Вот и сейчас подобной отговоркой
Я вызвал смех у вашего супруга.
Противны стариковские капризы!..
Мона Лиза
Но у него нетрудно вызвать смех!
Пауза.
Зачем произнесли вы слово “старость”
В тот миг, когда вы мальчиком казались?
Казалось мне, я вдвое старше вас…
Леонардо
(неожиданно)
Вы б не могли припомнить, Мона Лиза,
Что чувствовали вы в тот вечер,
Когда впервые вас я увидал… в саду…
Мона Лиза
Зачем вам это… Я не помню… Нет…
Леонардо
Ах, если б вам припомнить удалось,
Что вызвало в вас это выраженье,
Которое ищу я. Ну, оставим.
Начнём сначала.
Мона Лиза
…Я припоминаю,
Пел песню Аталанте в этот вечер…
Вот, может быть, она?..
Леонардо
О! Аталанте!
Аталанте
Я здесь, мой Леонардо! Вот он я.
Леонардо
Послушай, мальчик, постарайся вспомнить,
Какую песню пел тогда в саду
Ты в первый вечер нашего приезда.
Ну, Аталанте! Вспомни, я прошу!
Аталанте
(смеясь)
Да что вы, мастер! Ну конечно, помню!
Ведь это же любимая моя!
(Поет.)
Вот утро встало –
Голубые горы.
Вот утро встало –
Голубые воды.
А почему
Грустишь ты, Аталанте,
И трусишь ты,
Бродяга-пилигрим?
Вот ты летел
Тропою соколиной.
Вот ты пришёл
В Тосканскую долину.
Увы, Мадонна,
Бедный Аталанте
Не сам пришёл,
Он жаждою гоним.
(К Леонардо.)
Ну что? Она?
Леонардо смотрит на Мону Лизу почти гневно.
Леонардо
Она… Нашёл… Работать…
О, дай, природа, силы исполина,
Чтоб удержать дрожащий кончик кисти.
Я вижу, расцветает на холсте
Невиданною прелестью улыбка…
(Пишет.)
Аталанте
Вы знаете, маэстро Леонардо,
Что я вам пел, увы, в последний раз!
Леонардо
(не сразу)
О чём ты, Аталанте? Не пойму.
Аталанте
Я ухожу от вас… Надолго, может быть…
Леонардо
(гневно)
Ты разве друг?.. Ты враг мне, Аталанте!
Приходишь и уходишь, словно тень,
И душу мне тревожишь понапрасну.
Что ты задумал? Говори сейчас!
Зороастро
(входя)
Скажи ему… Скажи, так будет лучше…
Аталанте
Я ухожу недалеко, маэстро…
Там бедняки решили восставать…
Смешной народ… Не терпят тирании…
Ну, в общем и так далее…
Леонардо
Нелепость.
Мона Лиза
Но вам зачем?! Вы музыкант!
Аталанте
Синьора,
Я сочинил им песню. И теперь
Они зовут послушать исполненье.
Леонардо
Резню нельзя резнёю уничтожить,
Необходимы знанья.
Аталанте
Что ж, вы правы.
Но не могу им в песне отказать.
Ведь от моей пропетой к месту песни
У вас нежданно двинулась работа.
Что ж… Может быть, начнётся и у них.
Прощайте и простите, Мона Лиза.
Леонардо
Ну вот и всё… Остановить нельзя.
Прощай, певун.
Аталанте
Прощай, мой Леонардо.
Аталанте всматривается в лицо Леонардо.
Остановить нельзя… Вы знаете.
Леонардо
Иди.
Жизнь – это смерть. Живёшь – теряешь.
Нашёл улыбку – друга потерял.
Я провожу тебя. Прощайте, Мона Лиза.
Уходят.
Анита
Да что с тобой?
Мона Лиза
Устала я, Анита.
Анита
Сидела в кресле и устала?
Мона Лиза
Устала я, Анита.
Ты помоги добраться до постели.
Анита
Какая же постель в такую рань?
Мона Лиза
Мне надо выспаться. Ведь завтра снова он.
Анита
Ох, будь он проклят, тот портрет!
Мона Лиза
Анита!
Анита
Иду, иду!
Уходят. Занавес. Перед занавесом – Леонардо, Аталанте и Зороастро.
Леонардо
Когда со мной прощался Тосканелли,
Он говорил, что нет порядка в мире,
Что этой жизнью управляет хаос,
И наши все великие деянья –
Царапины на черепе земли.
Ты прав был, Тосканелли, а не я,
Когда в щенячьем молодом зазнайстве
Считал тебя я слабым, а не мудрым.
Страдает горемыка человек,
Плотины прорываются морями,
Ломают ядра крепостные стены,
И хрупки стены дома твоего,
И бьётся сердца жалобный комочек,
И нет того, кто бы достиг покоя,
Страдает горемыка человек.
Надежды нет!
Аталанте
Спасение в познанье.
Леонардо
На дне познанья горечь пораженья.
Когда ты молод, непременно ждёшь,
Что за углом разгадка всех загадок.
Когда ж зайдёшь за вожделенный угол,
То видишь не дорогу через хаос,
А спину любопытного юнца,
Что там стоит, откуда вышел ты.
Вот так мы ходим, как слепые мулы,
И вертим чью-то мельницу по кругу.
А кто-то сверху смотрит и смеётся.
Аталанте
Ты сдался, Леонардо?
Леонардо
Замолчи.
Взгляни наверх – ты видишь очи неба.
Я веровал, что стройный этот мир
Играет вековечные мотивы,
Скрывает ослепительные тайны.
И станет жизнь как песня и как розы.
Что бедствия от глупости людей.
Но мысль о той гармонии – лишь сказка
Вся эта жизнь – взбесившийся скакун.
Аталанте
Ты сдался, Леонардо?
Зороастро
Нет… он струсил…
Но это поправимо.
Леонардо
Да… Уйди…
Зороастро и Аталанте уходят.
Леонардо
(один)
Тогда она звалася Моной Лизой.
Зачем ты мне принилась, жизнь моя?..
* * *
…Вы заметили – я не рассказываю о своей жизни с момента рождения, о родителях, о пейзажах городов и селений, о своей трудовой деятельности.
Потому что для этой вещи всё это не имеет значения. Почему так – не знаю. Но это так.
Я пишу только то, что имеет значение, и боюсь отвлечься.
Пьесу “Дорога через хаос” про Леонардо да Винчи я писал в отпуске. Потом взял отпуск за свой счёт. Потом уволился с завода. Это был уже другой завод, не АТЭ-1, а маленький и слегка халтурный.
Потом мы проели всё, что у нас было, и жрать стало нечего. Потом Княгиня ушла к администратору театра. Я видел его. Быстрый и ласковый, ласковый и быстрый. Настоящий пробивной мужчина. Княгиня поступила на работу и стала курить. По вечерам они играют в домино и лото. Княгиня забеременела. Я бросил пьесу и вернулся на завод. Жизнь наладилась. Я перестал летать.
– …Слетаем? – сказал Илларион.
– Куда? – испугался я.
– За бутылкой.
– Я разучился.
– Пить?
– Летать.
– Нет, всё-таки нельзя, – говорит Илларион. – Ползи домой.
– А ты?
– Я тебе из компании позвоню.
Я приполз домой. Солнце закатывалось над Адриатическим морем.
Почему над Адриатическим? Не знаю. Вспомнил – Якушев мне рассказал.
Якушев мне рассказал:
…Общество живописи “Ослиный хвост” возникло так. Может быть, не все знают. Привязали ослу к хвосту кисть. Подставили палитру. Осёл помахал хвостом по палитре, потом по холсту. Получилась пёстрая мазня. Картину назвали “И солнце закатилось над Адриатическим морем”. Выставили. Картина имела успех. Потом долго смеялись. Но это уже ничего не могло изменить.
Оказалось, что, подчёркиваю, любое случайное сочетание красок на человека с воображением может произвести впечатление. Оказалось, что любой элемент живописи – линия, пятно, цвет и прочее могут производить впечатление независимо от предметов, которые они должны воспроизводить.
Я не знаю, как вам, но мне почему-то кажется, что Леонардо, который советовал отыскивать сюжеты картин, вглядываясь в пятна плесени на старых стенах, и Эйзенштейн, который после своих теорий монтажа понял, что монтируется всё, – мне кажется, что они не глупей тех эстетиков, которые велят так не думать.
…Если картину можно рассказать, значит, она не до конца картина. Потому что колорит не расскажешь. Колорит – это музыка приёмов. А как расскажешь музыку? Можно только подогреть интерес к встрече с ней.
…Иван Грозный убил сына. Репин написал об этом картину. Умирающий сын одет в розовый кафтан и зелёные сапоги. Если бы он был одет в зелёный кафтан и розовые сапоги – ничего бы не изменилось. Просто в этот день он был бы одет по-другому. А какая разница?
А если боярыню Морозову переодеть в оранжевое платье, то будет другая картина. Потому что у картины будет другая музыка. Потому что Репин не до конца музыкант, а Суриков – до конца.
…Музыкой приёмов мы изображаем видимый мир, но видимый мир можно изобразить и без музыки приёмов. Это может сделать фото. Но такое фото не искусство. Потому что у него один приём – выбор факта. Но сам факт изображён не музыкой приёмов.
А для чего она нужна, музыка приёмов?
Чтобы научиться летать.
Сами приёмы – ничто. Они просто следы полёта или имитация его.
Если художник летал, то это передаётся рано или поздно. Если имитировал полёт, то и это передаётся.
А как же осёл, который намахал картину хвостом? Ведь в ней были одни лишь приёмы, сваленные в кучу. Ведь это противоречит тому, что приёмы – это следы полёта.
Не противоречит.
Осёл намахал не картину, а плесень на стене. У плесени на стене тоже нет задачи взлететь, но она может породить полёт, если в тебе есть нечто от Леонардо.
Плесень – это хаос приёмов. Но хаос в музыке тоже приём, если он помогает полёту.
– …Теперь тебе пора прикоснуться к Рембрандту, – сказал Якушев. – И не спорь с эстетиками. Гений всегда что-нибудь добывает, а эстетика потом учит добывать то же самое.
– Значит, эстетика не нужна? – спрашиваю я.
А я к тому времени прочёл эстетику – шесть томов отрывков избранных эстетиков. Мне Илларион подписку устроил. Как раз начался книжный бум. Книжный бум – это когда книги не покупают, а вкладывают в них деньги в надежде на то, что бумаги всегда будет мало и их не переиздадут. И ещё покупают престиж. Но не престиж культурного человека, а тоже престиж богатого. Старые картины не укупишь, да и как узнаешь, кто из нынешних художников станет классиком, а издательство знает, кого издавать. В барахле, коврах и хрустале наступило разочарование. О мебели и автомобиле и говорить нечего – каждый год новый образец. А книги чем старше, тем дороже. Даже захудалые.
– Илларион, как же тебе удалось подписку достать на эстетику?
– Шофёр у меня есть знакомый, в театре работает. Сестра его жены в Будапеште живёт, за венгра вышла, а его дядя здесь в торгпредстве работает, и у него в книжном магазине завотделом знакомая.
Ну, получил я эстетику. Читаю.
Якушев сказал:
– Если эстетика хочет быть наукой, она должна не картины изучать или книги, а создавать теорию творчества и теорию впечатлений. То есть изучать художника и зрителя. А картина – это посредник. Как можно деньги изучать, если не знаешь, как их зарабатывают и как тратят? И к художнику уже начали подступаться, даже наука появилась “эвристика”, от слова “эврика”–“нашёл”.
– Это Архимед в ванной крикнул, – говорю я.
– Да, в ванной, – говорит Якушев. – А зритель – это ещё терра инкогнита.
– Неизвестная земля, – говорю я.
– Затормози, – говорит Якушев. – Хватит книжки читать. Приглядись к Рембрандту, а потом иди на улицу.
– А чего я там потерял?
– Себя, – сказал Якушев. – Себя.
…Потому что как слёзы вызывают слёзы, а смех – смех, следы полёта одного человека помогают взлететь другому.
Потому что только для этого и нужно искусство. Всё остальное можно получить в других местах.
СЦЕНА 4
Пасмурный вечер. Сад в доме Джокондо. Мона Лиза одна.
Мона Лиза
(у картины)
Идёт по свету слух о Джиоконде,
О чуде, что творит здесь Леонардо.
Друг друга перекрывшие эмали
Здесь сохранят мгновенья на века.
Плохие чудеса… Здесь злою кистью
В картину перелита жизнь моя.
Что смотришь на меня, проклятый образ,
Ведь ты – не я… Смотри, ведь я живая,
Я тёплая… Смотри на эти руки…
А ты всё та ж холодная доска.
О боже!
(Тяжко плачет.)
Ну будет… Ну довольно… Ф-фу… что плакать.
(Берёт лютню, поёт.)
Встала и задула свою лампу,
А луна высокая светла.
Знаю, знаю, что не нужно плакать.
Вот опять слезинка потекла.
(Выходит из калитки на пустую площадь.)
Ох, ты в беду попала, Джиоконда,
Цена твоей картины – жизнь твоя.
(Поёт.)
Почему тоскливее всего мне
Эта мысль о том, что вдалеке
Обо мне ты никогда не вспомнишь,
Не узнаешь о моей тоске.
(Перестаёт петь.)
Наверно, Джиоконде неприлично
Петь песни на пустынных площадях,
Да и знобит… И в сердце словно ветер.
Нет, не дожить мне до конца картины!
Как тихо… Город словно вымер.
Пой или плачь – никто не отзовётся.
Как радостно считаться Джиокондой.
Входит Анита.
Как тягостна мне жизнь моя, Анита.
Анита
Конечно, девочка моя! Конечно!
Портрет проклятый всех нас поедает!
Мона Лиза
Съедает и любовь мою… О боже!
Нет, больше не могу…
Джокондо
(входя)
Что с ней, Анита?
Анита
А то, что нету жалости у вас.
Синьора ваша извелась совсем:
Да, у неё сил больше не хватает
Сидеть для бесконечного портрета!
Джокондо
Ну, ну, капризы, Мона Лиза,
Бесплатно пишут, музыка бесплатно,
Живая остроумная беседа…
Мона Лиза
Он говорит с портретом… не со мной.
Джокондо
Ну перестань. Какие пустяки!
Мона Лиза
Жена страдает – это пустяки?
Пускай страдает. Только бы бесплатно!
Джокондо
Вы вспомнили, что я ваш муж, синьора?
(Уходит.)
Входят Леонардо, Зороастро и Франческо Мельци. Мона Лиза садится. Леонардо пишет. Мельци поёт.
Мельци
(поет)
Вот утро встало.
Голубые горы.
Вот утро встало.
Голубые воды.
А почему грустишь ты, Аталанте…
Леонардо
Что ты пропел мне?
Мельци
Песню Аталанте…
Леонардо
Ох, Аталанте! Где-то он теперь?
Увы, Мадонна,
Бедный Аталанте
Не сам пришёл,
Он жаждою гоним.
Франческо, нет известий?
Франческо убегает.
Что такое?
Томазо, говори скорей… Ну, живо!
Зороастро
Восстание разгромлено в Ареццо…
Леонардо
Ну не тяни… Убит?.. Убит, я знаю…
Быть может, нет? (Кричит.) Да не тяни!
Зороастро
Убит.
Леонардо
Убит… Убит. Я это раньше знал…
Как он недолго пробыл у меня!
Но как я мог пустить его уехать?
Проклятая рассудочность моя…
Пустить мальчишку в чёртову затею!
Тогда зачем нужны мы, старики?
Кто разгромил восстание в Ареццо?
Зороастро
Флоренция…
Леонардо
Воюет со своею слободой…
Довольно. Хватит… Я преступно медлил.
Скоты! Убийцы! О, мой Аталанте!
Скорей! Скорей! На помощь тем живым,
Кого ещё зарезать не успели!
Остановилось время… Я пишу портрет!
Презренный!.. Зороастро!
Зороастро
Да, синьор.
Леонардо
Где люди Борджа?
Зороастро
На подворье ждут.
Леонардо
Пусть ждут. Сегодня едем.
Мона Лиза
Нет… не уезжайте…
Нет, этого не может быть… Так вдруг?..
А как же мой портрет?.. А как же…
Нет, нет, я не хочу!.. Я не пущу вас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15