Лишь малая часть упрямц
ев еще противится, особенно в том отдаленном и диком краю, где лежат ваши в
ладения. Капитан Монтадур, один из наших ревностных духовных ратников, п
осланных туда, чтобы направить этих несчастных на стезю спасения, вот уж
е несколько месяцев тщится побудить гугенотов из ваших деревень отступ
ить от своих богомерзких верований. Мы надеемся на вашу, сударыня, помощь
в этом святом деле. Вы знаете крестьян этих мест, их язык и обычаи, вы их гос
пожа, у вас больше возможностей заставить их отречься от злокозненной ер
еси. Вот, сударыня, какое благородное деяние вас ожидает. Помыслите, сколь
будет признателен оскорбленный вами Государь за такую помощь в объедин
ении нашего королевства, предпринятом им ради вящей славы Господней…
Красноречие де Солиньяка, казалось, имело больший успех, нежели чтение д
е Марильяка. Анжелика оставила притворство. Она приподнялась и вперила в
них горящий взгляд зеленых глаз, ставших огромными на исхудалом лице:
Ч Включено ли условие об обращении моей провинции в перечень того, что т
ребует Его Величество?
Саркастическая улыбка приоткрыла желтые зубы де Марильяка.
Ч Нет, сударыня, Ч быстро ответил он, Ч но это подразумевается.
Тут все, кроме Монтадура, наклонились к ней. Последний сделал бы то же, не п
омешай ему брюхо, но и он, насколько мог, придвинулся, снедаемый, впрочем, о
тнюдь не желанием обратить Анжелику на верный путь. Сейчас она казалась
ему чертовски красивой. Надо же, как преобразился тот полутруп, что приве
зли в замок несколько дней назад!
Эти нависшие над ней лица напомнили Анжелике ее марокканские кошмары, ко
гда в мозгу всплывали еще свежие воспоминания о Дворе Его Величества, об
удушливом воздухе Версаля с его заговорами и угрозами, боязнью отравите
лей, справляющих черные мессы в потайных комнатах дворца, и интригами фа
натиков веры, отдающими затхлостью ладана и святой воды. Все то, от чего он
а отреклась и от чего бежала, казалось, навсегда, вдруг сгустилось снова, о
брело силу и цепкость.
Ч Сударыня, Ч шептал Марильяк, Ч дайте нам доказательства вашего усер
дия, и мы избавим вас от худшего. Мы сможем пробудить милосердие Государя.
Мы убедим его, например, смягчить строгие условия вашего покаяния. Быть м
ожет, удастся избежать черного платья.., оставленной за оградой кареты.., в
ассальной клятвы…
Нет, он не был простаком. Он понимал, что для такой женщины, как Анжелика, ху
дшее Ч в этих унизительных церемониях, а не в потере какого-нибудь из пом
естий. Они ждали обещаний и обязательств и уже готовились дать первые на
ставления.
Но она высокомерно оборвала:
Ч Вы закончили, господа?
Наместник прикусил губу:
Ч Нет, мы не закончили, сударыня. Я еще должен вручить вам личное послани
е Его Величества. Вот оно.
Анжелика узнала королевский почерк, как только сломала печать:
«Сокровище мое, несносное дитя, незабываемая…» Слова заплясали у нее пер
ед глазами, она уронила руки, не желая читать дальше.
Посланцы Его Величества поднялись, чтобы ретироваться.
Де Марильяк бросил последний взгляд на распростертое тело и пожал плеча
ми. Он намекнет королю, что у несчастной помутилось в голове. Бывшая корол
ева Версаля, лежащая на полу! Достойно жалости. Напрасно он послушался Со
линьяка и ввязался в это дело. Ничего полезного здесь не извлечь ни для ко
роля, ни для него самого, ни для Конгрегации Святых Даров. Без сомнения, ее
дни сочтены.
Ч Господа!
Окликнутые Анжеликой, она замерли у дверей. Когда она приподнялась, спут
анные волосы вспыхнули, словно сияние вокруг головы, еще сильнее оттенив
диковатый блеск зрачков:
Ч Господа, передайте Его Величеству, что у него нет права быть добрым ко
мне.
Ч Что это значит, сударыня? Ч вопросил удивленный Марильяк. Ч Вы почит
аете себя недостойной королевской милости?
Ч Нет… Доброта не приличествует тому, что существует меж королем и мной.
Его любовь для меня оскорбительна. Ведь мы враги, не так ли? Меж нами может
быть только война!..
Лицо наместника стало землистым. У него даже голова закружилась, стоило
только представить, как он будет передавать королю такие речи.
Остальные трое вышли с весьма озабоченным видом.
Ч Вы сошли с ума! Ч закричала Барба, бросившись к своей хозяйке. Ч Несча
стная, что за безумие Ч все разрушать вокруг себя! Чего это вы им наговори
ли? Сам король послал их, чтобы все устроить, а вы? Хорошенькое средство за
служить прощение!
Ч Барба, ты что, подслушивала за дверью?
Но Барба, охваченная праведным негодованием, уже не могла остановиться:

Ч Мало вам жить, словно после кораблекрушения, как жалкая изгнанница… Ч
удом вы спаслись от смерти, а теперь снова играете жизнью, будто безделуш
кой какой-то!
Ч Барба, у тебя в мое отсутствие появились господские замашки. Мне это со
всем не нравится.
Ч Надо же мне было защищаться! Вы оставили нас здесь, сударыня, нос к носу
со стражниками. Они тут без конца шныряют, всех допрашивают, роются в бума
гах, взламывают шкафы… А как вы думаете, легко ли молиться за ваше спасени
е столько месяцев, а потом увидеть вас тощей, ободранной и дикой, как самая
последняя бродячая кошка? А в парке толкутся солдаты, толстый офицер дел
ает здесь все, что вздумается, пожирает ваши запасы, пристает к прислуге! И
вы еще хотите, чтобы я не научилась кричать и ругаться?!
Горячность верной служанки смутила Анжелику.
Ч Что же я, по-твоему, должна делать? Ч пробормотала она слабым голосом.

Ч Пойдите к королю, Ч затараторила обнадеженная Барба, Ч и все станет
как прежде! Вы опять будете самой могущественной персоной королевства, в
се снова начнут почитать ваш дом и сыновей. Пойдите к королю, сударыня, вер
нитесь в Версаль!
Склонившись, она заглянула в лицо Анжелики, стараясь угадать, какое впеч
атление производят ее доводы. Но под усталыми веками ее госпожи вновь за
горелся неукротимый пламень:
Ч Ты, Барба, не понимаешь, о чем говоришь. Идти к королю! Ах, какая ты у меня п
ростодушная. Ты воображаешь, будто нет ничего лучше придворной жизни. Но
я, я-то знаю… Разве я не жила там? Жить при дворе?! Смешно! Погибнуть там Ч эт
о да. От скуки, от отвращения или, в конце концов, от яда соперницы. Жить при
дворе Ч это, право, не легче, чем танцевать на зыбучем песке. Я никогда не с
могу привыкнуть ко всему этому.
Ч Король вас любит! У вас над ним полная власть.
Ч Да не любит он меня. Он вожделеет. Но я никогда не буду ему принадлежать!
Послушай, Барба. Есть нечто, чего ты не принимаешь в расчет. Король всемогу
щ, но и я кое-чего стою. Вспомни, ведь смогла же я убежать из султанского гар
ема. Ты представить себе не можешь, что это значит. Ни одной женщине, кроме
меня, это не удавалось. Это невозможно было представить!.. И ты думаешь, я не
смогу противодействовать королю Франции?
Ч Так вы этого хотите?
Ч Да.., мне кажется… По-моему, ничего другого не остается.
Ч Ах! Совсем обезумела, совсем, совсем! Храни всех нас Господь! Ч запричи
тала Барба и, закрыв лицо руками, бросилась вон из комнаты.

Глава 3

Капитан Монтадур обедал в замковой трапезной. Остановившись в дверях, Ан
желика разглядывала его. Он не ел, он пожирал пищу. Его багровая физиономи
я пламенела рыжими усами. Глаза неподвижно вперились в жаркое из дичи. Ун
ичтожить жаркое целиком, чтобы тут же обратиться к прочим блюдам, громоз
дившимся на столе, Ч вот, казалось, главная забота его жизни. Ухватив мощ
ной дланью маленькую овсянку, он долго полоскал ее в соуснице, затем цели
ком засовывал в пасть, перемалывал кости зубами, чмокая, обсасывал их и с в
ажностью вытирал руки о распяленную на брюхе салфетку, уголок которой он
пропустил через расстегнутую петлю мундира.
Ч Его называют Гаргантюа, Ч прошептала миниатюрная служаночка, из-за с
пины Анжелики наблюдавшая этот спектакль.
Вояка командовал лакеями, словно слугами собственного дома. Одного, не с
лишком поторопившегося услужить, обозвал негодяем и выбил из рук блюдо т
ак, что всего обдал соусом.
Анжелика бесшумно удалилась. То, что король навязал ей такого борова, был
о уму непостижимо. Разумеется, государь не знал, какой выбор сделал по зре
лом размышлении де Марильяк. Но это не освобождало его от вины за наносим
ые ей оскорбления… Ведь именно этим людям, своим фаворитам, он доверил пр
инудить маркизу дю Плесси к полюбовному соглашению.
Приближаясь к выздоровлению, Анжелика уразумела, что попала в двойную ло
вушку. Теперь она отдана на милость и королю, и тем, кто втайне пытался пра
вить королевством. Пока она укрывалась в своей комнате, истинное положен
ие вещей представлялось ей не столь ясно. Там она ковыляла к окну, чтобы на
браться новых сил, созерцая роскошь лиственного убора в близком лесу, лю
буясь игрой света и тени, вдыхая прохладный воздух и преисполняясь блаже
нством.
Она напоминала себе, что еще жива, кости ее не белеют на одной из марокканс
ких тропок, и невероятное чудо позволило ей снова увидеть родные места. Т
ак часто она мечтала о тенистых полянах ниельского леса Ч там, в пустыне,
что теперь, коль скоро она обрела их вновь, все остальное казалось ей прос
тым и нетрудным.
Понемногу она уступила увещеваниям Барбы и стала спать на кровати. Днем
она одевалась для прогулки. Новые платья стали ей слишком велики, и Барба,
порывшись в сундуках, отыскала прежние. И вот, бродя по замку, Анжелика впо
лне оценила свое положение. У всех дверей стояли часовые. Они расположил
ись и в замковых службах, и у ограды. По залам разносился зычный рык Монтад
ура. Осторожно передвигая непослушные ноги, выздоравливающая спешила п
рочь, опасаясь наткнуться на капитана или какое-нибудь столь же неприят
ное видение. Знакомые фигуры слуг казались ей посланцами прежнего, уничт
оженного мира, напоминанием о милой, но уже плохо представимой реальност
и.
Слуги между тем потянулись чередой в маленькую гостиную, чтобы показать
, как они рады ее выздоровлению. Пришли повар Лен Пуару с женой и сияющая ч
ета Туранжо (за пятнадцать лет службы в замке они все еще не смогли примир
иться с тем, что обитают среди дикарей из Пуату). Вслед за ними явились быв
ший лакей Филиппа Лавьолет (надо же, а ей казалось, что его давно выгнали); и
старший псарь Жозеф, и старший конюший Жанику, и кучер Адриен. Навестил ее
и Мальбран Верный Клинок, седовласый конюх, казалось, вполне освоившийся
с сельской жизнью. Он покуривал трубочку, похлопывал по крупам лошадей, и
, чтобы как-то оправдать свое присутствие здесь, обучал начаткам верхово
й езды юного Шарля-Анри. «Этот малыш не такой способный, как его старший б
рат, Ч говаривал он. Ч Эх! Зачем Флоримону жить затворником в коллеже, ко
гда здесь впустую ржавеют такие хорошие шпаги!» Мальбран, головорез и бы
вший мушкетер, был единственным из ее людей, кто выглядел довольным. В пов
едении остальных она угадывала какое-то беспокойство и неясный укор. Во
время ее отсутствия они чувствовали себя заброшенными. Они жаловались н
а солдат, которые их задевали, потешались над ними и вообще вели себя, как
в покоренной стране. Весь замковый люд был оскорблен тем, что господский
дом унижен постоем войска, словно жилище какого-нибудь буржуа. Анжелика
выслушала эти жалобы, не проронив ни слова, ее зеленые глаза оглядывали и
х, и улыбка трогала еще бледные губы.
Ч Почему же вы терпите? Или вы не родились в Пуату? У вас что, нет ножей, топ
оров, кнута или просто доброй дубинки, а у тебя, Лен Пуару, пропали вертела?

Слуги ошарашенно уставились на нее. Мальбран Верный Клинок жизнерадост
но оскалился, конюший Жанику неуклюже забормотал:
Ч Разумеется, сударыня маркиза, только мы не осмеливаемся… Все-таки сол
даты короля…
Ч Ночью все кошки серы, говорит пословица. И солдата короля можно вздуть
так же, как последнего бродягу.
Они дружно закивали, плутовато щуря глаза. Эти слуги, еще не забывшие свои
х крестьянских корней, вполне понимали такие речи.
Ч Ну да, сударыня маркиза, Ч пробурчал Жанику, Ч уж коли вы так думаете,
то мы и подавно.
Они понимающе перемигивались. Госпожа не подвела, недаром они ей доверил
ись. Ее так легко не сломишь. Уж они позаботятся, чтобы пузатый вояка унес
отсюда ноги. И чтобы за пределами замка солдатам короля тоже пришлось не
сладко…
Подобно детям и простым натурам, привыкшим разделять превратности судь
бы своего вожака, они с возвращением маркизы дю Плесси поверили, что конч
илось тревожное время, когда их участь была поставлена на кон. А для Анжел
ики далеко не все обстояло так просто. Внешне храня безмятежность, она ли
хорадочно размышляла. Ведь прежде чем начать действовать, необходимо ра
зобраться в своем положении. Но чем больше она думала, тем туманнее предс
тавляла, что делать дальше.
Затворившись в одной из гостиных нижнего этажа, которую предпочитала др
угим, она пыталась перекинуть шаткий мост из прошлого в настоящее. Именн
о здесь она дала отпор разбушевавшемуся принцу Конде, когда тот явился в
Пуату, чтобы набрать войско для войны с Мазарини и королевой-матерью и со
ставить заговор с целью отравить юного короля и его брата.
Она вспомнила, как он разглядывал на свет зеленую склянку, данную ему мон
ахом, и оценивал свои шансы в случае исчезновения молодого Людовика XIV. Ах,
эти игры принцев! Ныне под лепными потолками Версаля подагрик Конде, пок
ряхтывая, плетется каждый вечер играть в пикет с королевой. Маленький ко
роль одержал верх. Но терпкий запах заговоров и бунта, должно быть, все еще
чувствуется в белом дворце, отраженном в зеркале пруда, на опушке леса, та
м, в отдалении от Пуату.
Анжелика смотрела в окно и видела уголок запущенного парка. Пламенели ве
личественные каштаны; но они не заслоняли вытоптанных лужаек, на которых
люди Монтадура пасли лошадей. Справа блестел пруд, и два лебедя быстро пл
ыли к берегу, вероятно, заметив Шарля-Анри, принесшего им хлеб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9