VadikV


32
Анн Голон, Серж Голон: «Бу
нтующая Анжелика»


Анн Голон, Серж Голон
Бунтующая Анжелика

Анжелика Ц 5




«Бунтующая Анжелика»: Центполиграф; Москва; 1997
ISBN 5-218-00524-Х

Аннотация

События романа «Бунтующая Анж
елика» происходят в глухих лесах Франции, где зреет восстание гугенотов
против беспощадной власти короля.

Анн Голон, Серж Голон
Бунтующая Анжелика

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОТАЕННЫЙ ОГОН
Ь

Глава 1

Прибыв в Марсель, господин де Бретей, посланник французского короля, аре
стовавший Анжелику в Сеуте, заточил ее в форте Адмиралтейства. Город, где
некогда маркиза дю Плесси-Белльер так ловко обвела вокруг пальца полици
ю Королевства, ныне стал для нее тюрьмой. Именно здесь, в темной и мрачной
камере, недавняя пленница султана, ценой стольких мук вырвавшаяся из гар
ема, убедилась, что ждет ребенка.
Эта догадка пронзила ее на следующее утро после заключения в цитадель, г
де она ощутила себя зверем, вновь попавшим в капкан. В камере не было ни ма
лейших удобств, и, хотя квадратик голубого неба виднелся в зарешеченном
окошке, Анжелике вдруг показалось, что она умрет от удушья. Почти всю ночь
она не сомкнула глаз, терзаясь ужасом при мысли, что ее здесь заживо похор
онят. Нервы, дотоле не подводившие ее, сдали. В панике она забарабанила в д
верь, колотя по жесткому дереву молча, с неистовством отчаяния.
Неба, неба и чистого воздуха! Как они смели запереть ее в этом склепе, ее, ещ
е недавно проводившую дни и ночи в пустыне, блуждавшую в огромном магиче
ском круге вечных песков.
Как обезумевшая птица, она билась, калеча себя, об эту безжалостную клетк
у из дерева и железа. Ее похудевшие до прозрачности запястья еще хранили
следы страданий, перенесенных в пустыне, и удары этих слабых рук в массив
ную дверь производили не больше шума, чем хлопанье птичьих крыл. Боль в па
льцах, разбитых до крови, привела ее в чувство, и она отступила на шаг, приж
авшись спиной к прохладной стене.
Ее взгляд скользил от двери к оконной решетке. Небесная голубизна казала
сь ей чистой водой, которая одна могла бы утолить ее жажду. Но увы, Осман Фе
рраджи не явится сюда за ней и не уведет по плоским крышам прочь, на обманч
иво вольный простор.
Здесь ее окружали чуждые ей люди с жухлыми глазами и душами, опутанными п
одозрительностью. Герцог де Вивон, желая искупить прошлые ошибки, выслал
из Парижа самые драконовские распоряжения на ее счет. Марсельское Адмир
алтейство обязано было оказывать господину Бретею всяческое содействи
е. Склонить кого-либо на свою сторону было невозможно, к тому же Анжелика
отнюдь не чувствовала себя во всеоружии. На нее обрушилась невероятная у
сталость. Казалось, так тяжело ей не было никогда, даже на каменистых троп
ках Рифа.
Морское путешествие из Сеуты в Марсель с остановкой в Кадиксе было пытко
й, каждодневно отнимавшей частицу ее мужества. Может, арестовав ее имене
м короля, де Бретей сломал в ее душе ту самую пружину, что всегда помогала
ей оживать после самых жестоких ударов?..
Она дотащилась до постели. Жесткость тюфяка, брошенного на откидную дере
вянную лежанку, не могла помешать ее сну. Чтобы дать отдых усталым членам,
она предпочла бы мягким перинам уголок травянистой лужайки где-нибудь т
ам, под кедрами.
Взгляд ее вновь обратился к двери. Сколько дверей захлопывалось уже за н
ей, раз от разу все более тяжелых и глухих! Может, это игра, провидение заба
вляется с ней, и все это Ч расплата за вольное босоногое детство в Монтел
у, где она носилась по лесным тропам с таким бесстрашием, что местные крес
тьяне считали, будто в ее жилах есть примесь ведьминой крови.
«Не пройдешь!» Ч говорили ей двери. И после каждого бегства она утыкалас
ь в новую дверь, еще более безжалостную. Сначала она вырвалась из нищеты, з
атем ускользнула от короля Франции, потом отомкнула решетки гарема. И во
т снова она в руках французского короля. Неужто он одержит верх?
Она вспомнила о Фуке, о маркизе де Варде, о легком, как блуждающий огонек, д
е Лозене, что томились неподалеку, в крепости Пиньероль. Все они оказалис
ь за тюремными запорами за проступки менее тяжкие, нежели те, что соверши
ла она.
Чувство слабости и одиночества угнетало ее. Ступив на французскую почву
, она попала в мир, где люди повинуются только двум силам: страху и любви к к
оролю. Где нет иного закона, кроме воли повелителя. На этих берегах храбро
сть какого-нибудь Колена Патюреля, его невероятная доброта, тонкий ум
Ч все это не имело цены. Любой похотливый пакостник в парике и манжетах в
праве его презирать. Ведь у Колена Патюреля нет власти. Он Ч лишь нищий мо
ряк. Даже память о нем бессильна помочь Анжелике. От него не будет вестей,
а это страшнее смерти.
Забывшись, она позвала:
Ч Колен! Колен, брат мой!
И ей стало так нехорошо, что она пошатнулась, вся в холодном поту.
Тогда-то она и поняла, что беременна.
Кое-что она заметила еще в Сеуте, но подумала, что ее здоровье расстроено
от сверхчеловеческих тягот. Теперь же напрашивалось иное объяснение.
Итак, у нее будет ребенок.
Ребенок от Колена Патюреля! Дитя пустыни! Сжавшись в комок на жестком лож
е, она позволила сомнению превратиться в уверенность, и невообразимое от
крытие наполнило ее удивлением, затем каким-то странным спокойствием и
наконец Ч радостью.
Да, то, что могло ввергнуть ее в уныние, стыд, растерянность, вселило радос
ть. Она слишком близко, кожей, помнила пустыню, бурнус беглянки, чтобы вооб
разить себя в наряде великосветской француженки. Частью своего существ
а она оставалась там, в объятьях нормандца, во глубине вытканных золотым
сиянием ночей, где сила любви, толкавшей их друг к другу, отдавала привкус
ом смерти и вечности.
Жесткие от китового уса модные платья, расшитые золотом накидки и кружев
а ее нынешних нарядов скрывали еще шершавую от ветра кожу, глубокий шрам
на обожженной ноге и только начинавшие сходить отметины кнута. А подошвы
, скрытые элегантными туфельками, были жестки и помнили об обрывистых тр
опах Рифа.
Ликуя, она подумала, что это дитя отныне и впредь останется нестираемой п
амятью ее одиссеи, в которую иначе даже ей будет трудно поверить. Мальчик
вырастет светлоголовым, крепким и кряжистым. И что с того, если он будет не
законнорожденным! Благородство того, кто слыл «королем» у пленников, под
стать крови крестоносцев, бившейся в венах Анжелики де Сансе де Монтелу.

Сын унаследует голубизну его глаз и его силу. Это будет маленький Геркул
ес, душитель змей, ловко орудующий своей палицей, с волосами, горящими, как
солнце Средиземноморья. Он будет красив, как первый младенец, рожденный
на земле. Она уже видела его воочию и восторгалась его будущим. Ради него и
с его помощью она обретет силы для новой борьбы за освобождение.
Долго еще она предавалась полубезумным мечтам, забыв о заточении, и шепт
ала: «Напрасно ты бежал от меня, Колен, напрасно ты отринул меня. Ты все же о
станешься со мной и во мне, Колен, мой спутник, друг мой…»
Несколько дней спустя карета с зарешеченными окнами и задернутыми черн
ыми занавесками выехала из Марселя в Авиньон. Ее сопровождал внушительн
ый эскорт из десяти мушкетеров. Господин де Бретей следовал не верхом, а в
карете, не спускал глаз с Анжелики и без конца торопил всех.
Ему столько наговорили о невообразимой ловкости и коварстве мадам дю Пл
есси-Белльер, что бедняге все время чудилось, будто она вот-вот ускользне
т из его рук. Ему не терпелось покончить со своей миссией.
Молодая женщина, казалось, преодолела свою подавленность Ч это беспоко
ило его. То, что она временами выказывала строптивость, побуждало опасат
ься худшего. Не ждет ли она помощи от неких сообщников? Посему не лишним бу
дет сказать, что он укладывался спать, загородив собою дверь, и почти не см
ыкал глаз. Перед тем, как пересечь какой-либо лес, где могли таиться сообщ
ники его пленницы, он обращался к правителю ближайшего городка с просьбо
й о подкреплении. Это придавало поездке вид военной экспедиции. На город
ских площадях праздные гуляки пытались разглядеть, кого же везут с таким
и предосторожностями. Де Бретей выходил из себя и платил жандармам, треб
уя, чтобы те разгоняли толпу, что прибавляло любопытства и привлекало ещ
е больше народу.
Был лишь один способ избавиться от недосыпания и тревожных мыслей: поспе
шить. На постоялых дворах останавливались лишь на несколько ночных часо
в, предварительно выгнав всех постояльцев и всю ночь не спуская глаз с хо
зяина. Днем лошади скакали без остановок, на почтовых станциях их часто м
еняли на новых, которых загодя требовал посланный вперед гонец. Это дела
лось, чтобы при смене упряжки не возникало задержек.
Анжелика, измучившись от бешеной скачки и тряски, негодовала:
Ч Вы, сударь, желаете моей смерти! Остановитесь хоть на несколько часов.
Я больше так не могу.
Де Бретей только посмеивался:
Ч Какая вы неженка, мадам. Разве вы не испытывали больших тягот в королев
стве Марокко?
Она не отважилась сказать ему, что беременна. Вцепившись руками в сидень
е или в дверцу, изнемогая от пыли, она молилась о том, чтобы адская скачка, н
аконец, прекратилась.
Однажды вечером, в конце изнурительного дня, экипаж, на всем скаку повора
чивая на каком-то крутом холме, встал на два колеса и опрокинулся. Возница
, предчувствуя недоброе, успел придержать лошадей, от этого удар оказалс
я не столь сильным, как можно было бы опасаться, но все же Анжелику перевер
нуло, она сильно ударилась об отломавшееся сиденье и тотчас почувствова
ла, что случилось непоправимое.
Ее немедленно извлекли из кареты и уложили на траву у дороги. Де Бретей, бл
едный от страха, наклонился над ней. Если госпожа дю Плесси умрет, король е
му этого никогда не простит. В некоем прозрении он почувствовал, что дело
идет о его голове, и уже ощутил холодок секиры палача у себя на шее.
Ч Сударыня, Ч умоляюще проговорил он, Ч вам было больно? Но все уже прош
ло, не так ли? Ведь удар был пустяковый.
Ч Это ваша вина, глупец! Ч крикнула она ему в лицо, и в ее голосе были испу
г и отчаяние. Ч Вы.., с вашей проклятой скачкой.., вы отняли у меня все… Я из-з
а вас все потеряла, вы, ничтожество!..
И вцепилась ногтями ему в лицо, оставив на щеках глубокие царапины.
На импровизированных носилках солдаты отнесли ее в ближайшее селение. У
видев, как ее платье окрасилось кровью, они сочли свою пленницу серьезно
раненной. Но хирург, за которым побежали, осмотрев ее, заключил, что здесь
требуется не он, а повивальная бабка.
Анжелику поместили в доме мэра; она чувствовала, как с той, другой жизнью и
з нее уходит ее собственная…
Толстые стены зажиточного деревенского дома пропитались запахом капус
тного супа, и от этого ее мутило еще больше. Красное, лоснящееся от пота ли
цо незнакомой матроны временами надвигалось на нее и слепило до боли, ка
к закатное солнце. Всю ночь почтенная лекарка не без отваги сражалась за
жизнь этого диковинного, словно бы бестелесного существа с рассыпанным
и по подушке волосами цвета меда, со странно смуглым лицом. На восковых ще
ках темными пятнами проступал загар, веки наливались свинцом, у уголков
рта пролегли сиреневые тени… Все это говорило опытному взгляду о близко
й смерти.
Ч Не надо, моя хорошая, не надо, Ч шептала добрая женщина, склоняясь над п
олубесчувственной Анжеликой.
Анжелика отстранено следила за пляской теней вокруг ее ложа. Вот ее прип
одняли, застелили постель свежими простынями, медная грелка, согревая ло
же, мягко и щекотно протанцевала вокруг нее. Она почувствовала себя лучш
е, холод, сковавший ее члены, сменился теплом: ее растерли, потом дали стак
ан горячего пряного вина.
Ч Выпейте, моя милая, надо обновить вам кровь, а то вы много ее потеряли.
До нее стал доходить терпкий вкус вина с корицей и имбирем…
Ах, запах пряностей.., запах счастливых странствий!.. Именно с такими слова
ми на губах умер старый Савари.
Анжелика открыла глаза и увидела перед собой большое окно с тяжелыми зан
авесями, а за окном Ч густой, как дым, туман.
Ч Долго до утра? Ч спросила она.
Женщина с красными щеками, сидевшая у ее изголовья, посмотрела на нее с уд
овлетворением.
Ч Да уж давно день. А в окне Ч не ночь, а туман от реки. Она течет там, внизу.
Свежо сегодня. В такое время лежат в постели, а не скачут на почтовых. Вы сл
авно подгадали. Теперь, когда вы уже выбрались, можно сказать, что вам пове
зло.
Поймав яростный взгляд Анжелики, матрона удивилась и решила настоять на
своем:
Ч Ну что вы, что вы! Ведь для дамы в вашем положении дети никогда не желанн
ы. Я-то уж знаю! Немало тех, кто посылал за мной, чтобы избавиться от воробыш
ка, пойманного некстати. Ну, с вами-то все обошлось. И без особых хлопот, хот
я страху, понятно, вы на меня нагнали!
Огорченная молчанием своей подопечной, она продолжала:
Ч Поверьте мне, хорошая вы моя, ни о чем жалеть не надо. От детей только жит
ь тяжелее. Если их не любишь, они очень мешают. Если любишь Ч становишься
слабой. И потом, Ч заключила она, пожав плечами, Ч потеря невелика. Если у
ж вас это так печалит, то с вашей красотой ничего не стоит произвести на св
ет еще одного!
Анжелика до боли стиснула зубы: ребенку от Колена Патюреля уж больше не б
ывать. Теперь она действительно чувствовала себя свободной от всего и вс
ех. Мощная волна ненависти поднялась в ней, спасая от отчаяния. Ярость был
а похожа на горный поток, еще не пробившийся к своему устью, но давала силы
сопротивляться, внушала неистовое желание выжить, чтобы отомстить. Отом
стить за все!
Между тем ей грозили новые беды. Она ясно представила, как в окружении стр
ажников ее, словно самую вероломную из заговорщиц, вновь повезут к повел
ителю королевства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9