Вдруг сова, сидевшая, вероятно, в углублении стены, вылетела, испуская пронзительный крик. Вслед за этим показался человек на гребне стены, над тем местом, где находилась калитка. Человек этот стал внимательно присматриваться и прислушиваться к тому, что происходило в парке, с такой осторожностью, что едва слышен был легкий шорох.
Но, несмотря на все его предосторожности, бедняга был встречен весьма недружелюбно. Едва коснулся он земли, как два человека на него набросились с такой силой, что, несмотря на его отчаянное сопротивление, он в миг был свален на землю и скручен по ногам и рукам; кроме того, ему завернули голову в одеяло и таким образом лишили возможности видеть и слышать, что вокруг него происходило. Исполнив это дело, все трое отошли в сторону, и Наваха рассказал им, что человек, которого они только что поймали, первое доверенное лицо Майора и что зовут его Себастьяном.
— Майор собирается напасть на асиенду недели через две, в безлунную ночь; нападение будет сделано с трех сторон разом, но пункты еще не назначены, — продолжал Наваха, — когда они будут известны, я дам вам знать. Посылайте всякий день на берег Рио-Гранде, там есть место, называемое «брод Ганакосов»; возле него возвышается памятник, окруженный исполинскими мологани. Когда посланный увидит пучок травы, привязанный к памятнику, то пускай роет землю у самого подножия; он найдет там жестяную коробку, а в ней письмо от меня.
Юлиан разговорился с Навахой, и тот понемногу рассказал ему всю свою жизнь. Он оказался французом, и начал свою карьеру на французской службе в Африке под начальством маркиза Жермандиа.
— Маркиза Жермандиа! — вскрикнул Юлиан, бледнея.
— Да, маркиза Жермандиа. Престранная судьба у этого человека, — продолжал Наваха, — он в Европе слывет убитым, а между тем он здравствует поныне и наводит здесь на всех ужас под именем Майора.
— Я это предчувствовал! — вскричал Юлиан. — Продолжайте, пожалуйста.
Наваха передал Юлиану подробности о мнимом самоубийстве полковника, которые уже известны читателю. По удалении Навахи, мажордом отвел пленного в тюрьму асиенды и приставил к нему караул.
Когда Юлиан вернулся в дом, уже все встали; несмотря на ранний час, доктор только что вернулся из Урэса.
Юлиан поспешил к нему.
ГЛАВА XV
Доктор весьма удачно исполнил свое поручение. Генерал X. принял очень любезно приглашение присутствовать на свадьбе и обещал приехать через десять дней, он также обещался привезти с собой военно-должностное лицо, имеющее право скрепить брачный договор. Юлиан, со своей стороны, рассказал отцу то, что узнал от Навахи, а именно: что прежний муж маркизы Жермандиа жив, и есть никто иной как Майор.
— Бедная Леона! — воскликнула Дениза.
— Да, бедная Леона, твоя правда, — повторил доктор. — Надо во чтобы то ни стало скрыть от нее этот позор, — это, впрочем, тем легче сделать, что здесь никто не знает, что она прежде носила имя маркизы Жермандиа.
Дверь с шумом распахнулась и вошел Бернардо, весь сияющий от удовольствия. Действительно, он привез весьма радостные вести. Ему и Шарбону не только удалось навербовать отряд в восемьдесят семь охотников, но они еще склонили целое колено племени команчей — Белых Бизонов — войти с ними в союз против Майора, с целью избавить навсегда индейскую территорию от его набегов. Краснокожие союзники, в количестве пятисот человек, должны расположиться лагерем невдалеке от асиенды, для того, чтобы зайти Майору в тыл, во время его нападения на асиенду.
— Ну на этот раз, кажется, как Майор ни хитер, он не вывернется. Должно быть, мы с ним тут навсегда покончим, — сказал Юлиан.
— Да, и я так думаю, — поддержал его Бернардо.
— А я в этом убежден, — прибавил доктор.
— Теперь надо решить, что делать с моим пленником? — спросил Юлиан.
— Ты говоришь о Себастьяне? — спросил Бернардо, которому кратко словах было передано о случившемся.
— Да, куда его девать?
— Повесить, и дело с концом!
— Я бы так и поступил, если бы мы были еще в саванне; но здесь он подлежит суду по установленным в Мексике законам, — возразил Юлиан.
— Только-то, — сказал Бернардо, смеясь. — Так выдай его мне, я его повезу в лагерь навербованных охотников, мили три отсюда; они будут его судить по закону Линча, и мы там с ним покончим.
— Согласен, — сказал Юлиан, — только я с тобой тоже поеду.
Мажордома встревожило распоряжение Юлиана о выдаче пленного.
— Неужели вы его собираетесь выпустить? — воскликнул он. — Ведь это отъявленный разбойник!
— Никто в этом не сомневается, — ответил ему Бернардо, — я его просто веду к Линчу, и советую вам ехать с нами, так как вы свидетель его поимки.
— С большим удовольствием, — сказал Но-Игнасио и велел себе оседлать лошадь.
Привязав хорошенько Себастьяна к седлу, окутав ему предварительно голову одеялом, Юлиан, Бернардо и Но-Игнасио отправились к месту стоянки охотников, называемому «Куст синицы».
Как только охотники узнали, в чем дело, они тотчас собрались на поляне, избрали из своей среды представителя и приступили к суду по закону Линча. Всякий, кто знал Себастьяна, выходил на середину — где он сидел, свободный от веревок, но в окружении охранников с револьверами в руках, готовых при малейшем движении размозжить ему голову, — и говорил громко то, что он о нем знает. Оказалось, что он был известен почти всем охотникам, и каждый из них имел какую-нибудь улику против него.
Когда это краткое следствие было окончено, Себастьян вдруг сказал:
— Господа, я нисколько не отрицаю всех возведенных на меня обвинений, но я вижу, что вы многого из моей жизни не знаете, и я перед смертью — ведь я знаю, что вы меня осудите — желаю облегчить свою совесть чистосердечным признанием.
Тут Себастьян стал рассказывать о всех зверствах и преступлениях, которые он совершил в своей жизни, стараясь при этом сваливать всю вину на Майора и выставляя себя только слепым орудием. Кончив все, что касалось его лично, он стал, по требованию Юлиана, рассказывать все, что ему известно о Майоре. Он также рассказал, что отвез его жену к родным и что его девочка пропала в Апачерии, во время летаргического сна донны Люс.
— Где находится эта женщина в настоящую минуту? — спросил его Юлиан.
— Зачем вы это спрашиваете?
— Я хочу возвратить ей дочь.
— Ну, если так, то она живет в…
Вдруг раздался выстрел, и Себастьян упал навзничь, испустив предсмертный крик.
Охотники схватили ружья и бросились разыскивать неизвестного убийцу. Они долго искали, но ничего не нашли. Убийца исчез, не оставив и следа.
— Это Майор его убил, чтобы он не болтал, — сказал Бернардо.
— Да, вероятно; только он опоздал, — ответил Юлиан, — весь рассказ Себастьяна записан, и его настоящее имя теперь всем известно.
Когда охотники вернулись на лужайку, где был застрелен Себастьян, то, к крайнему их изумлению, его там не оказалось.
Тело его было похищено во время их отсутствия.
ГЛАВА XVI
Вернемся теперь к одному из наших героев, то есть к Майору. Он также не терял времени.
Вообще странный человек был этот Майор. Негодяй, в полном смысле слова, а между тем даровитый и замечательный во многих отношениях человек. Его военные способности были поразительны и, вероятно, блестящая карьера, честь и слава увенчали бы ту самую жизнь, которую порочные инстинкты и необузданные страсти повергли в омут зла и бесчестия. Не сделавшись ни великим гражданином, ни доблестным полководцем, он стал первостепенным негодяем. Эта могучая натура должна была выдвинуться, где бы то ни было! Слава его гремела по таинственной шири восточных саванн. Бандиты со всех сторон стекались к нему: они знали, как он награждал своих помощников после удачной экспедиции! А, нужно сказать, что его экспедиции бывали удачны почти всегда. Счастье улыбалось ему; золото лилось рекой между его пальцами; за это разбойники прощали своему атаману его неумолимую строгость, а иногда даже и жестокость.
Его боялись, его ненавидели, но ему повиновались безусловно. Все шло хорошо до того дня, как Майор встретился с Железной Рукой и Темным Сердцем. С этого дня все переменилось: эти люди принесли ему несчастье, и неудача стала ему поперек дороги. Судьба сталкивала их постоянно, и при каждой встрече Майор терпел поражение. Отчего? Он сам не знал, но ненавидел их страшно и решился бороться с ними ни на жизнь, а на смерть. На этот раз он надеялся с ними покончить. Мы находим его в укрепленном лагере, окруженном земляными окопами и высоким частоколом. Кругом, молча, ходят часовые. Множество костров ярко блестит в вечернем сумраке. Число их показывает, что шайка довольно значительна. Посреди лагеря на небольшом возвышении стоит плетеный из ветвей шалаш. Здесь живет сам атаман. Лицо его сумрачно. Проклятья извергаются из его уст. Он быстро ходит взад и вперед по шалашу, порой останавливаясь, чтобы направить подзорную трубу в темную даль чернеющей саванны. Напрасно… Вот уже десять дней, как он ждет известий. Ни Наваха, ни Себастьян еще не возвращались. Калаверас, который давно уже должен был быть тут со своими 150 луизианскими разбойниками, тоже не показывается, а без этого подкрепления Майор не решался двинуться к асиенде. Что там делалось, он решительно не знал, а эта неизвестность томила его более всего. Но тише… Раздался протяжный крик часовых: кто идет?.. Вслед за тем послышался лошадиный топот… Кто-то въезжал в лагерь. Майор встрепенулся. Странная улыбка мелькнула на его губах.
— Наконец-то! — прошептал он.
Лицо его мгновенно приняло почти беспечное выражение. Он опустился в кресло перед столом, заваленным бумагами, делая вид, что весь поглощен чтением. Одеяло, служившее портьерой в шалаше, приподнялось.
— А! Наваха! — сказал небрежно Майор. — Я уже потерял надежду вас видеть.
— Немного недоставало для того, чтобы мы с вами более никогда не встречались, — ответил вошедший.
— Ого! Ну а известия есть?
— Есть!
— Дурные или хорошие?
— И те, и другие.
— Вот как! Но вы, конечно, устали и проголодались? Я сейчас велю подать ужин, и за столом вы мне все расскажите.
Он громко свистнул. Портьера открылась и показалась косматая голова.
— Ужин! — повелительно сказал Майор.
Голова скрылась, и через несколько минут двое слуг внесли стол, уставленный кушаньями и винами.
— Оставьте шалаш! — приказал им атаман. — Мне нужно быть наедине с Навахой.
Слуги молча вышли.
— Садитесь, Наваха! — сказал Майор, усаживаясь также за столом. — Теперь подкрепляйте ваши силы и говорите… Ну, что Калаверас?
— Он будет здесь завтра, на рассвете…
— Отлично. А Себастьян?
— Он умер. Я его убил.
— Что такое? — вскричал гневно Майор. — Но, товарищ! Это требует объяснения!
— Майор, на моем месте вы бы точно также поступили.
— Вот как! Посмотрим! Но мы об этом поговорим после. Скажите теперь, были вы в асиенде?
— Был.
— Ну что же, ожидают ли они там нападения?
— Как же!
— Сколько их?
— Всего триста двадцать три человека. Из них самыми опасными противниками для нас будут стрелки, приведенные графиней Валенфлер. Правда, их только восемнадцать человек, но Железная Рука и Темное Сердце между ними. К счастью, запасы у них плоховаты. Дон Кристобаль с трудом собрал двести фунтов пороху.
— Тем лучше для нас! Знаете ли вы план их обороны?
— Главные силы будут оберегать ранчерию. Там находятся огромные склады золотого песка и серебряных слитков.
— Как! — встрепенулся Майор. — У них есть склады золота и серебра?
— А вы этого не знали?
— Совершенно не знал.
— Странно. Нужно вам сказать, что я пробрался в асиенду в костюме вакеро и поэтому никто не обращал на меня внимания. Притом же я тщательно избегал всех тех, кто мог бы меня узнать. Таким образом, я узнал, что дон Кристобаль, боясь французских мародеров, не отослал своих сокровищ в Гуаймас, а спрятал их в ранчерии. Впрочем, посмотрите на этот план: так вы лучше поймете.
Он вытащил из кармана замасленный бумажник, достал из него большой лист бумаги, сложенный вчетверо, и подал его Майору. Атаман лихорадочно схватил его и разложил перед собою на столе, шумно отодвинув тарелки и бутылки, которые со звоном полетели на пол.
— Молодец, Наваха! — радостно вскрикнул он. — Вот друг, так друг!
— А вы в первый раз замечаете, что я вам друг? — спросил Наваха с добродушным видом.
— Ну, нет! Я вас давно знаю, приятель, и отдаю вам полную справедливость. Вы не сообщали этого плана Калаверасу? — добавил он с некоторым беспокойством.
— Будьте покойны, Майор! Никто, кроме вас, о нем не знает.
— Так победа за нами! Наконец-то, я покончу с моими врагами! — сказал Майор свирепым тоном.
— Заметьте красную точку, здесь, под стеною. В этом месте дожди размыли ее, и она легко поддастся сильному натиску.
— Прекрасно… Значит, мы их поставим меж двух огней… В то время как незначительная часть нашего отряда открыто направится против асиенды и ранчерии, главные силы тихонько проберутся через парк… Но, Наваха, приятель дорогой, вы рассказали мне, как пробрались в асиенду; расскажите же мне, как вы оттуда выбрались?
— Это было около четырех часов утра. Я всю ночь рыскал по парку, отыскивая удобное место, чтобы перелезть через стену. Тут-то я и заметил место, означенное красной точкой. Вдруг легкий шорох заставил меня притаится за кустами. По дорожке шли Темное Сердце и мажордом. Они шепотом разговаривали, но, к удивлению моему, разговор их внезапно оборвался, и они скрылись за деревом. В это время над стеною показалась голова, потом плечи и наконец какой-то человек соскочил во двор. Но он не успел ахнуть, как ловко брошенное лассо повалило его навзничь, Темное Сердце и мажордом выскочили из своей засады, скрутили ему руки и почти полуживого потащили в асиенду. Я успел, однако, разглядеть этого человека: это был Себастьян.
— Ага! — прервал его Майор. — Наконец-то, вы заговорили и о нем.
— Появление Себастьяна меня поразило…
— Наваха, — сказал Майор, протягивая ему руку с видом искреннего сожаления. — Я виноват перед вами. Вы сами знаете, насколько я имею право сомневаться в окружающих меня… Себастьян, подозрительный характер которого вам знаком, кое-что рассказал мне про вас и обещал доставить мне верные доказательства, если я ему предоставлю полную свободу действий…
— Значит, он по вашему приказанию следил за мной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38