоял.
Поскольку обе скалы были более или менее вертикальными, расстояние от
точки, где он стоял, до вершины противоположной скалы должно было быть
примерно тем же, что и ширина долины в этом месте. Насколько он помнил
размеры разбойничьей трапезной, ее общую длину можно было оценить примерно
в восемьдесят футов. Чтобы заполнить расстояние от одного утеса до
другого, требовалось чуть больше двенадцати подобных строений. Двенадцать
на восемьдесят будет девятьсот шестьдесят - грубо говоря, расстояние между
скалами составляет примерно тысячу футов.
Он снова сел, взял блокнот и карандаш и - под пристальным взглядом
присевшего неподалеку Холмотопа - произвел простые геометрические расчеты,
которые дали ему примерное значение высоты противоположной скалы в
шестьдесят с небольшим футов по вертикали. Если высота другой скалы
составляла шестьдесят футов, вряд ли расстояние от того места, где он
сидел, до лежавшей внизу долины могло быть намного больше. У него с собой
сто футов веревки, этого более чем достаточно, чтобы с наступлением
темноты спуститься в долину.
- Что ж, полагаю, могу тебе рассказать, - сказал Билл. - А именно, я
собираюсь спуститься по этой скале в долину и взобраться по ней обратно,
после того как в моих руках будет гонг, который, как уже говорил, я
намерен принести с собой.
Холмотоп уставился на него. Какое-то мгновение казалось, что даже
дилбианский почтальон окончательно лишился слов. Затем он обрел дар речи.
- В_н_и_з_ по скале! - повторил он.
Он поднялся на ноги и под прикрытием зарослей, густо росших вдоль
обрыва, и окружающих деревьев двинулся к тому месту, откуда можно было
заглянуть за край скалы, как до этого делал Билл. Он долго смотрел вниз, а
потом вернулся обратно, грустно качая головой.
- Кирка-Лопата, - сказал он, - ты или совсем свихнулся, или лучше
любого Коротышки, которых я когда-либо видел.
Именно такой реакции Билл и ожидал. Склон скалы был вертикальным, но
не гладким. Темная гранитная порода, из которой она состояла, была
неровной, и ее покрывали выступы и трещины, достаточно большие для того,
чтобы обеспечить подходящую опору для того, кто, как Билл, имел опыт
скалолазания. Вместе с двумя другими опытными скалолазами, которые могли
бы его подстраховать, и соответствующим снаряжением Билл был бы почти
уверен, что сможет одолеть ее без дальнейшей помощи. Однако то, что было
подходящей опорой для рук и ног опытного скалолаза, могло оказаться
недостаточным, чтобы сделать подобный путь проходимым для другого
человека, не обладающего соответствующим опытом - не говоря уже о
дилбианине, с его значительно большим весом и неуклюжестью.
Соответственно, не было ничего удивительного в том, что Холмотоп счел его
затею нелепой, - несомненно, точно так же решили бы и разбойники, и любой
другой дилбианин из живущих по соседству.
Честно говоря, Билл и сам считал свою затею слегка нелепой.
Спускаться по отвесной скале не при дневном свете, без команды с
соответствующим снаряжением, в одиночку и в темноте... Однако у него была
припрятана в рукаве - вернее, вокруг запястья - веревка, о которой он не
сказал даже Холмотопу.
- В долине уже темно, - как можно более безразлично сказал он. -
Давай пройдемся вдоль обрыва, пока я не найду подходящее место, откуда
можно было бы отправиться вниз.
Они вместе двинулись вперед дилбианский почтальон скептически качал
головой. Пройдя немного вдоль края скалы в быстро сгущающемся мраке, они
подошли к месту, где часть скалы отвалилась, оставив выемку шириной
примерно в восемь футов, которая уходила вниз, расширяясь по мере того,
как исчезала в темноте внизу.
- Вот подходящее место, - весело сказал Билл, хотя ему совсем не было
весело. - Давай договоримся: ты придешь сюда за мной перед рассветом. Я
буду тебя ждать.
- Твоя шея, - философски изрек Холмотоп. - Я приду. Надеюсь, что и ты
тоже.
- Обо мне не беспокойся, - сказал Билл. Сопровождаемый любопытным
взглядом Холмотопа, он начал осторожно спускаться вниз в расселину.
Надежно закрепившись обеими ногами и левой рукой на выступе скалы, он
правой рукой расстегнул рубашку и начал разматывать с запястья веревку.
Чтобы размотать ее всю, потребовалось несколько минут. Наконец веревка,
извиваясь, ушла между ног вниз, а один ее конец он крепко сжимал в руке.
Он поискал вокруг какую-нибудь надежную точку, где можно было бы закрепить
веревку, и нашел чуть приподнятый каменный выступ, примерно в полуфуте
справа, у самого края расселины. Он несколько раз обмотал конец веревки
вокруг выступа и завязал. Затем, очень осторожно, начал переносить свои
вес на привязанную веревку, пока не повис на ней всей своей тяжестью.
Веревка, привязанная к выступу, держалась прочно. Осторожно, с
учащенно бьющимся сердцем, несмотря на всю свою решимость и опыт, Билл
покинул безопасный уступ скалы, и теперь его удерживала лишь веревка.
Какое-то мгновение он раскачивался словно маятник, у него закружилась
голова. Затем его ноги коснулись каменной поверхности, и движение
прекратилось. Медленно и осторожно он начал спускаться по отвесном
скальной стене, крепко держась руками за веревку и упираясь ногами в
вертикальную поверхность.
И долина внизу, и окружающие ее скалы уже полностью погрузились во
тьму. Солнце несколько минут как зашло, но луна пока не появилась. Билл
осторожно двигался в темноте вниз по веревке, останавливаясь лишь время от
времени, когда находил надежную опору для ног, чтобы дать отдохнуть рукам
- на них приходился весь вес его висящего на веревке тела. Подобным
образом, медленно, со многими остановками, Билл спускался в темноту.
Он заранее сделал на веревке узлы через каждые десять футов. Он уже
насчитал их больше семи - что означало, что расстояние до подножия скалы
было больше, чем он предполагал. Ощущая первые легкие уколы паники, он уже
начал думать о том, что его расчеты могли оказаться ошибочными и скала
оказалась выше, чем было у него веревки, как вдруг его нога внезапно
натолкнулась на ровную и твердую поверхность.
Оглядевшись по сторонам, он увидел, что достиг подножия скалы.
Билл поставил на землю вторую ногу и отпустил веревку. Со вздохом
облегчения он повернулся, опираясь теперь лишь на собственные ноги.
Сейчас, оказавшись на земле, он с трудом мог различить в темноте
близлежащие кусты и деревья. Он начал осторожно на ощупь пробираться
сквозь них, царапая лицо и руки о паучьи лапы ветвей.
На ходу он обернулся и взглянул вверх на скалу, с которой только что
спустился. В лунном свете он мог различить выемку у вершины, откуда он
начал свой путь в долину. Она была отчетливо видна теперь, когда взошла
луна, и он отметил в памяти ее местоположение, поскольку ему нужно было
снова найти свою веревку, чтобы выбраться обратно из долины.
Определившись, Билл повернулся и окинул взглядом погруженное в сумрак
открытое пространство долины, еще не освещенное восходящей луной. На
расстоянии примерно в пятьсот ярдов виднелись строения разбойничьего
поселка, едва различимые более темные очертания, на фоне которых тут и там
мерцали желтые огоньки, их свет изнутри просачивался сквозь щели в тяжелых
занавесках.
Подойдя ближе, Билл легко смог отличить большую столовую от других
зданий. Там еще кто-то был: сквозь занавеси кое-где просачивался свет, и
его ушей отчетливо достигали веселые голоса о чем-то споривших дилбиан.
Стараясь держаться от здания подальше, Билл обошел его слева и начал одно
за другим исследовать встречавшиеся ему строения поменьше.
Заглянув через щель в занавеске в одно из окон, откуда просачивался
желтый свет, Билл обнаружил ни больше ни меньше как целый полк молодых
дилбиан, явно занятых чем-то средним между борьбой на подушках и игрой в
крикет, с каковой целью они разделились на две команды, каждая в своем
конце здания, откуда они время от времени бегом мчались в другой конец,
рыча во всю силу своих легких и яростно лупя любого бегуна, оказавшегося в
пределах их досягаемости.
Билл до сих пор не видел юных дилбиан, так что с интересом наблюдал
за ними сквозь щель в занавеске, пока звук открывающейся двери в дальнем
конце комнаты и появление взрослого дилбианина не только положили конец
игре, но и напомнили ему, что он здесь незваный гость. Он снова вернулся к
своим поискам.
Билл обследовал все здания, кроме двух, когда его ушей достиг звук
далекого, но несомненно человеческого голоса. Повернувшись, он последовал
в его направлении к одному из зданий, где он еще не был, нашел окно и
заглянул в щель - вернее, прореху - в занавеске из шкур.
Он обнаружил там Аниту. Но, к несчастью, она была не одна. Она сидела
окруженная как минимум дюжиной могучих дилбианок, с сосредоточенным видом
трудившихся над чем-то напоминавшим большую сеть.
В группе доминировала толстая пожилая дилбианка, выглядевшая как
уменьшенный женский вариант Еще-Варенья. Вся группа производила
благопристойное впечатление сидящих в кружок и вышивающих дам там, на
Земле. Билл вряд ли мог бы просунуть голову в дверь и попросить Аниту
выйти наружу и поговорить с ним. Но каждая минута, пока он стоял на
открытом пространстве Разбойничьей Долины, увеличивала шансы, что на него
наткнется какой-нибудь местный житель.
А быстро восходящая луна очень скоро должна была ярко осветить
долину.

16
Пока Билл продолжал наблюдать через прореху в занавеске, не в силах
решить, что делать дальше, на ум ему пришли отрывочные сведения из
полученной под гипнозом информации - сети, подобные той, над которой
трудились дилбианки, применялись на Дилбии для ловли напоминавших
мускусных быков диких травоядных, бродивших по дремучим лесам. Анита явно
развлекала остальных каким-то рассказом, поскольку, как мог видеть Билл
сквозь разрыв в занавеске, вся группа разразилась смехом, вряд ли менее
громогласным, чем Биллу приходилось слышать от их мужской половины в
столовой.
- Конечно, - сказала Анита, когда смех утих, очевидно возвращаясь к
истории, которую она только что рассказывала, - мне бы не хотелось, чтобы
Костолом пришел в ярость и подвесил меля вниз головой.
- Пусть только попробует, - многозначительно сказала толстая матрона,
окинув всех взглядом. - По крайней мере, пока мы рядом. Верно, девочки?
Ответом было всеобщее согласие, прозвучавшее достаточно мрачно, и у
Билла, наблюдавшего за ними в окно, пробежал холодок по спине.
- Мой отец - прадед Костолома, - продолжала матрона, торжествующе
оглядывая остальных, - был Старейшиной Клана Охотников возле Дикого Утеса.
И его отец, до него, был Старейшиной.
- Как насчет собственного деда Костолома? - спросила самая маленькая
из дилбианок, почти прямо напротив Аниты, которая сидела слева от
двоюродной бабки Костолома. - Он тоже был Старейшиной?
- Нет, Четверть-Пинты, - величественно ответила двоюродная бабка
Костолома. - Он был кожевником. Но он был отличным кожевником, одним из
самых сильных мужчин, кто когда-либо ходил по этой земле, и намного умнее
всех прочих, насколько я могу судить как его кровная сестра.
- Ну конечно. Без-Устали, - вступила в разговор довольно упитанная
дилбианка, сидевшая в четверти круга от Аниты, - мы все знаем, как ты
прогибаешься, когда заходит речь о твоих родственниках.
Донесся согласный ропот - Билл не смог разобрать, подлинный или
притворный.
- Но вернемся к маленькой Грязные Зубы, - сказала Без-Устали,
поворачиваясь к Аните. - Последнее, чего бы нам хотелось, - это лишиться
тебя и твоих интересных историй, которые ты нам рассказываешь о ваших
женщинах-Коротышках. - Из круга послышались одобрительные возгласы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29